Это и в самом деле обсуждалось уже не раз. И Ярославу не хотелось в очередной раз объяснять вещи, самому ему кажущиеся очевидными. Тем более что он прекрасно понимал — с позиции человека технологического мира что чистая магия, что техномагия... поди разгляди разницу. В самом деле, в чем внешнее различие между боевым фаерболом, излюбленным оружием классического мага, и генерацией шаровой молнии, говоря иначе — боевой заезды? С точки зрения далекого от магии человека — ни в чем.— Ладно, давай приступим к делу.Он высыпал из пакета на стол груду радиомусора, придвинул к себе большой телевизор со снятым кожухом и принялся менять сгоревшие детали. В последнее время с этим стало заметно проще — еще пару десятков лет назад он неделями разыскивал нужные запчасти, а еще ранее вообще полагался в основном на магию, чем на аппаратную составляющую своего творения, за что расплачивался постоянными головными болями. Поисковая система относилась к одному из высших разделов прикладной техномагии и, следовательно, сил требовала немало.Если бы полученную схему — часто просто гроздья деталей и микросхем, висящих в переплетении проводов, — показать какому-нибудь специалисту, он бы решил, что сие творение ваял человек, в синьку пьяный или изрядно обкурившийся. Схема работать не могла в принципе. И специалист, безусловно, был бы прав — со своей точки зрения. Но помимо проводов эту схему связывало и нечто иное, неуловимое — и в то же время вполне реальное. То, что составляло суть техномагии — почти безграничная власть над изделиями человеческих рук.Правда, даже эта власть не могла уберечь детали от постоянного сгорания. А искать редкие образцы, что шли в космическую технику... проще было в очередной раз купить несколько пригоршней дешевых деталек на Горбушке или Митинском.Наконец последняя деталь встала на место, Ярослав ткнул кнопку включения и экран телевизора заполнился белесой мутью. Пальцы забегали по пульту управления — громоздкой конструкции, усыпанной кнопками, верньерами и переключателями. Несколько раз по туману на экране пробегали какие-то тени, один раз марево сменилось непроглядной чернотой, явно не имеющей ничего общего с обычной ночью, затем все снова заполонило месиво помех.— Не торопись, — подала голос Ольга. — Куда спешишь?Он фыркнул, не оборачиваясь. Словно в ответ муть с экрана исчезла, уступив место изображению, пока еще нечеткому и черно-белому. Теперь верньеры Ярослав вращал едва заметными прикосновениями пальцев, напряженно вглядываясь в изображение, что становилось все четче, постепенно наливаясь цветом. Ольга уже была рядом, рассматривая картинку чужого мира с неподдельным интересом.Лес. Дорога, вьющаяся меж деревьев. Магический глаз завис где-то на высоте метров двадцати, от этого всадники кажутся мелкими — их двое, один существенно крупнее, второй — совсем кроха, подросток или миниатюрная девушка.— У них сейчас будут неприятности. — В голосе Ярослава явственно послышалось некоторое разочарование.Он снова, в который уже раз попал не в тот мир. Полноценной поисковой системы при существующем здесь уровне технологии и при полном отсутствии развитых магических школ построить было практически невозможно. Тем более что основой любой поисковой машины, способной получить картинку и звук из другого мира, является обостренная чувствительность сенс-оператора, способного улавливать эманации боли, радости или страха через Границы, разделяющие миры. Талантами сенситива Ярослав тоже не обладал, а способности Ольги были слишком слабы, чтобы их использовать. Да он никогда и не рискнул бы подключить ее разум к своему на коленке собранному прибору — слишком хорошо помнил историю, помнил, сколько сенситивов с выжженным до идиотского состояния разумом вышло из-под первых, еще не очень надежных, лишенных многоуровневой магической и технологической защиты шлемов.А потому искать приходилось на ощупь — и ошибаться, снова и снова. Сколько миров прошло перед его глазами за последние полвека, с тех пор, как он сумел с грехом пополам собрать первый поисковый прибор? Десятки, сотни? Но среди них не было того, единственного, который был ему необходим, который он искал, чувствуя, как постепенно погибает надежда. Вот и этот был... не тот. В его родном мире уже много веков никто не ездил верхом, имея за плечом здоровенный двуручный рыцарский меч. Хотя бывали случаи, когда магический глаз проваливался в прошлое — но очень неглубоко, максимум на несколько месяцев, на год. Глубже заглянуть в историю не удавалось даже тогда, когда этого намеренно пытались добиться.— Ты что имеешь в виду? — отвлек его от тоскливых размышлений голос Оленьки.— М-м?..— Ты сказал, у них будут неприятности. Откуда?— Засада, — ткнул пальцем в экран Ярослав.И действительно, среди зеленых кустов виднелись спины людей, явно не желающих, чтобы их обнаружили раньше времени. Скорее всего густой кустарник достаточно надежно закрывал их от взглядов всадников, но сверху их можно было пересчитать легко.— Кто из них Страж? — поинтересовалась Ольга.— Сложно определить. Поисковый глаз и с наличием хорошей техники проще всего навести именно на Стража, с его характерным биополем, а так, в отсутствие сенса и приличной поисковой системы... Так что один из этой компании непременно Страж. А вот кто — понятия не имею.— Ставлю на рыцаря.— Где ты видишь здесь рыцаря? — фыркнул Ярослав.— Ну, вот этот, с мечом. Подумаешь, без доспехов. Он мне нравится. И потом, не может Страж быть разбойником с большой дороги.— Ну вот еще... — Ярослав отчаянно пытался опустить глаз поближе к дороге. Плодом этих усилий являлось снижение магического наблюдателя на два или три метра. Мало, но все-таки лучше, чем ничего. — Солнышко, поверь моему опыту, в латентном состоянии Страж может быть кем угодно. Вором. Убийцей. Святым праведником. Проституткой. Палачом. Паладином. Ученым. Просто осознавший себя Страж уже не будет... как бы это сказать... вести себя сильно уж вразрез с принятыми в обществе этическими нормами. Не сможет просто. Другое дело, что в ином обществе, к примеру» нападение из кустов на одинокого путника с целью завладения его имуществом вполне может считаться занятием достойным всяческого подражания. Как это было, м-м...— У Шекли Р.Шекли «Билет на планету Транай».

, — подсказала Оленька, запоем читавшая любую фантастику, до которой могла дотянуться.— Вот именно. Думаешь, если где-то квинтэссенцией воинской доблести является поедание еще дымящейся печени только что поверженного врага, Страж будет вегетарианцем? Весьма сомнительно.— И все равно, мне нравится этот рыцарь. Я буду за него болеть, — не сдавалась Ольга. — Ну, еще поближе можно? Хоть чуть-чуть...Тем временем события начали стремительно развиваться по вполне предсказуемому сценарию. Засада выползла на дорогу, перегородив всаднику путь и явно предлагая ему очевидный для многих и многих этапов развития общества выбор — ты нам коня, бабу и деньги, а мы тебе позволим унести подобру-поздорову нечто неизмеримо более ценное — твою шкуру. Звука поймать так и не удалось, а крутить сейчас настройку Ярослав опасался, как бы и вовсе не потерять изображение.Ожидалось, что сейчас воин выхватит меч и, как полный идиот, бросится защищать честь и достоинство своей дамы — поразмыслив, Ярослав решил, что за всадником следует именно дама, миниатюрная, не слишком хорошо одетая — во что-то вроде рясы. Монашка? Или здесь для женщин мода такая?Воин и в самом деле потянулся к мечу — почти сразу позади него на дорогу выползли еще четверо. С такого расстояния видно было плохо, но Ярослав был готов поклясться, что по крайней мере у одного из бандитов в руках арбалет. Видимо, предложение поделиться с ближним ценностями и спутницей прозвучало снова, уже в более настойчивой форме.— О-ох!!! — раздался полувздох-полувскрик Оленьки, то ли испуганный, то ли восторженный. А на экране творилось нечто совершенно непредсказуемое — и источником этого был не рыцарь, а его спутница, та самая кроха в монашеской рясе. Прежде всего она оказалась не человеком, а метаморфом — почти в мгновение ока превратилась в какое-то крылатое чудовище, метнулась вперед, по пути что-то сделав с главарем разбойников, затем, на ходу трансформируясь во вполне человекообразное создание, подхватила с седла мечи и занялась теми, кто был позади. В то время как рыцарь еще даже не понял толком, что случилось. Затем и он рванул меч из ножен... но по большому счету схватка была уже выиграна. Ярослав видел, что девчонка больше забавлялась, чем стремилась быстро и эффективно покончить с оставшимися в живых бандитами.— Может, это она Страж, — задумчиво пробормотал Ярослав. — В принципе и магией владеет, и с оружием знакома.— Нет, — упрямо возразила Оля, — это он. А девчонка — обычный оборотень. Или метаморф, хотя я разницу так и не уловила.— Оборотню превращения вообще неподконтрольны или подконтрольны плохо, — рассеянно пробормотал Ярослав, наблюдая за окончанием расправы. — Самое главное, что в одной своей ипостаси он почти полностью теряет память о другой, фактически живет как бы две жизни — каждая со своими воспоминаниями, со своими стремлениями... А метаморф трансформацией тела владеет вполне сознательно и использует ее в своих интересах.Наконец последний из бандитов рухнул в пыль.— Мечом девчонка владеет весьма, весьма... — заметил Ярослав с легким оттенком зависти. Сам он мастером фехтования так и не стал, хотя отдал тренировкам немало времени. — Знаешь, она и впрямь вполне может оказаться Стражем. Хотя, конечно, метаморф... это необычно.— Почему необычно? Ты же говорил, что Стражем может стать кто угодно? — Солнышко на мгновение замолчала, затем с явной ноткой упрямства добавила: — И все равно Страж — этот молодой рыцарь.— Просто метаморф очень редко имеет магические способности. А Страж должен владеть и воинским искусством, и магией.— А эта парочка... ну, которые говорили с этой твоей... психоматрицей?Ярослав помнил этих двоих. Да и сложно было бы забыть — дуалистическая сущность Стража встречалась крайне редко, хотя однажды, еще в юности, он слышал историю о мужчине и женщине, которые оказались двуединым Стражем. Или двумя Стражами, которым судьбою было предначертано стать парой, что, по сути, одно и то же. Но это было давно, много тысяч лет назад, в другом мире. К тому же оба этих Стража погибли, глупо и случайно, попав под удар чудовищной волны-цунами. И вот ему повезло увидеть еще одну такую же пару. Хотя в той компании наибольший интерес представляла именно психоматрица волшебницы, которую без особых на то оснований почитали как богиню этого отсталого мира. А парочка эта... все признаки Стражей были налицо, но вот ни умения, ни даже мало-мальски приличного опыта у них не имелось и в помине. Зато Ярослав с изумлением выслушал идеи Эрнис по отправке двоих людей в прошлое. В его родном мире считалось, что это невозможно... хотя, кто знает. Может быть, это на самом деле невозможно, и эксперимент с отправкой людей в прошлое закончился их гибелью. Проверить это так и не удалось, поисковая система сгорела прежде, чем удалось зафиксировать найденные координаты, а найти этот мир повторно Ярослав так и не смог.Может быть, еще и потому, что живых Стражей в нем не осталось.В скольких мирах научились распознавать потенциальных Стражей, научились тренировать их, дабы перевести их уникальные способности оказываться в нужное время в нужном месте из стихийного состояния в управляемое? В конце концов, по пока неподтвержденным данным, поисковый комплекс, способный обнаружить сформировавшегося Стража, пусть и пребывающего еще в латентном состоянии, изобретен и впервые построен именно в его мире. И классификация миров, наблюдение за Границами — все это было достижением его соплеменников.Это плохо, когда в мире нет своего Стража, способного пресечь прорыв Границы или хотя бы ослабить негативные последствия катастрофы. Прорыв Границы — это всегда страшно. Иногда — не смертельно, иногда, как в случае с Хаосом, просто фатально. Хотя, как известно, бывало и хуже — Хаос по крайней мере выжил после катастрофы, приспособившись к новым законам существования... или, скорее, к отсутствию таковых.— Ты можешь подвести глаз ближе? — отвлек его от печальных размышлений голос Ольги.— Пытаюсь.Проклятая система управления отчаянно сопротивлялась и не желала делать то, что от нее требовал хозяин. Власть техномага над вещами велика, и любую технику он мог заставить работать не то что на пределе, а далеко за гранью вложенных конструкторами возможностей. Но всему были свои границы — собранная из дешевых деталей конструкция не могла конкурировать с семикилограммовым искусственным алмазом, кристаллическая решетка которого была раз и навсегда изменена техномагами, получившими первую степень Магистра по субатомному программированию. Даже если бы в этом мире удалось найти подходящий камень — всех знаний Ярослава не хватило бы для его настройки. А потому его детище обладало надежностью самолета братьев Райт и управляемостью асфальтового катка. В любой момент настройка могла сбиться, и с таким трудом пойманный мир безнадежно утонет в сером мареве. А поймать его вторично...Ярослав двигал верньеры, в который раз давая себе клятвенное обещание переделать систему управления. Он уже начал уставать, и Солнышко, почувствовав это, тут же промокнула платком пот, выступивший на его лбу. Отсутствие подходящей техники и прямых способностей к поиску приходилось подменять океаном вливаемой в прибор Силы, и Ярослав понимал, что удерживать сигнал долго не сможет.Наконец, словно сжалившись над оператором, магический глаз скользнул вниз, буквально зависнув над девушкой, позволяя рассмотреть ее во всех деталях. Яр мог бы сказать, что такое внимание магического глаза к молодой фехтовальщице означает, что из этих двоих Страж именно она, но при этом пришлось бы слегка покривить душой. Причиной того, что упрямый глаз предпочитает показывать именно эту малышку, может быть что угодно. Например, что она более «яркая» в смысле излучения магической энергии — что для метаморфа неудивительно. Сила в таких созданиях всегда бьет даже не ключом — фонтаном, тем более сильным, чем разнообразнее возможности метаморфа.— Ох... — прошептала Солнышко и отвернулась, не в силах вынести открывшегося зрелища. Да и сам Ярослав почувствовал, как в горле появился неприятный комок. Молодая фехтовальщица, стройная, изящная и милая, прижалась к шее лошади, словно бы даря ей поцелуй — только вот струйки крови, побежавшие по бархатной коже девушки, не давали ни на мгновение усомниться в сущности этого поцелуя.Неизвестно, сколько продолжалось бы это не самое приятное зрелище, но тут перегруженные сверх всякой меры цепи поисковой машины не выдержали, и из корпуса телевизора потянулись к потолку тонкие струйки дыма, а затем и ударил фонтан искр. Изображение моментально погасло.— Ты видел? — Голос Ольги слегка дрожал. — Яр, она же...— Вампир? — Он усмехнулся. — А ты думала, их не существует?— Знаешь, я уже давно отучилась хоть о чем-то думать, как о несуществующем, — она покачала головой, — но вампиры...— Зато я теперь знаю, что за мир мы видели, — довольно объявил Ярослав, которому не так уж и часто удавалось точно идентифицировать получаемую от магического глаза картинку. Если даже он не наткнется на предмет своего поиска случайно, постепенно можно будет вычислить необходимые ему координаты, отталкиваясь от уже известных параметров. Мир, который они сейчас наблюдали, добавил еще одну точку к выстраиваемой им уже десятки лет координатной сетке — еще немного, еще полсотни таких привязок, и он сможет увидеть свою родину. Увидеть Рианн.— Какой? — спросила Оленька. Ей это было не очень интересно, но она понимала, что Яр ждет этого вопроса.— Это один из «неправильных» миров. Его координаты... впрочем, координаты тебе ничего не скажут, важно, что я их знаю.— А что в нем неправильного?— Помнишь, я рассказывал, что баланс мировых законов склоняется либо к использованию того, что принято называть магией, либо к развитию технологий. К примеру, Земля — мир условно технологический, но использование магии здесь в принципе возможно. Здесь почти так же, как на моей родине, разве что магическое искусство людьми почти полностью забыто, по моим прикидкам, наши миры разделились не так уж и давно, несколько тысяч лет назад — сущие пустяки. И с момента разделения развитие шло довольно схожими путями. Когда земляне выйдут в дальний космос, они могут найти планеты с разумной жизнью, которые в той или иной степени склонны к техномагии. Есть миры, где высокие технологии просто не могут существовать прежде всего потому, что они опираются на незыблемость законов, а этой-то незыблемости там и не наблюдается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9