Как положено, с представителем жилконторы.
— Не тот случай, Андрей Витальевич, чтобы двери ломать. Свои методы оставьте для более подходящего момента.
— Как скажете…
Тростинкина убрала документы в одну из папок. В её руках остались два листа бумаги, плотно покрытых компьютерным текстом.
— Это вам, Анатолий Василич. Отдельное поручение. Я набросала только самые необходимые пункты. И обратите, пожалуйста, внимание на срок исполнения. Десять дней. Сейчас за это спрашивают очень строго.
— Мы никогда и не волокитим… — не читая, Катышев переадресовал «Поручение» Андрею. — Держи! Тебе исполнять.
— Спасибо. Что бы я делал без этих ценных указаний? — Андрей пробежал взглядом строчки. — Ого! Получить в ПНД справку, состоит ли Громов на учёте! Это что, розыскное мероприятие?
Тростинкина снисходительно улыбнулась:
— Не хочется лишний раз напоминать, но в законе чётко указано, что я имею право отдавать любые распоряжения по ходу расследования. Так что не будем спорить, Андрей Витальевич. Если хотите поспорить, то милости прошу к прокурору. Попробуйте ему объяснить своё недовольство. А у меня слишком много других дел, по которым надо работать.
— По этому, значит, не надо?
— Почему? Я такого не говорила. Но вы же сами видите, что здесь в первую очередь надо проводить оперативные мероприятия.
— Вроде справки из ПНД?..
Ещё не так давно с Маргаритой складывались нормальные, деловые отношения. Понимая, что опыта у неё не хватает, девушка внимательно прислушивалась к чужому мнению, спрашивала, когда надо, совета, и не принимала амбициозных решений. Все изменилось мгновенно.
Своё мнение по этому поводу Катышев не преминул высказать, как только они с Андреем покинули кабинет Риты. Звучало грубовато:
— Мужика ей нормального надо, чтобы трахал, как следует. Тогда не будет на работе зацикливаться, королеву из себя корчить. Я слышал, она с кем-то из наших встречалась. Ты, случайно, не в курсе?
— Нет.
Катышев посмотрел искоса, и было понятно, что он не очень-то верит Андрею.
Акулов, чуть ли не единственный во всем РУВД, доподлинно знал, что одной из причин происшедшей с Ритой метаморфозы послужил её разрыв с Волгиным. Их роман закрутился внезапно, занял всего несколько дней и столь же внезапно прервался. Волгин по этому поводу не переживал. Рита — срывалась на посторонних. Её папа занимал хорошую должность в городской прокуратуре. Воробьёв, районный прокурор, спал и видел, как уходит на повышение, а потому закрывал глаза на все художества Тростинкиной. Это было несложно, потому как формально она всякий раз оказывалась права. Избранная ею тактика взаимоотношений с сотрудниками управления была проста и неуязвима: она целиком и полностью следовала букве закона, каждое своё действие и каждое требование обосновывая соответствующими параграфами и статьями. Теорию, что и говорить, Рита знала отлично. А что касается практики — пусть остальные подстраиваются под неё. Законными путями поставить девчонку на место было нельзя. Оставалось впрямую хамить или тихо саботировать, и многие коллеги Андрея такой путь уже выбрали.
«На хрена Серёга с ней связывался?» — уже в который раз мысленно вздохнул Акулов.
Начальник снова покосился на него. Видимо, он не «слышал, что она с кем-то встречалась», а знал доподлинно про неудавшийся служебный роман.
Была и вторая причина изменений в Ритином поведении, но касалась она только Андрея и, по идее, не могла влиять на отношение девушки к другим сотрудникам розыска.
Месяц назад была ранена младшая сестра Андрея. Она до сих пор находилась в больнице: лечение затянулось из-за врачебных ошибок. Меньше, чем за неделю, преступника арестовали. Следствие ещё продолжалось, дело вела Маргарита, и Акулов подозревал, что какие-то подробности его семейной жизни, ставшие известными ей, вызвали негативное к нему отношение. Вот только — какие? Сестра танцевала в ночном клубе с сомнительной репутацией, а он об этом — ни сном ни духом? Хм, слабовато… Арестованный что-то наговорил во время допросов? Что именно? Акулов, как ни старался, ничего правдоподобного представить не мог.
А чувство, что она теперь воротит от него нос именно в связи с этим, не оставляло. Андрей привык доверять своей интуиции. Хотя в житейских делах она его подводила частенько, но на работе большинство предчувствий сбывалось с пугающей точностью.
— Ты на базу? — Катышев сел за руль своей личной «десятки» — служебная автомашина уже год простаивала в ремонте.
— Нет, выскочу по дороге, — Акулов занял соседнее место. — С человечком одним надо встретиться.
— Опаздываешь?
— Успеваю…
— По этому делу?
— Других пока нет.
— Тьфу-тьфу-тьфу. Бог даст, закончим год по-человечески. Все нормы давно перевыполнили! На моей памяти ни разу столько «мокрух» подряд не случалось…
— Сглазить не боишься? До Нового года ещё почти две недели.
Катышев постучал себя по лбу.
* * *
Осведомитель Акулова в преступных кругах носил кличку Валет и был завербован Волгиным два года назад. Поначалу он здорово помог в одном деле, но потом начал отлынивать, что, в общем-то, совершенно не удивляло. Вполне вероятно, что связь с ним оборвалась бы вообще, потому что несколько встреч он пропустил, а на других с вызовом отвечал, что информацией не располагает и что ему все надоело. Волгин не хотел тратить время на то, чтобы наставить Валета на путь истинный и возродить былое сотрудничество, но тот вдруг сам проявил инициативу. Приближался суд — его обвиняли в изнасиловании и мошенничестве, и Валет рассудил, что дружба с ментами ему не повредит. Дело было старое и бесперспективное с точки зрения современного правосудия, но Валет, как бы ни успокаивали его адвокаты и друганы, все равно менжевался. Неделю назад он сам позвонил и напросился на встречу. Волгину было не до того, и он «переключил» осведомителя на Андрея, и Акулов, сразу после покушения на Громова, дал Валету своё первое задание.
Дождавшись, пока машина Катышева скроется из виду, Акулов нырнул в проходной двор, вышел на другой улице и, сделав ещё сотню шагов, оказался в подъезде приземистого тёмного дома довоенной постройки. По широкой лестнице поднялся на последний этаж. Там располагались всего две квартиры, из них та, что по правую руку, была нежилая, с заколоченной крест-накрест досками ободранной дерматиновой дверью.
С точки зрения конспирации явочная квартира оставляла желать лучшего, но дарёному коню в зубы не смотрят: Валет сам её снял для встреч с оперативниками, а ничего другого Акулов предложить бы не мог.
Валет открыл сразу, стоило один раз приложиться к звонку.
— Здравствуйте, проходите…
— Ты бы «глазок» хоть поставил! Да и спросить, кто пришёл, не вредно бывает…
Осведомитель кивнул, но было видно, что эти рекомендации ему до фонаря.
— И машину не ставь перед домом, — Акулов прошёл в единственную, но зато невероятно большую, комнату, — слишком уж твоя тачка приметная…
— Хорошо, больше не буду.
Сняв не самое дешёвое жильё, на меблировке Валет сэкономил. Кроме пары рассохшихся кресел и низкого столика с прожжённой и заляпанной полировкой, ничего больше не было. На трех узких сводчатых окнах висели рваные шторы, все разные по цвету и длине. Под крайним окном, вдоль стены, выстроилась батарея пустых бутылок. Акулов пригляделся: к тёмному пиву, уже виденному им в прошлый визит, добавились ликёр и водка. Марки были не из дешёвых.
— Ты что, сюда баб приводил?
— Не! — Валет жизнерадостно хохотнул, — У меня жена есть.
— Хочешь меня убедить, что ты ей не изменяешь?
— Только с проститутками, за деньги. Но это ведь не измена!
— Хм… А все-таки, кто здесь гулял?
— Да кореш один! Нормальный пацан.
— Так припёрло, что… — Акулов многозначительно окинул взглядом грязную убогую обстановку.
— Ага! В натуре, ему некуда было приткнуться. Не домой же шкуру тащить!
— Что, тоже женатый?
— Ага! Выпить будете?
— Воздержусь.
— Ну, как хотите! — Подойдя к одному из окон, Валет достал из-за шторы пузатую бутылочку «Портера» и сковырнул крышку зубами. — За встречу!
Выплюнув пробку далеко в сторону, он сделал глоток, сразу ополовинив бутылку.
— Уф, хорошо!
Сидя в кресле так, чтобы не прислоняться спиной к грязной обивке, Акулов рассматривал осведомителя.
Весёлость и раскованность были, несомненно, напускными. Валет изрядно трусил, хотя всеми силами старался это не показать.
Актёр из него был неважный.
Перед их первой встречей Волгин показал Андрею фотографию Валета двухгодичной давности. Снимок был сделан хорошим фотографом и передавал характер осведомителя. Бывший спортсмен, убеждённый, что общество недоплатило ему за борцовские подвиги, и решивший взять недостающее сам. Быстро и много. Не слишком умный, но упорный и хитрый, достаточно хитрый, чтобы не переть на рожон там, где плетью обуха не перешибёшь. Вербовка его прошла просто. Волгин навестил его в тюрьме буквально за день до освобождения под залог и порадовал известием о том, что освобождение может не состояться: всплыл преступный эпизод, доселе не известный, и от него, Волгина, зависит, попадёт ли он в уголовное дело. Валет согласился сотрудничать и оказался на воле, но, выполняя поручения Волгина, выяснил, что опер взял его на пушку. Эпизод, действительно, имел место, но доказать причастность Валета к нему не представлялось возможным. В открытую, со скандалом, расторгать договор бандит поостерёгся, но толковых сведений больше не приносил…
За два года внешность его претерпела значительные изменения. О славном спортивном прошлом можно было догадываться только по раздавленным ушам и сломанному носу. Валет растолстел, набрав килограммов двадцать лишнего веса. Отрастил волосы, умерил количество золотых украшений до минимума, сменил кожанку на костюм с модным галстуком. Числился в штате солидной страховой фирмы и получал заочное высшее образование в платном ВУЗе. Растил ребёнка. Строил загородный дом. Если вспомнить, что он начал с уровня обычного «быка», успехи более чем впечатляли. Большинство его прежних друзей, занимавших два года назад ту же ступеньку иерархической лестницы преступного мира, не могли похвастаться и половиной таких достижений.
Это и послужило одной из причин звонка Волгину. Валет понимал, что завистников вокруг него много, и найдутся такие, кто не упустит возможности наложить на его добро лапу, если представится случай. Осуждение к реальному сроку было, возможно, самым удобным из таких случаев. Валет изнервничался и не знал, кому из друзей можно верить. Ему казалось, что все вокруг только и ждут, когда он окажется в камере. В том числе и жена. Поддержку ментов, с учётом того, что обвинение само по себе дышало на ладан, он считал весомой гарантией того, что в камеру отправиться не придётся. Конечно, самым надёжным было бы подкупить судью, но сделать этого Валет не сумел и оттого терзался вопросом: не заплатили ли уже его недоброжелатели? Кто сказал, что взятку дают только за оправдательный приговор? Бывает и наоборот…
Акулов не стал его ни утешать, ни обнадёживать. Поставил сразу жёсткое условие: дружбу надо заслужить, клятвы и обещания в зачёт не принимаются. Негласная поддержка в суде может быть обеспечена только регулярным поступлением важной и достоверной информации. Валет пообещал все сделать, как надо…
Оставшееся пиво он прикончил за два приёма и сел в кресло напротив Андрея.
— Кое-что я узнал.
— Обнадёживающее начало.
— Громов — бывший «афганец». Говорят, его героем Союза хотели назначить, но что-то там не прошло. Не знаю, правда это или нет… Но ребята-«афганцы» его уважают. Раньше он всякие должности занимал в разных организациях. У ветеранов там, у инвалидов. Барыг прикрывал. А потом, лет, может, пять назад, от таких дел отошёл. Нашёл что-то интереснее. Выгоднее. Но никто не знает, что именно. Так, всякие слухи…
— Какие?
— Никакие. Неконкретные, то есть. Так, фигню всякую говорят. Я не мог сильно спрашивать, заподозрить могли. Связи у него были. Не только у нас в городе, а и в Москве, в Питере. Наверное, он как-то ими воспользовался. Не знаю! И никто толком не знает. Но, по ходу, пристроился он в какое-то место, где реальные бабки можно иметь, ничего не боясь. Типа как в Думе. Одно точно: за последнее время он ни в какие стремные темы не лез, сбоку держался. Говорят, как-то ему предлагали в одно дело вписаться. И риска почти никакого, и барыш очень приличный, а он отказался. Почему?
— Наверное, не захотел.
— Причём здесь «хочу — не хочу», когда пол-лимона зелени можно заработать не сходя с места?! Мне, кстати, такого не предлагают. И вам, я думаю, тоже. А он отказался… Я так думаю, что он уже тогда боялся чего-то. Подозревал.
— Что он мог подозревать?
— Что валить его будут. Он, кстати, знаете, как про себя любил говорить? То есть, любит… Я, говорит, парень не промах. Это другие по мне вечно промахиваются, а я всегда бью точно в цель. Его слова…
— Какое дело ему предлагали? И кто? Когда?
— Недавно. Месяц, может, назад. Или три. А что за тема — я вам попозже точно скажу. Разузнать ещё кое-что надо. Проверить. Когда в следующий раз встретимся, я все точно скажу. Обещаю.
— Ну-ну…
— Честно!
Акулов не был удовлетворён результатом беседы. Можно было поспорить, что Валет побоялся наводить справки о происшествии среди знакомых бандитов, запомнил то, что случайно услышал, а остальное домыслил, отталкиваясь от собственного опыта и стимулируя фантазию «Портером».
— Кстати, может быть, в него случайно попали. Знаете, как это бывает…
— Не может.
— Да? Вы проверяли?
Андрей не ответил. Версия «ошибка в объекте» рассматривалась с самого начала, хотя лично он в неё совершенно не верил. Прошерстили весь дом, где проживал Громов, но никого, с кем можно было бы перепутать «афганца» по роду занятий, внешности или машине, не отыскали. Как среди жителей, так и среди возможных гостей.
— Его не перепутали, — медленно повторил Акулов и жёстко посмотрел в глаза Валета. — Сколько тебе нужно времени? Если в следующий раз ты снова попытаешься мне повесить лапшу…
— Ничего я не вешал…
— Если в следующий раз ты не сообщишь мне чего-нибудь дельного, то эта встреча будет последней. Ты меня понял? Мы разбежимся, и выкарабкивайся дальше, как знаешь. — Акулов встал: — До свиданья!
Валет попрощался кивком и не пошёл закрывать за Акуловым дверь.
На пороге Андрей обернулся: Валет казался обиженным, обида вытеснила испуг, который был заметён в начале беседы.
Спускаясь по лестнице, Акулов подумал, что такая перемена объясняется просто. Не подготовившись к встрече, осведомитель боялся, что куратор изобличит его во враньё. Боялся, однако надеялся, что проскочит. Блеф не удался, и после разоблачения осталось только обижаться. Скорее всего, не на себя. Такие, как Валет, в своих бедах всегда винят окружающих. Потому и живут, если брать внешнюю сторону жизни, очень неплохо. Разве что мало.
С другой стороны, даже из сбивчивого рассказа Валета можно было извлечь рациональное зерно. Как раз в тот момент, когда Андрей, в своих рассуждениях добрался до интересного обобщения, от важной мысли его отвлёк сигнал пейджера.
Только один человек мог прислать подобное сообщение. Не нужно было читать подпись, чтобы узнать его стиль.
«Я на трубе, тебя в РУВД нет, позвони».
Конечно, Шурик Сазонов! Самый никчёмный мент из всех, кого Акулов когда-либо знал. Правда, в прошлом месяце Сазонов отличился, в одиночку задержав вооружённого чеченского бандита, но это было его единственным достижением на поприще оперативника. Все остальные задания Шурик с блеском проваливал.
Возвращаться к Валету Акулов не стал. Зашёл в продовольственный магазинчик, показал продавщице удостоверение, и она проводила его в кабинетик заведующей:
— Звоните.
— Прямой?
— Через девятку.
Женщина вышла, закрыв за собой дверь. Акулов присел на табуретку перед столом, набрал номер сазоновского мобильника. Не хотелось думать, что Шурик вляпался в очередные неприятности…
Данное ему поручение было простым.
В течение дня Громова должны были выписать из больницы. Пустить за ним квалифицированный «хвост» не получилось, но Андрей решил хотя бы узнать, кто приедет встречать потерпевшего. Катышев отрядил ему в помощь Сазонова. Глядя в невинные глаза Шурика, Акулов долго сомневался, можно ли поручать ему это. Казалось бы, что может быть проще: сиди перед больницей в машине, слушай магнитофон и приглядывай за входом. У фигуранта достаточно приметная внешность, так что обознаться практически невозможно. Да и встречать его будут солидные люди на приличных машинах, которые наверняка подкатят к самым дверям, так что на тех, кто потопает к троллейбусной остановке, можно внимания не обращать… Знай Андрей точное время выписки — отправился бы сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Не тот случай, Андрей Витальевич, чтобы двери ломать. Свои методы оставьте для более подходящего момента.
— Как скажете…
Тростинкина убрала документы в одну из папок. В её руках остались два листа бумаги, плотно покрытых компьютерным текстом.
— Это вам, Анатолий Василич. Отдельное поручение. Я набросала только самые необходимые пункты. И обратите, пожалуйста, внимание на срок исполнения. Десять дней. Сейчас за это спрашивают очень строго.
— Мы никогда и не волокитим… — не читая, Катышев переадресовал «Поручение» Андрею. — Держи! Тебе исполнять.
— Спасибо. Что бы я делал без этих ценных указаний? — Андрей пробежал взглядом строчки. — Ого! Получить в ПНД справку, состоит ли Громов на учёте! Это что, розыскное мероприятие?
Тростинкина снисходительно улыбнулась:
— Не хочется лишний раз напоминать, но в законе чётко указано, что я имею право отдавать любые распоряжения по ходу расследования. Так что не будем спорить, Андрей Витальевич. Если хотите поспорить, то милости прошу к прокурору. Попробуйте ему объяснить своё недовольство. А у меня слишком много других дел, по которым надо работать.
— По этому, значит, не надо?
— Почему? Я такого не говорила. Но вы же сами видите, что здесь в первую очередь надо проводить оперативные мероприятия.
— Вроде справки из ПНД?..
Ещё не так давно с Маргаритой складывались нормальные, деловые отношения. Понимая, что опыта у неё не хватает, девушка внимательно прислушивалась к чужому мнению, спрашивала, когда надо, совета, и не принимала амбициозных решений. Все изменилось мгновенно.
Своё мнение по этому поводу Катышев не преминул высказать, как только они с Андреем покинули кабинет Риты. Звучало грубовато:
— Мужика ей нормального надо, чтобы трахал, как следует. Тогда не будет на работе зацикливаться, королеву из себя корчить. Я слышал, она с кем-то из наших встречалась. Ты, случайно, не в курсе?
— Нет.
Катышев посмотрел искоса, и было понятно, что он не очень-то верит Андрею.
Акулов, чуть ли не единственный во всем РУВД, доподлинно знал, что одной из причин происшедшей с Ритой метаморфозы послужил её разрыв с Волгиным. Их роман закрутился внезапно, занял всего несколько дней и столь же внезапно прервался. Волгин по этому поводу не переживал. Рита — срывалась на посторонних. Её папа занимал хорошую должность в городской прокуратуре. Воробьёв, районный прокурор, спал и видел, как уходит на повышение, а потому закрывал глаза на все художества Тростинкиной. Это было несложно, потому как формально она всякий раз оказывалась права. Избранная ею тактика взаимоотношений с сотрудниками управления была проста и неуязвима: она целиком и полностью следовала букве закона, каждое своё действие и каждое требование обосновывая соответствующими параграфами и статьями. Теорию, что и говорить, Рита знала отлично. А что касается практики — пусть остальные подстраиваются под неё. Законными путями поставить девчонку на место было нельзя. Оставалось впрямую хамить или тихо саботировать, и многие коллеги Андрея такой путь уже выбрали.
«На хрена Серёга с ней связывался?» — уже в который раз мысленно вздохнул Акулов.
Начальник снова покосился на него. Видимо, он не «слышал, что она с кем-то встречалась», а знал доподлинно про неудавшийся служебный роман.
Была и вторая причина изменений в Ритином поведении, но касалась она только Андрея и, по идее, не могла влиять на отношение девушки к другим сотрудникам розыска.
Месяц назад была ранена младшая сестра Андрея. Она до сих пор находилась в больнице: лечение затянулось из-за врачебных ошибок. Меньше, чем за неделю, преступника арестовали. Следствие ещё продолжалось, дело вела Маргарита, и Акулов подозревал, что какие-то подробности его семейной жизни, ставшие известными ей, вызвали негативное к нему отношение. Вот только — какие? Сестра танцевала в ночном клубе с сомнительной репутацией, а он об этом — ни сном ни духом? Хм, слабовато… Арестованный что-то наговорил во время допросов? Что именно? Акулов, как ни старался, ничего правдоподобного представить не мог.
А чувство, что она теперь воротит от него нос именно в связи с этим, не оставляло. Андрей привык доверять своей интуиции. Хотя в житейских делах она его подводила частенько, но на работе большинство предчувствий сбывалось с пугающей точностью.
— Ты на базу? — Катышев сел за руль своей личной «десятки» — служебная автомашина уже год простаивала в ремонте.
— Нет, выскочу по дороге, — Акулов занял соседнее место. — С человечком одним надо встретиться.
— Опаздываешь?
— Успеваю…
— По этому делу?
— Других пока нет.
— Тьфу-тьфу-тьфу. Бог даст, закончим год по-человечески. Все нормы давно перевыполнили! На моей памяти ни разу столько «мокрух» подряд не случалось…
— Сглазить не боишься? До Нового года ещё почти две недели.
Катышев постучал себя по лбу.
* * *
Осведомитель Акулова в преступных кругах носил кличку Валет и был завербован Волгиным два года назад. Поначалу он здорово помог в одном деле, но потом начал отлынивать, что, в общем-то, совершенно не удивляло. Вполне вероятно, что связь с ним оборвалась бы вообще, потому что несколько встреч он пропустил, а на других с вызовом отвечал, что информацией не располагает и что ему все надоело. Волгин не хотел тратить время на то, чтобы наставить Валета на путь истинный и возродить былое сотрудничество, но тот вдруг сам проявил инициативу. Приближался суд — его обвиняли в изнасиловании и мошенничестве, и Валет рассудил, что дружба с ментами ему не повредит. Дело было старое и бесперспективное с точки зрения современного правосудия, но Валет, как бы ни успокаивали его адвокаты и друганы, все равно менжевался. Неделю назад он сам позвонил и напросился на встречу. Волгину было не до того, и он «переключил» осведомителя на Андрея, и Акулов, сразу после покушения на Громова, дал Валету своё первое задание.
Дождавшись, пока машина Катышева скроется из виду, Акулов нырнул в проходной двор, вышел на другой улице и, сделав ещё сотню шагов, оказался в подъезде приземистого тёмного дома довоенной постройки. По широкой лестнице поднялся на последний этаж. Там располагались всего две квартиры, из них та, что по правую руку, была нежилая, с заколоченной крест-накрест досками ободранной дерматиновой дверью.
С точки зрения конспирации явочная квартира оставляла желать лучшего, но дарёному коню в зубы не смотрят: Валет сам её снял для встреч с оперативниками, а ничего другого Акулов предложить бы не мог.
Валет открыл сразу, стоило один раз приложиться к звонку.
— Здравствуйте, проходите…
— Ты бы «глазок» хоть поставил! Да и спросить, кто пришёл, не вредно бывает…
Осведомитель кивнул, но было видно, что эти рекомендации ему до фонаря.
— И машину не ставь перед домом, — Акулов прошёл в единственную, но зато невероятно большую, комнату, — слишком уж твоя тачка приметная…
— Хорошо, больше не буду.
Сняв не самое дешёвое жильё, на меблировке Валет сэкономил. Кроме пары рассохшихся кресел и низкого столика с прожжённой и заляпанной полировкой, ничего больше не было. На трех узких сводчатых окнах висели рваные шторы, все разные по цвету и длине. Под крайним окном, вдоль стены, выстроилась батарея пустых бутылок. Акулов пригляделся: к тёмному пиву, уже виденному им в прошлый визит, добавились ликёр и водка. Марки были не из дешёвых.
— Ты что, сюда баб приводил?
— Не! — Валет жизнерадостно хохотнул, — У меня жена есть.
— Хочешь меня убедить, что ты ей не изменяешь?
— Только с проститутками, за деньги. Но это ведь не измена!
— Хм… А все-таки, кто здесь гулял?
— Да кореш один! Нормальный пацан.
— Так припёрло, что… — Акулов многозначительно окинул взглядом грязную убогую обстановку.
— Ага! В натуре, ему некуда было приткнуться. Не домой же шкуру тащить!
— Что, тоже женатый?
— Ага! Выпить будете?
— Воздержусь.
— Ну, как хотите! — Подойдя к одному из окон, Валет достал из-за шторы пузатую бутылочку «Портера» и сковырнул крышку зубами. — За встречу!
Выплюнув пробку далеко в сторону, он сделал глоток, сразу ополовинив бутылку.
— Уф, хорошо!
Сидя в кресле так, чтобы не прислоняться спиной к грязной обивке, Акулов рассматривал осведомителя.
Весёлость и раскованность были, несомненно, напускными. Валет изрядно трусил, хотя всеми силами старался это не показать.
Актёр из него был неважный.
Перед их первой встречей Волгин показал Андрею фотографию Валета двухгодичной давности. Снимок был сделан хорошим фотографом и передавал характер осведомителя. Бывший спортсмен, убеждённый, что общество недоплатило ему за борцовские подвиги, и решивший взять недостающее сам. Быстро и много. Не слишком умный, но упорный и хитрый, достаточно хитрый, чтобы не переть на рожон там, где плетью обуха не перешибёшь. Вербовка его прошла просто. Волгин навестил его в тюрьме буквально за день до освобождения под залог и порадовал известием о том, что освобождение может не состояться: всплыл преступный эпизод, доселе не известный, и от него, Волгина, зависит, попадёт ли он в уголовное дело. Валет согласился сотрудничать и оказался на воле, но, выполняя поручения Волгина, выяснил, что опер взял его на пушку. Эпизод, действительно, имел место, но доказать причастность Валета к нему не представлялось возможным. В открытую, со скандалом, расторгать договор бандит поостерёгся, но толковых сведений больше не приносил…
За два года внешность его претерпела значительные изменения. О славном спортивном прошлом можно было догадываться только по раздавленным ушам и сломанному носу. Валет растолстел, набрав килограммов двадцать лишнего веса. Отрастил волосы, умерил количество золотых украшений до минимума, сменил кожанку на костюм с модным галстуком. Числился в штате солидной страховой фирмы и получал заочное высшее образование в платном ВУЗе. Растил ребёнка. Строил загородный дом. Если вспомнить, что он начал с уровня обычного «быка», успехи более чем впечатляли. Большинство его прежних друзей, занимавших два года назад ту же ступеньку иерархической лестницы преступного мира, не могли похвастаться и половиной таких достижений.
Это и послужило одной из причин звонка Волгину. Валет понимал, что завистников вокруг него много, и найдутся такие, кто не упустит возможности наложить на его добро лапу, если представится случай. Осуждение к реальному сроку было, возможно, самым удобным из таких случаев. Валет изнервничался и не знал, кому из друзей можно верить. Ему казалось, что все вокруг только и ждут, когда он окажется в камере. В том числе и жена. Поддержку ментов, с учётом того, что обвинение само по себе дышало на ладан, он считал весомой гарантией того, что в камеру отправиться не придётся. Конечно, самым надёжным было бы подкупить судью, но сделать этого Валет не сумел и оттого терзался вопросом: не заплатили ли уже его недоброжелатели? Кто сказал, что взятку дают только за оправдательный приговор? Бывает и наоборот…
Акулов не стал его ни утешать, ни обнадёживать. Поставил сразу жёсткое условие: дружбу надо заслужить, клятвы и обещания в зачёт не принимаются. Негласная поддержка в суде может быть обеспечена только регулярным поступлением важной и достоверной информации. Валет пообещал все сделать, как надо…
Оставшееся пиво он прикончил за два приёма и сел в кресло напротив Андрея.
— Кое-что я узнал.
— Обнадёживающее начало.
— Громов — бывший «афганец». Говорят, его героем Союза хотели назначить, но что-то там не прошло. Не знаю, правда это или нет… Но ребята-«афганцы» его уважают. Раньше он всякие должности занимал в разных организациях. У ветеранов там, у инвалидов. Барыг прикрывал. А потом, лет, может, пять назад, от таких дел отошёл. Нашёл что-то интереснее. Выгоднее. Но никто не знает, что именно. Так, всякие слухи…
— Какие?
— Никакие. Неконкретные, то есть. Так, фигню всякую говорят. Я не мог сильно спрашивать, заподозрить могли. Связи у него были. Не только у нас в городе, а и в Москве, в Питере. Наверное, он как-то ими воспользовался. Не знаю! И никто толком не знает. Но, по ходу, пристроился он в какое-то место, где реальные бабки можно иметь, ничего не боясь. Типа как в Думе. Одно точно: за последнее время он ни в какие стремные темы не лез, сбоку держался. Говорят, как-то ему предлагали в одно дело вписаться. И риска почти никакого, и барыш очень приличный, а он отказался. Почему?
— Наверное, не захотел.
— Причём здесь «хочу — не хочу», когда пол-лимона зелени можно заработать не сходя с места?! Мне, кстати, такого не предлагают. И вам, я думаю, тоже. А он отказался… Я так думаю, что он уже тогда боялся чего-то. Подозревал.
— Что он мог подозревать?
— Что валить его будут. Он, кстати, знаете, как про себя любил говорить? То есть, любит… Я, говорит, парень не промах. Это другие по мне вечно промахиваются, а я всегда бью точно в цель. Его слова…
— Какое дело ему предлагали? И кто? Когда?
— Недавно. Месяц, может, назад. Или три. А что за тема — я вам попозже точно скажу. Разузнать ещё кое-что надо. Проверить. Когда в следующий раз встретимся, я все точно скажу. Обещаю.
— Ну-ну…
— Честно!
Акулов не был удовлетворён результатом беседы. Можно было поспорить, что Валет побоялся наводить справки о происшествии среди знакомых бандитов, запомнил то, что случайно услышал, а остальное домыслил, отталкиваясь от собственного опыта и стимулируя фантазию «Портером».
— Кстати, может быть, в него случайно попали. Знаете, как это бывает…
— Не может.
— Да? Вы проверяли?
Андрей не ответил. Версия «ошибка в объекте» рассматривалась с самого начала, хотя лично он в неё совершенно не верил. Прошерстили весь дом, где проживал Громов, но никого, с кем можно было бы перепутать «афганца» по роду занятий, внешности или машине, не отыскали. Как среди жителей, так и среди возможных гостей.
— Его не перепутали, — медленно повторил Акулов и жёстко посмотрел в глаза Валета. — Сколько тебе нужно времени? Если в следующий раз ты снова попытаешься мне повесить лапшу…
— Ничего я не вешал…
— Если в следующий раз ты не сообщишь мне чего-нибудь дельного, то эта встреча будет последней. Ты меня понял? Мы разбежимся, и выкарабкивайся дальше, как знаешь. — Акулов встал: — До свиданья!
Валет попрощался кивком и не пошёл закрывать за Акуловым дверь.
На пороге Андрей обернулся: Валет казался обиженным, обида вытеснила испуг, который был заметён в начале беседы.
Спускаясь по лестнице, Акулов подумал, что такая перемена объясняется просто. Не подготовившись к встрече, осведомитель боялся, что куратор изобличит его во враньё. Боялся, однако надеялся, что проскочит. Блеф не удался, и после разоблачения осталось только обижаться. Скорее всего, не на себя. Такие, как Валет, в своих бедах всегда винят окружающих. Потому и живут, если брать внешнюю сторону жизни, очень неплохо. Разве что мало.
С другой стороны, даже из сбивчивого рассказа Валета можно было извлечь рациональное зерно. Как раз в тот момент, когда Андрей, в своих рассуждениях добрался до интересного обобщения, от важной мысли его отвлёк сигнал пейджера.
Только один человек мог прислать подобное сообщение. Не нужно было читать подпись, чтобы узнать его стиль.
«Я на трубе, тебя в РУВД нет, позвони».
Конечно, Шурик Сазонов! Самый никчёмный мент из всех, кого Акулов когда-либо знал. Правда, в прошлом месяце Сазонов отличился, в одиночку задержав вооружённого чеченского бандита, но это было его единственным достижением на поприще оперативника. Все остальные задания Шурик с блеском проваливал.
Возвращаться к Валету Акулов не стал. Зашёл в продовольственный магазинчик, показал продавщице удостоверение, и она проводила его в кабинетик заведующей:
— Звоните.
— Прямой?
— Через девятку.
Женщина вышла, закрыв за собой дверь. Акулов присел на табуретку перед столом, набрал номер сазоновского мобильника. Не хотелось думать, что Шурик вляпался в очередные неприятности…
Данное ему поручение было простым.
В течение дня Громова должны были выписать из больницы. Пустить за ним квалифицированный «хвост» не получилось, но Андрей решил хотя бы узнать, кто приедет встречать потерпевшего. Катышев отрядил ему в помощь Сазонова. Глядя в невинные глаза Шурика, Акулов долго сомневался, можно ли поручать ему это. Казалось бы, что может быть проще: сиди перед больницей в машине, слушай магнитофон и приглядывай за входом. У фигуранта достаточно приметная внешность, так что обознаться практически невозможно. Да и встречать его будут солидные люди на приличных машинах, которые наверняка подкатят к самым дверям, так что на тех, кто потопает к троллейбусной остановке, можно внимания не обращать… Знай Андрей точное время выписки — отправился бы сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36