Воодушевленные своим бывшим начальником, сотрудники КГБ организовывали облавы в банях и магазинах. Забирали всех, кто находился в рабочее время не на месте, а потом с каждым разбирались, увольняли с работы…
Черненко выявил, что вся беда в непомерно раздутых штатах научных сотрудников. Пошла кампания по закрытию отраслевых научно-исследовательских институтов, по сокращению научных кадров и ассигнований.
Горбачев начал с критики застойного периода и борьбы с пьянством. Вырубили виноградники, нанесли огромный урон экономике… Эти два слова – ускорение и перестройка – на самом деле не имели никакого смысла, но обсуждались на каждом углу.
Тогда был очень популярен такой анекдот:
«Крупный начальник, передавая дела своему преемнику, вместе с другими бумагами вручает три запечатанных письма. И говорит: когда станет очень трудно, распечатайте их по очереди – это вам поможет. Новый начальник начал работать.
Дела шли исключительно плохо, он вспомнил про письма и распечатал первое. Там было написано: «Начните кампанию по критике предыдущего руководства за совершенные ошибки!»
Со следующего дня работа пошла прекрасно. Все критиковали за старые ошибки бывшее руководство, вскрывали недостатки, ругали прошлое. И так целый год…
Однако кампания по критике как-то сама по себе угасла. Предприятие работало все хуже и хуже – и начальник вспомнил о втором письме. Там было сказано: «Начните кампанию по коренной реорганизации предприятия «.
Со следующего дня работа опять пошла прекрасно. Все занимались составлением планов по реконструкции и реорганизации. Увольняли и принимали новых работников, сливали вместе и разделяли отделы и управления… Год прошел, как один день, – все были заняты делом и очень довольны.
Но когда все было реорганизовано и перестроено, выяснилось, что предприятие заработало еще хуже, чем раньше. Начальник снова попал под критику, его стали вызывать на ковер. И пришлось открывать последнее, третье письмо.
Все еще надеясь на лучшее, начальник распечатал конверт, достал сложенный вдвое листок бумаги, развернул и прочитал: «Пишите три письма!»»
Вспоминая то время, я пытаюсь понять удивительный феномен: как при всем этом страна умудрялась развиваться, никто не голодал и не тревожился за свое будущее. Более того: расцветали искусство и наука, мы были великой державой, контролировали половину мира, богатства страны были неисчислимы…
Понятно, что не следует верить советской статистике. Но возьмем один американский анализ, подготовленный, очевидно, при непосредственном участии ЦРУ.
Прирост национального продукта в СССР за 1985 год составлял 2,5 процента. Соответствующий показатель в США за тот же год – 2,7 процента, а в европейских странах – всего два процента! Согласитесь, не самые плохие для СССР цифры…
Объяснение в том, что система работала. Какой бы плохой она ни была, как бы ни нуждалась в усовершенствовании, но она все же действовала. Все механизмы в ней были настолько переплетены, что могли существовать только в едином целом.
Этого, как выяснилось, не понимал Горбачев. Обладая завидным здоровьем и молодостью, воодушевленный всенародной, а потом и всемирной поддержкой, опьяненный властью и своим успехом, он стал ломать систему изнутри.
Нельзя перестроить дом, не имея чертежей и не понимая, как он будет выглядеть.
Горбачев начал ломать дом под названием «экономика СССР», даже не выселив из него жильцов. Его больше всего интересовали внешние эффекты, производимые начатым строительством. И поскольку аппараты власти, которыми он управлял, привыкли беспрекословно подчиняться и выполнять любые указания сверху, все это «строительство с крыши» очень быстро превратилось в кампанию под девизом: «Круши что попало, дальше разберемся!»
Первый серьезный удар по системе был сделан, когда сотни министерств и ведомств были сокращены и обескровлены. Даже Сталин не позволял себе таких экспериментов: то, что строилось десятилетиями, перестало существовать в один день.
Это привело к нарушению деятельности всего народного хозяйства. Простой пример: какому-нибудь директору предприятия понадобились фонды на болты. Раньше он обращался в Госснаб, где сидел конкретный человек, чиновник Петр Петрович, который занимался болтами. Он знал о болтах абсолютно все: где, кто и сколько их производит, кому и сколько их выделено, как их доставляют и в какой упаковке, знал цены, виды, размеры…
И вдруг выясняется, что Петр Петрович больше не работает. Он уволен, так как его отдел слили еще с двумя подобными.
– Кто же теперь занимается болтами? – спрашивает директор.
– А никто! – отвечают ему чиновники в Госснабе.
– И что же делать?
– Мы сами не знаем! Говорят, в следующем месяце нас тоже сольют с другим управлением, и мы ищем работу. Поэтому ваши проблемы нас совершенно не интересуют…
Обрубив только одну вертикаль в системе, разрушали множество других. Перебои со снабжением – от туалетной бумаги и сигарет до продуктов питания и одежды – стали первым признаком нарушения работы системы.
ЦК КПСС и правительство, столкнувшись с недовольством людей, проводивших большую часть времени в очередях, пытались объяснить случившееся чем угодно, только не реальными причинами. Не потому, что их скрывали, – скорее всего они просто не понимали, что делают.
Объяснения были, например, такими: нам досталось сталинско-брежневское наследие, мы много помогаем социалистическим странам, у нас огромный бюрократический аппарат, мы тратим очень большие деньги на оборону и на поддержку убыточных предприятий… А у населения очень много наличных денег, и спрос вдруг отчего-то стал очень быстро опережать производство…
Все это было правдой, но вовсе не причиной появившихся сбоев системы. Дело в другом: стало рушиться само здание.
Огромной ошибкой Горбачева оказалась, как ни странно, не ко времени объявленная гласность. Разрешили говорить вслух то, что раньше никто не говорил даже под пыткой! И выпущенный из бутылки джинн гласности начал превращать в хаос все вокруг.
Сначала подхватили идею развенчания сталинского и брежневского периодов. Она была удобной для руководства – дескать, не мы же виноваты, все это нам досталось… Но очень скоро под сомнение была поставлена сама идея построения социализма.
Обсуждение слишком большой помощи странам соцлагеря привело к его уничтожению. Критика бюрократического аппарата ускорила развал экономики…
* * *
…Я «умер» и вновь родился в 1987 году, через полтора года после начала перестройки. «Смерть» моя была безболезненной и тихой и случилась в научно-исследовательском институте, куда я временно ушел работать, уволившись в 1986 году из Моссовета.
Мы изучали множество абстрактных научных проблем, даже не задумываясь о последствиях осуществляемой горе-реформы. Жить все еще было относительно легко…
История не сохранила имя человека, который посоветовал Рыжкову разрешить создание производственных кооперативов. Вряд ли он дошел до этого самостоятельно. Однако в 1986-1987 годах вышли постановления правительства, разрешавшие заниматься четырьмя видами кооперативной деятельности: переработкой вторичного сырья, организацией общественного питания, производством товаров народного потребления и бытовым обслуживанием населения.
Никто не мог и предположить, что кооперативы станут прообразом будущих частных предприятий и очень быстро выйдут из-под контроля системы. А потом начнут уничтожать систему и, борясь за собственное выживание, породят на свет организованную преступность, коррупцию, ускорят развал промышленности, создадут фундамент приватизации страны…
Постановления Рыжкова многие не восприняли серьезно. Люди привыкли работать за твердую заработную плату, которая никак не зависела от количества и качества их труда.
Никто не понимал значения таких слов, как «прибыль», «рынок» или «частная собственность». А такие слова, как «предпринимательство», «коммерческое посредничество» и «валюта» ассоциировались в основном с Уголовным кодексом.
За коммерческое посредничество давали три года лишения свободы с конфискацией имущества, за предпринимательство – пять лет с конфискацией. А если в кармане находили больше двадцати долларов, можно было получить двенадцать лет тюрьмы…
Поскольку бизнес в СССР тоже ассоциировался с незаконными доходами и спекуляцией, он считался преступлением, а любая деятельность вне государственного предприятия называлась «теневой экономикой». Новые постановления о кооперации в первую очередь взволновали людей из этой самой теневой экономики.
Это были настоящие предприниматели, которых советское общество сделало преступниками. Они умудрялись, рискуя свободой, создавать буквально на пустом месте подпольные предприятия, налаживать выпуск продукции и ее сбыт, получать прибыль и снова вкладывать наличные деньги в производство…
Их преследовали, арестовывали, конфисковывали все нажитое имущество и сажали в тюрьмы. А когда они выходили из тюрем, то снова принимались за свое дело…
При Сталине истребили интеллигенцию и крестьянство. Хрущев, Брежнев и Андропов истребляли предпринимателей. Горбачев сначала разрешил свободную рыночную экономику, но тут же, испугавшись, захотел поставить ее на колени и сделать управляемой. Это привело к краху наших надежд и огромной эмиграции самых талантливых, честных и предприимчивых людей, последствия которой невосполнимой утратой легли на плечи экономики России.
Поскольку я не принадлежал к числу теневых предпринимателей, вышедшие постановления о кооперативах меня также абсолютно не волновали. Я продолжал работать в научно-исследовательском институте, думая о будущей докторской диссертации, и жил как все, от зарплаты до зарплаты.
Однако среди моих знакомых были люди, занимавшиеся мелким бизнесом и постоянно находившиеся в конфликте с законом. И вот однажды ко мне пришел Малжабов, предложил заняться бизнесом, и мы открыли брачный кооператив «Прогресс», с которого и началась моя вторая жизнь…
Глава 4.
Денежные мешки под глазами
После моей «смерти» в 1987 году закончилась моя праведная жизнь кандидата технических наук и законопослушного гражданина – строителя социализма. Судьба вытолкнула меня за грань советской действительности в пучину авантюризма и полной непредсказуемости.
Мне помогли «умереть» люди, занимавшиеся мелким нелегальным бизнесом и постоянно находившиеся в конфликте с законом. Один из них, некий Малжабов, официально не работавший и живший за счет вольных заработков от фарцовки до мелкого мошенничества, неожиданно приехал ко мне домой и с выражением зачитал только что вышедшее постановление о кооперативах.
– Ну и что все это означает? – без особого интереса спросил я.
– Сам до конца не понимаю, – ответил он. – Получается, теперь можно открыть собственное предприятие со счетом в банке, печатью, и никто за это не арестует. По крайней мере сначала…
– А зачем тебе счет в банке и печать?
Малжабов разволновался еще больше:
– О чем ты говоришь! Ведь тогда можно делать деньги легальным путем…
Я действительно этого не понимал. Как их делать? Моя зарплата заканчивалась так же, как и у многих, – заниманием десятки у друзей до следующей получки.
– А давай попробуем вместе! – предложил Малжабов.
– По-моему, это просто потеря времени, – сказал я. – Ну давай, разве что от скуки…
И уже на следующий день мы начали готовить устав будущего кооператива «Прогресс». Мы не очень хорошо представляли, чем он будет заниматься, хотя отдельные направления отбросили сразу: мы не умели готовить еду и решили с этим не связываться. Нам хотелось выпускать какую-нибудь продукцию, но для этого не было ни денег, ни станков, ни сырья… В итоге мы решили заняться бытовым обслуживанием населения. Тем более что за коммерческое посредничество, в котором нас могли обвинить потом, давали всего три года тюрьмы, меньше, чем за предпринимательство (пять лет с конфискацией имущества), что означало для нас наименьший риск…
В постановлении указывалось, что любой кооператив обязан подсоединиться к госпредприятию, которое занимается аналогичной деятельностью, и оно будет его контролировать. Мы выбрали объединение с лирическим названием «Мосгорремэлектробытприбор», занимавшееся починкой электрических бытовых приборов – от утюгов до холодильников. Там мы взяли в аренду помещение прогорающей мастерской по ремонту стиральных машин.
На первом общем собрании членов кооператива мы приписали в его состав двух несуществующих лиц: чтобы зарегистрироваться, нужно было иметь не менее трех членов кооператива, у нас получилось даже четыре.
Председателем временно выбрали Малжабова.
– Пока не найдем на это место человека, готового в будущем сидеть в тюрьме, – сказал он со знанием дела.
Человек требовался специфический, желательно со справкой из психдиспансера, чтобы легче было оправдываться. То, что придется за все отвечать, Малжабову было ясно с самого начала. Это я не понимал, куда влез. Я не думал, что эта игра затянется для меня на всю мою новую жизнь. Тогда я согласился быть официальным заместителем председателя кооператива «Прогресс».
Был апрель 1987 года. Наш кооператив стал десятым в городе Москве и, наверное, двадцатым во всем СССР.
* * *
При уборке помещения арендованной мастерской мы случайно обнаружили старую рижскую газетку – кажется, она называлась «Ригас Балтс» – с объявлениями желающих найти спутника жизни. В Москве ничего подобного тогда не было, и мы решили открыть кооперативное брачное бюро знакомств.
Тем более что у меня был приятель, врач-психотерапевт, который на дому нелегально занимался лечением психозов, в том числе и на почве неустроенности личной жизни. Его не сажали за предпринимательство только потому, что он был женат на дочери московского прокурора, что также очень приветствовалось в нашей новой организации.
Врач пришел к нам в кооператив, имея собственную теорию, как женить людей эффективно и качественно. Эта теория до сих пор кажется мне весьма успешной и нигде в мире не реализованной.
По его мнению, беда всех известных доселе способов знакомства заключалась в том, что каждый человек обладает воображением, а оно уводит его далеко от реальности.
Например, мужчина читает объявление, где описана внешность девушки, черты ее характера и тому подобное. Потом они начинают переписываться, и созданный воображением образ той самой единственной утверждается в его сознании окончательно.
А при встрече возникает конфликт воображения и реальности. Пусть даже девушка окажется лучше, чем в описаниях. Но ведь она будет совершенно другой! Не той, какую он успел придумать и жаждал встретить. Вот вам и крах всех надежд!
Не годятся для предварительного просмотра фотографии и видеосъемка, так как и при этом тоже создается образ, не соответствующий действительности. Претендент видит именно то, что создает его воображение.
Способ, предложенный моим приятелем, был очень прост и потому гениален.
В заполняемых анкетах категорически запрещалось писать характеристики той или того, кого жаждал встретить клиент. Только ответы на вопросы о самом себе. На основе этих данных вручную или с помощью компьютера подбирались группы из десяти-двенадцати женщин и мужчин, которые в принципе по своим показателям могли заинтересовать друг друга. Они должны были подходить друг другу по возрасту, образованию, по увлечениям, физическим характеристикам, происхождению своих семей и т.д.
Далее группа собиралась в квартире у психотерапевта, но никто не был приглашен ради какого-то конкретного человека. Встреча называлась условно «марафон» и продолжалась 24 часа! С группой работал сам психотерапевт, попеременно чередуясь с двумя своими коллегами. Люди во время «марафона» шутили, пели песни и танцевали, готовили еду, разговаривали все вместе и отдельно по парам, ближе к утру откровенничали и рассказывали истории своей жизни. Только ведущие знали некоторые данные обо всех и работали так, чтобы выделить наилучшие качества каждого из собравшихся. После такого мероприятия домой многие уходили парами и у большинства складывались длительные отношения, а затем заключались и браки.
Вскоре в «Московской правде» была опубликована статья о начале деятельности нашего кооператива и два объявления. В первом мы рекомендовали воспользоваться услугами самого уникального в мире брачного бюро «Прогресс», работающего с большими гарантиями по строго научному методу. А в другом приглашались на работу специалисты, желающие приложить свои знания и умения на новом поприще…
* * *
И вот наступил день открытия нашего бюро в преобразованной мастерской по ремонту стиральных машин «Мосгорремэлектробытприбора», которую вымыли, слегка побелили и украсили вывеской «Кооператив „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Черненко выявил, что вся беда в непомерно раздутых штатах научных сотрудников. Пошла кампания по закрытию отраслевых научно-исследовательских институтов, по сокращению научных кадров и ассигнований.
Горбачев начал с критики застойного периода и борьбы с пьянством. Вырубили виноградники, нанесли огромный урон экономике… Эти два слова – ускорение и перестройка – на самом деле не имели никакого смысла, но обсуждались на каждом углу.
Тогда был очень популярен такой анекдот:
«Крупный начальник, передавая дела своему преемнику, вместе с другими бумагами вручает три запечатанных письма. И говорит: когда станет очень трудно, распечатайте их по очереди – это вам поможет. Новый начальник начал работать.
Дела шли исключительно плохо, он вспомнил про письма и распечатал первое. Там было написано: «Начните кампанию по критике предыдущего руководства за совершенные ошибки!»
Со следующего дня работа пошла прекрасно. Все критиковали за старые ошибки бывшее руководство, вскрывали недостатки, ругали прошлое. И так целый год…
Однако кампания по критике как-то сама по себе угасла. Предприятие работало все хуже и хуже – и начальник вспомнил о втором письме. Там было сказано: «Начните кампанию по коренной реорганизации предприятия «.
Со следующего дня работа опять пошла прекрасно. Все занимались составлением планов по реконструкции и реорганизации. Увольняли и принимали новых работников, сливали вместе и разделяли отделы и управления… Год прошел, как один день, – все были заняты делом и очень довольны.
Но когда все было реорганизовано и перестроено, выяснилось, что предприятие заработало еще хуже, чем раньше. Начальник снова попал под критику, его стали вызывать на ковер. И пришлось открывать последнее, третье письмо.
Все еще надеясь на лучшее, начальник распечатал конверт, достал сложенный вдвое листок бумаги, развернул и прочитал: «Пишите три письма!»»
Вспоминая то время, я пытаюсь понять удивительный феномен: как при всем этом страна умудрялась развиваться, никто не голодал и не тревожился за свое будущее. Более того: расцветали искусство и наука, мы были великой державой, контролировали половину мира, богатства страны были неисчислимы…
Понятно, что не следует верить советской статистике. Но возьмем один американский анализ, подготовленный, очевидно, при непосредственном участии ЦРУ.
Прирост национального продукта в СССР за 1985 год составлял 2,5 процента. Соответствующий показатель в США за тот же год – 2,7 процента, а в европейских странах – всего два процента! Согласитесь, не самые плохие для СССР цифры…
Объяснение в том, что система работала. Какой бы плохой она ни была, как бы ни нуждалась в усовершенствовании, но она все же действовала. Все механизмы в ней были настолько переплетены, что могли существовать только в едином целом.
Этого, как выяснилось, не понимал Горбачев. Обладая завидным здоровьем и молодостью, воодушевленный всенародной, а потом и всемирной поддержкой, опьяненный властью и своим успехом, он стал ломать систему изнутри.
Нельзя перестроить дом, не имея чертежей и не понимая, как он будет выглядеть.
Горбачев начал ломать дом под названием «экономика СССР», даже не выселив из него жильцов. Его больше всего интересовали внешние эффекты, производимые начатым строительством. И поскольку аппараты власти, которыми он управлял, привыкли беспрекословно подчиняться и выполнять любые указания сверху, все это «строительство с крыши» очень быстро превратилось в кампанию под девизом: «Круши что попало, дальше разберемся!»
Первый серьезный удар по системе был сделан, когда сотни министерств и ведомств были сокращены и обескровлены. Даже Сталин не позволял себе таких экспериментов: то, что строилось десятилетиями, перестало существовать в один день.
Это привело к нарушению деятельности всего народного хозяйства. Простой пример: какому-нибудь директору предприятия понадобились фонды на болты. Раньше он обращался в Госснаб, где сидел конкретный человек, чиновник Петр Петрович, который занимался болтами. Он знал о болтах абсолютно все: где, кто и сколько их производит, кому и сколько их выделено, как их доставляют и в какой упаковке, знал цены, виды, размеры…
И вдруг выясняется, что Петр Петрович больше не работает. Он уволен, так как его отдел слили еще с двумя подобными.
– Кто же теперь занимается болтами? – спрашивает директор.
– А никто! – отвечают ему чиновники в Госснабе.
– И что же делать?
– Мы сами не знаем! Говорят, в следующем месяце нас тоже сольют с другим управлением, и мы ищем работу. Поэтому ваши проблемы нас совершенно не интересуют…
Обрубив только одну вертикаль в системе, разрушали множество других. Перебои со снабжением – от туалетной бумаги и сигарет до продуктов питания и одежды – стали первым признаком нарушения работы системы.
ЦК КПСС и правительство, столкнувшись с недовольством людей, проводивших большую часть времени в очередях, пытались объяснить случившееся чем угодно, только не реальными причинами. Не потому, что их скрывали, – скорее всего они просто не понимали, что делают.
Объяснения были, например, такими: нам досталось сталинско-брежневское наследие, мы много помогаем социалистическим странам, у нас огромный бюрократический аппарат, мы тратим очень большие деньги на оборону и на поддержку убыточных предприятий… А у населения очень много наличных денег, и спрос вдруг отчего-то стал очень быстро опережать производство…
Все это было правдой, но вовсе не причиной появившихся сбоев системы. Дело в другом: стало рушиться само здание.
Огромной ошибкой Горбачева оказалась, как ни странно, не ко времени объявленная гласность. Разрешили говорить вслух то, что раньше никто не говорил даже под пыткой! И выпущенный из бутылки джинн гласности начал превращать в хаос все вокруг.
Сначала подхватили идею развенчания сталинского и брежневского периодов. Она была удобной для руководства – дескать, не мы же виноваты, все это нам досталось… Но очень скоро под сомнение была поставлена сама идея построения социализма.
Обсуждение слишком большой помощи странам соцлагеря привело к его уничтожению. Критика бюрократического аппарата ускорила развал экономики…
* * *
…Я «умер» и вновь родился в 1987 году, через полтора года после начала перестройки. «Смерть» моя была безболезненной и тихой и случилась в научно-исследовательском институте, куда я временно ушел работать, уволившись в 1986 году из Моссовета.
Мы изучали множество абстрактных научных проблем, даже не задумываясь о последствиях осуществляемой горе-реформы. Жить все еще было относительно легко…
История не сохранила имя человека, который посоветовал Рыжкову разрешить создание производственных кооперативов. Вряд ли он дошел до этого самостоятельно. Однако в 1986-1987 годах вышли постановления правительства, разрешавшие заниматься четырьмя видами кооперативной деятельности: переработкой вторичного сырья, организацией общественного питания, производством товаров народного потребления и бытовым обслуживанием населения.
Никто не мог и предположить, что кооперативы станут прообразом будущих частных предприятий и очень быстро выйдут из-под контроля системы. А потом начнут уничтожать систему и, борясь за собственное выживание, породят на свет организованную преступность, коррупцию, ускорят развал промышленности, создадут фундамент приватизации страны…
Постановления Рыжкова многие не восприняли серьезно. Люди привыкли работать за твердую заработную плату, которая никак не зависела от количества и качества их труда.
Никто не понимал значения таких слов, как «прибыль», «рынок» или «частная собственность». А такие слова, как «предпринимательство», «коммерческое посредничество» и «валюта» ассоциировались в основном с Уголовным кодексом.
За коммерческое посредничество давали три года лишения свободы с конфискацией имущества, за предпринимательство – пять лет с конфискацией. А если в кармане находили больше двадцати долларов, можно было получить двенадцать лет тюрьмы…
Поскольку бизнес в СССР тоже ассоциировался с незаконными доходами и спекуляцией, он считался преступлением, а любая деятельность вне государственного предприятия называлась «теневой экономикой». Новые постановления о кооперации в первую очередь взволновали людей из этой самой теневой экономики.
Это были настоящие предприниматели, которых советское общество сделало преступниками. Они умудрялись, рискуя свободой, создавать буквально на пустом месте подпольные предприятия, налаживать выпуск продукции и ее сбыт, получать прибыль и снова вкладывать наличные деньги в производство…
Их преследовали, арестовывали, конфисковывали все нажитое имущество и сажали в тюрьмы. А когда они выходили из тюрем, то снова принимались за свое дело…
При Сталине истребили интеллигенцию и крестьянство. Хрущев, Брежнев и Андропов истребляли предпринимателей. Горбачев сначала разрешил свободную рыночную экономику, но тут же, испугавшись, захотел поставить ее на колени и сделать управляемой. Это привело к краху наших надежд и огромной эмиграции самых талантливых, честных и предприимчивых людей, последствия которой невосполнимой утратой легли на плечи экономики России.
Поскольку я не принадлежал к числу теневых предпринимателей, вышедшие постановления о кооперативах меня также абсолютно не волновали. Я продолжал работать в научно-исследовательском институте, думая о будущей докторской диссертации, и жил как все, от зарплаты до зарплаты.
Однако среди моих знакомых были люди, занимавшиеся мелким бизнесом и постоянно находившиеся в конфликте с законом. И вот однажды ко мне пришел Малжабов, предложил заняться бизнесом, и мы открыли брачный кооператив «Прогресс», с которого и началась моя вторая жизнь…
Глава 4.
Денежные мешки под глазами
После моей «смерти» в 1987 году закончилась моя праведная жизнь кандидата технических наук и законопослушного гражданина – строителя социализма. Судьба вытолкнула меня за грань советской действительности в пучину авантюризма и полной непредсказуемости.
Мне помогли «умереть» люди, занимавшиеся мелким нелегальным бизнесом и постоянно находившиеся в конфликте с законом. Один из них, некий Малжабов, официально не работавший и живший за счет вольных заработков от фарцовки до мелкого мошенничества, неожиданно приехал ко мне домой и с выражением зачитал только что вышедшее постановление о кооперативах.
– Ну и что все это означает? – без особого интереса спросил я.
– Сам до конца не понимаю, – ответил он. – Получается, теперь можно открыть собственное предприятие со счетом в банке, печатью, и никто за это не арестует. По крайней мере сначала…
– А зачем тебе счет в банке и печать?
Малжабов разволновался еще больше:
– О чем ты говоришь! Ведь тогда можно делать деньги легальным путем…
Я действительно этого не понимал. Как их делать? Моя зарплата заканчивалась так же, как и у многих, – заниманием десятки у друзей до следующей получки.
– А давай попробуем вместе! – предложил Малжабов.
– По-моему, это просто потеря времени, – сказал я. – Ну давай, разве что от скуки…
И уже на следующий день мы начали готовить устав будущего кооператива «Прогресс». Мы не очень хорошо представляли, чем он будет заниматься, хотя отдельные направления отбросили сразу: мы не умели готовить еду и решили с этим не связываться. Нам хотелось выпускать какую-нибудь продукцию, но для этого не было ни денег, ни станков, ни сырья… В итоге мы решили заняться бытовым обслуживанием населения. Тем более что за коммерческое посредничество, в котором нас могли обвинить потом, давали всего три года тюрьмы, меньше, чем за предпринимательство (пять лет с конфискацией имущества), что означало для нас наименьший риск…
В постановлении указывалось, что любой кооператив обязан подсоединиться к госпредприятию, которое занимается аналогичной деятельностью, и оно будет его контролировать. Мы выбрали объединение с лирическим названием «Мосгорремэлектробытприбор», занимавшееся починкой электрических бытовых приборов – от утюгов до холодильников. Там мы взяли в аренду помещение прогорающей мастерской по ремонту стиральных машин.
На первом общем собрании членов кооператива мы приписали в его состав двух несуществующих лиц: чтобы зарегистрироваться, нужно было иметь не менее трех членов кооператива, у нас получилось даже четыре.
Председателем временно выбрали Малжабова.
– Пока не найдем на это место человека, готового в будущем сидеть в тюрьме, – сказал он со знанием дела.
Человек требовался специфический, желательно со справкой из психдиспансера, чтобы легче было оправдываться. То, что придется за все отвечать, Малжабову было ясно с самого начала. Это я не понимал, куда влез. Я не думал, что эта игра затянется для меня на всю мою новую жизнь. Тогда я согласился быть официальным заместителем председателя кооператива «Прогресс».
Был апрель 1987 года. Наш кооператив стал десятым в городе Москве и, наверное, двадцатым во всем СССР.
* * *
При уборке помещения арендованной мастерской мы случайно обнаружили старую рижскую газетку – кажется, она называлась «Ригас Балтс» – с объявлениями желающих найти спутника жизни. В Москве ничего подобного тогда не было, и мы решили открыть кооперативное брачное бюро знакомств.
Тем более что у меня был приятель, врач-психотерапевт, который на дому нелегально занимался лечением психозов, в том числе и на почве неустроенности личной жизни. Его не сажали за предпринимательство только потому, что он был женат на дочери московского прокурора, что также очень приветствовалось в нашей новой организации.
Врач пришел к нам в кооператив, имея собственную теорию, как женить людей эффективно и качественно. Эта теория до сих пор кажется мне весьма успешной и нигде в мире не реализованной.
По его мнению, беда всех известных доселе способов знакомства заключалась в том, что каждый человек обладает воображением, а оно уводит его далеко от реальности.
Например, мужчина читает объявление, где описана внешность девушки, черты ее характера и тому подобное. Потом они начинают переписываться, и созданный воображением образ той самой единственной утверждается в его сознании окончательно.
А при встрече возникает конфликт воображения и реальности. Пусть даже девушка окажется лучше, чем в описаниях. Но ведь она будет совершенно другой! Не той, какую он успел придумать и жаждал встретить. Вот вам и крах всех надежд!
Не годятся для предварительного просмотра фотографии и видеосъемка, так как и при этом тоже создается образ, не соответствующий действительности. Претендент видит именно то, что создает его воображение.
Способ, предложенный моим приятелем, был очень прост и потому гениален.
В заполняемых анкетах категорически запрещалось писать характеристики той или того, кого жаждал встретить клиент. Только ответы на вопросы о самом себе. На основе этих данных вручную или с помощью компьютера подбирались группы из десяти-двенадцати женщин и мужчин, которые в принципе по своим показателям могли заинтересовать друг друга. Они должны были подходить друг другу по возрасту, образованию, по увлечениям, физическим характеристикам, происхождению своих семей и т.д.
Далее группа собиралась в квартире у психотерапевта, но никто не был приглашен ради какого-то конкретного человека. Встреча называлась условно «марафон» и продолжалась 24 часа! С группой работал сам психотерапевт, попеременно чередуясь с двумя своими коллегами. Люди во время «марафона» шутили, пели песни и танцевали, готовили еду, разговаривали все вместе и отдельно по парам, ближе к утру откровенничали и рассказывали истории своей жизни. Только ведущие знали некоторые данные обо всех и работали так, чтобы выделить наилучшие качества каждого из собравшихся. После такого мероприятия домой многие уходили парами и у большинства складывались длительные отношения, а затем заключались и браки.
Вскоре в «Московской правде» была опубликована статья о начале деятельности нашего кооператива и два объявления. В первом мы рекомендовали воспользоваться услугами самого уникального в мире брачного бюро «Прогресс», работающего с большими гарантиями по строго научному методу. А в другом приглашались на работу специалисты, желающие приложить свои знания и умения на новом поприще…
* * *
И вот наступил день открытия нашего бюро в преобразованной мастерской по ремонту стиральных машин «Мосгорремэлектробытприбора», которую вымыли, слегка побелили и украсили вывеской «Кооператив „
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74