И кому только пришло в голову отпустить больную женщину в одиночестве бродить по Москве?!
* * *
Алиса неожиданно покорно пришла со мной в агентство. Более того, она абсолютно разумно спросила:
— Где тут руки помыть?
— Туалет рядом, — машинально ответила я.
И моментально добавила:
— Давай провожу!
Внезапно Алиса улыбнулась.
— Думаешь, я из психушки удрала?
— Что ты! — фальшиво завозмущалась я.
Кононова склонила голову набок.
— Нет, я совершенно нормальная, просто в последний год со мной столько всего случилось…
И впрямь рехнуться можно. Ладно, завари кофе.
И не надо меня сопровождать, сама великолепно все найду.
Пока Алиса приводила себя в порядок, я, наступив на горло своему хорошему воспитанию, порылась-таки в ее ридикюле, но не обнаружила там ничего, способного навести на родственников женщины. Внутри матерчатого мешка не нашлось ни паспорта, ни мобильного, ни ежедневника, лишь кошелек, расческа и растрепанная книжка под бодрым названием «Стань счастливой вопреки обстоятельствам».
Не знаю, какие эмоции испытывают люди, проводящие обыск, комфортно ли они себя чувствуют, вываливая на пол содержимое чужих шкафов и ящиков, но я после копания в сумочке Алисы ощутила огромную вину перед женщиной и, увидав Кононову на пороге, бойко воскликнула:
— Кофеек готов! Но извини, он растворимый.
— Я только его пью, — кивнула Алиса. — У тебя какой? О-о-о! Дорогой! А я беру самый простой, экономлю.
— Печенье хочешь?
— Спасибо, вон то, — кругленькое.
— А еще сливки бери. Сейчас в удобной порционной упаковке выпускают.
— Верно, — согласилась Алиса, — много хорошего придумали. Вот тот же кофе растворимый — быстро и вкусно.
У меня имелось иное мнение на сей счет. Впрочем, со словом «быстро» в данной ситуации не поспорить, а вот к вопросу о вкусности и полезности всяких гранул и порошков… Тут лучше не дискутировать. На мой взгляд, растворимый кофе — это таблица Менделеева в одном стакане. Как, впрочем, и всякие супы в пакетах вместе с пюре и «китайской» лапшой. Но злить неожиданную гостью не хотелось, поэтому я просто кивнула.
— Очень удобно утром, — спокойно продолжала Алиса, — перед работой. Обычно ведь спишь до последнего… Ты как, сразу по звонку будильника вскакиваешь?
Я улыбнулась:
— Увы, нет. Слышу треньканье, стукну несчастный механизм по башке, закрою глаза и думаю:
«Еще только пять минуточек полежу…»
— Ага, — подхватила Алиса. — А потом глазки-то растопыриваются, мама родная! Целый час продрыхла, выходить пора! И давай по квартире метаться, где юбка, блузка…
— А колготки, как назло, рвутся, — докончила я.
Кононова усмехнулась.
— Вот-вот, и еще пуговица отлетает, молния на сапоге заедает, кошка голодная орет. Интересно, у всех по утрам такой цирк?
Я кивнула и только сейчас ощутила удивление.
— Ты работаешь?
Алиса прищурилась.
— Отчего такое изумление?
— Ну.., э.., в общем…
— Я что, выгляжу пенсионеркой?
— Нет, конечно!
— Значит, ты приняла меня за шизофреничку.
— Нет!
— Ой, не ври.
— Правда, правда, — лепетала я, ощущая все возрастающий дискомфорт, — ни на секунду не подумала ни о каких душевных заболеваниях.
Алиса поправила волосы.
— К нам много психов приходит, кое-кто на первый взгляд совсем нормальным выглядит.
— А где ты работаешь?
— В аптеке.
— Понятно. Хочешь еще кофе?
— С удовольствием, очень вкусный.
— Я рада, возьми печенье.
— Вон то, кругленькое, спасибо.
— Еще сливочки, сейчас такие удобные придумали, порционные.
— Ага, очень здорово. И кофе растворимый, быстро и вкусно, в особенности утром.
Я кивнула, наступила пауза.
— Тебе не кажется, что мы уже один раз болтали на эту тему? — пробормотала Алиса. — Глупо выходит.
— Могу предложить чай, — бодро откликнулась я, — цейлонский, сорт «оранж», просто замечательный, отличного качества. Знаешь, чаинки в нем крупные, не пыль. На мой взгляд, цейлонский самый вкусный, индийский пахнет веником, китайский не имеет цвета, а зеленый я терпеть не могу. Кстати, все напитки с ароматизаторами жутко гадкие. Вот, возьмем персик. Сочный, вкусный фрукт, а если в чай…
— Там, на Валовой, на самом деле был мой покойный муж, — вдруг жестко сказала Алиса.
Из моей груди вырвался горький вздох.
— Но, несмотря на явную абсурдность этих слов, я не психопатка, — мирно продолжила Алиса. — Хотя порой в последнее время мне кажется, что я схожу с ума. Очутилась в эпицентре невероятных событий…
Тут дверь открылась, и на пороге возник Юрик.
— Ты не на даче? — удивилась я. — А как же будущие жена с тещей? Эй, что случилось?
Хозяин доплелся до стула, рухнул на него и трагическим шепотом заявил:
— Я труп.
Мы с Алисой переглянулись.
— Для мертвого тела вы крайне бодро выглядите, — отметила Кононова.
— Внешне смотрюсь обычно, — мрачно ответил Лисица, — но внутри, в душе, пепелище! Господи, наконец-то встретил единственную женщину в своей жизни, вторую половинку, судьбу, любовь и.., потерял ее!
— Да в чем дело? — еще больше удивилась я. — Ведь всего пару дней назад ты познакомился с Викой, отправился сегодня к ней на фазенду в самом распрекрасном настроении… Откуда столь упаднический тон? Неужели увидел на грядке другую красотку и не сумел с ней познакомиться?
Юрик метнул в меня убийственный взгляд.
— Как ты можешь предполагать такое? Рядом с Викой любая женщина пугало!
— Ну, спасибо, — усмехнулась я. — Право, очень мило! Давно не слышала столь утонченного комплимента.
Юрик застонал.
— Ой, прекрати! Ты же не женщина, а сотрудница, хороший друг… Ничего сексуального.
— И отлично, — сердито ответила я. — Так ты поругался с Викой? Вот чудеса! Просто новость!
Ни разу до сих пор не слышала, чтобы Лисица ссорился с бабами.
Юрасик уронил голову на стол и принялся мычать что-то нечленораздельное.
— Это кто? — тихо спросила Алиса.
— Мое начальство, — пояснила я, — хозяин детективного агентства Юрий Лисица. В принципе нормальный человек, одна беда — неуправляемый Казанова. Впрочем, нет, не правильное сравнение, итальянца волновали лишь сексуальные утехи, а Юрик — оголтелый Ромео, неистовый влюбленный, вечный жених блондинок. Цирк, да и только!
— Ты хочешь сказать, что эта комната — контора сыщиков? — безмерно удивилась Алиса.
— Ну да, — пожала я плечами.
— Ох и ни фига себе! — совершенно по-детски воскликнула Кононова.
— Что тебя так изумило?
— Э.., не знаю. Недавно по телику опять фильм про Шерлока Холмса показывали, так у него такая уютная квартирка, кресла, картины, книги…
Я улыбнулась.
— Конан Доил ни разу не упомянул, откуда у Холмса деньги. Великий криминалист получал плату за свои услуги, но, думаю, ее не хватило бы на безбедное существование. Скорей всего у Шерлока имелся капитал, вложенный в ценные бумаги, и основатель дедуктивного метода вел жизнь рантье. А у нас с Юриком особых накоплений нет, поэтому сняли помещение подешевле.
— И много клиентов?
— Ни одного, — честно ответила я. — Но скоро придут, мы пока не успели раскрутиться. Вот дадим рекламу и…
— Жизнь закончена, — сообщил Юрасик, к этому моменту оторвавший голову от стола и вперивший взор в пространство перед собой.
— Да что произошло? — в один голос спросили мы с Алисой.
Лисица горестно вздохнул и завел рассказ.
* * *
Сегодня утром Юрик собрался везти на своей старенькой, но еще вполне бодрой иномарке Вику, новую любовь, и ее маменьку Софью Андреевну в деревеньку с ласковым названием Малинкино, где у вышеупомянутой дамы имелся бесперебойно плодоносящий участок. Вика — маленькая, очень худенькая блондиночка, поэтому Юрасик предположил, что будущая теща по весу чуть больше болонки, но из подъезда, сопя и отдуваясь, вышла тетка совершенно необъятных размеров, килограммов этак на сто пятьдесят, не меньше.
Юрик крякнул, но вслух, естественно, никакого изумления не высказал. Лисица отлично воспитан и понимает, что уж с кем с кем, а с родственниками худой мир во много раз лучше доброй ссоры. И потом, какое ему дело до размеров Софьи Андреевны? Юрасик-то собрался идти в ЗАГС не со слонопотамом, а со стройной, даже хрупкой Викой.
Еле-еле впихнув мамочку на заднее сиденье, Юрасик бодро покатил вперед. Через некоторое время его организм начал требовать никотина, и мой начальник галантно осведомился:
— Не будете против, если выкурю сигаретку?
— Пожалуйста, — спешно ответила Вика, — мне дым совсем не мешает.
— Мой муж тоже пытался баловаться, — недовольным тоном проскрипела Софья Андреевна, — но я его живо отучила. От табачного дыма обои чернеют, потолок сереет, а одеяло с подушками плохо пахнут. Нечего дома грязь разводить. Петька, правда, сопротивлялся, но у меня разговор короткий: взялся за сигарету, мигом по губам разделочной доской получил. Трех раз хватило, чтобы он навсегда о дурацкой забаве забыл. В таком деле главное — настойчивость. Другие жены всю жизнь уговаривают мужа, ноют, плачут: «Дорогой, брось курить, это вредно»… — А я его по сусалам — хлобысть, и своего добилась. Но ты, Юра, кури пока, я тебе никакого права замечаний делать не имею, не родственник покамест.
(В этот момент начальственного рассказа я подумала: будь я на месте Юрасика, то, услыхав подобное заявление из уст предполагаемой тещи, мигом бы задушила все мысли о женитьбе на Вике. Но влюбленный Лисица похож на токующего глухаря, в момент брачной игры он не слышит и не видит никого, кроме объекта страсти.) Юрик услышал в словах будущей тещи только разрешение, опустил боковое стекло и закурил.
Через некоторое время он привычным жестом выбросил окурок и.., раздался дикий вскрик. Оказывается, милейшая Софья Андреевна, сидевшая на самом лучшем месте в автомобиле, то есть непосредственно за водителем, тоже открыла окно, и непотухшая сигарета попала ей прямо в шею.
Мать Вики устроила целое представление. Лисица спешно припарковался и чуть ли не на коленях просил у нее прощения. Он и на самом деле чувствовал вину, хотя, если посмотреть на случившееся с другой стороны, окурок не причинил мадам никакого ущерба, просто испугал.
В конце концов Софья Андреевна перестала хвататься за сердце, и путешествие было продолжено. Нельзя сказать, что дорога доставила Лисице удовольствие. Ему пришлось: выключить свою любимую радиостанцию, потому что у Софьи Андреевны болела от музыки голова, не свистеть за рулем, потому что у Софьи Андреевны от свиста болела голова, не разговаривать с Викой, потому что у Софьи Андреевны от болтовни болела голова, не ехать в левом ряду, потому что у Софьи Андреевны от скорости болела голова… Юрасик даже начал слегка нервничать. Но стоило ему бросить взгляд на прелестную блондинку Вику, как он мгновенно забывал про вздорность будущей тещи.
Наконец прибыли в Малинкино, и тут случилась новая беда. Обрадованный окончанием томительного путешествия, Юрик спешно выскочил из автомобиля и привычно захлопнул дверцу.
В ту же секунду раздался вопль, напоминавший вой сирены.
А случилось вот что. Софья Андреевна, особа, как все излишне полные люди, медлительная, чтобы подняться с сиденья, ухватилась рукой за стойку иномарки, и пальцы дамы оказались в проеме распахнутой Лисицей дверцы. И когда она захлопнулась… В общем, понятно.
По счастью, Малинкино не умирающая в лесах деревенька, а большое село, существующее при огромной, процветающей птицефабрике. Там, конечно же, имеется больница.
Начался второй акт драмы: Софью Андреевну понесли к врачу. Именно понесли, потому что самостоятельно идти дама отказывалась. Робкое замечание Юрика: «У вас же не нота прищемилась», — было перекрыто громовым воплем:
— Воды, умираю!
Вика мухой метнулась по соседям, мигом собралась толпа из мужиков, Софью Андреевну приволокли к доктору, который вынес вердикт: перелома нет, сильный ушиб.
Лисица мысленно перекрестился и решил, что неприятности благополучно закончились. О, как он ошибался!
Глава 4
Держа на весу забинтованную длань, Софья Андреевна села в саду и принялась командовать дочерью и предполагаемым зятем:
— Несите банки из подвала. Налейте воды.
Подключите газовый баллон. Подметите дорожки. Живо. Быстро…
Указания раздавались безапелляционным тоном, и Юрасик вновь ощутил себя солдатом-первогодком перед лицом сержанта Краснова, заставлявшего новобранца Лисицу заправлять кровать одной левой рукой, правой отдавая честь.
Но, как говорил великий мудрец, все проходит. Закончился и хозяйственный запал дамы. Она вульгарно проголодалась и велела:
— Тащите с гол. Ставьте скамейку. Доставайте еду.
Юрасик с Викой мгновенно исполнили приказ. Девушка села на высокий пенек, а Лисица и Софья Андреевна устроились на лавочке.
— Ничего по-человечески сделать не можете, — резюмировала вредная карга, оглядев «дастархан». — Юрий, принеси воды!
Тот покорно встал. И что произошло, когда Юрасины восемьдесят килограммов стремительно поднялись со скамьи, представлявшей собой доску, прибитую к двум ножкам? Правильно. Тещины полтора центнера перевесили, и Софья Андреевна оказалась на земле. Вздымаясь вверх, свободный конец лавки задел хлипкий стол, и нехитрое угощенье посыпалось на орущую даму.
— Мама… — кинулась к туше Вика.
— Меня обожгло картошкой! — выла тетка.
— Так она же холодная, — напомнил Юра.
Софья Андреевна на секунду замолкла и вполне по-человечески спросила:
— Вы ее разве не подогрели?
— Нет, — честно призналась Вика, — решили, и так сойдет, она ведь отварная, можно с подсолнечным маслом…
— А-а-а! — завизжала маменька, на ходу изменив характер своего смертельного увечья:
— Я позвоночник сломала!
— Не может быть, — начал успокаивать истеричку Юра. — Земля мягкая, и вы спокойно шевелитесь. Право слово, ерунда! Даже смешно! Давайте просто улыбнемся и снова накроем стол!
Софья Андреевна села, потом прищурилась и заорала с такой силой, что в соседних дворах всполошно залаяли перепуганные собаки.
— Вика-а-а! Я сломала спину, меня парализовало, речь отнялась, а он смеяться хочет! Во-он отсюда! Убирайся!
Юрик вздрогнул. В подобном положении он оказался впервые. Нет, его постоянно донимали кандидатки в тещи, кое-кто из них даже заявлялся к нему домой и пытался драться. В прямом смысле этого слова — руками. Но случались подобные казусы лишь после того, как Юрасик объявлял:
— Простите, свадьбы не будет.
И, в конце концов, тех разъяренных маменек можно было понять: вроде пристроили дочку, и вдруг такой облом. Тут любая за скалку схватится.
Но Вике-то Юрасик не успел насолить, их отношения были в стадии разгорающейся, а не чадящей любви!
— Прочь! — голосила Софья Андреевна. — Меня убило, а он издевается.
Юра в полной растерянности глянул на любимую, и тут Вика, топнув маленькой ножкой, заявила:
— Тот, кто невнимателен к моей маме, не имеет права находиться в Малинкине. Уезжай.
Что оставалось делать Юрику? Он сел за руль и покатил в Москву, переживая доселе неведомые ощущения. Юру никогда не бросали женщины, он привык сам оставлять дам сердца, а тут очутился в неожиданной роли получившего от ворот поворот кавалера. Поэтому сейчас в его душе бушевали обида, недоумение и совершенно детское изумление: как, его, такого замечательного, выставили вон?!
Стараясь не расхохотаться, я предложила своему работодателю:
— Хочешь кофе?
— О чем ты говоришь! — укоризненно воскликнул хозяин агентства. — Жизнь кончена! Какие напитки? Сейчас умру от переживаний…
— На мой взгляд, сходить в могилу лучше, предварительно поев, — усмехнулась я.
Лисица разинул было рот, но сказать ничего не успел, потому что дверь распахнулась и в комнату влетела прехорошенькая девчушка — светленькая, голубоглазая, одетая в некое подобие юбочки, больше открывавшей, чем закрывавшей потрясающе стройные ножки.
— У вас есть презервативы в виде зайчиков? — прочирикало небесное создание. — Или кошечек.
Мне однофигственно, кто там будет. Собачка тоже подойдет!
Алиса, только что сделавшая очередной глоток, поперхнулась, а я хотела привычно ответить:
«Секс-шоп находится за соседней дверью», — но тут в ситуацию внезапно вмешался только что умиравший от горя Юрик.
— Девушка, — ласково прокурлыкал он, — а зачем вам прибамбасик?
Вошедшая хихикнула.
— У подружки свадьба. Прикольный подарочек! И недорого. Супер!
Лисица бодро встал.
— Действительно, веселая придумка. Пойдемте, покажу ассортимент.
— Вы менеджер? — кокетливо изогнула бровь девица.
«Нет, играющий тренер по сексу», — хотела было ответить я, но, сами понимаете, не произнесла фразу вслух.
— Нам сюда, — подхватил блондиночку под локоток Юрасик, — в коридор и левее.
Когда парочка исчезла, Алиса укоризненно покачала головой:
— Похоже, твой хозяин без комплексов.
— Есть немного, — согласилась я.
— Жаль.
— Чего?
Кононова поставила пустую чашку на стол.
— Дурацкая мысль в голову пришла… Никогда не думала о том, что можно нанять частного детектива, а вот оказалась здесь и подумала:
1 2 3 4 5