Они закончили около часа назад. На месте начальника гавани я бы у тебя их отобрала и приняла на работу грузчиками.
– Хмммм, – сказал Пауэл. Ворикс, лежащий на палубе позади него, беспокойно заворчал.
Розмари при этом улыбнулась. Порой она переставала понимать, кто из этих двоих кому подчиняется.
– Что-то не в порядке? – спросила она.
– Скорее кто-то. Они нашли себе вожака. И от него не приходится ждать ничего, кроме неприятностей, Розмари. Я точно знаю.
– Ничего, ты справишься. Черт, да ведь ты уже организовал пять поселений, и все они оказались жизнеспособными. Если не удастся тебе, то не удастся никому.
– Спасибо. Ты тоже отличный капитан.
– На сей раз, Пауэл, советую держать ухо востро. Недавно в округе Шустер пропало несколько человек. Ходят слухи, что губернатор сильно не в духе.
– Вот как?
– На «Хайселе» в верховья отправляется маршал. Собирается пошарить в окрестностях.
– Интересно, а премия за поимку не назначена? Губернатору страшно не нравится, когда поселенцы нарушают условия контракта. Дурной пример заразителен. В противном случае все бы приезжали и оставались жить в Даррингеме.
– Насколько я слышала, им больше хочется выяснить, что произошло, а не куда делись люди.
– Вот как?
– Да, ведь они просто исчезли. Ни малейших следов борьбы. Бросили все свое барахло и животных.
– Что ж, ладно, буду начеку. – Он вытащил из стоящего у его ног мешка широкополую шляпу. Этот зелено-желтый головной убор был покрыт многочисленными пятнами. – Ну что, Роз, в этом плавании спим вместе?
– Еще чего! – Она перегнулась через поручень, ища взглядом своих четверых детей, которые, наряду с двумя механиками, и составляли всю ее команду. – Взяла себе свежего ивета в качестве второго механика. Его зовут Барри Макарпл, парню девятнадцать лет, и он мастер на все руки, что в трюме, что в койке. Думаю, это немного шокирует моего старшего. То есть, когда он сам не кувыркается где-нибудь с дочками колонистов.
– Что ж, отлично.
Ворикс жалобно вякнул и положил голову на лапы.
– Когда ты в следующий раз будешь в Шустере? – спросил Пауэл.
– Месяца через два, может, три. В следующую ходку я доставляю группу в округ Колейн на Дибову. А после этого снова появлюсь в твоих краях. Хочешь, чтобы я заглянула?
Он нахлобучил шляпу, прокручивая в уме предстоящие дела и сроки.
– Нет, пожалуй рановато. К тому времени эта компания всех своих припасов не израсходует. Лучше навести нас месяцев через девять-десять, пусть помучаются без привычных вещей, и тогда мы легко втюхаем им даже кусок мыла за пятьдесят фьюзеодолларов.
– Договорились.
На том их разговор закончился, и они снова принялись наблюдать за ссорящимися внизу колонистами.

«Свитленд» отчалил более или менее вовремя. Карл, старший сын Розмари, рослый пятнадцатилетний парень, бегал вдоль палубы, выкрикивая приказы колонистам, которые помогали со швартовыми. Когда начали вращаться колеса, пассажиры радостно завопили, и судно медленно двинулось прочь из гавани.
Розмари стояла на мостике. Гавань была не слишком просторной, а «Свитленд», под завязку загруженный дровами для топки, колонистами, их багажом и продовольствием на три недели, был довольно медлителен. Судно миновало причал и вышло на середину искусственной лагуны. Топка яростно пылала, две дымовые трубы выбрасывали высоко в небо высокие столбы серовато-голубого дыма. Стоящий на носу Карл с улыбкой показал ей поднятые вверх большие пальцы. «Да, – с гордостью подумала она, – этот парень разобьет не одно женское сердце».
Стоял на редкость ясный день, нигде не было видно ни облачка, и носовой детектор массы показал, что путь впереди свободен. Розмари дала один гудок и передвинула оба рычага управления, колесами вперед выходя из гавани на простор ее любимой неприрученной реки, которая уводила куда-то в неизвестность. Разве можно себе представить жизнь лучшую, чем эта?
На протяжении первой сотни километров колонисты Группы Семь могли с ней только согласиться. Это была старейшая обитаемая область Амариска – за исключением Даррингема, – заселенная почти двадцать пять лет назад. Джунгли были вырублены на больших площадях, уступив место полям, садам и пастбищам. Выстроившиеся вдоль поручней переселенцы видели стада животных, привольно пасущихся на обширных лугах, бригады сборщиков, работающих в рощах и на плантациях, их корзины, полные фруктов и орехов. Поселки тянулись непрерывной цепочкой вдоль южного берега – настоящая сельская идиллия. Крепкие, ярко раскрашенные деревянные коттеджи стояли посреди больших, засаженных цветами палисадников, а ряды высоких зеленых деревьев отбрасывали на них густую тень. Лужайки под деревьями были засеяны густой травой, под ярким солнцем отливающей всеми оттенками изумрудного цвета. Здесь люди могли спокойно растянуться на травке, здесь не было непрерывного уличного движения, способного превратить влажную почву в ту вечную отталкивающую грязную трясину, которую представляли собой улицы Даррингема. Попадались только лошади, запряженные в груженные кипами сена и мешками с овсом тележки. Выделяющиеся на фоне неба ветряные мельницы стояли длинными рядами, лениво вращая крыльями под неизменным ветром. В покрытые зыбью охряные воды Джулиффа выдавались длинные причалы – по два-три на каждую деревушку. К ним швартовалось множество постоянных посетителей в виде небольших колесных барж, забирающих продукцию ферм. На краях причалов сидели ребятишки, закинувшие удочки в реку, и махали руками бесконечной процессии проплывающих мимо судов. Утром небольшие лодки выходили на рыбную ловлю, и «Свитленду» приходилось неторопливо пробираться сквозь лес полотняных треугольных парусов, трепещущих на утреннем ветерке.
Вечером, когда горизонт на западе окрашивался в густой оранжевый цвет и в небе над головой появлялись звезды, в поселках на зеленых лужайках загорались костры. В первый вечер, увидев костры, Джеральд Скиббоу облокотился на поручень и погрузился в безмолвную тоску. В темной воде отражались длинные языки оранжевого пламени, и до него доносились отрывки песен, которые распевали собравшиеся на совместную трапезу поселенцы.
– Никогда не думал, что жизнь здесь может быть так прекрасна, – сказал он Лорен.
Когда его рука обхватила ее за талию, она улыбнулась.
– Здорово, правда? Прямо волшебная сказка какая-то.
– Мы тоже можем так зажить. В верховьях нас ждет то же самое. Через десять лет мы точь-в-точь, как они, будем плясать вокруг костра, а мимо будут проплывать поселенцы.
– И они будут смотреть на нас и мечтать о том же!
– Мы построим дом, настоящий деревянный дворец. Вот где ты будешь жить, Лорен, – в маленьком дворце, которому позавидовал бы и сам правитель Кулу. И еще у тебя будет сад, в котором будет полно овощей и цветов, а я тем временем буду ухаживать за деревьями или пасти скот. Паула и Мэри будут жить по соседству, и наши внуки, завидев нас, будут бросаться к нам со всех ног.
Лорен крепко обняла его. Он задрал голову вверх и радостно завопил:
– Господи, и зачем мы потеряли столько лет на Земле? Ведь место для нас – всех нас – именно здесь. Нам давно надо было плюнуть на все эти аркологи и звездолеты и жить, как заповедал Господь. Еще давным-давно!
Рут и Джей стояли рядом у гакаборта и смотрели, как солнце, опускаясь за горизонт, на одну короткую волшебную минуту заливает обширную реку пурпурно-золотым сиянием.
– Послушай, мамочка, как они поют, – сказала Джей. Лицо ее было олицетворением безмятежности. Ужасный вчерашний труп был давно забыт, ее мысли полностью захватил огромный конь, привязанный на корме. Его большущие темные глаза были такими мягкими и добрыми, а прикосновение влажного носа к ладони, когда она угостила его конфетой, было щекотным и совершенно восхитительным. Она просто поверить не могла, что такое крупное животное может быть таким ласковым. Мистер Манани уже обещал ей, что разрешит каждое утро выгуливать его по палубе, чтобы не застоялся, и научит за ним ухаживать. «Свитленд» вообще казался ей просто раем.
– А какую песню они поют?
– Похоже на церковный гимн, – сказала Рут. В первый раз с тех пор, как они высадились на планете, она начала чувствовать, что вроде бы приняла правильное решение. Поселки, действительно, выглядели очень привлекательными и хорошо обустроенными. А знать, что успеха добиться возможно, было уже половиной дела. Конечно, чем дальше от столицы, тем жизнь труднее, но не невыносима. – И я этому ничуть не удивляюсь.
Ветер стих, и теперь огни костров поднимались прямо к усыпанному звездами небу, но запах готовящейся на них пищи все же достигал ноздрей пассажиров «Свитленда» и двух его братьев. От аромата свежеиспеченного хлеба и сочного мясного рагу желудок Квинна просто взбунтовался. Иветам давали холодное мясо и фрукты, похожие на апельсины, но только пурпурно-голубоватого цвета и чуть солоноватые на вкус. Колонисты же получали горячую пищу. «Ублюдки». Но иветы уже начинали слушаться его, и это кое-что да значило. Он сидел на палубе у передней стены надстройки и смотрел на север, в сторону от всех этих долбанных средневековых лачуг, на которые пускали слюни колонисты. На севере сейчас было темно, и ему это нравилось. У тьмы было множество форм, физических и духовных, и, в конце концов, именно она завоевывала все. Этому научила его секта: сила – это тьма, и тот, кто привержен тьме, в конечном итоге всегда выйдет победителем.
Губы Квинна беззвучно шевельнулись.
– После тьмы появится Приносящий Свет. И воздаст Он тем, кто следовал Его стезей во тьму Ночи. Ибо лишь они истинны перед собой и естеством человека, коей есть зверь. И воссядут они на длани Его и низвергнут тех, кто рядится в лживые одежды Господа Нашего и Брата Его.
Плеча Квинна коснулась чья-то рука, и, подняв голову, он увидел улыбающегося ему толстяка-священника.
– Через несколько минут я собираюсь провести службу на корме. Хочу помолиться за успех нашего путешествия. Так что, милости прошу.
– Нет, спасибо, отец, – равнодушно сказал Квинн.
Хорст печально улыбнулся.
– Понимаю. Но двери Господа всегда открыты для рас. – С этими словами он удалился.
– Это твой Бог, – прошептал Квинн вслед его удаляющейся спине. – А не мой.
Джексон Гейл заметил девушку, которую они видели у Донована. Она стояла на левом борту неподалеку от колеса, опершись локтями на поручни и положив голову на ладони. На ней была мятая темно-синяя рубашка, заправленная в черные спортивные шорты, а на босых ногах – белые туфли на низком каблуке. Сначала он решил, что она смотрит на реку, но потом заметил висящий у нее на поясе блок-плейер и прикрытые серебристыми линзами глаза. Ногами она притопывала в такт музыке.
Он скинул верх серого комбинезона, завязав рукава на талии так, чтобы не было видно проклятых алых букв. Несмотря на наступивший вечер, прохладнее почти не стало, и лицо овевал все тот же влажный ветерок. Интересно, есть ли на этой планете хоть молекула холодного воздуха?
Он похлопал ее по плечу.
– Привет!
На ее лице промелькнуло раздражение. Непрозрачные зеркальные линзы повернулись в его сторону, а рука потянулась к кнопкам управления маленького блока. Серебро исчезло, и на него глянули темные выразительные глаза.
– Чего тебе?
– Местная передача?
– Здесь? Шутишь, что ли? Да мы и по реке-то плывем потому, что на этой планете еще не изобрели колесо.
Джексон рассмеялся.
– Это верно. Ну, и что же ты тогда смотрела?
– Кинетическую Жизнь. Последний альбом Джеззибеллы.
– Джеззибеллу я уважаю.
Лицо ее на мгновение прояснилось.
– Ну, еще бы. От нее все мужики просто тают. Показывает нам, как мы, женщины, если захотим, можем делать с мужиками что угодно. Она молодчина.
– Я однажды видел ее вживую.
– Господи, правда? Когда?
– Год назад она выступала у нас в аркологе. Пять концертов подряд на стадионе, и ни разу ни единого свободного места.
– Понравилось?
– Спрашиваешь! – Он восторженно воздел руки к небу. – Паршивая «Муд Фэнтези» ей и в подметки не годится. Это было почти как секс, но только длилось помногу часов подряд. Она со своими танцорами такое проделывает, что у тебя будто все тело начинает полыхать. Поговаривали, что якобы во время трансляции она использует запрещенные коды, активизирующие ощущения. А кому какое дело? Тебе бы точно понравилось.
Мэри Скиббоу снова надулась.
– Теперь я этого уже никогда не узнаю, так ведь? На этой проклятой отсталой планете.
– А ты хотела сюда переселяться?
– Не-а.
В ее словах было столько отвращения, что он даже удивился. Колонисты казались ему тупым стадом, каждый из них был просто одержим мечтой о сельском рае, который сейчас тянулся вдоль реки. Ему даже и в голову не приходило, что они вовсе не едины в своем порыве. В таком случае Мэри может стать ценным союзником.
Он увидел капитанского сына Карла, который явно направлялся к ним. На парнишке были холщовые шорты и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве. «Свитленд» сейчас плыл по довольно неспокойному участку реки, но Карл шел совершенно ровно, искусно удерживая равновесие на покачивающейся палубе.
– Вот ты где, – сказал он Мэри. – А я тебе везде ищу. Хотел пригласить на службу, которую устраивает священник.
– Не собираюсь я молиться за это путешествие, – быстро ответила она.
Карл широко улыбнулся, в быстро сгущающихся сумерках сверкнули его белоснежные зубы. Он был на голову ниже Джексона и, соответственно, на несколько сантиметров ниже Мэри, но его мускулистый торс вполне мог бы служить иллюстрацией к учебнику анатомии. Он был так физически совершенен, что его предки наверняка подверглись значительной генетической модификации. Джексон со все нарастающим удивлением смотрел, как он многозначительно протягивает руку девушке.
– Ну так что – пойдем? – спросил Карл. – Моя каюта там, ближе к носу, прямо под мостиком.
Мэри взяла его за руку.
– Пошли.
Уводя Мэри, Карл заговорщицки подмигнул Джексону. Парочка исчезла внутри надстройки, и Джексон был уверен, что слышал, как Мэри хихикнула. Он просто ушам своим не поверил. Неужели она предпочла ему Карла? Ведь этот сопляк лет на пять моложе его! В бессильной ярости он стиснул кулаки. И все только потому, что он ивет, он знал это совершенно точно. Маленькая шлюха!
Каюта Карла представляла собой небольшое выходящее на нос помещение, в котором явно жил подросток. На столе валялась пара процессорных блоков и несколько электромонтажных приспособлений, а рядом стояла полуразобранная электронная стойка с приборами управления судном. Стены были увешаны голограммами с изображениями звездного неба и планет. Повсюду в беспорядке валялись одежда, обувь и полотенца. Места в каюте было раз в десять больше, чем в конурке, которую ночью были вынуждены делить между собой семейства Скиббоу и Кава.
Дверь за спиной Мэри закрылась, приглушив доносящиеся с палубы звуки службы. Карл тут же скинул туфли и опустил широкую откидную койку.
«Ему всего пятнадцать, – думала Мэри, – но у него просто изумительное тело и эта улыбка… Боже, и зачем я только позволила ему уговорить себя прийти сюда, не говоря уже о том, чтобы затащить в постель».
Но от этих мыслей она только еще сильнее распалилась.
В этот момент собравшиеся затянули гимн, голоса поющих добавляли медленной мелодии горячего энтузиазма. Она подумала о стоящем там сейчас вместе со всеми отце, представила себе выражение его лица – лица человека, готового справиться с любыми трудностями, и то, что он говорил ей, – мол, путешествие по реке покажет ей, как спокойная размеренная жизнь и честный труд могут принести человеку полное удовлетворение. «Поэтому, милая, прошу тебя, пойми, что Лалонд – это наше будущее, и притом будущее замечательное».
Под торжествующим взглядом Карла Мэри расстегнула рубашку и начала стягивать шорты.

На третий день пути вид поселений по берегам Джулиффа стал меняться. «Свитленд» наконец миновал Халтейнские болота, и поселки начали появляться и на далеком северном берегу. В них не было ухоженности, отличавшей те, что они видели раньше, здесь было меньше скота и обработанных полей, гораздо меньшие площади были расчищены от джунглей, а деревья подступали так близко, что дома на их фоне просто терялись.
Река несколько раз разветвлялась, но «Свитленд» продолжал целеустремленно плыть вперед по главному руслу. Движение на реке становилось все менее плотным. Здешним поселениям предстояла еще большая работа по укрощению земли, и они не могли позволить себе тратить время и силы на постройку лодок. По реке плыли большие баржи, в основном груженые майоповой древесиной, заготовленной новыми поселенцами для продажи на городские верфи. Но к концу первой недели даже баржи пропали. Было просто экономически невыгодно возить лес в столицу из такой дали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73