Сначала Дениска и Маруська пытались подсунуть щенков матери, но та никак не реагировала на детей.
- От наркоза еще не отошла, - пояснила Маня. Впрочем, щенята тоже не хотели сосать. Они разевали маленькие пасти и слабо пищали.
- Надо их кормить, - сказал Дениска, - иначе умрут от голода.
Поднялась жуткая суматоха. Аркадий понесся в магазин «Марквет» за детским питанием для щенят. Назад он прилетел с огромной банкой, на которой был нарисован толстый щенок с крошечными бутылочками и пипетками. Мы развели смесь и приступили к кормлению. Маня, Зайка, Аркашка и Дениска довольно ловко закапали своим подопечным в пасть молоко, мне же достался совсем крохотный черный мальчик, очевидно последыш. Жалкий и какой-то полуживой. Глотать пищу он не хотел, капли молока выливались у него из пасти. Кое-как это несчастье проглотило грамм еды и мигом заснуло.
Мы положили щенков на грелку.
- И долго нам их так кормить? - спросил Кеша.
- Пока у Черри не проснется материнский инстинкт, кормить нужно каждые полтора часа, - хором ответили Маня и Денис.
- А если он у нее вообще не проклюнется, инстинкт этот? - осторожно поинтересовалась я. - Тогда как?
- Быть тебе кормящей сукой, - успокоил меня сын.
- Почему именно мне предназначена эта роль? - попробовала я возмутиться, но домашние мигом дали мне отпор:
- Потому что все остальные учатся или работают.
Одним словом, они бросили меня около пластмассового короба, в котором слабо попискивали пять комочков, и унеслись. До самого вечера я, не зная отдыха, кормила кутят. Процесс казался бесконечным. Когда пятый заканчивал завтракать, наступала пора полдничать первому, и так по кругу. Черри не реагировала ни на что. Пару раз только приоткрыла глаза и обвела затуманенным взором гостиную.
Прошло два дня. Ситуация в нашем доме не сильно изменилась. Пуделиха никак не могла оклематься, щенки, правда, начали довольно активно сосать из бутылочек. Я сидела около них неотлучно, удивляясь, отчего это в ящике чисто.
Приехавший Дениска пояснил:
- У них желудки не работают.
- Почему?
- Собака постоянно облизывает щенков, она делает им языком массаж, и это возбуждает перистальтику, пояснил студент.
- Делать-то чего?
- Как чего? Облизывать, - ответил наш ветеринар и убежал пить чай.
Я с сомнением покосилась на тихо копошащийся выводок. Облизывать?
Честно говоря, не очень хочется, но, похоже, альтернативы нет. Мне жалко несчастных собачат.
Поколебавшись минут пять, я взяла самого хилого черненького мальчика и, глубоко вздохнув, приступила к облизыванию. Честно говоря, думала, стошнит сразу, ан нет. Ничем противным от щенят не пахли. Целых два часа я старательно изображала из себя заботливую собачью мамашу, потом, решив вознаградить себя за труды чашечкой чая, отправилась в столовую.
- Тебе кофе? - спросил Дениска, хватая чайник.
- Чай, - с глубоким вздохом ответила я, - весь рот в шерсти.
- Почему? - удивился наш ветеринар.
- Да со щенков шерсть облезает.
- При чем тут твой рот?
- Как это? Ты же велел щенят облизывать, ну для возбуждения перистальтики!
Дениска захохотал и мигом пролил чай на ковер.
- Ой, не могу, ты их языком, да? Своим?
- Нет, - обозлилась я, - чужим!
- Даша, - стонал Денька, - люди берут тряпочку, мочат теплой водой и протирают щенят. Этакая имитация облизывания. А ты… Ой, держите меня, завтра в академии народ просто завянет, когда узнает!
- Надо было нормально объяснить!
- Но я и подумать не мог, что ты так буквально воспримешь мои слова!
Я уже хотела было заорать от возмущения, но тут зазвонил телефон.
Незнакомый женский голос прочирикал:
- Дашу позовите. - Слушаю.
- Ты газету «Улет» читала?
- Нет, - рявкнула я, - подобной дрянью не интересуюсь. Кто говорит?
- Сгоняй к метро и купи сегодняшний номер, - злорадно заявила незнакомка, - там про тебя такое написано, богатенькая ты наша. Усраться можно.
Теперь тебя никто в гости не позовет.
Я растерянно посмотрела на телефон. Про меня? В газете «Улет»? Самое интересное, что хорошо знаю этот бульварный листок, и он мне совершенно не нравится. Его издает один из моих дальних знакомых, Антон Чебуков. Когда-то Антоша работал, как тогда говорили, в партийной советской печати и писал напыщенные заметки о преимуществе социалистического строя над загнивающим капиталистическим. Он дружил с моим последним мужем Генкой, и одно время мы тесно общались. Затем отношения прервались. Гена уехал в Америку, а Антон пропал. Но пару лет назад я столкнулась с ним на вечере, который устраивал в честь своего пятидесятилетия наш сосед банкир Сыромятников. Мы мило побеседовали на отвлеченные темы, потом я подошла к жене Ивана Александровича Карине и поинтересовалась:
- Откуда знаешь Чебукова? Кара вздернула брови.
- Жуткая дрянь, но с ним нужно дружить, иначе напакостит по полной программе. - И, видя мое глубочайшее удивление, добавила:
- Антон - владелец газеты «Улет».
Я тогда не поленилась доехать до метро и купить газету. Поверьте, держала ее в руках впервые. Просто сточная канава, а не издание, на ее фоне даже «Экспресс-газета» и «Мегаполис» выглядят суперреспектабельными. Каких только гадких сплетен не было на ее страницах. Я бросила мерзкую газетенку и понеслась мыть руки. Вот уж не ожидала подобного от Антона, он казался мне интеллигентным человеком. Но я не являюсь лакомой добычей для «Улета»: человек я самый обыкновенный, на светских тусовках почти не бываю, для сплетников никакого интереса не представляю. Живу себе тихо-спокойно, воспитываю внуков.
Впрочем, сейчас Анька и Ванька живут в Киеве у Зайкиной мамы. Марина обожает близнецов, она - идеальная бабушка, не то что я.
Вновь зазвонил телефон, на этот раз на том конце провода нервничал Жора:
- Ты «Улет» сегодня покупала?
- Нет, я его никогда не читаю.
- И правильно, - ответил Колосов, - имей в виду, никто не поверит.
- Чему?
Но Жорик уже отсоединился.
- Можешь покараулить щенков? - попросила я Дениску. - На пять минут отъехать надо.
У метро я схватила «Улет» и ахнула. Первую полосу украшала моя фотография, над ней красовалась шапка:
«Одна из богатейших женщин столицы промышляет воровством в домах знакомых». Я юркнула в «Пежо» и принялась читать статью.
«Наша милая Даша Васильева, появляющаяся со скучной миной на лице лишь на избранных тусовках, эта безупречно одетая и обвешанная нехилыми камушками дама, эта тетка, чей банковский счет неприлично велик… Держитесь за стену, господа! Впрочем, лучше сядьте, поскольку я сообщу вам такое, что можно упасть: мадам, претендующая на пушистость, оказалась самой обычной воровкой, обворовавшей Юрочку Рыкова…»
Далее излагалась история с яйцом «работы самого Фаберже». Несколько минут я тупо сидела за рулем, переваривая информацию. Мне показалось, что кто-то выплеснул мне на голову ведро помоев, и я, забыв про то, что оставила Дениску со щенками всего на пять минут, рванула по адресу, указанному на последней странице мерзкой газетенки.
Глава 4
Очевидно, торговля гадостями - выгодное занятие, потому что «Улет» помещался в новехоньком здании. У входа сидел охранник.
- Вы к кому? - весьма вежливо, но строго спросил он.
- К Чебукову.
Узнав мою фамилию, секьюрити принялся терзать телефон, потом сказал:
- Второй этаж, в конце коридора.
Вне себя от злости я, проигнорировав лифт, понеслась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, распахнула вызывающе шикарную отлакированную дверь и буквально уткнулась в грудь широко улыбающегося Антона.
- О, Дашута, чему обязан?
- Еще спрашиваешь, - прошипела я и швырнула ему на стол газету. - Твоих рук дело? Чебуков хмыкнул:
- Фотка не нравится? Извини, другой не нашли, ты редко ходишь на такие мероприятия, где бродят мои корреспонденты с аппаратурой.
- Фотография хорошая.
- Тогда чего?
- Статья омерзительная.
- Ну? Неужели?
- Хватит из себя идиота корчить! - рявкнула я. - Кто тебе рассказал чушь про это яйцо? Антон ткнул пальцем в газетную полосу:
- Это имеешь в виду?
- Да.
- Я тут ни при чем. Вот, смотри, подпись - «госпожа Резвая», к автору и претензии. Можешь подать в суд, у нас в месяц по пять-шесть процессов бывает.
- И тебе нравится таскаться по судам? Антон с жалостью посмотрел на меня:
- Весь мир изменился, а ты все та же. На судебное разбирательство ходят адвокаты. Кстати, имей в виду: мы почти всегда выигрываем и потом пишем об этих заседаниях. Вот так.
- Как найти эту госпожу Резвую?
- Если в редакции, то сидит на третьем этаже, сорок вторая комната.
- И что, в твоей газетенке можно напечатать все, что угодно.
Антон поднял руки вверх.
- Ну, ну, спокойно! Мы интеллигентные люди, давай без мордобоя. Кстати, если сейчас начнешь бить окна и ломать мебель, мигом прибегут из информационного отдела. Драка - хороший повод для новой статьи. Прикинь, тебе такое надо?
Я пошла к выходу.
- Дашута, - окликнул Чебуков, - не злись. На самом деле ничего не знал.
Я - владелец издания, занимаюсь только коммерческими вопросами, а полосы находятся в ведении редакторов. Это они решают, какой материал помещать.
Ничего не ответив, я побежала на третий этаж, отыскала нужное помещение, рванула дверь и обнаружила внутри прехорошенького рыженького мальчика с по-детски пухлыми щеками.
- Где госпожа Резвая? - рявкнула я. Парнишка от испуга дернулся, и компьютерная мышка свалилась со стола.
- Где она? - не унималась я.
Подросток подхватил болтающуюся на шнуре мышку и тоненьким голоском пропищал:
- Слушаю.
- Ты мне не нужен, где госпожа Резвая?
- Это я, только меня на самом деле зовут Петя. От неожиданности я села на стул и глупо переспросила:
- Ты? Мальчонка кивнул.
- Но почему подписываешься женским именем?
- У меня много псевдонимов, - пустился в объяснения гадкий ребенок. - Колючий, Сплетник, Госпожа Резвая, Любитель свиней.
- Твоя работа?
- Ну, в общем…
- Да или нет?
- Это как посмотреть…
- Прямо на страницу погляди! - заорала я. - Как ты посмел меня на весь свет опозорить? Дал непроверенную информацию. Мало ли кто чего наболтает!
- Да вы не расстраивайтесь, - затарахтел юноша, - это же слава, скандальная, правда, но слава. Знаете, сколько всякие звезды шоу-бизнеса платят, чтобы их хоть упомянули? А про вас бесплатно…
- Издеваешься, да? - прошипела я и схватила стоящую на столе пластиковую бутылку с пепси.
- Эй, эй, - отшатнулся Петя, - осторожней. Я ни при чем вовсе.
- Да ну? Кто же тогда все написал под твоим псевдонимом?
- Антон Григорьевич в кабинет вызвал, дал фото, сообщил информацию и велел действовать. А мне чего? Главный приказал, я и выполнил. Еще торопил.
Утром задание озвучил, а в обед уже статью получить хотел.
- Тебе велел написать обо мне Чебуков?
- Ага, - сообщил Петя, - и фотку вручил. Я понеслась на второй этаж с твердым желанием разорвать мерзавца на куски, но дверь его кабинета оказалась запертой, на косяке покачивалась записка: «Зная милую привычку сотрудников обсуждать поведение начальства, сообщаю всем: уехал на блядки, на…сь и вернусь. Ваш главный».
Дрожа от негодования, я села в «Пежо». Ну не сволочь ли! Сколько раз я кормила его по вечерам ужином. Антон частенько брал у нас с Генкой деньги в долг. Суммы, правда, были небольшие, но он их всегда забывал вернуть. А когда Нинка Вишнякова, его бывшая жена, выперла мужика на улицу в одних подштанниках, куда он пришел? Правильно, к нам. Жил в большой комнате на раскладушке, пока не познакомился с Наташкой Луниной, у которой имелась собственная жилплощадь. Да Антон меня знает как облупленную. Конечно, я способна совершить неподобающий поступок. Один раз, когда Генка явился домой пьяный в лоскуты, да еще с парочкой нетрезвых приятелей, я окатила мужиков грязной водой из ведра. Им не повезло, в момент их появления я мыла полы. Но украсть! Да мне такое никогда даже в голову не приходило!
Тут я вспомнила про щенков и Дениску. Парень, должно быть, весь там извелся, ожидая меня.
Наш дом стоит за коттеджем Сыромятниковых. Я обогнула небольшой палисадник, где Карина разводит розы, и внезапно мне в голову пришла очень полезная мысль: интересное дело, почему я должна одна выкармливать из бутылочки пятерых кутят? Их отец явно Гектор, вот пусть Кара и забирает себе двух беленьких, все мне легче будет.
Обрадованная столь легким решением сложной проблемы, я позвонила в дверь Сыромятниковых. Она мигом распахнулась. На пороге стояла их дочь Леля, подруга Машки. Девочки - одногодки, они ходят в один класс. Лелечка приветливая, спокойная и очень милая, но сегодня, увидев меня, она неожиданно покраснела и пробормотала:
- Здрассти.
- Мама дома? - спросила я, входя в хорошо знакомый холл, заставленный кадками с растениями.
Карина увлекается цветоводством. В доме Сыромятниковых на каждом метре пространства красуются емкости с экзотическими растениями.
- Ее нет, - произнесла Леля, став пунцовой.
Я удивилась:
- Куда же она подевалась? Обычно дома сидит. Лелина лицо приобрело оттенок кетчупа «Чумак», который очень любит Маруся.
- Это, ну, в общем… В бридж играть пошла, к Локтевым.
Локтевы тоже наши соседи. Их коттедж стоит слева от дома Сыромятниковых. Я пришла в полное изумление:
- К Локтевым? Но ведь они еще на прошлой недели заперли дом и отправились в Лондон.
У бедной Лели на глазах выступили слезы, и она в полном отчаянии воскликнула:
- Ну не помню, куда мама пошла, нет ее! В полном недоумении я вышла на крыльцо. Очень странно. Нас с Сыромятниковыми связывают скорее дружеские, а не просто соседские отношения. Несколько лет мы запросто общаемся, забегаем друг к другу в халатах…
Внезапно из-за закрытой двери донесся высокий голосок Лели:
- Я больше не буду ей врать, тетя Даша хорошая.
- Ты же видела газету, - ответила Карина, - мадам Васильева - воровка, обокрала приятелей, таких людей в дом не пускают!
- Это ошибка!
- В газете всегда помещают проверенные сведения, - с уверенностью человека, выросшего в стране социализма, заявила Карина.
- Она не могла украсть, да и зачем? - пыталась оправдать меня Леля. - У них денег больше, чем у нас!
- Дурочка, - ласково ответила Карина, - она же не двадцать рублей сперла. Яйцо, сделанное самим Фаберже! Прикинь, сколько оно стоит. И потом, как у людей обстоят дела в действительности, никогда не узнать. Наш папа в прошлом году чуть не разорился, но об этом никто не догадывался. Мы на «мерcе» ездили и в шубах щеголяли…
Не слушая, что ответила Леля, я побрела по дорожке, соединяющей наши участки. Да, дело плохо. Если уж Карина поверила, то у тех, кто знаком со мной не так близко, и сомнений, должно быть, не осталось. Небось все соседи перестанут со мной здороваться. И что делать? Ума не приложу. Внезапно мне в голову пришла гениальная мысль. Я вытащила мобильный и, поеживаясь от совсем не по-апрельски прохладного ветерка, набрала номер Колесова.
- Жора? Сделай доброе дело. Звякни этому Рыкову и посоветуй подать заявление в милицию о краже. Пусть в происшествии разберутся компетентные органы.
- Я ему предлагал, - вздохнул Жорка.
- И что?
- Не хочет. Говорит, его родственники - до десятого колена аристократы - никогда никаких дел с полицией не имели и ему завещали поступать так же.
- Какая глупость!
- Точно, - подхватил Жорка, - только он уверен, что воровка - ты.
Я стала набирать другой номер.
- «Улет» на проводе.
- Чебукова позовите.
- Кто просит?
- Майя Плисецкая.
- О, как я рад, - донеслось через секунду из мембраны, - как счастлив, несравненная…
- Можешь не разливаться соловьем, это Даша Васильева.
Антон поскучнел:
- Ну и чего надо?
- Если принесу тебе неопровержимые доказательства того, что яйцо украла не я, а кто-то другой, ты дашь опровержение?
- Обязательно тисну статью с опровержением.
- Обещаешь?
- Слово джентльмена.
- Ну в твоих устах это не гарантия.
- Хорошо, в честь нашей дружбы.
Я хмыкнула: мог бы и раньше об этом вспомнить.
- Только имей в виду, - завел Антон.
- Что еще?
Чебуков помолчал, а потом внезапно спросил голосом нормального человека, того, кто просиживал в былые времена табуретку у меня на кухне:
- Слышь, Дашка, ты вправду его не брала? Сделай милость, скажи честно!
- Скоро приволоку к тебе за шиворот того, кто совершил кражу, - пообещала я и побежала домой.
Надо вновь становиться собачьей нянькой. Эту ночь я спала совершенно спокойно. Наша домработница сжалилась надо мной и сказала:
- Давайте я повожусь со щенятами.
Правда, Маруся предлагала мне это еще раньше, но я не хотела, чтобы девочка шла на занятия, абсолютно не выспавшись.
Накинув халат, я сползла вниз, открыла дверь столовой, и на меня с ужасающим рычанием бросился черный лохматый комок. Я выскочила в коридор и налетела на Ирку.
- Испугались, да? - спросила домработница. - Сама прибалдела чуток, когда она сегодня зубами защелкала.
- Там кто?
- Черри.
- Черри?!
- Ага, - кивнула Ирка, - у нее материнские чувства проснулись.
Я безмерно обрадовалась:
- Боже, какая радость!
1 2 3 4 5