А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Хорошо бы так, думал Марк. В кармане его куртки лежал нож со средним лезвием - не лишняя штука в рукопашном бою, иногда она полезнее пистолета. Рука, которая поглаживала удобную прорезиненную рукоятку, владела холодным оружием на приличном уровне. Сергей неплохо метал нож, но лучше у него получалось, когда он не выпускал его из рук.
Увы, генерал не появился ни в половине девятого вечера, ни в десять время, когда Марка должны были сменить. В 22.30 он позвонил Петрову тишина. Следующий звонок - начальнику, и трубку сняла Людмила.
- Привет, - сухо бросил Марк своей любовнице. - Винни-Пуха позови.
Полковник велел возвращаться. Уже дома Эйдинов сказал, что Зубахин вылетел рейсом Москва - Баку. И Марковцев подумал, что, наверное, был не прав, когда решил взять инициативу в свои руки.
Просто с их откровенного разговора прошло не так много времени, и он не успел остыть и все взвесить. Но его сомнения опровергли слова полковника:
- Зубахина будем брать сразу после его возвращения из Азербайджана. Генерал заказал билеты в оба конца. А нам нужно подготовиться, времени у нас четыре дня.
Это значило, что начальник профильного отдела получил приказ на ликвидацию генерал-майора Зубахина.
Глава 10
Оперативная работа
29
Москва, аэропорт Шереметьево, 5 декабря, вторник
Марк не верил своим глазам: на щеках Кати Скворцовой играл настоящий румянец. В стильном лайковом плаще зеленого цвета, в коротких сапожках на высоком каблучке и с алыми щеками она была похожа на новогоднюю елочку. Вот только "много радостей" она Сергею пока так и не принесла.
Длинный коридор профильного отдела с уносящимися вверх стенами ядовитого цвета и словно провисшим потолком всегда навевал Сергею мысль о скором кислотном потопе. Случайные встречи в этом высоченном тоннеле с бледнолицей красавицей приобрели в конце концов едва ли не регулярный характер.
Примерно в таком колко-лирическом настроении Сергей приветствовал Катю, как обычно, преграждая ей путь. В руках она держала объемистое дело-формуляр, которым тут же отгородилась от Вергилия.
- Что читаем? - поинтересовался Сергей.
- Ничего особенного. Нашла папку о репрессированном в 30-е годы, а ныне покойном гражданине Шмуклере, - постно отозвалась Катя.
- Он не приставал к тебе там, в подвале?
- Слушай, Марковцев, тебе не кажется, что ты несколько озабоченный?
- Нет, мне так не кажется. Потому что я просто озабоченный. У меня так: либо аврал, либо полное бездействие. - Сергей игриво пошевелил бровями. - Понимаешь, о чем я?
- Понимаю: о полном бездействии.
- Почему ты начала сразу с конца?
- А ну-ка пусти меня, мне работать надо. И помощники мне не требуются, - упредила она Сергея.
- Я не помогать, я воспоминаниями хотел поделиться. Помнишь нашу первую и последнюю ночь в колонии строгого режима? Самый безопасный секс в моей жизни. Метра полтора между нами было, да?
- Дурак! - Она не выдержала и рассмеялась. Щеки ее тут же покрылись легким румянцем, что не осталось для Марка незамеченным. "Девочка любит меня", - простодушно подумал он. О чем тут же и спросил:
- Ты любишь меня?
- Марковцев! У нас завтра трудный день. Не знаю, как ты, а я хочу остаться в списках живых.
- Не забывай, кто будет тебя страховать. Почти зачесть, что твою... твой тыл будет прикрывать подполковник. Ах, как я жду завтрашний день! Слушай, я забегу к тебе вечерком? Мне с Женей поговорить надо.
- Говорить с ней тебе не о чем. У тебя одно на уме. Лучше займи у Эйдинова сто долларов и сбегай на Тверскую.
Губы Сергея медленно расплылись в улыбке. Он и виду не подал, что удивлен. Первое, что пришло на ум после неосторожного высказывания агента по спецпоручениям, - это болтливость начальника отдела. Но зачем Эйдинову распространять пикантные, высказанные в полушутливом тоне подробности их первого разговора? Второй вывод был более прозаичный: детали беседы стали известны Кате Скворцовой и никому более. А Вовка-то шалунишка, подумал Сергей, отметив, что открытие задело его за живое. В этом случае становилось понятно, почему у Вовки не хватает времени или сил на Людмилу. Но возникло и третье объяснение, которое наиболее подходило отделу Управления контрразведки. Вполне возможно, Катя "стучала" на шефа, прослушивая все его разговоры, происходящие в комнате для допросов. Стучала кому? Прохоренко? - прикинул Марк.
- Я не стану занимать у него, а просто потребую назад призовую сумму, которая досталась мне в битве за металл. Представляешь, - Сергей умело скрывал за полушутливыми фразами родившееся подозрение, - Вовка забрал у меня все деньги, а вечером притащил какие-то шмотки - наверняка из second-hand. Я еще спросил у него: откуда дровишки?
Он болтал и не мог не заметить, что легкое беспокойство исчезло с лица Кати.
***
...То было вчера, а сейчас ее щеки горят по-настоящему празднично. Среди хоровода ожидающих рейс пассажиров она выделяется, что и говорить. В мочках ушей вызывающе большие серьги, в сумочке "рождественский подарок": пистолет Макарова, снятый с предохранителя.
Мимо Скворцовой прошел Петров и еле слышно обронил:
- Катя, пошла, пошла в багажное отделение.
Румянец на ее щеках стал еще ярче. Значит, генерал Зубахин ждет сейчас свой багаж и с ним наверняка Мастер; а может быть, и не он один. Но в этом случае Петров должен был бросить короткое: два. Или три. Как было оговорено заранее. Что, никто не приехал встречать Консультанта? Или не смогли определить количество встречающих?
Оперативники 2-й группы сделали несколько снимков Игоря Михеева, и Катя довольно долго изучала по фотографиям его лицо и фигуру. Исключительная реакция Мастера читалась по его костистому лицу боксера-легковеса. Взгляд острый, исподлобья, сам он весь взведен, подобно пружине. Плечи широкие, сильные.
Но ее тыл будет прикрывать Марковцев...
Это хорошо. Сергей смелый, наглый - настоящий опер. И реакция у него не хуже, чем у Мастера. Вон он ведет непринужденный разговор с какой-то женщиной и, кажется, не замечает партнера. Открывает перед незнакомкой свои крупные зубы, тискает ее беспардонным взглядом. Додумался сказать вчера, что Катя любит его. И обидеться на него нельзя, такой уж он человек. Не может ведь, бес, не догадываться, что потихонечку заводит коллегу. Не к месту в голове Кати пронеслось: "Дожмет".
А вот и генерал. Рядом с ним Мастер. Ведут беседу. Стоят в пяти-шести метрах от основной массы людей. А это плохо. Любое подозрительное движение спровоцирует Мастера, и он обнажит ствол за считанные мгновения. А кругом пассажиры, прилетевшие рейсом Баку - Москва, и встречающие, которые присоединились к знакомым и родственникам и оживленно переговариваются.
Главное - отвлечь внимание Михеева, чтобы оперативники из группы захвата смогли обезвредить его раньше, чем он возьмется за пистолет.
Лицо Мастера беспристрастно, а от Зубахина буквально исходит благодушие. Брать генерала на летном поле было нельзя. Никто не должен знать, что за силовое подразделение произвело арест в зале аэропорта Шереметьево. "Фирма" Зубахина, куда входили матерые диверсанты, кадровые разведчики и агенты ГРУ, обязывала профильный отдел отнестись к операции со всей ответственностью и разработать варианты захвата генерала так, чтобы максимально обезопасить окружающих. К тому же Эйдинов во главу ставил психологический фактор давления на Консультанта: его не просто арестовали, его взяли в аэропорту. И это должно было показать преступнику, что он попал к серьезным людям из солидного ведомства. Которые не боятся шумихи и действуют открыто.
У Кати тоже на выбор имелась тройка вариантов, и она, согласно обстановке, остановилась на втором. Он считался более рискованным, но отвлекал сразу и генерала, и его телохранителя. А оперативники будут внимательно наблюдать за другими встречающими, по их реакции определяя, нет ли еще кого-то на подстраховке.
"Поехали", - скомандовала себе Скворцова и заранее напустила на лицо искреннее удивление.
Катя не нервничала. Также она особо не боялась. Немного лихорадило да, и это пошло ей на пользу: на расстоянии легкий озноб во взгляде девушки можно было перепутать с озорными искрами; а именно такое выражение было на лице Кати, когда она, приложив палец к губам, адресуя этот жест Игорю Михееву, сместилась чуть в сторону и изменила походку, делая нарочито подкрадывающиеся шаги за спину генералу. А тот не замечал стильно одетую девушку и продолжал что-то говорить. И даже если бы он обернулся, увидел бы улыбающуюся ему красавицу, услышал бы ее голос: "Евгений Александрович! Вот так встреча!"
Мастер, опытный агент ГРУ, попался на простую наживку. Его суровые черты лица чуть разгладились, и он, поглядывая то на шефа, то на девушку, ждал сюрприза.
Оперативники не двинулись с места. Не изменил позы и Марковцев. Пока рано. Мастер еще не до конца вовлечен в игру.
Катины ладони мягко и нежно закрыли Зубахину глаза. Ее же глаза смеялись Михееву.
Генерал даже не вздрогнул. Первые мгновения он не шевелился, потом поднял руку и коснулся пальцами нежной кожи, чуть задержался на перстне, словно по нему пытаясь угадать незнакомку.
- Лариса? - не совсем уверенно произнес он.
Катя натурально прыснула.
А вот теперь дело за наглым оперативником, потому что Мастер изобразил на лице широкую улыбку и как завороженный смотрел на трогательную сцену.
- Анечка? - продолжал гадать Зубахин.
- Не-а.
- А-а... Так вот кому принадлежит этот голосок. - Генерал вспомнил фотомодель из школы-студии "Берестов-Ламберти", с которой его познакомил Игорь Михеев. Очаровательная девушка.
Боковым зрением Скворцова видела вальяжную, черт бы побрал этого секретного суперагента, поступь Марковцева. Он даже не шел, он шествовал. Выражение лица у Сергея такое же, как у Игоря Михеева секундами раньше: с прищуренными глазами, готовыми выхватить малейшее движение в толпе.
И Катя невольно скосила глаза на Марка, чего нельзя было делать ни в коем случае, потому что в них мгновенно погасли шаловливые искры.
Для Мастера этого оказалось достаточно. Он действовал быстро, но Скворцова видела все, как при замедленной съемке. Левая рука агента ГРУ откинула полу плаща, правая выхватила пистолет. И тут же поворот корпуса назад - все правильно, потому что опасность сзади.
Теперь пришла пора Марку показать, на что он способен. Мастер еще не успел зафиксировать ствол, как Сергей, стремительно сократив дистанцию, чуть припадая на опорную ногу, с ходу ударил противника в голень. Это от испуга можно случайно нажать на спусковой крючок, острая же боль в ноге ослабила руку Мастера, и выстрел не прогремел. Во время удара ногой правая рука Сергея ушла к противоположному боку и, заряженная, выстрелила обратной стороной ладони в шею Мастера. Два удара практически слились в один, последний оказался настолько силен, что Михеев отлетел к ногам генерала. Упал он без чувств, таким ударом можно убить человека.
Катя сделала шаг назад, уступая место операм. Генералу завернули руки за спину, щелкнули наручниками, на голову тут же надели плотный полиэтиленовый пакет черного цвета.
- Дорогу! - Петров стоял в дверях и руководил "эвакуацией". На огромной скорости оперативники протащили мимо изумленной толпы генерала и его бесчувственного помощника. Только сейчас можно было с уверенностью сказать, что Михеев приехал встречать шефа один.
Сергей подобрал с пола пистолет агента ГРУ и передал его даме. Сейчас он пренебрег правилами приличия и вышел из багажного отделения впереди Кати. Она двигалась последней, открыв на ходу сумочку и вложив в нее пистолет Мастера. Себе врать она не могла: взгляды, которыми ее провожали, доставляли ей удовольствие и заставили ее порозоветь еще больше.
Поравнявшись с Марковцевым на выходе из вокзала, Катя тронула его за руку:
- Спасибо, Сережа.
Ответит он скорее всего: "За спасибо сыт не будешь".
Она не ошиблась. Покачав головой, Марк сказал:
- Даже в смертельно опасной обстановке ты не можешь оторвать от меня глаз.
30
Москва, 5 декабря
Эйдинов стоял у окна своего кабинета и поджидал кортеж с арестованным генералом и его телохранителем. Он был спокоен и заранее выбрал тактику допроса Зубахина. Пока он не решил, кому из оперативников доверить обработку Мастера. Тот же начальник 1-й группы Петров, бывший губоповец, мог справиться с этой работой. Но больше шеф отдела склонялся к мысли отдать Михеева агенту Вергилию, хотя бы потому, что тот брал Мастера в аэропорту, - это дополнительный фактор давления. Принять этот вариант мешало ревнивое отношение к агенту других офицеров отдела, которые в последнее время не выходили из-под мрачной тени Вергилия. В конце концов, когда на приличной скорости несколько машин въехало во двор, Эйдинов принял соломоново решение: допрос начнет Петров, а позже к нему присоединится Марк.
Для встречи все было готово. Едва михеевский "Лендкрузер", за рулем которого сидел офицер группы боевого планирования, остановил свой ход, на машину тут же набросили тент. Генералу заломили руки за спину и в полусогнутом положении, не снимая с головы мешка, тоже на хорошей скорости провели в здание и поставили лицом к стене напротив кабинета начальника.
- Снимите, - приказал Эйдинов, появляясь в дверях, но не давая команду развернуть задержанного к себе лицом.
С Зубахина сдернули полиэтиленовую упаковку, и генерал сделал было попытку обернуться на голос, но сильная рука оперативника легла на его затылок и прижала лбом к стене.
Зубахин хранил гробовое молчание, тяжело дыша через нос и рот. Но это временно, понимал полковник, скоро он придет в себя, и его прорвет обвинительным словесным поносом.
Полковник вернулся на рабочее место и бросил взгляд на настенные часы: он решил промариновать Зубахина в коридоре минут пятнадцать-двадцать.
В дверях вырос Петров.
- Только коротко, - предупредил его начальник. И, выслушав доклад, отправил его заниматься Михеевым. - Вы с Сергеем сами разберитесь, напутствовал он майора. - Но не тяните, колите Мастера оперативно. А его босса, наоборот, промурыжим подольше. Что за шум в коридоре? - выкрикнул он и вышел вслед за Петровым.
Генерал очухался, сменив удушливую атмосферу полиэтиленового мешка, и требовал немедленно освободить его.
- Он мешает мне работать. Спустите его в подвал.
- Адвоката!
- Дайте ему адвоката, - разрешил Эйдинов. - Сегодня чья очередь?
- Мамаева из группы захвата, - ответил Петров, удаляясь. - Вчера он был прокурором.
***
В комнате для допросов майора ожидал Игорь Михеев. Шея Мастера вспухла. Против обыкновения, он держал голову высоко. Если бы при захвате Марк стоял к противнику боком, удар пришелся бы точно в кадык, и Михеев лишился бы шанса выжить.
Агент ГРУ сидел на стуле, руки в наручниках заведены за высокую спинку. Петров сел напротив, в метре от задержанного.
- На вопросы отвечать быстро и коротко. Мастер плюнул ему под ноги, ответив классической фразой:
- С тобой, мусор, я разговаривать не буду. С тобой поговорят другие люди. Через час-полтора. А та гнида, которая ударила меня...
- Я слышал, что кто-то назвал меня по имени? - В кабинет вошел Марковцев, с каплями влаги на лбу и коротким полотенцем, переброшенным через плечо.
Михеев с трудом повернул к нему голову и ухмыльнулся:
- Ты покойник, приятель.
- Откуда ты узнал, черт возьми? Толик, кто-то из наших активно стучит денщику Зубахину. Расставим все по своим местам, - предложил Сергей, не отрывая от задержанного глаз и пододвинув к себе свободный стул. - Твоя оперативная кличка - Мастер. Согласно ей ты попал в нехорошее место. Очень нехорошее. Кстати...
- Мужик, я не завидую тебе, - прервал его Михеев.
- Это временно. Но мы отвлеклись от темы. Усвой следующее, друг. В этом здании морды не бьют, руки не ломают. Это самое демократичное заведение, которое я знаю. Здесь спрашивают и принимают любые ответы. Здесь терпеливо сносят оскорбления и относятся к ним с пониманием. Здесь говорят стандартную фразу: "Мы представляем власть". И добавляют: "Если ты не знал". Тебя угораздило попасть в контору, которая лавирует между государственными интересами и законом.
На его вступление Мастер отреагировал плевком под ноги Марковцеву.
Сергей остался спокойным.
- Ты можешь еще раз плюнуть - мне в лицо. У меня есть полотенце, и я утрусь. А теперь ответь мне, Игорек, почему Витя Заплетин, твой коллега, разведчик ГРУ, назвал нам по именам майора Таврова, Казначеева, твое имя, генерала Зубахина?
Марк придвинулся ближе к Мастеру.
- Меня зовут Сергей, я подполковник ГРУ. Войсковая часть 3417 о чем-нибудь говорит тебе? Этот номер немногим отличается от того, что стоит в твоем удостоверении. - Марковцев принял прежнее положение. - Нет, друг, маршрут Петровка - Лубянка тебе заказан, ты сел совсем в другой трамвай. Вспомни, как тебя подсаживали в вагон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38