А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 




Кэрол Берг
Сын Авонара


Мост д`Арната Ц 1



Кэрол Берг
Сын Авонара

1

День летнего солнцестояния, четырнадцатый год правления короля Эварда

Утренний ветер трепал старую красную шаль, пока я преодолевала последние метры, пробираясь к вершине изогнутой серпом скалы хребта Браконьера, которую деревенские называли Палтарр. Короткий переход по правому краю, и я уселась на каменный трон, словно лейранская герцогиня, приготовившаяся наблюдать за празднованием летнего солнцестояния. Но пока подруги моего детства будут отмечать самый длинный день в году, глазея на жонглеров и глотателей огня и подсмеиваясь над дамами и рыцарями, выступающими чопорной вереницей в том, что называется «народными танцами», я буду любоваться формами и оттенками тянущихся до самого горизонта серых каменных глыб.
За хребтом, простирающимся к западу на две сотни лиг, поднимались покрытые снегом вершины Стены Дориана, их белое сияние слепило глаза. На севере колыхался темно-зеленый океан леса. На востоке, плавно понижаясь, местность образовывала лоскутное одеяло из лугов и ферм. Фермерские участки, разграниченные каменными оградами, спускались к отливающей бронзой реке Дан и окутанной дымкой деревне Данфарри, притулившейся к ее берегам. Место, достойное уединения.
Разгоралось утро, я сунула флягу с водой в холщовый мешок на поясе, стряхнула мусор с тряпок, намотанных на кисти рук, и принялась за дело, ради которого пришла, – поиск красящих растений, в деревне их можно на что-нибудь обменять. Первый урок, который я усвоила, придя в Данфарри, а тогда я с трудом понимала, что еда поначалу растет из земли, не говоря уже о том, что за нею необходимо ухаживать и готовить на огне, – у тех, чей живот сводит от голода, не бывает праздников.
Около полудня, спина болела, грязные руки ныли, несмотря на обмотки, я ушла с палимой солнцем и продуваемой ветром вершины в тень сосен и дубового подлеска. Съела несколько сушеных фиг, жестких и наполовину засахаренных, и наполнила флягу в журчащем на поляне ручье, пытаясь решить, стоит ли вернуться на вершину и попытаться накопать еще одну связку шершавых заскорузлых кореньев или же спуститься к дому и заняться бесчисленными хозяйственными делами, которые необходимо переделать до заката.
Паук пробежал по истертой коже моего башмака. Застрекотала сойка. За ручьем какое-то крупное существо зашуршало папоротниками, скорее всего олень Эварда. Хищников, ни из мира животных, ни из мира людей, в лесистых холмах за домом Ионы не встречалось. Вражеских солдат тоже. Бесконечные сражения Лейран вел в далеком Искеране. Даже магических заклинаний, способных опорочить душу, не было в диком лесу. Как требовали на протяжении четырех с половиной веков жрецы и народы Четырех королевств, темные искусства и их приверженцы были истреблены.
Я подняла голову. Шорох явственнее, ближе, теперь его сопровождали размеренные приглушенные удары. Топот бегущих ног… человеческих… шаги замерли за деревьями справа от меня.
– Кто там? – позвала я, поднимаясь на ноги.
И тут из ниоткуда и отовсюду послышалось пение рога, с трех сторон сразу приближались звуки погони – топот копыт, позвякивание упряжи и голоса, выкрикивающие приказы, раздавались уже метрах в десяти от того места, где я стояла. Беглец был ближе.
– Не подходи ко мне, – негромко произнесла я, пытаясь разом посмотреть во все стороны, – иначе я закричу, и они узнают, где ты.
Треснула ветка. Я развернулась, но ничего не увидела. Медленно удаляясь от погони и двигаясь к склону, уводящему с поляны вниз, я так же медленно сунула руку в карман юбки, нащупывая зачехленный нож. Но ничего не успела сделать своим жалким оружием. Мускулистая рука протянулась сзади и обвилась вокруг моей шеи, вторая рука обхватила меня за талию, вдавливая в ребра мой собственный локоть. Я пыталась удержаться на ногах, пока противник тащил меня вниз по течению ручья, по воде, в густые заросли кедра, сосны и можжевельника. Ветки и нижние сучки цеплялись за волосы и хлестали по лицу.
Рука моего врага сильно обгорела на солнце, кожа ободрана и поцарапана. Сердце, так близко прижатое к моей спине, бешено колотилось, блуза промокла от его пота. От него несло немытым телом, и он источал страх.
Я ударила незнакомца свободным локтем в живот, выдираясь из его рук, опустила башмак туда, где должна была находиться его нога, и замолотила его по боку, с изумлением обнаружив, что он, кажется, совсем голый. Я вскинула руку, пытаясь вцепиться ему в глаза, но он отбил мою левую руку моей же правой рукой и сильнее сжал горло.
Погоня ломилась сквозь заросли, всадники были так близко, что я почти ощущала запах кожаных доспехов и холод стали их клинков. Но даже если бы я могла закричать, я не стала бы этого делать. Я нисколько не сомневалась, что преследователи окажутся не милосерднее моего захватчика. Таков уж был этот гнусный мир. Я всего лишь хотела освободиться, уйти и от преследователей, и от их жертвы. Нелепая схватка… безмолвная, отчаянная.
Грудь ныла. Слабея, я попыталась протиснуть пальцы между горлом и его рукой, но он схватил оба моих запястья широкой ладонью и прижал мне к груди. Когда черные пятна перед глазами уже сливались в одно сплошное пятно, он сделал несколько неверных шагов назад и замер, словно натолкнувшись на дерево. Колени у меня подогнулись, и я повисла у него на руке – то ли помогло новое положение, то ли то, что он ослабил хватку, но я смогла глотнуть воздуха.
Стояла странная тишина. Шум погони пронесся мимо, но обычные звуки, крики птиц и шуршание кроликов в сухой листве пока не были слышны: лишь слабое журчание ручья и дыхание моего врага. Его грудь тяжело вздымалась при каждом судорожном вздохе, а я свисала с его руки, словно тощий цыпленок, ожидающий, когда ему свернут шею. Грязная свинья. Я знала, что отчаявшиеся мужчины дают волю страхам и злобе, когда в их руках оказывается слабая женщина, но сейчас ничего такого не было. Легкая дрожь выдавала его слабость, мокрая от пота рука, сжимающая мои запястья, тряслась. Единственный шанс…
Я вырвала кисти из его хватки, царапаясь и пытаясь поднырнуть ему под руку. Но его слабость оказалась весьма относительна. С поразительной быстротой и силой, от которой у меня едва не хрустнула спина, человек зарычал и развернул меня к себе и снова, одной рукой схватив мои запястья и вдавливая меня спиной в ствол дуба, второй рукой вцепился мне в горло.
Он был крупный, высокий и широкий в груди и плечах. В лице смешивались белый, красный, коричневый: светлые волосы, кровь, солнечные ожоги, грязь, страх – нет, ярость, а не страх… Мне показалось, что я умру раньше, чем успею рассмотреть подробности. Но внезапно, словно отдернутый невидимой рукой, он отпустил меня и отшатнулся назад.
Я задышала глубоко, радостно, зрение прояснилось, если бы еще слушались ноги. Голый молодой человек, на нем действительно не было ничего, стоял неподвижно. У него были мускулистые руки и грудь, исчерченные кровавыми царапинами, растрепанные светлые волосы, поразительные синие глаза, глубокого насыщенного цвета лазури, впились в мое лицо, словно он впервые видел человека.
Стараясь удерживать на себе его взгляд, я чуть сдвинулась в сторону. Юбка зацепилась за сучок. Еще шаг, за спиной ничего. Я развернулась и рванулась стрелой.
Гром и молния! Два шага, и я растянулась на земле, в рот набились сосновые иголки и грязь, подбородок саднило. Я ползла, царапая землю, подтягивая за собой предательские ноги, оглянулась назад, снова ожидая увидеть тянущуюся руку. Но человек не сделал ни шага. Вместо этого он воздел к небу ладони, словно посвящая меч храму Аннадиса. Я отцепила юбку от кустов ежевики, поднялась на ноги и попятилась назад, затем развернулась и побежала вниз, на этот раз внимательнее глядя под ноги. Еще раз оглянувшись через плечо, я увидела, что он сделал шаг в мою сторону, пьяно пошатнулся и полетел на землю. Я не стала дожидаться приземления.
Когда я добралась до нижней границы поросших лесом холмов, ноги не дрожали, сердце не прыгало в груди, но мысли все время возвращались на гору. Эти невероятные синие глаза, должно быть, единственное цветное пятно на совершенно сером фоне. Его взгляд не был похож на взгляд браконьера, которого я видела в Данфарри привязанным к позорному столбу. Полный отчаяния, но не обезумевший от голода взгляд крестьянина. Он не потерял головы от ярости, но у него и не было повадок настоящего разбойника. Он же не свернул мне шею.
Ручей в поросшей травой низине на выходе из леса образовывал озерцо, из которого он тек дальше на луг, причудливо извиваясь. Отмахнувшись от облака комаров, я опустилась на колени, вымыла лицо и шею, вздрагивая, когда холодная вода попадала на ободранный подбородок и синяки, оставленные огромными руками юноши. Мне плевать, кто он такой. Он жесток. Все они жестоки, и он, и его преследователи.
Бормоча вполголоса ругательства, я поправила юбку, сбившуюся под бесформенной блузой. Можно подумать, что моя одежда и без того не была достаточно ветхой, теперь придется латать дыры. Обсушив руки о подол, я пошла через луг к приземистой, крытой дерном лачуге, служившей мне домом, и заросшему сорняками огороду, который не давал умереть с голоду.
После нескольких часов напряженной борьбы с жуками и бесконечными корнями сорняков мне снова вспомнилось утреннее происшествие. Вечная угроза засухи и суровой лейранской зимы нависала надо мной, словно наставник с розгой, заставляя трудиться от зари до зари каждый день. Но работой были заняты лишь спина, плечи и руки, разум оставался таким же невозмутимо сонным, как неизменно монотонный плоский ландшафт на востоке. Вырывая упругие сорняки, угрожающие задушить хрупкие растения, я беспокойно поглядывала на ряд деревьев вдоль границы луга, но скоро утренняя неприятность уже воспринималась как дурной сон, пока не появилась погоня.
Ближе к вечеру по лугу со стороны деревни промчались галопом пять всадников. Я продолжала работать. Нет смысла бежать. Нет смысла мечтать об оружии посерьезнее моего жалкого ножика, все еще тяжело давящего на бедро под юбкой. Я даже не подняла головы, когда пыль из-под копыт осела на листья репы и меня окружили пять взмыленных храпящих коней. Нужно здраво оценивать свои силы.
– Меня нечасто навещают гости, – произнесла я, вырывая сорняк из сухой почвы.
– Уединение вам не к лицу, сударыня.
Я быстро вскинула глаза на стриженого темноволосого человека, остановившего коня у моего огорода.
– Дарзид!
Я старательно искала подходящие слова, чтобы выразить презрение, ненависть, ярость, но достаточно сильные и точные слова не приходили на ум. Капитан Дарзид, правая рука моего брата, его главный помощник, единомышленник во всех грязных делишках.
Он кивком указал на дом.
– За столько лет первый визит в ваш прелестный уединенный уголок, но, к сожалению, у меня нет времени на болтовню. – Как и прежде, его глаза, холодные и колючие, насмешливо поблескивали, словно черные алмазы, улыбка, появившаяся на загорелом лице с аккуратно подстриженной бородой, была не более дружелюбна. – Для этого я заеду в другой раз.
– Вы здесь, чтобы блистать остроумием, капитан? Или, может быть, хотите показать, как ловко справляетесь с опасными мятежницами? К сожалению, здесь нет детей, которых можно зарезать, а не то вы могли бы выказать беспримерную храбрость. Правда, вы не взяли с собой Томаса, чтобы он подал вам пример.
Улыбка Дарзида стала только шире, он указал своим спутникам на дом и заросли ивняка и ольхи, окружающие мутное озерцо в двухстах шагах от этого места. Два солдата спешились и вошли в дом, двое направились к зарослям.
– Ваш брат сегодня все равно занят. Он тоже удивится, когда узнает, что погоня привела меня к вашему порогу. – Его длинные худые руки (странного вида шрамы на ладонях – результат какой-то давней битвы, пояснил он однажды) похлопывали по шее горячего жеребца. – Ах, госпожа, когда же вы поймете, что битва давно проиграна, а обиды давно позабыты? Эти люди даже не знают, кто вы. Наши поиски никак не связаны с вами.
Снова сосредоточившись на работе, я дошла до конца грядки и со злостью набросилась на колючий чертополох, словно это был медоточивый язык Дарзида.
– Тогда кто же вам нужен? Какой-нибудь крестьянин не смог полностью выплатить оброк нашему королю?
– Всего лишь конокрад, неблагодарный слуга друга герцога Томаса. Ваш брат кое-чем обязан этому господину, и он послал меня на поиски негодяя, который где-то в этом месте как сквозь землю провалился. Вы его не видели? Это высокий человек, насколько мне известно, молодой, светловолосый, несколько неуравновешенный.
Голос Дарзида звучал равнодушно, спокойно, насмешливо, ничем не выдавая его истинных намерений, но я могла бы скорее увидеть языки пламени, вырывающиеся изо рта капитана, чем услышать от него правду. И во время паузы, пока он ждал моего ответа, я почувствовала кое-что еще – напряжение, нетерпение, которых ни разу не замечала за все восемнадцать лет знакомства с этим служакой, бесстрастно выполнявшим жестокие приказы своих господ. Я подняла глаза. Он нависал надо мной, подавшись вперед в седле, улыбка исчезла, его поза говорила о том, как страстно он мечтает получить от меня ответ. Дарзид был заинтересован в этом деле. Не может быть, что он гонится за простым разбойником.
– Я не встречала сегодня ни одного негодяя, кроме вас, капитан. Как только вы уедете, я прополощу рот рыбьим жиром, чтобы смыть привкус нашей беседы, и подожгу навоз, чтобы забить вонь. – Конечно, это был детский лепет по сравнению с моим былым умением вести споры. Но слова отвлекли его, рассеяли внимание.
Я снова занялась работой, а четверо солдат вернулись с пустыми руками. Еще три всадника ждали под деревьями у кромки леса. Похоже, они не думали, что со мной могут возникнуть сложности. Я вздрогнула, заметив этих троих; странная реакция, ведь день был теплый, да и солдаты не могли меня испугать.
Дарзид уже был на дальнем конце огорода, но остановился, обращаясь к моей спине.
– Что ж, неудачная поездка. Всего хорошего, госпожа Сериана. Берегите себя. Хотите что-нибудь передать брату?
Я сняла трех жуков с нежных зеленых листьев, которые они превратили в рваное кружево, растерла насекомых между пальцами и выбросила в сухую траву.
Дарзид засопел и отдал краткий приказ. Пятеро солдат вскочили на коней, подъехали к ожидающим их под деревьями товарищам и исчезли на лесной тропе, ведущей к Данфарри.
Я работала еще час: выдирала сорняки, таскала ведра с водой из озерца, чтобы полить бобы и репу. Ухаживала за пострадавшими от конских копыт растениями, те, что нельзя было спасти, выкинула в компостную кучу. Отказывалась думать о чем-либо, не касающемся работы.
Солнце клонилось к западу. Я поглядела на топор, прислоненный к куче бревен, которые приволокла из лесу на собственном горбу. Потом сняла с рук грязные, испачканные кровью тряпки, швырнула их на землю и пошла обратно через луг, мимо озера, вверх по холму, в лес.

2

Длинное тело распростерлось лицом вниз на грязном берегу ручья. Я уселась на пень, стоящий на поляне, и некоторое время наблюдала за ним. Белка сердито зацокала на меня с дуба. Зяблики и воробьи поднялись над ручьем щебечущим облаком и снова уселись на те же самые ветки, с которых слетели. На вершинах деревьев листья трепетали от ветра, но внизу все замерло. Ни стука копыт, ни шума погони.
О чем я думаю? Мне нет дела до каких-то загадок и несчастных беглецов. Много лет назад я уже поплатилась за любовь к тайнам. А этот бандит едва не убил меня. Лучше предоставить его собственной судьбе.
Но я редко внимала добрым советам, даже своим собственным, поэтому, вместо того чтобы вернуться в долину, перебралась через ручей и толкнула тело башмаком, затем перевернула его на спину. Кажется, по-настоящему он пострадал только от солнца. Правда, еще было множество царапин и глубокий порез на груди. Он был грязен. Светловолос, волевое лицо давно не брито. Наверное, ему немногим больше двадцати, крупное тело отлично сложено, при таком теле можно бегать и нагишом. Но как он оказался в подобном положении? Полагаю, все непросто. Небезопасно. Его ищет Дарзид.
Я зачерпнула воды из ручья и вылила на его потрескавшиеся губы. Они слабо шевельнулись.
– Хочешь пить?
Я снова зачерпнула воды, сняла красную шаль и набросила на него. Некоторые селяне считали, что необходимо выходить замуж за мужчину, если увидишь его голым, одна из бесчисленных глупостей этого мира. Я отступила на расстояние вытянутой руки, наблюдая. Ожидая. Может, он сядет, скажет: «Простите, произошла ужасная ошибка», – и убежит.
С каждым мигом я волновалась все больше. Преследователи, которые лишили его одежды, не сдадутся так просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56