.. Рекордсмен мира по этому виду... Но мне кажется, что шире он уже не прыгнет... А ты, по-моему, действительно можешь прыгнуть выше всех! У меня нюх, - Стеллка заботливо разгладила ладонями линялые джинсы.
- Скажи, пожалуйста, а у тебя случайно нет сестры?
- Есть, - ответила Стеллка.
- А она похожа на тебя или нет? - спросил Ларионов.
- Как две капли воды - мы с ней близнецы... А тебе-то что? подозрительно сказала она.
- А вдруг я в неё влюблюсь с первого взгляда... - засмеялся Вениамин.
- Ну, это уже хамство, - рассердилась Стеллка. - Ему делают исключение, разговаривают с ним, а он...
Резко повернувшись, она пошла прочь со двора, такой походкой, какой прогуливаются манекенщицы, демонстрируя фасон нового платья. Затем остановилась, сделала ногой что-то похожее на фуэте (оборот вокруг себя!) и, картинно уставив руки в бок, крикнула рассерженно:
- Мы с сестрой близнецы, но она не такая красивая, как я.
- Ничего, - миролюбиво согласился Ларионов, - вот лишь бы не была такая пустая.
- От такого и слышу, - фехтовально отозвалась Стеллка.
В воротах на неё чуть не наткнулся Толкалин. Он нёс полную кошёлку яблок и всё время следил, чтобы они не вываливались.
Стеллка на ходу взяла яблоко. Леонид растерянно посмотрел ей вслед. Она откусила кусочек яблока, сморщилась, вернулась и положила яблоко обратно в кошёлку Толкалина.
- Кислые, - укорила она его и ушла.
- Лёнь... - позвал Вениамин. - Слушай, давай сегодня в театр не пойдём, пойдём в консерваторию. Бери Виту и...
- Нет уж, - наотрез отказался Леонид.
- Ну, не любишь ты симфонию, ну, знаю, - не понял его Ларионов. - Но надо же попробовать разобраться в этой музыке, я ведь тоже не сразу её полюбил.
- Кого ты полюбил не сразу? - насупился Леонид.
- Как кого? Чего! Музыку, - ответил Вениамин.
- Ну и иди! И люби её!.. - грубо сказал Леонид.
- Была бы честь предложена... - Вениамин направился к беседке.
Из пролома в заборе вылез Гусь.
- Честь! Вот именно, честь! - пробормотал Леонид вслед Ларионову. И встретился взглядом с Гусем. - Гусь, ты можешь пистолеты достать? - решительно спросил он.
- Гусь всё может. Для чего?
- Для дуэли. Я хочу тут кое-кого на дуэль вызвать,
- Конечно, могу, - кивнул Гусь. - Раз для дуэли. Соперник, да? А ты задуши его, как Ромео Джульетту... Но только после олимпийских игр, во время я не позволю.
- Джульетту душил не Ромео, а Отелло... и не Джульетту, а Дездемону, - печально поведал Леонид.
- Какая разница - кто кого? Важен результат, - отмахнулся Гусь.
Они пошли к подъезду, обсуждая различные виды дуэльных пистолетов.
Ларионов, сидевший на перилах беседки, даже не подозревал, что в каких-то ста метрах от него, за фигурами древнегреческих богов, идёт о нём горячий разговор.
...- Раз так, - утверждала Татьяна, - лучше я влюблю Ларионова в себя! Посмотрю на него с поволокой... Что такое взгляд с поволокой?
- Очень просто, - ответила Вита, - взгляд в угол, на нос, на предмет... Вот так...
- Взгляд в угол, на нос, на предмет... - повторила Татьяна. А если угла нет?
- Господи, ну посмотри просто вверх... в небо... Ну, мне пора, - Вита заторопилась домой.
- А ты всё с этим меланхоликом встречаешься? - спросил Вадим, имея в виду Толкалина.
- А что? - спросила Вита и добавила, загадочно улыбаясь, ну прямо как Мона Лиза: - А может, я не с ним встречаюсь...
- А с ним тоже зря, - сказал Вадим, имея в виду Ларионова. - Тебе со мной надо встречаться.
- Это почему же?
- Ты знаешь, школьники - круглые отличники и круглые отличники - студенты в жизни хода не имеют. В жизни вообще побеждают не круглые.
- А какие же?
- А такие... трёхугольные, четырёхугольные... В жизни чем больше углов, тем лучше. - Вадим согнул руки в локтях, демонстрируя острые углы локтей.
- А сколько же у тебя углов? - спросила Вита.
- Сколько есть - все мои, а хочешь, и твои будут.
- Чао... октаэдр!.. - сказала Вита, давая понять Вадиму, что разговор окончен.
- Главное в жизни имеет значение пересечение, пересечение, продекламировал вслед ей Вадим.
Оставшись одна, Татьяна задумчиво сказала вслух сама себе:
- А вообще-то, по-моему, чемпион не должен влюбляться ни в кого. Чемпион принадлежит спорту и никому лично... Но уж, если лично он должен кому-то принадлежать, то это мне. Я одна из наших девчонок на него могу подействовать в самом положительном смысле!
Она стала торопливо писать записку.
- Это ещё что за новости? Что у тебя в руках? - неожиданно выглянула из-за "статуи" Зевса Елена Гуляева.
- Моё объяснение в любви Вениамину Ларионову. Я в него влюбилась, - твёрдо сказала Татьяна.
- Здравствуйте, - всплеснула руками Елена. - У нас в Ларионова по плану влюбилась Вита.
- А если я тоже влюбилась?.. И не по плану? А по-настоящему? вырвалось у Татьяны.
Елена только раскрыла рот, чтобы дать ей достойный отпор, но тут её внимание переключилось на Гуся со Стеллкой, подходившим к Ларионову.
- Опять заявилась краля! - сердито сказала Елена. - Уходит приходит...
- А у тебя есть... - многозначительно спрашивала Гуся Стеллка, - что-нибудь... такое?
- Ахнете, когда увидите! - достаёт он из-под рубахи икону.
- Ух ты! - сделала умный вид Стеллка.
- "Ух ты"! - передразнил её Гусь. - А что ты понимаешь в иконах?!
- Так мы же завтра встречаемся с Гогой! - округлила глаза Стеллка.
Гусь бережно завернул "Казанскую богоматерь" в байку.
- Уже не встречаемся. Гусь завязал. Гусь в законе.
- Гоги будет психовать, ты же знаешь его характер.
- Гоги будет психовать! Гоги выдаст темперамент! Подумаешь, пожар в урне! Иди гуляй! - скомандовал ей Гусь.
- Хорошая икона? - заметил Вениамин.
- А ты что понимаешь в иконах? - сожалеюще покачал головой Гусь.
- Понимаю... Ну-ка, дай взглянуть поближе.
- Если разбираешься, то скажи, какой это школы живопись? развернул икону Гусь.
Вениамин взял икону:
- Это икона как бы... строгановской школы.
- И верно, строгановской школы. Откуда ты знаешь? - вытаращился Гусь.
- У меня отец реставратором работает в Третьяковской галерее, так что я в курсе. - Ларионов вертел в руках икону, рассматривая её. - Под строгановскую школу - это точно, но это не настоящая икона.
- Как это не настоящая? - разобиделся Гусь.
- Так... копия... подделка.
- Да мне же от бабушки по наследству достались эти иконы. Да им же, этим иконам, цены нет. А копии Босс кому-то сбывает! - горячился Гусь.
- Не веришь мне, можешь показать эту икону моему отцу. После соревнований зайдём к нам.
Стеллка даже присвистнула.
- Что же ты молчал?! Нам нужны реставраторы-мужчины... И дети реставраторов... Нам нужны отцы и дети! Влюбиться в сына реставратора - это уже имеет смысл. - Она что-то написала Ларионову на клочке бумаги.
- Ещё записка!.. С ума сойти! - вздрогнула Татьяна, наблюдая за ними.
- А у тебя папа знаменитый реставратор или... так себе? продолжала откровенно тянуть свою разговорную нить Стеллка.
- Должен вас разочаровать, - ответил Ларионов, - у нас дома уравнение с пятью неизвестными! Бабушка, мама, папа, сестра и я все неизвестные, - и добавил: - Пока неизвестные...
Затем Веня не без интереса обвёл взглядом ладную фигуру Стеллки. Из Стеллкиной холщовой сумки, похожей на лошадиную торбу с овсом, торчала рукоятка теннисной ракетки.
- Одни ходят на лыжах, а другие с лыжами, - сказал Вениамин насмешливо. - Это что, модно, чтобы из сумки торчало это... - Вениамин покосился на ракетку и, не дождавшись ответа, сказал: - А насчёт дружбы со звёздами, по-моему, надо, чтобы звёзды считали за честь быть знакомыми с тобой!.. Вот так!..
Всё это Стеллка пропустила как-то так, мимо ушей, просто ей почему-то не хотелось отходить от этого ничем не знаменитого парня.
- Ладно, - сказала Стеллка Вениамину, - делаю тебе исключение в кредит, авансом, может, станешь когда-нибудь знаменитым, тогда позвонишь, - и протянула ему с этими словами клочок бумаги.
- Прославлюсь - сама позвонишь, - сказал Ларионов и не взял протянутую ему записку с номером телефона.
Стеллкина рука повисла в воздухе. Красивая рука девчонки, рука пустельги и бездельницы с незаслуженно красивыми (и это заметил Ларионов!) длинными пальцами.
Тем временем на дворе события развивались и раскручивались со скоростью и головокружением центрифуги. Во двор быстро вошли Масюков и Босс. Завидев Ларионова, они сразу направились к нему.
- А вы пригласите домой и там уговорите, - советовал Боссу по пути Вадим. - Он здесь стесняется. Знаете, кругом все свои... Биотоки не те...
- А девчонки с ним пойдут? - заинтересовался Босс.
- Девочки не с ним, а за ним все пойдут в огонь и в воду. В него все влюблены...
- Всё это зря, - потускнел Босс. - Мне надо, чтоб одна и за мной пошла бы...
Они подошли к Ларионову, и Босс нетерпеливо спросил:
- Ну как, подумал?
- Подумал, - сказал Вениамин.
- И решил? - спросил Босс.
- Ещё надо подумать, - сказал Вениамин.
- Ты так всю жизнь продумаешь. Ты прыгаешь. Твоё дело прыгать, а думать за тебя будут другие. Я буду за тебя думать. Ты только за меня держись, как за мамину ручку.
- А он действительно стоящий прыгун?
- Которого тебе надо перепрыгнуть? - переспросил Босс. - Самый перспективный прыгун в Москве, - со знанием дела сказал Босс.
- Самый перспективный прыгун в Москве? Интересно бы встретиться! - заявил Вениамин.
- Ну, самый перспективный после тебя, и только ты можешь его перепрыгнуть, - засмеялся Босс.
- Стоит подумать, - повторил Ларионов.
Таня, не выдержав, громко сказала в микрофон:
- В перерывах между матчами они через своих поверенных эдиков отзывают талантливых игроков в сторонку, шёпотом сулят им всякие "дефицитные блага", намекают о приятных перспективах, и, если надо, мелькнут слова их светлого будущего: квартира, машина...
- Ты уйдёшь со своей бандурой!.. - вскинулась Елена. - Тут все с таким трудом закарозивают Ларионова, а она нам его всё время раскарозивает.
- Цену себе набиваешь?.. - тихо сказал Вениамину Босс. - Могу заплатить, станешь чемпионом - отдашь.
- Ну что ты, я же любитель, а не профессионал, - отнекивался Вениамин.
- Понимаешь, надо одного чемпиона среди юношей перепрыгнуть, только ты сможешь!.. - уговаривал Босс. - Главное, у тебя все в порядке и с тренером будет, можешь уже собирать вещи и переходить. Слушай, а ты что сегодня после всего этого делаешь?
- Делаю что-то, - уклончиво ответил Ларионов.
- Давай соберёмся у меня, - предложил Босс. - Будет много толчковых людей!.. Ты думаешь, что только нога бывает толчковая? Смоктуновский будет, Харламов, Турищева. Дни рождений отпразднуем.
- А они что, в один день все родились? - спросил Вениамин.
- Да я не об этом, я о тебе. Тебя и в "Советском спорте" сняли, и в документальном кино снимают, и на Мосфильм приглашают сниматься. И у нас с тобой дружба намечается. Тысяча поводов, и всю эту тысячу надо обмыть. Надо или не надо?
- Раз надо так надо. А друзей можно пригласить? - задумчиво сказал Вениамин.
- Не только друзей, но и друзих, - улыбнулся Босс.
Они потрясли друг другу руки.
- Собери наших, - сказал Вениамин Гусю. - Мы сегодня приглашены в гости. Будут Элизабетка Тейлор и Бриджитка Бардо.
Гусь лихо сдвинул на лоб джинсовое кепи:
- Личная охрана президента. Всех оповещу. Тачка "Жигули" ждет у проходных ворот. Все, все в машину! А то эти Гуляева и Фокина...
- Договорились! - прервал его Босс.
Татьяна вновь заговорила в микрофон:
- Неизвестно, что труднее в спорте - побеждать или уметь достойно проигрывать, наслаждаться славой или быть все требовательней к себе, оставляя в стороне бури восторгов. Испытание славой - одно из самых тяжких. Кто его сумеет пройти - честь ему!
- Ну и дворик! - огляделся Босс по сторонам.
- А... а... там будет... эта? - шёпотом спросил у Гуся Вениамин.
- Кто эта?
- Ну, как её... - кивнул на Стеллку Ларионов.
- Ты что, это же девочка Босса, - прошипел Гусь.
Татьяна обернулась к Гуляевой. Та уже о чём-то совещалась с Фокиной за соседней "статуей".
- Неужели не видите и не слышите: нашего Ларионова похищают! В гости зовут! С этой... Стеллкой!
- Как похищают? - разом спросили Елена и Надежда.
- Ну, уводят!.. - волновалась Татьяна.
- Это ужасно! - сказала Елена.
- Это прекрасно, - сказала Надежда.
А Веня спрашивал у Гуся:
- Можно Виту с собой взять?
- Даже нужно! - послал ему Гусь воздушный поцелуй.
- А Толкалина?
- Можно, но не нужно, - отрезал Гусь.
- Вита, едем с нами! - позвал Вениамин Левскую, поливавшую цветы под окном в узеньком палисаднике.
- Да, но... но у меня вечером свидание в Большом зале консерватории.
- Какое совпадение! - воскликнул Вениамин. - У меня тоже. Едем!.. Успеем!..
- Тогда и мы с вами! - выскочили из-за фигур богов и атлетов Елена с Надеждой.
- Очень нужны нам синие чулки! - высокомерно заметила Стеллка.
- Но всё это должно происходить при нас! И на нашем дворе! непреклонно сказала Лена.
- Что это? - оторопел Босс.
- Всё это! - ответствовала Елена.
- Это почему же всё при вас? - упёрла руки в бока Стеллка.
- Потому что мы должны управ... - начала Надежда.
- ...лять! - закончила Светлана.
- Со... - снова начала Надежда.
- ...бытиями, - снова закончила Светлана.
- Мы должны их направ...
- ...лять!
Махнув рукой, Стеллка побежала со двора. Босс зашагал за ней, оборачиваясь и делая Ларионову знаки руками: сматывайся, мол, поскорей.
- Витка, на тебя вся надежда! - взмолилась Елена. - Регулируй уличное движение!
- Ладно! - сказала Вита Левская.
- Чего вы волнуетесь? - успокаивал всех Вадим. - Мы же решили, что Ларионов должен попасть в плохую компанию.
- Да, но не в такую же плохую! - ужаснулась Елена.
- Ну, уж и не в такую плохую... - возразила Надежда. - Гусь же дал нам расписку.
- Гусь-то дал, а вот эта, как её, Стеллка, не дала нам расписку. Да ещё этот Босс. Нет, я всё-таки волнуюсь! Милиция! Позовите милицию! - прокричала Елена.
И совершенно неожиданно во двор вошёл милиционер.
- Здесь милиция! - пробасил он.
- Её только не хватало! - растерянно пробормотала Елена.
- Кто здесь будет Гусев?.. - спросил милиционер.
- Его здесь нет... - испугалась Надежда.
- А где он? - придирчиво оглядел ребят милиционер.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И достаточно ли безумна эта
идея, чтобы быть правильной?
Итак, пока закончилась первая половина встречи с читателями и "олимпийские игры" по марафон-прыжкам в высоту взяли тайм-аут, вернёмся обратно в Древнюю Грецию, оставаясь одновременно и у себя дома. Как будто и не прошло двух с половиной тысяч лет.
Дело в том, что и в Древней Греции и у нас, может, примерно в одно и то же время и даже в одном и том же месяце (к примеру, в июне), разбирались два очень похожие друг на друга дела: в Древней Греции бегун Астил из города Кротона выдал себя за сиракузянина (разумеется, не бескорыстно!) и бежал на результат за чужую команду. А у нас в это же время разбиралось дело футболиста, назовём его Эдуардом Селивановым (имя и фамилия в данном случае, как вы сами догадываетесь, роли особой не играет) - дело о нарушении спортивной этики. А нарушение это заключалось в том, что член добровольного спортивного общества "Динамо", вышеупомянутый Селиванов, незаконно выступил за добровольное спортивное общество "Спартак".
Как видите - два совершенно друг на друга похожие дела: одно неэтичное по отношению к своему родному городу, другое - по отношению к своей команде, и дела эти так похожи, что кажется, что не могло быть между ними расстояния в две с половиной тысячи лет, тем не менее эти два дела не высосаны автором из пальца, а, как говорится, это - исторический факт. Ну конечно, судили и Астила и Селиванова. С Астилом общественное мнение кротонцев обошлось довольно мягко: постыдили, пожурили, сказали, что "ай-ай-ай, Астил, ты такой молодой, такой талантливый спортсмен, а так нехорошо себя ведёшь", - сказали и дисквалифицировали Астила на два забега, и всё, кажется. А вот с Селивановым судейская коллегия обошлась круто. Но сначала вы представьте себе обычное современное судебное заседание. После краткого совещания судьи возвращаются в зал и оглашается приговор:
Член добровольного спортивного общества "Динамо" футболист Селиванов (повторяю, что фамилия в данном случае роли не играет), незаконно выступивший за добровольное спортивное общество "Спартак", приговаривается к пожизненному изгнанию из родного дома. (Мало того, ещё и из родного города изгнали навсегда и ещё статую постановили свалить, что поставили Селиванову за прошлые победы.)
Перечитал я написанное мною и сначала даже не понял, что произошло. Что за статуя футболисту Селиванову, которую разрушили, где это у нас за неэтичное поведение изгоняли не только из родного дома, но и из города?.. Что это за фантастическое наказание в нашем спорте?.. Анекдот какой-то!..
Ах господи! Да это же всё машинистка перепутала. Это наши судьи сказали Селиванову, а не греческие Астилу: "Ай-ай-ай, Эдик, нехорошо, такой молодой, такой талантливый спортсмен, а уже так зазнался, что выступаешь за чужую команду!.." А греческие судьи, те выдали Астилу, как полагается по их греческим понятиям выдавать за прискорбное поведение в спорте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13