— Все равно это мне помогает, — возразила Квинелла. — Я узнаю отсюда мнения самых разных людей. Здесь есть книжка, в которой англичане изображаются как жестокие эксплуататоры, и я думаю, что это поможет и вам взглянуть совершенно по-другому на современную империю.
— Обязательно почитаю. Откуда вам ее принесли?
— Наверное, дал кто-нибудь из третьего класса.
— Если книжка действительно такая, как вы ее описываете, то по прибытии в Индию придется арестовать ее владельца.
Он пошутил, но Квинелла восприняла все совершенно серьезно.
— Вы не должны этого делать! Я просила достать лично для себя что-нибудь об Индии, и люди были очень добры ко мне, и непорядочно с нашей стороны использовать теперь это против них же.
— А вас огорчит, если из-за вас у индийца будут неприятности?
— Конечно, огорчит! — вспыхнула она. — И вообще я вижу, что англичане часто ведут себя слишком высокомерно.
— Да, может быть, — согласился Рекс. — Но вы должны помнить, что во всей Индии всего двести тысяч англичан, да еще три тысячи британских офицеров в армии, и они поддерживают порядок в стране с населением свыше трехсот миллионов человек — одной пятой всего населения Земли.
— Неужели правда — одной пятой?
— Примерно.
— Это просто потрясающе! А почему они вас не выбросят вон?
— Возможно, когда-нибудь они так и сделают, — ответил он. — Это то, чего больше всего хотят русские, и они делают все, чтобы максимально затруднить там нашу жизнь.
Он вспомнил про уничтоженные английские сторожевые посты в Гиндукуше и про солдат, постоянно сознающих, что в засаде их подстерегают люди из местного племени, далее нависают афганцы, а за всеми ними стоят русские.
— Расскажите мне, о чем вы сейчас думаете, — попросила его Квинелла.
Так как это в какой-то мере помогало ему привести в порядок свои собственные мысли, он уселся и объяснил ей в простых, но ярких выражениях какую роль сыграли в этом регионе русские за последние десять лет, неудержимо продвигаясь на юг и восток, поглощая одно за другим ханства Центральной Азии и готовясь окружить Индию.
Квинелла слушала его с широко открытыми глазами, а он продолжал:
— Они уже строят железную дорогу через всю Сибирь на Дальний Восток, и ходят слухи, правда, пока еще ничем не подкрепленные, о строительстве железной дороги в Туркестане. Это вполне может быть первым этапом в стратегическом плане с конечной целью — присоединение Тибета.
Увлекшись рассказом, он почти забыл, что Квинелла не пропускает ни единого его слова. А она, выслушав его, сказала:
— Тибет ведь рядом с вашими провинциями — так ведь? На карте видно, что его южная граница находится за Гималаями.
Рекс не отвечал, и она продолжала:
— Я чувствую, вас очень беспокоит Тибет. Это верно?
— Откуда вы знаете об этом?
— Прочитала в брошюрах. И я слышала, как сэр Теренс говорил о том же.
— Я почти ничего не знаю об этой стране — ведь она много столетий была под покровительством Китая, — уклончиво сказал Рекс.
— Но вы думаете, что русские интересуются Тибетом?
— Это вполне вероятно.
— Наверное, поэтому вас и назначили вице-губернатором Северо-западных провинций!
И он опять подумал, что она очень умна, но вслух сказал:
— Может быть, мы вместе сможем прочесть книги о Тибете. Я думаю, это будет и мне интересно — ведь мы очень мало знаем об этой стране.
— А можно мне будет поехать туда?
— Боюсь, что нет. Я вообще сомневаюсь, что хоть одна белая женщина когда-нибудь преодолела эти заснеженные перевалы.
— Как раз по ним мне бы и хотелось пройти, — спокойно заметила Квинелла.
И потом несколько дней она донимала его вопросами о Тибете, пока он не вынужден был признаться в своем невежестве, сказав, что, пожалуй, больше ничего нового рассказать не сможет.
Он видел, как она очарована этой таинственной и загадочной страной, и решил, что сразу же по приезде в Индию он сам займется изучением Тибета.
Тем временем Квинелла почти фанатично предалась изучению урду, и Рекс частенько видел свет, пробивающийся в щель под ее дверью в ранние утренние часы.
Однажды ночью, когда они пересекали Красное море и жаркая тяжкая духота была особенно невыносима, он поднялся из-за стола, чтобы размяться.
Когда он увидел свет в каюте Квинеллы, у него внезапно возникло желание постучать в дверь и поговорить с нею.
И вдруг впервые за эти дни он подумал, что она его жена, его женщина, и что она нужна ему в том смысле, в каком до сих пор у него ни с кем не возникало никаких затруднений.
Интересно, что она скажет, если он сейчас войдет в ее каюту?
Он мог бы сесть к ее постели и поговорить с нею.
Возможно, может быть, обсудить какие-то дела, хотя он был уверен, что при этом они думали бы только о том, что лежит между ними.
Но тут он вспомнил, что дал слово не настаивать ни на какой благосклонности с ее стороны и никогда не предъявлять к ней своих супружеских прав.
— Проклятие! — яростно прошептал он. — Это же ненормально! Так не может продолжаться до бесконечности!
И тут же подумал с тоской, что едва ли Квинелла способна полюбить его.
Он видел, что со дня их женитьбы она неизменно боится приблизиться к нему или задеть его случайно рукой, старается сесть подальше и даже избегает его помощи, если ей нужно снять или надеть пальто.
«Она, наверное, испытывает ко мне отвращение как к мужчине, — уныло подумал он, — такое же, как и к принцу, которого ненавидит».
Он вспоминал ее ровный голос, когда она говорила, что все мужчины — животные, и понимал, какая ярость скрывалась под этим внешним спокойствием.
«Животное!» — мысленно повторил он и представил себе, как она в ужасе отшатывается от него при одном его прикосновении.
Он повернулся и ушел в свою каюту, громко захлопнув за собой дверь.
На следующий день Рекс Девиот проснулся в подавленном настроении, все его раздражало, и только к середине дня после энергичной игры в бадминтон с помощником капитана он несколько пришел в себя.
Плывущая вместе с ними в Индию Китти была явно озадачена отношениями между Рексом и Квинеллой и со свойственной ей проницательностью сразу догадалась, что здесь что-то не так.
— Зачем вы женились, Рекс? — спросила она однажды вечером, встретив его на верхней палубе.
Ночь сияла звездами, и их серебряные отражения на водной глади разбивались на тысячи бликов волной, бегущей от корабля.
Это была ночь для влюбленных, и в каждом укромном уголке стояли мужчина и женщина — или в молчаливом объятии, или шепча друг другу что-то, не предназначенное для чужих ушей.
— Моя новая должность предполагает, что я должен быть женатым человеком.
— Это верно, — согласилась Китти, — но хотя Квинелла необычайно красива — я по крайней мере редко встречала таких красавиц, — она какая-то… неодушевленная.
— Я не хочу обсуждать Квинеллу, — решительно произнес Рекс.
— Но я же не говорю ничего плохого, — оправдываясь, сказала Китти. — Мне просто показалось это немного странным. Она совершенно не похожа на ваших прежних возлюбленных, а я знаю многих из них, в том числе и себя.
И словно опасаясь, как бы ее слова не вызвали у него раздражения, добавила:
— Вы же знаете — я хочу, чтобы вы были счастливы. Вы такой человек, которому обязательно нужен любовный огонь, и я очень удивлюсь, если вы сможете прожить без него.
Он ничего не ответил, и в этот момент их уединение было нарушено человеком средних лет, который буквально преследовал Китти еще с тех пор, как они прошли Суэцкий канал.
Рекс ушел к себе вниз и долго не спал, думая о словах Китти.
Она была права: любовь всегда была самым главным в его отношениях с женщинами.
Подобно многим мужчинам, истощающим свою энергию и ум в опасных предприятиях, он находил разрядку в физической страсти, которую Китти так точно назвала «любовным огнем».
Он был очень пылким любовником и сейчас понимал, что ему будет очень трудно удовлетвориться в своей жизни лишь тем, чего ждет от него Квинелла.
Но ему претила мысль о том, что он, будучи женатым человеком, может позволить себе тайные любовные похождения.
В нем, должно быть, пробудился какой-то пуританский предок, который внушал ему, что это было бы унизительно и недостойно его высоких принципов. Но как же он сможет жить монашеской жизнью — в браке, который для него не что иное, как насмешка? Или, как сказала Квинелла — «вынужденная необходимость».
Все-таки им нужно как-то вернуться к этому разговору!
Но он боялся испугать Квинеллу или вывести ее из равновесия, что неизбежно отразилось бы на их хоть как-то сложившихся отношениях.
Подспудно он чувствовал, что за эти недели, проведенные ими на корабле, он не то чтобы пробудил в ней симпатию, но по крайней мере стал внушать некоторое доверие.
Во время занятий она совершенно спокойно разговаривала с ним — так не ведут себя с теми, кого ненавидят, а в последние дни начала смеяться, а иногда даже и шутить.
«Мне нужно запастись терпением», — решил он. Но лежа ночами напролет без сна, ворочаясь и вздыхая, он чувствовал, что это будет очень нелегко.
В Бомбее на борт поднялись несколько официальных лиц с посланиями от вице-короля, и в каюту Рекса внесли несколько запечатанных папок с дипломатической почтой, которые он запер в одном из своих дорожных сундуков до той поры, пока у него появится время, чтобы открыть их.
Он решил, что они продолжат путь до Калькутты по морю.
Можно было бы вместо этого поехать поездом через всю Индию, но ему непременно хотелось, чтобы Квинелла получила свои первые впечатления от Индии в Калькутте — этом одном из самых странных, но и самых привлекательных ее городов.
Поэтому в Бомбее они тут же пересели на другой корабль и продолжили путешествие до столицы Индийской империи.
И только когда они прибыли в Калькутту, Квинелла поняла, насколько важной персоной является ее муж.
На набережной их ожидало множество нарядно одетых чиновников, явившихся приветствовать их, и целый кавалерийский эскадрон сопровождал карету вице-короля, в которой их доставили в Дом правительства.
Квинеллу совершенно заворожила многоцветная людская толпа, медленно плывущая в горячем влажном воздухе и изъясняющаяся на множестве языков — Рекс рассказывал ей, что в Индии около восьмисот наречий.
Ее поражало все, что она видела вокруг.
Они ехали в открытом экипаже с огромным зонтом, который держали у них над головами слуги, одетые в красные с золотыми эмблемами ливреи вице-королевского двора.
Среди уличной толпы Рекс показал Квинелле людей из штатов Райпут, бородатых сикхов из Пенджаба, никогда не расстающихся со своими огромными мечами, умных и разговорчивых бенгальцев, а также людей с монгольским разрезом глаз, возможно, из Сиккима, Батана или Ассама.
Но что привело Квинеллу в полнейший восторг — так это сари, в которые были закутаны все женщины до единой.
Они были всех цветов радуги, и после унылой лондонской одноцветной толпы эти яркие куски ткани в сочетании с венками из свежих цветов делали женщин похожими на неведомых богинь.
Дом правительства показался Квинелле таким, как его описывал Рекс — огромным и впечатляющим.
Дворец, построенный графом Морнингтоном, старшим братом знаменитого герцога Веллингтона, был символом британского могущества.
Огромные львы венчали ворота, а лежащие сфинксы, подняв головы, охраняли двери.
На старых потускневших лафетах стояли пушки, блестящие индийские уланы, оживленно беседуя, разгуливали по внутренним дворикам, тринадцать адъютантов стояли в почтительном ожидании, готовые выполнить любое указание,
Удивительно, но дом первоначально строился как копия Кедлстон-Холла в графстве Дербишир, родового имения лорда Керзона, теперешнего вице-короля.
— Как будто было известно, что он когда-нибудь поселится в нем, заняв положение, близкое к рангу королевы, — об этом каждый англичанин может лишь мечтать, — сказал Рекс.
— Это действительно такое высокое положение? — спросила Квинелла.
— В Азии найдется мало правителей, равных по положению вице-королю Индии, — ответил он. — Русский царь и китайский император едва ли обладают большей властью. Персидский шах и сиамский король ходят перед ним по струнке, а король Бирмы вообще, можно сказать, его невольник.
Квинелла рассмеялась:
— Вице-король, наверное, должен чувствовать себя очень важной персоной.
— По крайней мере лорд Керзон это прекрасно ощущает, — улыбнулся Рекс. — Когда вы его увидите, то сразу поймете, что это замечательный, но совершенно непредсказуемый человек, и он настолько самоуверен, что большинство людей считают, что он подавляет их волю.
Лорд и леди Керзон приняли их с еще большей пышностью, чем Рекс был принят королевой в Виндзорском замке.
Проходя через мраморный зал с мерцающими белоснежными колоннами, с телохранителями в великолепных ливреях, неподвижно, как статуи, стоящими в два ряда, с огромными хрустальными люстрами, сияющими над головами, Квинелла представила себе, в каких великолепных церемониях предстоит участвовать ей и ее супругу в ближайшие годы.
Как только закончилась пышная официальная церемония приветствия, лорд Керзон заговорил с ними с такой сердечностью, искренностью и с таким обаянием, которых она он него совершенно не ожидала.
Однако он почти сразу же увел Рекса с собой, оставив Квинеллу в обществе леди Керзон. Это была высокая статная женщина с голубыми глазами, пышными темными волосами и красивыми тонкими чертами лица.
Леди Керзон поразила Квинеллу сдержанностью и самообладанием, которым она втайне позавидовала, в то же время она была очень приветлива и просто завораживала своей обаятельной улыбкой.
Квинелла с удивлением обнаружила, что разговаривает с вице-королевой с той легкостью, которую она, как ей казалось, совершенно утратила после происшествия с принцем.
— Вы скоро почувствуете, что в Индии совершенно необходимо иметь чувство юмора, — сказала ей леди Керзон. — Здесь происходят самые невероятные вещи. И если вы сможете над ними посмеяться, они как-то сами собой становятся несущественными.
— И какие же это вещи? — спросила Квинелла.
Вице-королева улыбнулась:
— К примеру, когда я только что приехала сюда, меня очень смутило, что, если мне нужно было принять ванну, один человек грел воду, другой приносил лохань, третий наполнял ее, а четвертый выливал после всего воду, причем каждому полагалось делать именно эту работу, а не другую, — в соответствии с его кастовой принадлежностью!
Она рассмеялась и добавила:
— Могу еще сказать, что кухни здесь обычно находятся на расстоянии двух сотен ярдов от столовых!
Да, видимо, только благодаря тому, что она родилась в Америке, леди Керзон находила забавными те нелепости, которые любую англичанку скорее всего привели бы в ужас.
Проведя в обществе леди Керзон около часа, Квинелла подумала, что вице-королева совершенно не испорчена своим высоким положением и вызывает неизменную симпатию.
— Я должна постараться и быть во всем похожей на вас, — пылко сказала она, — но мне кажется, сударыня, что это будет для меня очень трудно.
— Напротив, я думаю, искусство быть женой губернатора придет к вам само собой, — возразила ей леди Керзон, — и вам, и мне повезло в том смысле, что у нас замечательные, умные мужья, на которых мы можем положиться, а они, в свою очередь, полагаются на нас и рассчитывают на нашу любовь.
Она сказала это с такой искренностью, что Квинелла, к своему ужасу, почувствовала, что краснеет.
Как ей было объяснить вице-королеве, которая наверняка любила своего мужа, как и он ее, что их брак — совсем другое дело!
Но она тут же решила, что никто в Индии не должен ни на один миг усомниться, что они с Рексом — нормальная и счастливая семейная пара.
Она чувствовала, что если бы вокруг узнали и стали болтать о том, что между ней и Рексом что-то неладно, это стало бы не просто пикантной новостью, живо обсуждаемой в гостиных и на базаре, но и обстоятельством, которое могло бы нанести огромный вред ее мужу.
Леди Барнстэпл достаточно ясно дала ей понять, что почти каждая женщина, которую встречал Рекс, не могла устоять перед его неотразимым обаянием и была бы сейчас счастлива быть на месте Квинеллы.
Не хочет же она сделать его всеобщим посмешищем, чтобы на него показывали пальцами: вот, мол, человек, которого не подпускает к себе собственная жена, женщина, которой он дал свое имя!
Потом, когда Квинелла уже шла по широким прохладным коридорам, ей в голову пришла другая мысль.
Предположим, всем станет известно, что их брак — простая формальность. Тогда на Рекса станут смотреть как на охотника за приданым, как на человека, женившегося исключительно из-за денег и вовсе не интересующегося женой!
Квинелла довольно долго находилась в обществе ровесников своего отца и слышала их разговоры о таких мужьях, которые преспокойно тратили состояние жены, пренебрегая ею как женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16