А можно мне будет покататься на какой-нибудь из них?
У Алексии перехватило дыхание. Как она забыла предупредить Питера, что он не должен ни о чем просить?! Правда, она намеревалась держать его подальше от маркиза, который не очень-то жалует маленьких мальчиков.
— А ты умеешь ездить верхом? — спросил маркиз.
— Конечно, умею! — гордо ответил Питер. — Я даже умею прыгать через препятствия.
— Найдем для тебя пони, если поедем за город.
— Мне не надо пони! — упрямо заявил Питер. — Мне нужна вот такая лошадь. — И он кивком указал на картину Стаббса. — Настоящая большая лошадь, и погорячее.
Маркиз рассмеялся и положил свою руку мальчику на голову.
— Думаю, у тебя будут неприятности, если ты сейчас же не отправишься и не разыщешь сестру, — проговорил он и ушел. А Питер все никак не мог оторваться от картин.
Алексия очень испугалась, что у их хозяина сложилось весьма нелестное впечатление о брате, и сердито крикнула:
— Питер! Сейчас же иди сюда!
На самом деле это был послушный мальчик, поэтому он тут же повиновался и подошел к сестре.
— Разве ты не знаешь, что должен был поклониться маркизу в знак благодарности за то, что он пригласил нас к себе в дом?
— Я задумался о лошадях, — просто ответил Питер. — Как ты думаешь, сколько их у него?
— Не имею ни малейшего представления, — сердито ответила Алексия, — а ты, Питер, крепко-накрепко запомни: ты должен оставаться наверху, в детской с мисс Грэхем, и никогда не приходить один в эту часть дома.
Но она прекрасно знала: Питер ее просто не услышал. Весь вечер он не мог говорить ни о чем другом, кроме лошадей. Вот и сейчас вместо того, чтобы спать, он наверняка мечтает о них. Она поднялась по лестнице и вошла в детскую. Конечно, он еще не спал.
Питер протянул к ней ручки, Алексия присела на краешек его кровати и крепко обняла.
— Я подумал, Алексия, раз у маркиза есть конюшня с лошадьми, завтра я схожу и полюбуюсь ими, — как о чем-то решенном сообщил он.
— Хорошо, я узнаю у мистера Дадждейла, можно ли это будет сделать, — ответила Алексия. — Но ты должен пообещать мне, Питер, что не станешь докучать маркизу разговорами про его лошадей и не будешь просить позволить тебе покататься на них. Мы и так живем в его доме. Это большая удача, и мы не должны ничем его расстраивать.
— Он сказал, что подыщет для меня пони, — продолжал свое Питер, — а я хочу лошадь, большую лошадь. Ты ведь знаешь, я умею ездить верхом, Алексия.
В самом деле, Питер с малых лет ездил верхом вместе с отцом просто потому, что других лошадей у них не было. И он обожал их, полюбив их еще до того, как научился ходить. Полковник Минтон понимал, что все его привязанности и увлечения непременно передадутся сыну, и потому с самого раннего возраста он учил сына ездить в седле. Сначала он сажал его впереди себя, потом позволил править собственной лошадью. Во всем, что было связано с лошадьми, Питер был абсолютно бесстрашным. Он падал и снова забирался в седло, и похоже было, что он понимает этих животных, словно знает заветное словечко. Поэтому старый Джо, конюх его отца, обычно хмурый и неприветливый, позволял мальчику хозяйничать в конюшне и делать все, 'что ему вздумается.
Но одно дело — свой дом и заведенные в нем порядки, а другое — дом маркиза, подумала Алексия, и не стоит наживать неприятности и пускать Питера в чужие конюшни. Надо будет утром поговорить с мисс Грэхем, решила она, и еще раз сказать ей, чтобы не спускала с мальчика глаз. Но Питеру читать сейчас мораль совершенно бесполезно — он просто-напросто ничего не услышит. Поэтому она молча выслушала все просьбы, нежно поцеловала его и оставила дверь открытой, если вдруг ему станет страшно в новом незнакомом доме.
Она уже наполовину спустилась с лестницы, когда ее заметил маркиз. Он как раз шел из столовой обратно в гостиную. Алексия смутилась, когда он взглянул наверх, и машинально поправила волосы: ведь Питер мог нечаянно привести их в беспорядок, когда обнимал ее. Девушка подошла к маркизу. Ей показалось, что он ждет объяснений, почему она здесь, а не с его матерью.
— Я приходила пожелать Питеру спокойной ночи, — проговорила Алексия, — простите его за не слишком учтивое поведение, его голова занята только лошадьми и больше ничем.
— Я так и подумал, — ответил маркиз.
Он произнес эти слова совершенно бесстрастным тоном, и Алексия не смогла понять, понравился ему Питер или нет. Другой темы для разговора она не смогла придумать, а потому просто пошла в гостиную. Маркиз последовал за ней.
Они стали расходиться по своим комнатам довольно рано. Маркиза заявила, что устала и, кроме того, завтра предстоит трудный день.
— Спокойной ночи, дорогой Хилтон, — сказала она, — и спасибо тебе за доброту. Не могу передать, как мне хорошо здесь, с тобой, и как я счастлива опекать и быть полезной нашим очаровательным кузинам.
— Так здорово, что вы наши родственники! — Восторгу Летти не было предела. — Честное слово! Я даже готова надеть на себя ленту с надписью: «Я — кузина маркиза Осминтона!» Пусть об этом узнает весь мир!
Маркиз рассмеялся:
— Полагаю, это скорее недостаток, чем преимущество.
— Вы просто скромничаете! — шутливо воскликнула Летти. — А ведь вы самый замечательный, самый добрый и щедрый кузен на свете. Спасибо вам!
Она сделала глубокий реверанс. Маркиз поклонился ей в ответ.
Алексия смотрела на них и думала, что и вполовину не смогла бы так красноречиво и проникновенно высказать то, что переполняло ее душу и сердце. Она лишь сделала реверанс и взглянула на маркиза, безуспешно пытаясь подобрать подходящие слова.
— Надеюсь, вас ничего больше не беспокоит, Алексия? — спросил маркиз, как ей показалось, с ноткой презрения.
— Нет, я только… могу… поблагодарить вас, — ответила она тихим от волнения голосом.
Еще раз поклонившись маркизу, Алексия поспешила за Летти.
Они помогли маркизе подняться по ступенькам и проводили до двери. Маркиза расцеловала девушек и пожелала им спокойной ночи.
— А завтра мы повеселимся, — с улыбкой объявила она. — Нет ничего более забавного, чем учинить какое-нибудь невыразимое сумасбродство.
Девушки отправились в комнату Летти. Она бросилась на кровать прямо в платье, даже не задумавшись, что может испортить его.
— Представляешь, Алексия, у нас будут новые наряды! — восторженно воскликнула она. — Ив этом огромном доме устроят бал! Ты только подумай, каких замечательных и интересных людей мы здесь встретим!
— Маркизу совершенно не хочется устраивать бал, — безрадостно промолвила Алексия.
— Ну и что, зато его мать этому только рада, — возразила Летти.
— Вдруг он решит, что мы жадные и корыстные? — пробормотала Алексия, будто сама с собой.
— И вовсе мы не такие, — решительно заявила Летти, — просто глупо не взять того, что предлагают. Как официант, который отказывается от чаевых, потому что считает себя слишком важной и честной персоной.
— О чем это ты? Когда такое случилось? — встрепенулась Алексия, отвлекшись от мыслей о маркизе.
— Да как-то раз миссис Фитерстоун брала меня с собой, — небрежно ответила Летти, — это было довольно неприятное заведение, какое-то вульгарное, люди вовсю заказывали вино и кофе. Официантки там были такие странные, безобразно разрисованные. Миссис Фитерстоун сказала, что я должна оплатить счет, ты же знаешь, у нее с собой никогда не бывает денег, и официантка отказалась от чаевых. Да еще с таким негодованием. — Алексия молча слушала, и Летти продолжила: — Миссис Фитерстоун тогда ужасно рассердилась. Мне кажется, она ждала какого-то мужчину, а он не пришел…
У Алексии перехватило дыхание. Из слов Летти было совершенно ясно, что это было совсем не подходящее для молодой девушки место. Но теперь, слава Богу, со всем этим покончено и уже не надо будет волноваться за сестру! Доброта маркиза и его матери помогли избавиться от подобных проблем.
У себя в комнате Алексия аккуратно сняла вечерний наряд и переоделась ко сну. Но прежде чем лечь в кровать, она преклонила колени и принялась молиться. Только Господу могла она высказать все то, что так и не смогла сказать маркизу. «Наверное, с небес нам помогают отец и мама, — подумала Алексия, — и особенно мама».
— Ты всегда мечтала о том, мамочка, чтобы мы жили в таком же прекрасном доме, — заговорила Алексия, искренне уверенная в том, что сейчас мать слышит ее, — и теперь у Летти появилась возможность встретиться с достойными людьми. — Она помолчала немного и добавила: — Пожалуйста, мамочка, помоги нам не совершать ошибок и промахов, и пусть маркиз не думает о нас плохо. Я знаю, он не хочет, чтобы мы жили в его доме, да и ты, наверное, никогда не одобрила бы того, что мы навязались ему. Но ведь для Летти это так важно!
Она чуть подождала, словно надеялась услышать ответные слова утешения и одобрения. А потом ее охватило теплое ощущение счастья.
В тот вечер Алексия долго не могла уснуть.
Следующие три дня были посвящены походам по магазинам. До того времени Алексия никогда не думала и даже представить не могла, насколько утомительное занятие — примерять красивые платья, выбирать очаровательные шляпки, туфельки, перчатки, сумочки и зонтики. А еще — чрезвычайно прелестное белье, настолько изящное и прозрачное, что она даже покраснела, когда впервые надела его на себя. Поначалу она все пыталась убедить маркизу, что не стоит тратить на нее столько времени и денег, а лучше уделить побольше внимания Летти, что сама она вполне сможет обойтись старыми платьями Летти, их лишь надо немного подогнать по фигуре. Но маркиза была непреклонна:
— Я собираюсь представить в свете вас обеих. И хочу гордиться не только вашей сестрой, Алексия, но и вами.
— Да ведь рядом с вами и сестрой меня просто никто и не заметит, мадам, — пролепетала Алексия.
Маркиза ласково улыбнулась:
— Как вы ошибаетесь, моя милая. Ни к чему сравнивать людей, превознося одних и принижая достоинства других. Все люди разные, и каждый хорош по-своему, у всякого есть его особый неповторимый облик. — Она заметила, как внимательно слушает ее девушка, и продолжала: — Если вы спросите меня, какой цветок самый красивый: роза, орхидея или лилия, я не смогу вам ответить. И то же самое с людьми. Вы, Алексия, красивы по-своему.
— Никогда не думала, что я… красивая, — запротестовала Алексия, — разве только… глаза у меня… как у мамы.
— Да, мне рассказывали, что ваша мама была красавица, — мягко сказала маркиза.
Вечером Алексия принялась рассматривать себя в зеркале, примеряя новое вечернее платье, которое подарила ей маркиза. Это был самый модный фасон. Она решила, что и в самом деле выглядит весьма привлекательно и маркизу не будет стыдно за нее. Ведь прошлым вечером он заметил, каким убогим и невзрачным был ее наряд. Какие мысли пришли ему в голову, даже представить страшно! Но то платье, что было надето на ней сейчас, удивительным образом подчеркивало ее изящную фигурку и оттеняло белизну кожи.
А Летти и вовсе выглядела просто блестяще, в волосах ее, казалось, запуталось солнце.
Так что не было ничего удивительного в том, что после ужина маркиза сказала:
— Сейчас мы отправимся на небольшой прием в Ричмонд-Хаус. Герцогине не терпится познакомиться с вами обеими, да и для вас будет очень неплохо завести некоторые знакомства, прежде чем мы появимся на одном из больших балов, что будет устроен через неделю.
В тот день они ужинали одни. Алексия слышала, что маркиз уехал в Карлтон-Хаус. Но его мать намекнула, что позже, вечером, он присоединится к ним, и потому Алексия в глубине души страстно желала, чтобы он увидел, какая сегодня Летти ослепительная.
Ричмонд-Хаус оказался таким же роскошным, как и дом маркиза, правда, картины были не настолько хороши.
На скромном приеме собралось человек пятьдесят. Летти произвела настоящий фурор своим появлением, и Алексия этим очень гордилась. Кавалеры окружили ее, а женщины обсуждали юную красавицу с благоговейным трепетом.
Многочисленные друзья восторженно приветствовали маркизу Осминтон.
— Счастливы видеть вас снова! — радостно восклицали одни.
— Уже и не надеялись встретить вас когда-нибудь в Лондоне, — с улыбкой говорили другие.
— Я и вправду совсем отвыкла от приемов и балов. И если стану слишком быстро уставать и не смогу оставаться достаточно долго на празднике, мне бы очень хотелось подыскать надежного человека, которому можно смело доверить этих двух милых девушек. А если вдруг пожелаю остаться дома, буду ужасно расстроена, коли не найдется верного друга, способного занять мое место и опекать их в свете, — отвечала маркиза.
Предложения помочь посыпались со всех сторон. Только теперь Алексия почувствовала, что беспокоиться о судьбе Летти больше не надо, и беспрестанное напряжение и тревога покинули ее. Теперь-то все сложится как надо. С этого времени все пойдет так, как ей всегда хотелось!
Маркиза представила Алексии некоторых достаточно зрелых мужчин, и они сразу принялись обсуждать политические проблемы. До чего же интересными показались ей эти разговоры!
Она беседовала с одним членом парламента по имени Уильям Уилберфорс, который сейчас как раз занимался реформой, когда заметила, что среди приглашенных появился маркиз. Он был таким ярким, заметным, казался просто на голову выше всех мужчин, собравшихся в зале, что сердце ее бешено заколотилось. Маркиз поцеловал руку хозяйке дома и направился к матери. Она ласково улыбалась сыну, очень довольная, что он сдержал обещание.
— Как ты себя чувствуешь, мама, не слишком устала? — спросил маркиз.
— Сказать по правде, дорогой Хилтон, я словно парю над землей! Может, из-за шампанского, а может, потому, что так приятно снова оказаться среди старых друзей, которые так приветливо и радостно встретили меня.
— Я всегда говорил тебе, не стоит слишком долго задерживаться в деревне.
— Ты был прав, мой мальчик, впрочем, как всегда. Ну а что ты думаешь о своих кузинах?
Маркиз проследил взглядом, как Летти выслушивает неискренние комплименты от некоего господина, что славился в обществе своей любовью к разговорам с хорошенькими девушками.
Когда Хилтон увидел Алексию, глаза его сверкнули.
Она боялась показаться невежливой и не взглянула на маркиза, а внимательно слушала мистера Уилберфорса, который объяснял, почему и каким образом поддерживал закон, запрещающий использовать труд детей при чистке дымоходов. Лицо ее было серьезным, а по глазам становилось ясно, что она полностью согласна с аргументами мистера Уилберфорса.
Маркиз пристально понаблюдал за нею несколько секунд, потом сказал:
— Мне кажется, мама, нам пора домой.
— Хорошо, дорогой, мне только надо попрощаться со всеми друзьями, и я буду готова, — ответила маркиза.
Минут через двадцать они наконец спустились вниз, а в ушах все еще звучали добрые слова.
— Они и в самом деле рады были видеть меня, — счастливо сказала маркиза.
— Это и неудивительно, — заметил маркиз.
— А вы, мои дорогие, — обратилась она к Алексии и Летти, — произвели своим появлением настоящую сенсацию. Как я и рассчитывала.
— Мне казалось, что я бабочка, только-только появившаяся на свет из куколки! — восторженно защебетала Летти. — У меня не было никаких мыслей, я только ощущала свои новые прекрасные крылья.
Маркиза рассмеялась:
— А вы, Алексия? Как вам понравился сегодняшний вечер?
— Мистер Уилберфорс показался мне очень интересным, — ответила Алексия, — мне кажется, все должны будут… поддержать его законопроект.
Она с тревогой посмотрела на маркиза.
— Я уже обещал ему свою поддержку, — сказал тот и заметил, как ее глаза засияли от удовольствия.
— А еще он против… рабства, — почти шепотом сказала Алексия.
— Вы слишком серьезно ко всему относитесь, — заметил маркиз, помогая матери закутаться в накидку, отделанную мехом.
— Как это слишком серьезно? — удивилась Алексия.
— Вы ведь приехали сюда развлекаться, а не решать проблемы угнетенных и обездоленных.
— Но это же так важно! — не согласилась Алексия. — Разве могут жестокость и несправедливость мира оставить кого-нибудь равнодушным?
Маркиз ничего не ответил. Он лишь подумал, что знакомых ему женщин никогда не волновали чужие невзгоды и не интересовали те дела, которым посвящали себя мужчины.
Глава 4
Маркиз ехал в сторону Челси. Он ловко правил своим превосходным экипажем и горячими лошадьми и думал, что никогда в жизни больше не свяжется ни с одной из светских красоток. С тех самых пор, как он пообещал матери не иметь ничего общего с Имоджин Харлоу, она принялась забрасывать его письмами. Сначала она требовала, чтобы он явился к ней, потом умоляла и в конце концов перешла к оскорблениям.
Возможно, матушка была права, думал маркиз, Имоджин Харлоу во что бы то ни стало задумала женить его на себе. Но с тех пор, как он решил прекратить эту связь, дама стала вести себя просто безобразно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
У Алексии перехватило дыхание. Как она забыла предупредить Питера, что он не должен ни о чем просить?! Правда, она намеревалась держать его подальше от маркиза, который не очень-то жалует маленьких мальчиков.
— А ты умеешь ездить верхом? — спросил маркиз.
— Конечно, умею! — гордо ответил Питер. — Я даже умею прыгать через препятствия.
— Найдем для тебя пони, если поедем за город.
— Мне не надо пони! — упрямо заявил Питер. — Мне нужна вот такая лошадь. — И он кивком указал на картину Стаббса. — Настоящая большая лошадь, и погорячее.
Маркиз рассмеялся и положил свою руку мальчику на голову.
— Думаю, у тебя будут неприятности, если ты сейчас же не отправишься и не разыщешь сестру, — проговорил он и ушел. А Питер все никак не мог оторваться от картин.
Алексия очень испугалась, что у их хозяина сложилось весьма нелестное впечатление о брате, и сердито крикнула:
— Питер! Сейчас же иди сюда!
На самом деле это был послушный мальчик, поэтому он тут же повиновался и подошел к сестре.
— Разве ты не знаешь, что должен был поклониться маркизу в знак благодарности за то, что он пригласил нас к себе в дом?
— Я задумался о лошадях, — просто ответил Питер. — Как ты думаешь, сколько их у него?
— Не имею ни малейшего представления, — сердито ответила Алексия, — а ты, Питер, крепко-накрепко запомни: ты должен оставаться наверху, в детской с мисс Грэхем, и никогда не приходить один в эту часть дома.
Но она прекрасно знала: Питер ее просто не услышал. Весь вечер он не мог говорить ни о чем другом, кроме лошадей. Вот и сейчас вместо того, чтобы спать, он наверняка мечтает о них. Она поднялась по лестнице и вошла в детскую. Конечно, он еще не спал.
Питер протянул к ней ручки, Алексия присела на краешек его кровати и крепко обняла.
— Я подумал, Алексия, раз у маркиза есть конюшня с лошадьми, завтра я схожу и полюбуюсь ими, — как о чем-то решенном сообщил он.
— Хорошо, я узнаю у мистера Дадждейла, можно ли это будет сделать, — ответила Алексия. — Но ты должен пообещать мне, Питер, что не станешь докучать маркизу разговорами про его лошадей и не будешь просить позволить тебе покататься на них. Мы и так живем в его доме. Это большая удача, и мы не должны ничем его расстраивать.
— Он сказал, что подыщет для меня пони, — продолжал свое Питер, — а я хочу лошадь, большую лошадь. Ты ведь знаешь, я умею ездить верхом, Алексия.
В самом деле, Питер с малых лет ездил верхом вместе с отцом просто потому, что других лошадей у них не было. И он обожал их, полюбив их еще до того, как научился ходить. Полковник Минтон понимал, что все его привязанности и увлечения непременно передадутся сыну, и потому с самого раннего возраста он учил сына ездить в седле. Сначала он сажал его впереди себя, потом позволил править собственной лошадью. Во всем, что было связано с лошадьми, Питер был абсолютно бесстрашным. Он падал и снова забирался в седло, и похоже было, что он понимает этих животных, словно знает заветное словечко. Поэтому старый Джо, конюх его отца, обычно хмурый и неприветливый, позволял мальчику хозяйничать в конюшне и делать все, 'что ему вздумается.
Но одно дело — свой дом и заведенные в нем порядки, а другое — дом маркиза, подумала Алексия, и не стоит наживать неприятности и пускать Питера в чужие конюшни. Надо будет утром поговорить с мисс Грэхем, решила она, и еще раз сказать ей, чтобы не спускала с мальчика глаз. Но Питеру читать сейчас мораль совершенно бесполезно — он просто-напросто ничего не услышит. Поэтому она молча выслушала все просьбы, нежно поцеловала его и оставила дверь открытой, если вдруг ему станет страшно в новом незнакомом доме.
Она уже наполовину спустилась с лестницы, когда ее заметил маркиз. Он как раз шел из столовой обратно в гостиную. Алексия смутилась, когда он взглянул наверх, и машинально поправила волосы: ведь Питер мог нечаянно привести их в беспорядок, когда обнимал ее. Девушка подошла к маркизу. Ей показалось, что он ждет объяснений, почему она здесь, а не с его матерью.
— Я приходила пожелать Питеру спокойной ночи, — проговорила Алексия, — простите его за не слишком учтивое поведение, его голова занята только лошадьми и больше ничем.
— Я так и подумал, — ответил маркиз.
Он произнес эти слова совершенно бесстрастным тоном, и Алексия не смогла понять, понравился ему Питер или нет. Другой темы для разговора она не смогла придумать, а потому просто пошла в гостиную. Маркиз последовал за ней.
Они стали расходиться по своим комнатам довольно рано. Маркиза заявила, что устала и, кроме того, завтра предстоит трудный день.
— Спокойной ночи, дорогой Хилтон, — сказала она, — и спасибо тебе за доброту. Не могу передать, как мне хорошо здесь, с тобой, и как я счастлива опекать и быть полезной нашим очаровательным кузинам.
— Так здорово, что вы наши родственники! — Восторгу Летти не было предела. — Честное слово! Я даже готова надеть на себя ленту с надписью: «Я — кузина маркиза Осминтона!» Пусть об этом узнает весь мир!
Маркиз рассмеялся:
— Полагаю, это скорее недостаток, чем преимущество.
— Вы просто скромничаете! — шутливо воскликнула Летти. — А ведь вы самый замечательный, самый добрый и щедрый кузен на свете. Спасибо вам!
Она сделала глубокий реверанс. Маркиз поклонился ей в ответ.
Алексия смотрела на них и думала, что и вполовину не смогла бы так красноречиво и проникновенно высказать то, что переполняло ее душу и сердце. Она лишь сделала реверанс и взглянула на маркиза, безуспешно пытаясь подобрать подходящие слова.
— Надеюсь, вас ничего больше не беспокоит, Алексия? — спросил маркиз, как ей показалось, с ноткой презрения.
— Нет, я только… могу… поблагодарить вас, — ответила она тихим от волнения голосом.
Еще раз поклонившись маркизу, Алексия поспешила за Летти.
Они помогли маркизе подняться по ступенькам и проводили до двери. Маркиза расцеловала девушек и пожелала им спокойной ночи.
— А завтра мы повеселимся, — с улыбкой объявила она. — Нет ничего более забавного, чем учинить какое-нибудь невыразимое сумасбродство.
Девушки отправились в комнату Летти. Она бросилась на кровать прямо в платье, даже не задумавшись, что может испортить его.
— Представляешь, Алексия, у нас будут новые наряды! — восторженно воскликнула она. — Ив этом огромном доме устроят бал! Ты только подумай, каких замечательных и интересных людей мы здесь встретим!
— Маркизу совершенно не хочется устраивать бал, — безрадостно промолвила Алексия.
— Ну и что, зато его мать этому только рада, — возразила Летти.
— Вдруг он решит, что мы жадные и корыстные? — пробормотала Алексия, будто сама с собой.
— И вовсе мы не такие, — решительно заявила Летти, — просто глупо не взять того, что предлагают. Как официант, который отказывается от чаевых, потому что считает себя слишком важной и честной персоной.
— О чем это ты? Когда такое случилось? — встрепенулась Алексия, отвлекшись от мыслей о маркизе.
— Да как-то раз миссис Фитерстоун брала меня с собой, — небрежно ответила Летти, — это было довольно неприятное заведение, какое-то вульгарное, люди вовсю заказывали вино и кофе. Официантки там были такие странные, безобразно разрисованные. Миссис Фитерстоун сказала, что я должна оплатить счет, ты же знаешь, у нее с собой никогда не бывает денег, и официантка отказалась от чаевых. Да еще с таким негодованием. — Алексия молча слушала, и Летти продолжила: — Миссис Фитерстоун тогда ужасно рассердилась. Мне кажется, она ждала какого-то мужчину, а он не пришел…
У Алексии перехватило дыхание. Из слов Летти было совершенно ясно, что это было совсем не подходящее для молодой девушки место. Но теперь, слава Богу, со всем этим покончено и уже не надо будет волноваться за сестру! Доброта маркиза и его матери помогли избавиться от подобных проблем.
У себя в комнате Алексия аккуратно сняла вечерний наряд и переоделась ко сну. Но прежде чем лечь в кровать, она преклонила колени и принялась молиться. Только Господу могла она высказать все то, что так и не смогла сказать маркизу. «Наверное, с небес нам помогают отец и мама, — подумала Алексия, — и особенно мама».
— Ты всегда мечтала о том, мамочка, чтобы мы жили в таком же прекрасном доме, — заговорила Алексия, искренне уверенная в том, что сейчас мать слышит ее, — и теперь у Летти появилась возможность встретиться с достойными людьми. — Она помолчала немного и добавила: — Пожалуйста, мамочка, помоги нам не совершать ошибок и промахов, и пусть маркиз не думает о нас плохо. Я знаю, он не хочет, чтобы мы жили в его доме, да и ты, наверное, никогда не одобрила бы того, что мы навязались ему. Но ведь для Летти это так важно!
Она чуть подождала, словно надеялась услышать ответные слова утешения и одобрения. А потом ее охватило теплое ощущение счастья.
В тот вечер Алексия долго не могла уснуть.
Следующие три дня были посвящены походам по магазинам. До того времени Алексия никогда не думала и даже представить не могла, насколько утомительное занятие — примерять красивые платья, выбирать очаровательные шляпки, туфельки, перчатки, сумочки и зонтики. А еще — чрезвычайно прелестное белье, настолько изящное и прозрачное, что она даже покраснела, когда впервые надела его на себя. Поначалу она все пыталась убедить маркизу, что не стоит тратить на нее столько времени и денег, а лучше уделить побольше внимания Летти, что сама она вполне сможет обойтись старыми платьями Летти, их лишь надо немного подогнать по фигуре. Но маркиза была непреклонна:
— Я собираюсь представить в свете вас обеих. И хочу гордиться не только вашей сестрой, Алексия, но и вами.
— Да ведь рядом с вами и сестрой меня просто никто и не заметит, мадам, — пролепетала Алексия.
Маркиза ласково улыбнулась:
— Как вы ошибаетесь, моя милая. Ни к чему сравнивать людей, превознося одних и принижая достоинства других. Все люди разные, и каждый хорош по-своему, у всякого есть его особый неповторимый облик. — Она заметила, как внимательно слушает ее девушка, и продолжала: — Если вы спросите меня, какой цветок самый красивый: роза, орхидея или лилия, я не смогу вам ответить. И то же самое с людьми. Вы, Алексия, красивы по-своему.
— Никогда не думала, что я… красивая, — запротестовала Алексия, — разве только… глаза у меня… как у мамы.
— Да, мне рассказывали, что ваша мама была красавица, — мягко сказала маркиза.
Вечером Алексия принялась рассматривать себя в зеркале, примеряя новое вечернее платье, которое подарила ей маркиза. Это был самый модный фасон. Она решила, что и в самом деле выглядит весьма привлекательно и маркизу не будет стыдно за нее. Ведь прошлым вечером он заметил, каким убогим и невзрачным был ее наряд. Какие мысли пришли ему в голову, даже представить страшно! Но то платье, что было надето на ней сейчас, удивительным образом подчеркивало ее изящную фигурку и оттеняло белизну кожи.
А Летти и вовсе выглядела просто блестяще, в волосах ее, казалось, запуталось солнце.
Так что не было ничего удивительного в том, что после ужина маркиза сказала:
— Сейчас мы отправимся на небольшой прием в Ричмонд-Хаус. Герцогине не терпится познакомиться с вами обеими, да и для вас будет очень неплохо завести некоторые знакомства, прежде чем мы появимся на одном из больших балов, что будет устроен через неделю.
В тот день они ужинали одни. Алексия слышала, что маркиз уехал в Карлтон-Хаус. Но его мать намекнула, что позже, вечером, он присоединится к ним, и потому Алексия в глубине души страстно желала, чтобы он увидел, какая сегодня Летти ослепительная.
Ричмонд-Хаус оказался таким же роскошным, как и дом маркиза, правда, картины были не настолько хороши.
На скромном приеме собралось человек пятьдесят. Летти произвела настоящий фурор своим появлением, и Алексия этим очень гордилась. Кавалеры окружили ее, а женщины обсуждали юную красавицу с благоговейным трепетом.
Многочисленные друзья восторженно приветствовали маркизу Осминтон.
— Счастливы видеть вас снова! — радостно восклицали одни.
— Уже и не надеялись встретить вас когда-нибудь в Лондоне, — с улыбкой говорили другие.
— Я и вправду совсем отвыкла от приемов и балов. И если стану слишком быстро уставать и не смогу оставаться достаточно долго на празднике, мне бы очень хотелось подыскать надежного человека, которому можно смело доверить этих двух милых девушек. А если вдруг пожелаю остаться дома, буду ужасно расстроена, коли не найдется верного друга, способного занять мое место и опекать их в свете, — отвечала маркиза.
Предложения помочь посыпались со всех сторон. Только теперь Алексия почувствовала, что беспокоиться о судьбе Летти больше не надо, и беспрестанное напряжение и тревога покинули ее. Теперь-то все сложится как надо. С этого времени все пойдет так, как ей всегда хотелось!
Маркиза представила Алексии некоторых достаточно зрелых мужчин, и они сразу принялись обсуждать политические проблемы. До чего же интересными показались ей эти разговоры!
Она беседовала с одним членом парламента по имени Уильям Уилберфорс, который сейчас как раз занимался реформой, когда заметила, что среди приглашенных появился маркиз. Он был таким ярким, заметным, казался просто на голову выше всех мужчин, собравшихся в зале, что сердце ее бешено заколотилось. Маркиз поцеловал руку хозяйке дома и направился к матери. Она ласково улыбалась сыну, очень довольная, что он сдержал обещание.
— Как ты себя чувствуешь, мама, не слишком устала? — спросил маркиз.
— Сказать по правде, дорогой Хилтон, я словно парю над землей! Может, из-за шампанского, а может, потому, что так приятно снова оказаться среди старых друзей, которые так приветливо и радостно встретили меня.
— Я всегда говорил тебе, не стоит слишком долго задерживаться в деревне.
— Ты был прав, мой мальчик, впрочем, как всегда. Ну а что ты думаешь о своих кузинах?
Маркиз проследил взглядом, как Летти выслушивает неискренние комплименты от некоего господина, что славился в обществе своей любовью к разговорам с хорошенькими девушками.
Когда Хилтон увидел Алексию, глаза его сверкнули.
Она боялась показаться невежливой и не взглянула на маркиза, а внимательно слушала мистера Уилберфорса, который объяснял, почему и каким образом поддерживал закон, запрещающий использовать труд детей при чистке дымоходов. Лицо ее было серьезным, а по глазам становилось ясно, что она полностью согласна с аргументами мистера Уилберфорса.
Маркиз пристально понаблюдал за нею несколько секунд, потом сказал:
— Мне кажется, мама, нам пора домой.
— Хорошо, дорогой, мне только надо попрощаться со всеми друзьями, и я буду готова, — ответила маркиза.
Минут через двадцать они наконец спустились вниз, а в ушах все еще звучали добрые слова.
— Они и в самом деле рады были видеть меня, — счастливо сказала маркиза.
— Это и неудивительно, — заметил маркиз.
— А вы, мои дорогие, — обратилась она к Алексии и Летти, — произвели своим появлением настоящую сенсацию. Как я и рассчитывала.
— Мне казалось, что я бабочка, только-только появившаяся на свет из куколки! — восторженно защебетала Летти. — У меня не было никаких мыслей, я только ощущала свои новые прекрасные крылья.
Маркиза рассмеялась:
— А вы, Алексия? Как вам понравился сегодняшний вечер?
— Мистер Уилберфорс показался мне очень интересным, — ответила Алексия, — мне кажется, все должны будут… поддержать его законопроект.
Она с тревогой посмотрела на маркиза.
— Я уже обещал ему свою поддержку, — сказал тот и заметил, как ее глаза засияли от удовольствия.
— А еще он против… рабства, — почти шепотом сказала Алексия.
— Вы слишком серьезно ко всему относитесь, — заметил маркиз, помогая матери закутаться в накидку, отделанную мехом.
— Как это слишком серьезно? — удивилась Алексия.
— Вы ведь приехали сюда развлекаться, а не решать проблемы угнетенных и обездоленных.
— Но это же так важно! — не согласилась Алексия. — Разве могут жестокость и несправедливость мира оставить кого-нибудь равнодушным?
Маркиз ничего не ответил. Он лишь подумал, что знакомых ему женщин никогда не волновали чужие невзгоды и не интересовали те дела, которым посвящали себя мужчины.
Глава 4
Маркиз ехал в сторону Челси. Он ловко правил своим превосходным экипажем и горячими лошадьми и думал, что никогда в жизни больше не свяжется ни с одной из светских красоток. С тех самых пор, как он пообещал матери не иметь ничего общего с Имоджин Харлоу, она принялась забрасывать его письмами. Сначала она требовала, чтобы он явился к ней, потом умоляла и в конце концов перешла к оскорблениям.
Возможно, матушка была права, думал маркиз, Имоджин Харлоу во что бы то ни стало задумала женить его на себе. Но с тех пор, как он решил прекратить эту связь, дама стала вести себя просто безобразно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15