Но Мэгги напоминала себе опять и опять, что он ничего ей не обещал. Он неизбежно должен был влюбиться в Эверинн.
Утром Мэгги долго оставалась в постели, надеясь все же уснуть. Орик потихоньку вышел позавтракать и вернулся.
— Бабушка и Эверинн хотят тебя видеть, — сказал он. — У них там какие-то подарки. Эверинн и Вериасс собираются уходить. И хотят попрощаться.
Мэгги все лежала, и глаза у нее горели от недосыпания. Мысли путались.
— Нет, я не пойду.
— Ты уверена? Они хотят подарить тебе что-то хорошее. — В Мэгги проснулось любопытство, но она не хотела этого показать. — И вот еще что. Пожалуй, будет лучше, если я скажу тебе об этом. Галлен уходит с Эверинн и Вериассом.
— Уходит? — Мэгги выглянула из-под одеяла. Медведь стоял на четвереньках у ее изголовья, носом к ней, чтобы обнюхивать при разговоре, как это водится у медведей. От него самого пахло фруктами и грязью. — Нет, не могу я идти туда.
— Стыд и срам, — отвернулся от нее Орик. — Галлен обидится, если ты не придешь с ним проститься.
— Он не знает, что такое настоящая обида.
— Гмм… — пробурчал Орик. — Это ты о том, что произошло ночью? Они там все смотрят виновато и переминаются с ноги на ногу. Даже медведю понятно, в чем тут дело. — Мэгги молчала. — Ну чего ты выдумываешь, девочка? Галлен тебя любит! Как ты могла поверить в другое?
— Он любит Эверинн.
— До чего же вы, люди, нетерпимы! Он любит вас обеих. Будь ты медведицей, ты не волновалась бы так из-за всяких пустяков. Когда у тебя началась бы течка, ты нашла бы себе красивого молодого парня, будь он под рукой — или старого урода за неимением лучшего, — и предложила бы ему выполнить его излюбленную обязанность. Вот и все. Ни стонов, ни рыданий, ни мыслей о том, любит тебя кто-то или нет.
— А если бы другая отбила у меня моего медведя?
— Чего проще. Ты подождала бы, пока у них дело не кончится, а потом позвала бы его опять. Если медведь сегодня увлекается одной медведицей, это еще не значит, что завтра он не захочет другую.
Мэгги невольно пришли на ум мысли об эволюции — это было совсем новое для нее понятие, но ее вожатый много толковал об этом. У женщин и медведиц разные потребности. Медведице не надо растить своих детенышей двадцать лет, как это делают человеческие матери, притом медведи так много едят, что жить с самцом, который тебя объедает, не имеет никакого смысла.
— Ну а если любовник тебе нужен прямо сейчас, — продолжал Орик, — ты можешь прогнать Соперницу, кусая ее в зад.
— И этого я не могу. Они уходят вместе. Притом у людей все не так просто.
— Все точно так же. Если любишь Галлена, надо бороться. Прояви злость! О черт, да о чем тут говорить? Разве Галлен не сделал свой выбор, спасая тебя от лорда Картенора?
И медведь побрел прочь, покачивая туго набитым животом.
— Глупые люди, — ворчал он. — Порой я не понимаю, зачем вожусь с вами. Может, я что-то перепутал? Как меня мать учила: есть баранов и водиться с людьми или наоборот?
Мэгги металась в постели и злилась — но уже на себя. Эверинн, Вериасс и Галлен уходят — и очень возможно, что их убьют. А она лежит здесь и дуется. Мэгги взяла себя в руки и откинула одеяло.
Снаружи всходили в янтарной дымке яркие утренние солнца. Вода за ночь сошла, обнажив просторный, мокрый и блестящий пляж. Дети уже бежали по песку к лужицам на скалах, чтобы поохотиться.
Галлен и все остальные сидели на каменных скамейках у самой двери Мэгги, выходившей на площадь. Бабушка приготовила три аэровела, которые стояли тут же — блестящие хромом машины со стабилизирующими крыльями у руля и сзади. У ног Бабушки лежало несколько пакетов в серебряной обертке.
— Ах, Мэгги, я так рада, что ты вышла, — сказала Бабушка, хлопая в ладоши. — Я как раз собиралась вручать подарки. — Старая женщина улыбалась так приветливо, что Мэгги невольно поверила, что Бабушка на самом деле ей рада. Почему бы и нет — ведь накануне вечером они долго беседовали, просто Мэгги после своих треволнений позабыла, как славно им сиделось вместе.
— Сначала, — продолжила Бабушка, — я сделаю подарок леди Эверинн, хотя она столь богата, что я могу предложить ей очень немного. Однако вчера мне пришло в голову, что вы идете сражаться с дрононами, а они превыше всего ценят свою Золотую Королеву. — Мэгги удивилась — она и забыла, что Бабушка, как тарринка, тоже посвящена в план Семарриты. — И ты, как наша Золотая Королева, должна выглядеть согласно своей роли. Здесь золотая одежда и золотая манта для тебя. — Бабушка протянула Эверинн два свертка, и та развернула их.
В первом лежали длинные перчатки, сапожки, чулки и платье — все сияющее золотом. Маленькая манта из золотых колечек пришлась точно по голове Эверинн.
— Ты сама увидишь, что перчатки и платье очень плотны, — сказала Бабушка. — Почти как доспехи. Побежденные королевы часто защищаются, если победитель намерен расправиться с ними. Если тебе придется сражаться, твоя одежда поможет тебе. Кроме того, мы поставили селеновые прокладки в перчатки и носки сапог. Нанеся дронону сильный удар, ты сможешь расколоть его панцирь.
Эверинн поблагодарила Бабушку, и та продолжила:
— Что до лорда-хранителя, то вряд ли что-либо в нашем мире может сравниться с тем оружием, которое у него уже есть. Поэтому я дарю тебе надежду. Это мелочь — но возможно, она поможет тебе выстоять в трудную минуту. — Она подала Вериассу маленький сверток. Внутри был хрустальный флакон. Вериасс вынул стеклянную пробку.
Сладостный аромат разнесся по маленькой площади, и Мэгги вдруг ощутила в себе такой энтузиазм и такую силу, что чуть не взвилась с места и едва сдержала рвущийся с губ боевой клич. Вериасс помолодел на глазах — заботы и тревоги покинули его, и морщины на лбу разгладились. Он откинул голову и громко, от души рассмеялся. В тот миг Мэгги нисколько не сомневалась в том, что Вериасс победит Повелителя Роя. Столь могучего человека нельзя одолеть.
Вериасс закупорил флакон, но Мэгги еще долго испытывала чувство безграничной отваги. Как бывшая аберленка она понимала, что во флаконе скорее всего содержится экстракт протеинов, воздействующих на гипоталамус и вызывающих энтузиазм, вместе с какой-то летучей субстанцией, позволяющей человеку вдыхать «надежду» через нос.
Но даже зная, из чего состоит надежда, Мэгги не могла не восхититься искусной работой здешних химиков. Кто-то долго колдовал, смешивая эликсир с экзотическими духами и подбирая протеины так, чтобы добиться наилучшего результата.
— Для Галлена, — сказала Бабушка, — я по просьбе леди Эверинн приготовила особый подарок. Галлен просил у нее вечную жизнь в обмен за свою службу. И хотя он потом отказался от своей награды, он стократ ее заслужил. И леди Эверинн начинает выплачивать свой долг. — Бабушка дала Галлену маленький пакетик. — Внутри ты найдешь шесть пилюль с полным набором нанодокторов. Они будут залечивать твои раны, не дадут тебе стариться, исцелят все твои болезни. Все, что тебе нужно, — это проглотить их. Бессмертным ты, конечно, не станешь. Тебя можно будет убить. Но перед уходом мы снимем копию с твоего интеллекта и возьмем у тебя образцы тканей. Тогда, если ты и умрешь, мы сможем воссоздать тебя снова.
Мэгги понимала, насколько ценен этот дар. Даже в мире Эверинн такие вещи приберегались лишь для самых заслуженных людей. Галлен взял пакетик, взвесил его на ладони, взглянул в глаза Мэгги и вдруг перебросил подарок ей:
— Возьми лучше ты. Мне с самого начала хотелось отдать это тебе.
Мэгги сидела с пакетиком на коленях, потеряв дар речи от удивления.
— Это дар истинной любви, — сказала Бабушка, и Мэгги поняла, что это в самом деле так. Галлен мог подарить такое сокровище лишь тому, кто ему дорог.
— Не знаю, что и сказать, — едва выговорила она. — Спасибо.
Бабушка потрепала Мэгги по коленке.
— У меня есть подарок и для тебя, но он будет готов только завтра. — Мэгги поблагодарила ее. — А теперь медведь. Мне многое приходило на ум, но из наших вчерашних разговоров я поняла, что ты — самое неприхотливое создание из всех, кого я встречала. Ты сам признаешься, что тебе ничего не нужно, хотя и ворчишь куда больше других. И вот я спрашиваю тебя: есть ли что-то такое, о чем ты бы мог меня попросить?
Орик облизнул морду.
— Что ж, у вас тут много хорошего. Еда, например, а пуще того музыка и общество — но я простой лесной медведь, и природа дает мне все, что нужно. Есть одно, о чем я бы попросил, но это не в твоей власти. — Орик посмотрел на Вериасса и Эверинн. — Я отправился в путешествие не по своей воле, а теперь вот мне охота приклеиться к Эверинн намертво и поглядеть, чем все это кончится.
Галлен и Вериасс посмотрели на Эверинн, предоставляя решение ей. Мэгги казалось, что даже Эверинн не может понять, насколько это важно для медведя. Вот уже несколько дней Орик выказывал свою необычайную преданность Эверинн, и Мэгги подозревала, что, каким невероятным это ни покажется, бедный медведь по-своему влюблен в тарринку.
— Ты был мне добрым другом, Орик, — сказала Эверинн. — Но чтобы доказать, что и я тебе истинный друг, я вынуждена отказать тебе. Я не подавала виду, когда говорила об этом, но последняя часть нашего путешествия будет очень опасной.
— Мы с Галленом и раньше бывали в переделках. И я ни разу его не покинул.
— Пожалуйста, не проси меня об этом. — На глазах у Эверинн выступили слезы. — Орик, я люблю тебя. Мне невыносима мысль, что с тобой может случиться что-то дурное по моей вине.
Орик с тоской посмотрел на нее своими карими глазами и отвернулся.
— Ну и ладно. Раз я тебе не нужен, я, пожалуй, пойду. — И он затрусил обратно в комнату Мэгги.
— Погоди! — крикнула Эверинн и бросилась за ним. Она упала на колени, схватила медведя за густую шерсть позади ушей, заглянула ему в глаза и шепнула страстно: — Если бы ты был человеком или я медведицей, нам было бы здорово вместе, правда?
Она поцеловала Орика в морду, а Орик высунул красный язык и лизнул ее в лоб. Потом горестно взревел и убежал в комнату.
Эверинн постояла, глядя ему вслед. Вериасс сказал:
— С ним все будет хорошо. Медведи привыкли к тому, что медведицы их бросают. — Он сказал это не из черствости, а просто чтобы констатировать факт. Медвежата никогда не оставляют своих матерей по доброй воле. Медведице приходится их прогонять. А взрослый медведь обычно бегает с самкой, пока она его тоже не прогонит.
Эверинн грустно кивнула, все так же глядя Орику вслед.
— Не вини себя, — сказала ей Бабушка. — Ты дала ему то, в чем он нуждается больше всего: свою любовь. Я этого ему дать не могла, а твой дар он пронесет через всю жизнь.
— А ты могла бы подарить ему еще кое-что? Медальон с моим изображением? Это напоминало бы ему обо мне.
— Ну конечно, — ответила Бабушка.
Путешественники готовились к отъезду. Вериасс обучал Галлена основам езды на аэровеле. Мэгги показалось странным, что Галлен этого не умеет. Сама Мэгги знала все до тонкостей — должно быть, манта обучила ее этому во сне, — и сейчас, когда Галлен жал на стартер, Мэгги слышала по легкой ноющей ноте, что турбина смазана недостаточно хорошо. И подумывала, не достать ли из-под сиденья футляр с инструментами, чтобы поправить дело.
Эверинн пошла за своей котомкой, а Мэгги — к себе за котомкой Галлена. Орик лежал в ногах постели. Мэгги порылась в мешке и нашла дрононский ключ от Лабиринта Миров. Галлен положил его в старый кожаный кошелек и туго затянул шнур. Мэгги вынула ключ и стала оглядываться, ища что-нибудь подходящего размера. В одном углу стоял горшок с растением, покрытым пурпурными цветами. Мэгги взяла из горшка плоский камушек, положила его в кошелек и вернула кошелек на место. Орик, наблюдавший за ней, спросил:
— Что ты делаешь?
— Ты хочешь пойти с Эверинн, а я хочу пойти с Галленом. И все, что нам для этого нужно, — это ключ.
— А ты знаешь, куда они направляются?
— Вериасс вчера у костра сверялся с картой, а я смотрела ему через плечо. Моя манта запомнила координаты всех ворот, кроме самых последних. Мы легко их найдем.
— Но Вериасс говорил, что пользоваться неверным ключом опасно, — замотал головой Орик.
— Все, что мы делали до сих пор, тоже было опасно, — выпалила Мэгги. — Меня этим не остановишь. — Ее манта не знала точно, как работает ключ — но его электронный сигнал, очевидно, отпирает ворота и посылает в них закодированную информацию о предстоящем прыжке. Да, ключ несовершенен, но при первом прыжке они ничуть от этого не пострадали. Мэгги решила, что ключ, передавая координаты времени и места, просто не совсем достигает синхронности с декодером ворот, поэтому они с Ориком всего лишь переместятся на несколько дней в прошлое. Мэгги испытующе взглянула на Орика:
— Нам обоим известно, что Галлен и Вериасс думают, будто мы нужны им в путешествии, как собаке пятая нога, но даже им мы можем понадобиться. Идешь ты со мной или позволишь, чтобы любимая женщина навсегда ушла из твоей жизни?
— Я с тобой, — ответил Орик.
— Хорошо. А теперь сделай одолжение, выйди отсюда. Галлен вот-вот придет за своей котомкой, и мне хочется немного побыть с ним наедине.
— Всегда эти женщины мной помыкают, — проворчал Орик, уходя. — Человечьи или медвежьи, все они одинаковы.
Мэгги стояла в ногах кровати, ожидая Галлена. Она слышала, как бьется сердце в груди, и придумывала, что бы ей такое сказать, но в голову ничего не приходило. А Галлен между тем уже возник на пороге в сиянии утреннего света. В своих черных одеждах, при оружии, в манте лорда-хранителя, он выглядел каким-то другим, чужим. Никто на Тиргласе так не одевался, и Галлен в своем наряде казался выше и двигался увереннее. Это путешествие изменило его, оставило на нем неизгладимый след — так же, как и на ней.
— Меня удивило, почему ты, в свой черед, не стала проситься с нами, — сказал Галлен после долгого молчания.
— Ты все равно меня бы не взял.
— Почем ты знаешь?
— Твое ремесло — защищать других. И ты должен понимать, что лучший способ меня уберечь — это оставить меня тут от греха подальше.
— Я рад, что и ты это понимаешь, — слабо улыбнулся Галлен. Он подошел к Мэгги, взял ее за плечи и поцеловал долгим, страстным поцелуем. — Эверинн сказала, ты знаешь, что произошло ночью. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Смущенная Мэгги не знала, как отвечать. Она думала — во всяком случае, хотела верить, — что Галлен любит ее по-настоящему. На это указывало многое — его забота о ней, его нежность в эту минуту. И все же она не могла смириться с тем, что он, переспав ночью с Эверинн, приходит утром к ней, Мэгги, как ни в чем не бывало. Она отвесила Галлену звонкую пощечину — а видя, что его это мало тронуло, двинула его в живот.
— Никогда больше не смей так со мной поступать! — прошипела она. — Понял? Попробуй еще хоть раз поставить меня на второе место!
Галлен кивнул, на его лице появилось суровое выражение. Мэгги не могла понять, о чем он думает.
— Я знаю, это покажется тебе отговоркой, но, по всей вероятности, завтра к вечеру Эверинн или умрет, или… изменится так, что тоже умрет для меня. Этой ночью ей хотелось того, что только я мог ей дать. Я не сожалею о том, что мы с ней совершили, хотя мне ужасно больно сознавать, как это должно быть тяжело для тебя. То, что было у нас ночью с Эверинн, было только прощанием и больше ничем. — Галлен помолчал и добавил: — Я никогда больше не поставлю тебя на второе место.
Мэгги вгляделась в его лицо. Когда Галлен О'Дэй дает слово, он или держит его, или умирает, стараясь его сдержать. Уж это она о нем знала.
— Обещай только, что вернешься ко мне, — сказала она. Галлен погладил ее по щеке рукой в перчатке, но не стал больше ничего обещать. Она упала ему на грудь и разрыдалась. Галлен обнял ее и прижимал к себе, пока не настало время уходить.
Орик почти весь день проспал — так проявлялось у него беспокойство об Эверинн. Он хотел отправиться в путь немедленно, но Мэгги настояла на том, чтобы дождаться темноты и уйти незаметно. Оба они были измотаны, и медведь старался отдохнуть, пока есть возможность.
Несмотря на снедавшую его тревогу, он наслаждался гостеприимством Сианнеса. День опять выдался ясный и тихий. К вечеру, после сытного обеда. Бабушка объявила, что один городской актер приглашает Мэгги и Орика посмотреть пьесу, которую сочинил в их честь.
И когда костры почти догорели, все стали смотреть историю о старике, который заблудился в волшебном лесу, где жили разумные звери.
Старик долго искал дорогу домой, но к тому времени, когда звери помогли ему разыскать ее, он хотел лишь одного: остаться в лесу навсегда. Старик был необычайно смешон, и Орику очень нравилось представление, но больше всего поразили медведя декорации. Пьеса шла в открытом амфитеатре, и на сцене в нужные моменты вырастал лес, всходила луна или пруд вдруг начинал переливаться там, где миг назад была суша. И звери — сплетник-медведь, властолюбивый барсук — тоже появлялись и исчезали, когда надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35