Ц Это нельзя… нехорошо это, Ц побледневшими губами прошептал шаман. Ц
Никому не дозволено вызывать к жизни мертвых. Повелитель Эрлиг-хан разг
невается. От сотворения мира он никого не выпускал еще из нижнего мира… В
сем людям придет конец, если шаманы нарушат…
Ц Замолчи, дурак! Ц Желтые совиные глаза заняли собой весь мир. Когтист
ая лапа сграбастала его за воротник, в лицо дохнуло сырым мясом и кровью.
Ц Ты глуп, ты зарос мхом и разжирел в своем чуме! Мы тратим на тебя время то
лько потому, что повелителю тьмы было угодно наградить именно тебя, ничт
ожного барана, умением служить на две стороны. Нам нужен сильный шаман, ко
торому открыты входы в оба незримых мира, а таких на курултае нет! Вымерли
все, растеряли силу и знания! Ты даже не представляешь, ничтожный дурень, к
акой почет и власть ждут тебя, когда могила Чингис-хана откроется… Согла
шайся своей волей, мы отвезем тебя на курултай.
Ц Но… я читал книги. Повелитель мира умер в степи, далеко на юге, а похорон
ен в недрах горы Бурхан-Халдун, на южных отрогах Хэнтейского хребта…
Ц Величайшего воина земли похоронили с величайшими почестями, но ником
у в срединном мире не было открыто, где его гробница, Ц подхватил лебедь.
Ц Раньше не было открыто! Исполнилось завещанное черным шаманом Кокэчу
. Ты не мог этого нигде прочесть, умник. Начало было положено в год Барса, ко
гда Тэмучин созвал на курултай к реке Онон всех князей-нойонов и багадур
ов. Когда собрались все гости и родня, нукеры развернули на вершине горы д
евятихвостое бунчужное знамя из белой кошмы, на древке о девяти ногах. Ша
ман Кокэчу выкрикнул имя Тэмучина, и все согласились назвать его Божеств
енным, Суту-Богдо. Что сделал Хозяин мира, всем известно, он покорил Восто
к и Запад.
Что сделал черный шаман Кокэчу, стало известно совсем недавно. Он сохран
ил то знамя, самое первое. Он вывез знамя в лесное айха, где лежали предки ш
аманов. Там он провел молебен, который повторить уже никто не сможет. Наве
рное, Кокэчу зарезал немало смелых людей, вынул из них немало сердец, чтоб
ы провести обряд. Он заколдовал время, зашил его в мешок из страданий, свер
нул белое знамя и спрятал в этот мешок. Когда Тэмучин умер, знамя положили
рядом с ним. Оно не тлеет и не гниет, оно ждет свежую кровь.
Тулееву показалось, что земля качается под ногами.
Ц Тысячу лет могила ждала, пока люди вымрут, чтобы открыться тем, кто дос
тоин богатства. Сто сундуков с золотом и двести сундуков с серебром опус
тили рядом с его сияющим саркофагом. Сорок молодых наложниц умертвили и
уложили рядом, осыпав их алмазами, как цариц, чтобы загробный путь хана не
был одинок. Никто не ведает, сколько юношей-рабов убили, чтобы составить в
ерный гвардейский кэшик для почившего хозяина мира. Насыпан был для погр
ебения высокий курган в степи, к югу от священной горы, где собирался куру
лтай. Затем курган сравняли с землей и трижды прогнали табуны коней над м
огилой. Затем удавили всех рабов, кто рыл землю для усыпальницы, кто возил
драгоценности. Затем удавили тех, кто командовал рабами. Ты, верно, думаеш
ь, шаман, Ц нет на земле человека, кто смог бы найти могилу Хозяина, но духа
м она известна, ха-ха-ха… Все, что рыли в степи, и укладывали, и строили, Ц в
се ложь! Пустая усыпальница и пустые сундуки! Духам известно еще кое-что,
глупый ты баран. Так вот, Хозяин мира Ц не умер. Он ждет своего пробуждени
я, и могила его Ц не в монгольской степи, а под священной горой Алааг Хан. П
рах хозяина завернут в белую волшебную кошму. Мы нашли ее, теперь нужны см
елые сердца, из которых прольется кровь!
Ц Что-о?! Ц Тулеев забыл, что хотел в уборную, забыл о прежних страхах пер
ед неучтивыми гостями. Ц Не может быть жив тот, кто лежит в земле больше т
ысячи лет, каким бы достойным воином он ни рождался, пусть даже хозяином п
оловины мира! Дух его может витать, может воплотиться в кого-то другого, н
о пепел и пыль не рождают кровь и плоть.
Ц Сердца нужны, много свежей крови, Ц в исступлении забормотал сова, ра
скачиваясь из стороны в сторону. Ц Смелые сердца нужны, шаман. Нет таких
сердец, нет героев, готовых умереть за Хозяина мира…
Ц Хозяин мира Ц не умер, Ц внятно повторил лебедь, упирая Тулееву в гру
дь острый мозолистый палец. Ц Чтобы вызвать его из усыпальницы, недоста
ет сильного шамана, умеющего входить в царство мертвых. Ты разбудишь его,
даже если нам придется для этого вынуть и твое сердце, старик.
Тулеев сразу поверил, что они легко вынут его сердце.
Ц Но зачем? Ц обреченно спросил он. Ц Зачем вам живой воитель из рухнув
шего мира? У него давно нет армий, нет городов, которые надо брать штурмом,
и некуда девать зарытое золото. Зачем нам страшная легенда прошлого?
Ц Затем, что президент Кузнец вернется на железном звере и поработит вс
ех нас, Ц лебедь распустил кушак, и на мгновение под засаленным парчовым
тэрлигом показалась пупырчатая серая кожа, покрытая белесым пушком. Ц
А он непременно вернется, мы гадали на человеческом сердце, шаман. Да, да, н
е дергайся, что ты дергаешься? Тебе ли не знать, что человеческое сердце не
обманывает? Так вот, Кузнец доберется до Петербурга, и его русские орды ун
ичтожат всех, кто уцелел. Им снова понадобятся наши самоцветы и наше золо
то, они снова начнут ставить вешки и заборы! Они запретят нам бить зверя в
нашей же тайге. Они снова захватят все, а нам даже не будет позволено ловит
ь рыбу в ручьях. Только величайший из моголов может нас спасти!
Ц Сердца нужны, гордые сердца героев окропят знамена Хозяина, нужны сме
лые сердца, Ц скороговоркой выпалил сова.
Ц Если русские починят железную дорогу, Хозяин уже не проснется, так гов
орят все гадания, Ц уныло прошипел лебедь. Ц Они заселят каждую щель, сн
ова полезут под землю в поисках самоцветов. Могила захлопнется на тысячу
лет.
Ц Империя Кузнеца сейчас очень далеко на западе, Ц прохрипел бык. Ц Но
разве ты не слышал, что болтали Хранители меток, эти надменные русские ко
лдуны, прилетавшие на ящерах? Империя расширяется, даже страшнее и быстр
ее, чем растут Желтые болота и блуждающие прииски. Но русский царь, проник
ший сюда с помощью бесов, Ц это только одна опасность. Есть сведения, что
он подружился с монахами из храма Девяти сердец. Да, да, шаман, не трясись! И
ли русские придут, или китайцы. Скоро всем нам конец, конец твоему улусу и
свободной жизни, если мы не разбудим Тэмучина. Только он вернет в мир горд
ую империю моголов!
Тулеев глубоко задумался. Внезапно он поверил, что нужен своему народу, р
азбросанному по тайге, обедневшему, потерявшему веру, не рожавшему в пос
ледние годы сильных шаманов, утратившему гордость. С одной стороны Ц на
глеющие банды китайских мандаринов, с другой Ц кошмарные болота, рожден
ные химией Большой смерти, а теперь еще и русские. Не те мирные спокойные р
усские, что испокон обитали в Чите, а страшные голодные разбойники из нев
едомого Петербурга!..
Ц Что вы от меня хотите? Ц тихо спросил Саян.
Ц Убить Кузнеца и Варвару мы сумели бы и без тебя, Ц заухал сова. Ц Прав
да, будет много крови, дорого придется заплатить, но… сумели бы. А вот вечн
ого старца нам не одолеть, его смерть заговорена русским колдовством и с
прятана в стихе. Останови их, Тулеев, напусти на них железных бурханов. Вый
ди к ним, притворись их другом, сбей с пути, замани на Алааг Хан. Шаманские у
лусы будут ждать вас там…
Ц И что потом? Ц затаил дыхание Саян.
Ц Мы вырвем их смелые сердца над могилой Чингис-хана… Ц улыбнулся лебе
дь.
Ц И обагрим их кровью белое девятибунчужное знамя, спрятанное в гробни
це! Ц заухал сова.
Ц И повелитель восстанет… Ц топнул копытом бык.

Часть первая
БУРЯТСКИЙ БУРХАН

1
КОРОТКИЕ ПРОВОДЫ

Четверка откормленных широкогрудых коней, укрытых кольчугами, рысила п
о разбитой бетонке, обгоняя встающее солнце. Кони влекли за собой настол
ько необычный экипаж, что дровосеки, охотники, сборщики ягод и прочий люд,
возвращавшийся в Читу вдоль шоссе, цепенел в изумлении. Сначала из-за пов
орота слышался дробный стук тяжелых копыт, затем появлялись мохноногие
тяжеловесы, закованные в доспехи. Они тащили за собой американский тягач
Кенвуд с платформой, на которой вольготно расположилась кабина еще одно
го грузовика, со всех сторон обшитая сталью. Вместо лобовых стекол в рамы
Кенвуда были вставлены толстые листы металла, с прорезанными смотровым
и щелями. На бесконечном капоте покачивал стволом танковый пулемет. Втор
ой пулемет и черный раструб огнемета торчали из задней кабины.
На облучке Кенвуда восседал добрый молодец с габаритами отставного шта
нгиста, в высоких кожаных унтах, широком кушаке поверх кольчуги и стальн
ой оранжевой каске с фонариком во лбу. Добрый молодец смолил вонючую сам
окрутку, в левой ручище небрежно держал вожжи, а в правой Ц укороченный а
втомат Калашникова. За плечом юноши поблескивал сталью широченный зазу
бренный палаш.
Ц Антипушка, Ц ласково обращался порой из кабины старец, Ц останови, б
ратец, мне до ветру…
Антип кивал, услужливо вскакивал, когда хозяин появлялся на верхней ступ
еньке железной громадины. Хотя «до ветру» можно было и не спускаться: в ка
бине огромного Кенвуда, кроме кухни, душевой и двух спальных мест, имелся
туалет.
В кабине «ЗИЛа», привинченной к платформе тягача, парился в железе второ
й стрелок, почти такой же буйвол, как первый, с одним отличием. Стрелок в ба
шне когда-то сильно обгорел и попал под лапу хищнику, поэтому его разбойн
ичья физиономия выглядела как расцарапанная маска смерти. Старец Бродя
га звал пулеметчика Лукой и трепал порой по холке, как любимого пса, отчег
о великан мурлыкал и едва ли не выгибал спину. Подле Луки, на дне кабины, с о
твращением вдыхая вонь металла, пороха и ружейного масла, устроился самы
й удивительный член экспедиции. Синекожий, лысый, безбровый и безбородый
, с массой выступающих вен, со слезящимися глазами на вытянутом шелушаще
мся лице и узловатыми, свисающими почти до земли передними конечностями
. Оторванный от привычной среды, от горячего, вечно бурлящего болота, он из
немогал. Его сердце, приученное к существованию в очаге заражения, отбив
ало двести ударов в минуту, кровь лихорадочно колотилась в венах, кости и
мышцы болели.
Вчерашний дикарь Мбуба чувствовал себя явно не в своей тарелке, но внутр
ь кабины Кенвуда, вслед за хозяевами Читы, не полез бы даже по особому приг
лашению. Застойный жар, идущий от угольной печки, и вонь подсыхающей одеж
ды вызывали у него рвоту. На привалах президент Кузнец вылезал поразмять
ся и болтал со своим синекожим приятелем, от души сочувствуя его несчаст
ьям. Однако Мбубу, а теперь, скорее, Ц Бубу, никто насильно не держал.
С тех пор как Буба спас белого человека Кузнеца в самом сердце радиоакти
вных болот, на границе Сухой земли, он моментально стал изгоем для собств
енного племени. Буба порой тосковал по сестрам, по младшему брату, по тепл
ой Матери, которая жила глубоко под слоем грязи, но… ни за что бы не промен
ял теперь жареное мясо и сдобные сладкие пироги на сырой хвощ и пиявок…
Буба толком не понимал, куда и зачем направляется президент вместе со ст
ариком и свирепой девушкой, его скромного словарного запаса хватило лиш
ь на то, чтобы уразуметь Ц путь будет страшно долгим и опасным. Однако пре
зидент в нем нуждался, и кроме того… Кузнец оказался замечательным друго
м. Когда Бубу намеревались поколотить в Чите, Кузнец устроил местным так
ую взбучку, что даже атаманша Варвара разозлилась на президента за вывер
нутые руки хулиганов! Впрочем, долго на Кузнеца она злиться не могла…
Варвара. Этой ядреной круглолицей девки Буба откровенно побаивался. Она
совсем не походила на тоненьких прозрачных женщин из племени Грязи, прив
ыкших нырять в теплую жижу при каждом шорохе и не смевших перечить Умном
у вождю. В городе Чита Варвара, наоборот, командовала мужчинами. Она носил
а мужскую одежду, отдавала команды таким голосом, что сторожевые псы под
жимали хвосты, одним ударом кулака могла свалить подвыпившего караульн
ого, стреляла с двух рук из обрезов и легко переплывала студеную реку. Буб
а смутно догадывался, что эта крикливая бешеная женщина испытывает к пре
зиденту Кузнецу нечто большее, чем уважение и приязнь. Буба даже слегка и
спугался, когда она бросила город, бросила свое атаманство и рванула за н
ими, сквозь тайгу…
Меньше всего Буба понимал, кто такой Бродяга. Он имел возможность убедит
ься, что этого согбенного старца уважали и боялись в городе едва ли не бол
ьше, чем резкой плечистой атаманши. Хотя Бродяга никогда не кричал и нога
ми не топал. Он вылечил Кузнеца от гнилой крови: медведь порвал ему руку и
грудь; хорошо еще, что у Кузнеца нашлись с собой травы, останавливающие кр
овь. И недели не прошло, как поднял старец на ноги почти безнадежного ране
ного. И Бубу старец не забыл, зуб больной выдернул, желвак на локте рассоса
л, суставы подлечил Ц меньше ныть стали. Буба обрадовался, когда Бродяга
нагнал их в последний момент, в воротах, когда Кузнец решил покинуть горо
д.
Уходить из теплого госпиталя, от горячей еды и горячей печки, уходить неи
звестно куда, в страшную тайгу, Бубе совершенно не хотелось. Однако броси
ть своего нового и, похоже, единственного друга Кузнеца он не отваживалс
я. И дело даже не в том, что президент пообещал ему место губернатора Забай
калья. Буба все равно не верил, что губернатору живется так же сытно и тепл
о, как больным в лечебнице Бродяги. Дело в том, что одному оставаться среди
злых горожан Бубе вовсе не улыбалось. На улицу он один выходить не рисков
ал. Дважды нападали, просто так, не за еду, ничего не отнимали. Буба хорошо д
ерется, он двоих мог бы побить, но драться не пришлось. Один раз выручил ст
арец Бродяга, другой раз Ц сам президент. Нет, никакого желания оставать
ся в городе! Буба даже загрустил немного.
Вот исчезли из виду сторожевые башни по углам бывшего военного городка,
вот закончились следы порубок и огородные грядки, затем сам запах челове
ческого жилья растворился в смолистом таежном воздухе…
Ц А ну, стой, тпррруу! Ц басом прогудел кучер.
Дорогу перегораживали ворота. Каждая створка, не меньше четырех метров в
ширину, была сколочена из толстых бревен и прошита железными полосами. С
права от ворот, в башенке, выпучив глаза на американскую технику, застыл ч
асовой. Варвара вылезла на подножку, помахала. В ответ раздался свист, зво
нкий удар гонга и скрип отпирающихся ворот.
Ц Вот он, конец Варькиного улуса, Ц пояснил Бродяга. Ц Дальше земелька
чужая пошла, вроде как четвертой Чите подвластная.
Артур не стал спорить, хотя ему очень хотелось напомнить, кому принадлеж
ит российская земля. Он внимательно приглядывался к короткому частокол
у, к хитрой системе зубчатых колес, благодаря которым всего лишь двое муж
иков могли открыть ворота. Крестьяне и охотники протоптали себе узкую тр
опку в обход бетонки и частокола; очевидно, стражников волновал только т
яжелый транспорт или вылазка вражеской конницы. На конях пробиться скво
зь бурелом уж точно бы никто не сумел. Чуть левее, за кронами деревьев, про
сматривалась железнодорожная насыпь с покореженным семафором. Там тож
е стояла башня и высилась груда мешков. Варькины бойцы надежно держали г
ородской периметр.
По ту сторону ворот обнаружился самый настоящий блокпост, с бетонными на
долбами и противотанковыми ежами. За стенкой из мешков горел костер, жар
ко, но практически без дыма и пламени. Вокруг костра сидели четверо медве
деподобных мужиков, их лошади щипали траву на обочине. Завидев атаманшу,
все четверо разом вскочили, стряхивая крошки, выплевывая семечки и попра
вляя одежду. На машину они взглянули с уважением, президенту вежливо кив
нули, но не поздоровались. Артур узнал двоих из этой четверки, уже сталкив
ались на улицах Читы. Командиры отрядов, что-то вроде сотников, лихие ребя
та, но все без исключения преданные своей атаманше. Артур решил, что они бу
дут уговаривать хозяйку Читы вернуться в город, но оказалось, что он недо
оценивал стратегической хитрости своей попутчицы. На вытоптанной поля
не, покрытой пятнами кострищ, топталось не меньше полусотни всадников. В
се с оружием, все в одинаковых полушубках, штанах с лампасами и добрых сап
огах.
Ц Варя, разъезд для тебя снарядили, Ц прогудел чернобородый, в лихо зал
омленной кубанке и полушубке с оторванными рукавами на голое тело. Его р
учищам могла бы позавидовать взрослая горилла. Коваль не мог не восхитит
ься, с какой ловкостью Варвара управлялась со своими буйными подчиненны
ми.
1 2 3 4 5 6 7