— Моя ты девочка или нет, я не хочу, чтобы этот отвратительный Колвелл дурил тебя. Я знала, что он на это рассчитывал, так что я упросила старого папочку взять меня с собой, и это вышло хорошо, я сама вижу, я пришла как раз вовремя.
— Да, — сказала Джин, — я рада, что вы пришли, — она глубоко вздохнула, — я рада, что вы пришли.
Колвелл собрался с силами и попытался вновь одеться в величие как в рваное платье. Он сел на стул и принялся дрожащими пальцами передвигать бумаги туда-сюда.
— Вы… вы не имели права вторгаться сюда, — произнес он наконец с немощным негодованием.
Молли презрительно засопела:
— Я хожу туда, куда мне хочется, и не надувайте губы, а то я вас снова метлой. Я давно мечтала об этом, еще с тех пор, как вы держали меня здесь сверх срока, и все из-за ваших отвратительных экспериментов.
Колвелл злобно повернулся к Свенске:
— Вы позволили ей войти, а я все эти годы держал вас здесь, у вас был хороший дом.
— Ах! И я истерла пальцы до костей, ухаживая за вами и вашими девушками, это не постель из роз… И теперь мы сделаем по-другому. Теперь вы будете на меня работать.
— Вы сумасшедшая женщина, — отрезал Колвелл, — теперь убирайтесь — обе убирайтесь, а то я вызову полицию, — он потянулся к коммуникатору.
— Руки долой! — рявкнула Молли. — Поаккуратней, — она размахнулась метлой, — и теперь я скажу вам что хочу. Вы сделали меня нищей, и я требую, чтобы вы возместили мне ущерб. Да, сэр, — она безмятежно кивнула,
— ущерб. И если вы не постараетесь, я выколочу деньги из вас метлой.
— Смехотворно, — сказал тихо Колвелл.
— Я покажу вам, что такое смехотворно, я хочу признания своих прав.
Джин сказала лукаво:
— Я думала, что это древнее место — хорошее цыплячье ранчо. Колвелл так считает тоже. Вы можете развести здесь цыплят, а Колвелл будет на вас работать. Колвелл сказал, что это дело принесет прибыль.
Свенска скептически поглядела на Молли. Молли сказала Колвеллу:
— Это верно — то, что она говорит?
Колвелл беспокойно заворочался в кресле:
— Здесь для цыплят слишком холодно и ветрено.
— Фу, — сказал Свенска. — Хорошо и тепло. Мы прямо в солнечном кармане.
— Так мне Колвелл и говорил, — подтвердила Джин.
Колвелл повернул к ней искаженное ненавистью лицо:
— Заткнитесь! От вас, дьявола, все беды.
Джин встала.
— Если я смогу пилотировать этот старый воздушный вагон, я улетаю, — она кивнула Молли. — Благодарю за то, что пришли. Желаю успеха с этой цыплячьей затеей.
Девушка вышла, оставив за собой тяжелое молчание. Она чуточку поколебалась, затем пошла по коридору к библиотеке. Она чувствовала просветление и подъем сил и почти всю дорогу бежала. В дверях она заколебалась снова.
— О, черт, — сказала Джин. — Все-таки они — это я.
Она распахнула дверь. Шесть девушек с любопытством повернулись к ней.
— Ну? Что хочет старик Колвелл?
Джин переводила взгляд от лица с улыбкой, которая обнажала ее острые маленькие зубки.
— Старик Колвелл вместе со Свенской собирается заняться цыплячьим бизнесом, — она засмеялась, — старый глупый петух.
В комнате настала тишина. Все затаили дыхание.
— Теперь, — сказала Джин, — мы все уходим. Первое дело — это Черри. Она в беде. Она позволила Колвеллу сделать из нее орудие и теперь она в беде. Это хороший урок. Никогда не будь орудием против своей сестры. Но мы не мстительные. Мы все промаршируем в суд, — она рассмеялась. — Это будет выглядеть забавно… Потом мы все вернемся на Землю. У меня есть множество денег. Я поработала за них как черт, но, думаю, нет причины быть свиньей,
— она оглядела круг лиц, словно смотрела сама на себя в призматическом зеркале. — Ведь, что бы то ни было, мы на самом деле одна и та же личность. Какое странное чувство…
9
Секретарша и делопроизводитель Майкрофта взглянула на посетительницу и сжала губы.
— Здравствуйте, Руфь, — сказала Джин. — Мистер Майкрофт у себя?
Руфь произнесла ледяным тоном:
— Мы бы предпочитали, чтобы вы звонили и договаривались. Это позволило бы лучшим образом организовать работу, — она стрельнула в Джин взглядом исподлобья… Нельзя отрицать, живая, красивая. Но почему Майкрофт каждый раз разлетается на кусочки, когда смотрит на нее?
Джин сказала:
— Мы только что прибыли в город, утром. На «Большой Зимней Звезде». У нас не было возможности позвонить предварительно.
— Мы? — спросила Руфь.
Джин кивнула.
— Нас восемь, — она хихикнула. — Мы скоро сведем старика Майкрофта в могилу, — она взглянула назад, в коридор, — входите, все вместе.
Руфь грузно рухнула в кресло. Джин сочувственно улыбнулась, пересекла приемную и открыла дверь в кабинет Майкрофта.
— Здравствуйте, мистер Майкрофт.
— Джин! — сказал Майкрофт. — Вы вернулись… Вы… — его голос задрожал. — Которая из вас Джин? Мне кажется, я не способен…
— Я Джин, — сказала весело одна из девушек. — Вы привыкнете к нам. Если почувствуете затруднение, поглядите на наши запястья. Мы надписаны.
— Но…
— Они все мои сестры. Вы попечитель всех восьми.
— Я… изумлен, — выдохнул Майкрофт. — Мягко выражаясь… Это чудо… И я так понимаю, вы нашли своих родителей?
— Ну, и да, и нет. Скорее, нет. Сказать правду — это я от волнения просто упустила.
Майкрофт переводил взгляд от лица к лицу:
— Это не фокус? Не зеркала?
— Никаких зеркал, — уверила его Джин, — мы все из крови и плоти, и все очень беспокойные.
— Но сходство!
Джин вздохнула:
— Это долгая история. Боюсь, ваш старый друг Колвелл предстанет в ней в очень неблагоприятном свете.
Майкрофт слабо улыбнулся:
— У меня нет иллюзий в отношении Колвелла. Он работал постоянным врачом в женской тюрьме Кодирона, где я был директором. Я очень хорошо его знаю, но не могу назвать другом… В чем дело?
Джин спросила с дрожью:
— Вы были директором Дома Реабилитации?
— Да. Ну и что?
— Постойте минутку. Дайте подумать.
Моментом позже девушка спросила:
— Руфь долго была с вами? Сколь долго?
— Около двадцати лет… Ну?
— Она была на Кодироне?
— Да… Что это все значит? — Голос Майкрофта стал резче. — Какие тут тайны?
Джин сказала:
— Никаких тайн. Вообще никаких.
Она повернулась и оглядела комнату, в которой были ее сестры. Все восемь взорвались смехом.
В приемной Руфь склонилась в ярости над своей работой. Бедный Майкрофт!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14