Кем он будет, если каким-то невероятным образом ему удастся выжить? Рыцарем, конечно — он уже рыцарь, что-то настолько величественное, о чем он не мог даже подумать в своих самых смелых детских мечтаниях, но что должен делать рыцарь? Конечно сражаться на войне за своих вассалов — но Саймону не хотелось думать о войнах. Если когда-нибудь наступит мир и если он доживет до этого времени — две вещи, в которые очень трудно было поверить — как он будет жить?Что делают рыцари? Он может управлять своим поместьем — если у него будет земля. Это похоже на фермера, верно ведь? В этом не было особого великолепия, но внезапно ему показалась страшно привлекательной мысль о возвращении домой после мокрого дня, проведенного в поле. Он снял бы плащ и сапоги, влез бы в домашние туфли и согрелся бы перед огромным камином. Кто-нибудь принес бы ему вина, и помешал бы огонь раскаленной кочергой, но кто? Женщина, жена? Он попытался вызвать из тьмы подходящее лицо, но не смог. Даже Мириамель, если бы она не была принцессой, и согласилась бы выйти замуж за простого человека, и к тому же выбрала бы Саймона — иными словами, если бы реки побежали вспять, а рыбы научились летать — не была женщиной того сорта, которая может тихо ждать дома, пока муж не вернется с поля. Представить ее в такой роли было так же мучительно, как думать о прекрасной птице со связанными крыльями.Но если он не женится и не обзаведется хозяйством, что будет тогда? Одна мысль о турнирах, этом обычном для рыцарей развлечении, которое так интересовало его в течение нескольких лет, делала его сейчас почти больным. Здоровые мужчины калечат друг друга, теряют глаза, руки, ноги и даже жизни ради пустой игры, когда мир и без того такое ужасное и полное опасностей место — это приводило Саймона в ярость. Игра в войну, как называли это некоторые, как будто это был простой спорт, хотя последствия этой игры, виденные Саймоном, были ужасны. Война похожа на чудовищный ветер или землетрясение, она так страшна, что этим нельзя шутить. Имитация войны казалась почти кощунством. Другое дело упражнения с копьем или мечом, помогающие вам выжить, если настоящая война захватит вас. Когда все это кончится — если все это кончится, — Саймон хотел бы как можно дальше держаться от всякой войны — и настоящей, и игрушечной.Но человек не может все время жить в ожидании войны, боли или ужаса, смерть не нуждается в том, чтобы ее искали — а долг рыцаря быть все время готовым встать на защиту себя и других. Так говорил сир Деорнот, а он не казался Саймону человеком, который сражается с удовольствием и без крайней необходимости. А что некогда говорил Моргене о великом Камарисе? Он трубил в свой знаменитый рог Целиан не для того, чтобы вызвать подкрепление, а чтобы дать знать врагам о своем приближении и дать им возможность скрыться. Моргене несколько раз упоминал в своей книге, что Камарис не получал от битвы никакого удовольствия и что его искусство владения мечом было для него тяжким грузом, потому что привлекало к нему нападающих и вынуждало убивать помимо его воли. Вот в чем заключался парадокс. Как бы ты ни был ловок, всегда найдется кто-нибудь, кто захочет проверить тебя. Так что же лучше — готовиться к войне или избегать ее?Пласт снега сорвался с ближайшей ветки, словно живой проскочил мимо плотного шарфа и упал Саймону за шиворот. Саймон недовольно пискнул и быстро обернулся, надеясь, что никто из его спутников не слышал, что он издал такой немужественный звук. Никто не смотрел на него. Все внимание его товарищей, казалось, было сосредоточено на серебристо-серых холмах и острых силуэтах деревьев.Так что же лучше — избегать войны или попытаться стать таким сильным, чтобы никто не смел задеть тебя? Моргене говорил ему, что подобные проблемы являются неизменными спутниками королевской власти — вопросы, которые не дают добросердечным монархам спать по ночам как спят их подданные. Когда Саймон посетовал на неопределенность такого ответа, доктор Моргене грустно улыбнулся.— Ответ, конечно, неудовлетворительный, Саймон, — сказал старик, — но таковы все ответы на подобные вопросы. Если бы можно было ответить точно, мир был бы упорядоченным, как собор — гладкий камень на гладком камне, прямой угол к прямому углу, и все такое же добротное и неподвижное, как стены Святого Сутрина. — Он поднял пивную кружку в некоем подобии салюта. — Но как ты думаешь, Саймон, могла бы в таком мире существовать любовь? Красота и очарование без невежества и безобразия, с которыми можно было бы их сравнить? Во что превратился бы мир, в котором не было бы неожиданности? — Старик сделал долгий глоток, вытер рот и переменил тему. Саймон больше не вспоминал о том, что сказал доктор, до сегодняшнего дня.— Слудиг! — Голос Саймона, нарушивший долгое молчание, прозвучал неожиданно громко.— Что? — Слудиг повернулся в седле, чтобы посмотреть на него.— Ты бы захотел жить в мире без неожиданностей? Я хочу сказать, без хороших и без плохих — без всяких?Риммер свирепо посмотрел на него.— Не говори глупостей, — проворчал он и повернулся, коленями сжимая бока лошади, чтобы объехать валун, торчавший посреди снежных заносов.Саймон пожал плечами. Хотвиг, который тоже оглянулся, мгновение внимательно смотрел на него, потом снова отвернулся.Но мысль все не покидала его. Пока Домой с трудом пробивалась сквозь снежные заносы, Саймон вспомнил кусок недавнего сна. Поле, покрытое травой, цвет которой был таким ровным, что она казалась нарисованной, холодное небо, безжизненное, как кусок голубой глазури, весь вид был неизменным и мертвым, как камень.Я бы выбрал неожиданности, решил Саймон. Даже включая неприятные.Сперва они услышали музыку, тонкую мелодию, переплетающуюся с шумом ветра. Спустившись по склону в чашеобразную долину вокруг Сесуадры, они увидели маленький костер на краю большого черного озера, окружавшего гору. Маленькая черная фигурка, укутанная тенью, поднялась от огня силуэтом, опуская костяную флейту.— Мы слышали, как ты играл, — сказал Саймон. — Ты не боишься, что кто-нибудь не столь дружелюбно настроенный может услышать тебя.— Я в достаточности защищен, — слегка улыбнулся Бинабик. — Значит, ты вернулся. — Голос его звучал неколебимо спокойно, как будто он ни капельки не волновался. — Все ли в благополучное?— Да, Бинабик, все в порядке. Часовые Фенгбальда грелись у костров.— Одинаково со мной, — сказал тролль. — Лодки стоят там, куда я показываю. Имеете желание отдыхать и греться, или будем сразу подниматься по горе?— Наверно нам надо как можно скорее доставить новости Джошуа, — решил Саймон. — У Фенгбальда около тысячи человек, и Хотвиг говорит, что больше половины из них — наемники из Тритингов… — Его отвлекла фигура, двигающаяся по затененному берегу. Когда она пересекла очередной занос, Саймон увидел, что это Кантака, словно капелька ртути, пробирается вдоль края воды. Волчица повернулась, чтобы посмотреть на него. В глазах ее отражался свет огня, и Саймон кивнул. Да, Бинабик действительно был защищен. Каждый, кто захотел бы подобраться к хозяину Кантаки, вынужден был бы иметь дело с ней.— Эти нововещания трудно именовывать хорошими, но я предполагаю, что мы могли иметь ожидание очень худшего. Верховный король мог бы бросать к нам все свои силы, как он это предпринимал в Наглимунде. — Он вздохнул. — И все-таки нет успокоительности в мысли о тысяче солдат. — Тролль засунул за пояс собранный посох и взялся за поводья Домой. — Джошуа уже отправлялся в сон, но я думаю, что ты имеешь справедливрсть, говаривая, что мы имеем должность подниматься. Очень лучше нам всем уходить в безопасность Камня. Это дикое место. Даже если армии короля в большой отдаленности, я предполагаю, что буря может вызывать в ночь странные создания.Саймон содрогнулся.— Тогда давайте-ка выбираться из ночи в теплые шатры.Они последовали за Бинабиком вниз, к краю озера. Оно, казалось, источало странное сияние.— Почему вода так странно выглядит? — спросил Саймон.Бинабик поморщился:— Вот это мои нововещания. Имею большую печаль говаривать об этом. Питаю страх, что последний шторм приносил с собой больше дурного, чем мы имели возможность вообразить. Наш ров, как именовываете его вы, жители замка, очень немного замерзает.Слудиг, стоявший поблизости, витиевато выругался.— Но озеро, это наша лучшая защита от королевских войск!Маленький человек пожал плечами.— — Оно еще не вполне замерзало, в другом случае мы не имели бы возможности пересекать его на лодках. Питаю надежду, что будет оттепель и оно снова станет защищательностью для нас. — Судя по выражению лиц Бинабика и Слудига, это было очень маловероятно.Две больших плоскодонки ждали на берегу озера.— Люди и волки будут поехать вот в этой, — сказал Бинабик, показывая. — В другую сядут лошади и один человек, чтобы следить за ними. Что касается твоей лошади Саймон, я предполагаю, что она имела достаточное знакомство с Кантакой, чтобы поплывать в нашей лодке.— Это обо мне ты должен беспокоиться, тролль! — зарычал Слудиг. — Я люблю лодки еще меньше, чем волков, а волков я люблю не больше, чем лошади.Бинабик отмахнулся.— Ты шуточник, Слудиг. Кантака рисковала жизнью вместе с тобой, и не один раз. Ты имеешь прекрасное знание об этом.— Значит теперь я опять должен рисковать своей жизнью на еще одной вашей проклятой лодке! — пожаловался риммер. Казалось, он подавлял улыбку. Саймон снова подивился странной дружбе между Бинабиком и северянином, которая начинала крепнуть.— Что ж, — продолжил Слудиг. — Тогда я поеду. Но если ты споткнешься об эту зверюгу и упадешь я буду последним, кто прыгнет за тобой.— Тролли, — с пафосом сказал Бинабик. — Не имеют особенности падать.Маленький человек вытащил из огня длинную горящую ветку, несколькими пригоршнями снега загасил костер и залез в ближайшую лодку.— Ваши факелы имеют слишком очень много яркости, — сказал он. — Очень лучше будет угасить их. Будем питать наслаждение ночью, когда наконец можно видеть звезды. — Он зажег роговую лампу, висящую на носу ложи, потом быстро перешел на другую колеблющуюся палубу и зажег фитиль и там. Свет этих фонарей, ровный и призрачно-лунный, разлился по воде, а Бинабик швырнул свой факел за борт. Ветка исчезла, с шипением выбросив облачко пара. Саймон и его спутники загасили факелы и последовали за троллем.Один из людей Хотвига отправился на вторую баржу, перевозить лошадей, но Домой, как и предполагал Бинабик, не боялась Кантаки и получила разрешение ехать вместе со всей компанией. Она стояла на корме первой лодки и смотрела назад, на остальных лошадей, словно герцогиня, обозревающая банду гуляк, пирующих под ее балконом. Канатка свернулась у ног Бинабика, устало свесив язык, и смотрела, как Слудиг и Хотвиг шестами спихивают в озеро первую баржу. Вокруг поднимался туман, и в мгновение ока земля за их спинами исчезла, так что лодки плыли по какому-то потустороннему миру — в облаке над черной водой.По большей части лед был только тонкой кожицей на воде, хрупкой, как леденец. Когда нос лодки врезался в него, лед трещал и звенел — нежный, но раздражающий звук, от которого у Саймона мурашки бежали по спине. Прошедшая волна бури оставила небо над головой почти чистым. Как и сказал Бинабик, во мраке можно было рассмотреть несколько подмигивающих звезд.— Смотрите, — мягко сказал тролль. — Люди подготавливаются к битве, а Шедда занимается своим делом. Она еще не улавливала своего мужа Киккасута, но не прекращает стараний.Саймон стоял возле него и смотрел вверх, в глубокий колодец неба. Если не считать звука ломающегося льда и редких столкновении с более крупными плавучими льдинами, в долине было противоестественно тихо.— Что такое? — внезапно сказал Слудиг. — Там!Саймон наклонился, чтобы проследить за его взглядом. Рука риммера в меховом рукаве показывала на темный край Альдхорта, который, словно сторожевая стена замка, возвышался над северным берегом озера.— Я ничего не вижу, — прошептал Саймон.— Все уже пропало, — свирепо сказал Слудиг, как будто Саймон усомнился в его словах, а не просто не разглядел ничего в темноте. — Там были огни в лесу, я видел их.Бинабик подошел ближе к краю лодки, вглядываясь в темноту.— Это в близости от того места, где стоит Энки э-Шаосай или то, что от него оставалось.Хотвиг тоже подошел к ним. Баржа тихо покачивалась. Саймон подумал, что хорошо еще, что Домой стоит спокойно, а не то лодка могла бы перевернуться.— В призрачном городе? — покрытое шрамами лицо Хотвига внезапно стало почти детским. — Ты видел там огни?— Да, — сказал Слудиг, — видел, клянусь Кровью Эйдона. Но теперь они исчезли.— Хмм, — Бинабик казался озабоченным. — Имеет возможность, что это наши фонари отразились от какого-то зеркала в старом городе…— Нет, — твердо сказал Слудиг. — Один из огней был ярче любой из наших ламп. Но они очень быстро погасли.— Колдовские огни, — мрачно сказал Хотвиг.— Имеется также возможность, — сказал Бинабик, — что они были видны сквозь деревья и поломанные здания, а потом, когда мы проезжали мимо, их уже не было возможности видеть. — Он подумал мгновение и повернулся к Саймону. — Джошуа поставил перед тобой задачу на сегодня, Саймон. Имеем ли мы должность возвращаться и сматривать, что это там за огни?Саймон пытался спокойно обдумать, что лучше, но на самом деле он не хотел идти проверять, что сияло по ту сторону черной воды. Не сегодня.— Нет, — он старался, чтобы его голое звучал размеренно и твердо. — Нет, мы не поедем. У нас есть известия, в которых нуждается Джошуа. Что если это разведчики Фенгбальда? Чем меньше они нас видят, тем лучше. — Изложенное таким образом, все это звучало довольно убедительно. Он почувствовал мгновенное облегчение, но через секунду ему стало стыдно, что он пытается обмануть людей, рисковавших жизнью под его командой. — И кроме того, — сказал он, — я устал и обеспокоен, нет, испуган на самом деле. Это была трудная ночь. Пойдем и расскажем Джошуа обо всем, что мы видели, включая и огни в лесу. Решать должен принц. — Он договорил и резко обернулся, почувствовав что-то у себя за плечом. Это была Сесуадра, вынырнувшая из тумана. Казалось, что она только что появилась над обсидиановым озером, как пробивающий толщу воды кит. Он стоял и смотрел на нее, раскрыв рот.Бинабик погладил широкую голову Кантаки.— Я думаю, в словах Саймона мы имеем хороший смысл. Принц Джошуа будет иметь решение в относительности этой очень большой загадки.— Они были там, — сердито сказал Слудиг, но при этом тряхнул головой, как будто теперь уже не был так уверен, как раньше.Лодки скользили дальше. Заросший лесом берег снова исчез во всеплоглощающем тумане, как сон исчезает перед звуками рассвета.Деорнот наблюдал за Саймоном, когда юноша докладывал обо всем происшедшем, и обнаружил, что ему нравится то, что он видит. Молодой человек горел возбуждением от своих новых обязанностей, и серый утренний свет отражался в его глазах — немного слишком ярких, учитывая тревожность обсуждаемых событий, а именно: армию Фенгбальда, превосходящую войска принца по численности, вооружению и опыту. Но Деорнот с удовольствием заметил, что юноша не спешит со своими объяснениями, не делает поспешных выводов и тщательно обдумывает ответ на каждый из вопросов принца Джошуа. Этот свежеиспеченный рыцарь, казалось, многое видел и слышал за свою короткую жизнь, и все это принимал к сведению. Саймон рассказывал об их приключении, Хотвиг и Слудиг согласно кивали, и вскоре Деорнот обнаружил, что кивает вместе с ними. Деорнот видел, как из этого мальчика со смешной цыплячьей бородой вырастает настоящий мужчина.Джошуа держал совет перед своим шатром. Большой костер отгонял утренний холод и служил центром их кружка. В тот момент, когда принц выяснял у Саймона какие-то последние вопросы, Фреозель, приземистый лорд-констебпь Нового Гадринсетта, прочистил горло, чтобы привлечь внимание принца.— Да, Фреозель?— Сдается мне, сир, что все, о чем рассказывает здесь ваш рыцарь, здорово похоже на то, что нам рассказывал лорд-мэр. Саймон повернулся к фальширцу:— Лорд-мэр? Кто это такой?— Хельфгрим, который раньше был мэром Гадринсетта, — объяснил Джошуа. — Он пришел к нам сразу после того, как вы уехали. Он бежал из лагеря Фенгбальда и пробрался сюда. Он болен, и я приказал ему оставаться в постели, иначе он был бы с нами сейчас. Он проделал пешком долгий путь, и люди Фенгбальда очень плохо обращались с ним.— Как я сказал, ваше высочество, — продолжал Фреозель вежливо, но твердо, — то, что здесь говорил сир Сеоман, подтверждает рассказ Хельфгрима. Так что, когда Хельфгрим говорит, что он знает, как, где и когда Фенгбальд собирается атаковать… — Молодой человек пожал плечами: — Похоже, нам не вредно и послушать его. Это прямо вроде подарка — мало что и делать после этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55