Когда солнце склонялось к горизонту Элар вернулась в крепость. Проведя жеребца в конюшню она сама вымыла, накормила и напоила его. На выходе ее ждал Найен.
– Никогда не видел подобного. Как у вас эльфов получается так ладить с животными?
– К ним надо относиться как к равным. И это могут не только эльфы. Друиды были способны на большее, они могли разговаривать с деревьями.
Найен собирался еще спросить, но его прервал звук гонга. В крепость возвращались палладины.
Первым в крепость въехал сам магистр. Элар услышала облегченный вздох Найена. Следом ехали трое братьев. Вернее двое, третий привязан к седлу своей лошади. Мертв. Потом в ворота прошла лошадь епископа. Его преосвященство было бледнее восковой свечи, которые воскуривались в храме. Рядом ехал Валер, правая рука замотана в лубок, кольчуга порвана в двух местах. Это-то кольчуга гномской работы! Да с кем они встретились?
Вскоре Элара увидела с кем. В окружении святых воинов ехала телега, а в ней лежал ненареченный. Палладины захватили сына Сатаны. Элара закусила губу. По тонкой нити надежды Туманного леса, готов ударить меч фанатизма.

XXXI.

Боли нет, есть забвение. Сквозь туман сознания доносятся чужие крики. Женские крики. Боли нет, есть забвение. И голоса пробивающие дорогу к затуманенному рассудку. Второй раз за месяц я в казематах, как «гость».
– Величайший долг перед Светом скоро будет выполнен.
– Да ваше преосвященство. Но что делать с остальными?
– Эльфийку и суккуба сожжем на рассвете. Гнома можно отпустить, а с Мага возьмем клятву.
– Мудрое решение.
– Не стоит меня хвалить брат мой, гордыня тоже грех.
Боли нет, но просыпаются воспоминания. Я в плену палладинов Света, и скоро они убьют меня. Принесут в жертву Свету. Смерть под жертвенным ножом страшна, легче убить себя самому.
– А он не вырвется?
– Нет, принесите нож. Я думаю справедливо вернуть Тьме ее детище.
Сквозь дымку я различаю только цвета, что делает в Свете этот сгусток Тьмы?
Палладин берет в руку нож. Лезвие из черной стали, рукоять из человеческой кости. Жертвенный нож Тьмы. Глупцы, ни Свет не Тьма не принимают души принесенных в жертву, но им не дано это знать.
Нож приближается к груди. Зачем? Я шел из мира в мир, пытаясь спасти их, но награда – Смерть. Не легче ли оставить мироздание самому себе? Если хотят, пусть гибнут, я не напрашиваюсь на роль спасителя. Свет может спасти принеся себя в жертву, Тьма – нет. Легче просто уйти, бросить все. Даже в ужас межреальности.
Два крика врываются в мои уши, рвут отупевшее сознание болью. Они пошли со мной, и я оставил их. Мир стоит спасать даже ради одного достойного. Я встретил четверых, много.
Ярость.
Но уже поздно, нож пронзает кожу, мясо, сосуды и касается сердца.
МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.
Водоворот всего и ничего. Хаос. Пытка всеведеньем и слепотой, наслаждением и болью, божественной властью и рабской долей. Хаос это все и ничего. Я окунаюсь в безбрежный океан монад летящих без смысла и направления. Безбрежность возможностей скованных тем, что ты ничего не хочешь. Но всегда остается душа, которая сопротивляется, и позволяет вынырнуть из этого водоворота безумия.
МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.
– А ты силен… ты силен… силен… – звучит эхо в моем мозгу.
– Кто ты?!
– Неважно… неважно… неважно…
Океан монад летящих по неизведанным путям. Вскоре и я стану частью этого океана. Частью всеобъемлющего, частью водоворота Бездны.
– Можешь и не стать… не стать… стать…
– Как?!!
Молчание. Великий язык, который понимают все. Молчание.
МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.
Черный снег. Разве бывает черный снег? Я набираю его в ладонь, и он тает. Капли черной воды падают с моих пальцев. Каждая капля – мир. Но миры утекают сквозь мои пальцы. Утекают в Ничто, в Хаос, в Иное.
Белое пламя, что мчится по черному снегу. Но и оно останавливается предо мной. Не отрывая взгляда, я смотрю в стену пламени ярче тысячи солнц. Этот тоже миры. Миры которые горят, и черная вода не в силах затушить это пламя.
Миллиарды Смертных уходящих в беззвучном крике боли, во имя Света или Тьмы.
МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.
Абсолютное знание. Правда. Она открывается в Хаосе. Но слишком горек его вкус и все, проходящие из мира в мир, отрекаются от него. Но каков бы ни был вкус, это знание. Это Сила. И я принимаю эту Силу. Силу Правды, Силу увидеть кто ты на самом деле.
– ОТРЕКАЮСЬ! От Света и Тьмы отрекаюсь!!!
Жертвенный нож вспыхнул, и в руке магистра осталось горсть пепла. Гром и молнии с ясного неба. И глаза, широко раскрытые глаза сына Тьмы, которые видят все и ничего.
– Ты должен умереть! – взмахивает мечем палладин. Лезвие вспыхивает, оставляя в руке магистра оплавленный кусок железа.
Молнии бьют в башни крепости, вспыхивают полы в комнатах, с потолка начинают падать обломки. Луна и солнце одновременно светят на небосклоне, реки текут вспять. Крепостные стены взрываются, разлетаясь мелкой крошкой на многие мили.
– Ты умрешь! – рука магистра хватает меня за горло. – Умрешь!
Жалкий раб Света! Тебе хорошо знать, что есть сильнее тебя, что есть более мудрый и взрослый! Но я уже вырос из этой шкуры, как змея, я покидаю тесную кожу. Пришло время взрослеть.
Листы книги Судеб переворачиваются от вихря ворвавшегося в тихую обитель. Богини Судьбы Мойры, в ужасе смотрят на книгу. Строчка Судьбы тает, исчезает и нить, которую готовились перерезать золотые ножницы.
– Он больше не в воле Сил, – шепчет одна из них.
Два дракона, Серебряный и Золотой смотрят со звезд на небольшой мир, в котором они так долго жили. Потоки эфира срывают со своих мест звезды и планеты.
– Свершилось! – торжественно произносит Золотой дракон. – Кто-то отрекся от Сил.
– Я рад, что хоть один из них повзрослел, – откликается Серебряный. – Но боюсь, что ему не дадут пойти дальше.
– Когда-то это смогли сделать другие. А что может сделать один, повторит и другой. Я желаю ему удачи.
Цепи сковывающие мои руки исчезают, так же как и цепи, сковавшие мою душу. Магистр с воплем одергивает свою руку, но фанатичные глаза все еще желают мне смерти.
Я поднимаю руки и начинаю говорить. Слова заклинания неведомы ни в одном мире, сокрушают стены и цепи.
Тарн, Иллиал, Сельтейра, Акеретани. Их тела вновь здоровы и полны сил. А теперь прочь из этого места. Я чувствую зреющий удар. Свет и Тьма не простят раба скинувшего цепи. Силы готовит ответный удар.
Я творю щит способный выдержать удар исполинского меча. Я Смертный, Сын Всевышнего созданный им по своему образу и подобию. И сказано:
– Да будет сын сильнее отца своего! Ибо это закон Жизни!
Меч летит сквозь миры, творя неисчислимые бедствия. Землетрясения, ураганы, наводнения, эпидемии.
– Это еще вам зачтется при встрече! – шепчу я. Щит закрыл меня, но…
Альтаирра. Сила имени все еще связывает нас.
«– Что происходит!» – режет мой разум беззвучный крик эльфийки.
Я помню ее первый крик, когда мой шлепок пробудил ее к жизни.
«– Бегите!»
«– Ненареченный, это ты?»
«– Да. Бегите, скоро здесь не останется даже пепла!»
Эльфийка разворачивается к своему спутнику.
– Найен, надо бежать!
– Но мой отец!
– Надо бежать! Скоро здесь все погибнет!
Меч Сил приближается, они не успевают.
Крик. Первый крик начавшейся Жизни. И счастливые глаза матери. Я вижу себя со стороны. Перепачканного кровью, и смеющегося.
– Альтаирра. Нарекаю тебя Альтаиррой – счастливой.
Но не долгим обещает быть ее счастье.
Меч уже в этом мире.
Щит. Эльфийка с удивлением смотрит на радужный купол окутавший ее и Найена.
Удар.
Черное пламя, сжигающее даже воздух.
Молчание. Язык, который поймет каждый. Молчание.

XXXII.

Валиал сидел на своем любимом кресле, с любопытством глядя на Рафаила. Архангел был бледен и напуган.
– Он отрекся. И выдержал удар Меча, – заикаясь, говорил целитель.
– И что? Его отречение нам только на руку. Он способен победить существо, – демон отставил в сторону бокал с вином. – Ты принес, что я просил?
– Но зачем нам это теперь?
Сильная рука, с длинными ногтями, схватила Рафаила за горло. Валиал приблизил свое лицо к лицу архангела. У Рафаила перехватило дыхание от смрада, идущего от демона.
– Здесь приказываю я! Или ты забыл, что сын Люцифера должен умереть? А? Мы поделим его Силу, и ты сможешь сделать мир более… Милосердным.
Демон брезгливо оттолкнул архангела.
– Не забывай братец. Я держу в своих руках твое существование. Гавриил и Михаил более не простят предательства. И ты будешь уничтожен! А теперь иди. Мне нужна наковальня из небесной кузницы. Только на ней можно выковать клинок, который сразит отрекшегося.
– Или архангела.
– Это уже не твое дело. Брат.
Выходя из комнаты демона, Рафаил прошептал:
– Я делаю это ради смертных.

Интерлюдия 1.



Ад, Круг Первый. Пять лет назад.

– Добро пожаловать в ад! Что еще не можешь поверить? А мои рога и плеть не доказательства? Не надо молиться и творить святые знамения, здесь бесполезно.
Говорил это демон пятого круга. Из всех слуг моего папаши они наиболее похожи на людей. Да и вообще демоны – это сломавшиеся Смертные, которые предпочли работать надсмотрщиками.
Высокий, с вполне человеческой фигурой и лицом, пусть и грубым, словно топором вырубленным, демона отличали от человека лишь рога.
– Мое имя Лаг! – продолжал демон. – И я ваш господь бог! И кончайте скулеж!
Свистнула плеть, доводя сказанное для особо одаренных. Несколько человек забились в истерике, Лаг привел их в чувство все той же плетью.
– А ты я погляжу, спокоен, – это он мне. Плеть свистнула, оставив на плече красную полосу.
– Для профилактики, – оскалился Лаг. – Во-о-он в ту дыру шагом марш!
Колонна покорно пошла в указанном направлении. Лаг изредко хлестал некоторых плетью. Словно вымещал на нас свои обиды. А их, похоже, было немало. Демон пятого круга и на первом, приемщиком мелких грешников! Чего он сам натворил?
– Не стоит, и думать, – на свой лад истолковал мою задумчивость демон, предварительно огрев плетью. – Всем посмотреть налево!
Вдоль тропы, по которой мы понуро шли стояли столбы, на которых корчились привязанные люди. Маленькие белые черви проедали их тела насквозь, но через мгновение рана затягивалась, и черви вновь принимались за дело.
– Это те, кто не хотел работать, или пытался сбежать! Для особо умных. Из подреальности (так демоны называют ад) не бегут!
Колонна невольно ускорила шаг, и лицо Лага украсила довольная улыбка. Возле дыры нас встретил грешник, закованный в короткие кандалы, привычным движением кидающий новичкам робы и кирки. Каждое движение причиняло ему боль, но все же это было легче, чем махать киркой в забое.
– А вот он выслужился, – указал Лаг на интенданта. – Еще лет пятьсот, и в чистилище.
Торопливо надев робу, я подхватил кирку и шагнул в черный проем дыры. Шаткие лестницы, стоны, свист плетей, и откормленные рожи кинов – демонов первого круга.
– Сюда смотрим, сюда! – вновь размахивает своей плетью Лаг. – Вы в четвертом забое, первого круга. Все расходимся по норам, и долбим камень. Набираем корзину, бежим сюда и высыпаем в свою яму. Сколько в яме будет камней, столько и получите жратвы. Вы еще здесь? Рабочий день начался, как вас привезли!
Положив на плечо кирку, я торопливо побежал в свой забой. Через три десятка шагов уперся в неровную стену, скупо освещаемую маленьким факелом.
С размаху опускаю кирку на выступ. Звеня и выбивая сноп искр, кирка отлетает от скалы. Еще удар, еще и еще. Только на шестой удар откалываю кусок скалы с кулак. Рядом насмехается пустой утробой корзина.
Дни складывались в недели, и я был на хорошем счету у Лага. Часто получал надбавки сверх пайка. Демон лишь изредка, ради порядка, прикладывал плеть к моему телу. Пару раз в порядке подхалимства сдавал ему тех, кто пытался переложить работу на более слабых, или отбирал еду. За такое наказывали жестоко.
– Похоже, камень знаешь? – спросил Лаг как-то. – Ну-ну, жирнее будешь.
Но демон не знал, что я уже давно вытаскиваю наружу лишь малую часть вырубленного. Словно голем, упорно и терпеливо, я рубил свой путь к свободе. Любая гора кончается – это закон, который нельзя обойти и в подреальности.
Утром Лаг проснулся раньше обычного. Рядом прикорнула молодая грешница, чью норму теперь выполняли остальные. Но и ненавидели ее люто. Одной кирки на месте не было. Этот парень вновь раньше всех в забое. Лаг против воли улыбнулся. Работяга ему нравился. Еще лет сто, и можно будет перевести куда попроще.
– Подъем! – засвистела плеть. – Подъем лентяи. Вам только спать да срать! Жратву отрабатывать надо!
Лага не удивило, что за весь день я так и не вынес ни корзины. Подобно тому, как приучают собаку к командам, я приучил демона, к тому, что выношу норму камней в конце дня. Но сегодня все будет по иному. Сквозь едва заметную щель в скале я разглядываю освещенный серым солнцем пейзаж.
Лаг ненадолго задумался, почему работяга так и не выходит к вечерней раздаче пищи. Наверное, решил побольше получить, рассудил демон.
«Так получит утром,» – подумал демон и полез в свою каморку наверху.
Длинная веревочная лестница убралась вслед за демоном. Не хватало еще, чтобы, какой сбрендивший грешник залез и прибил надсмотрщика. Лаг привычным движениями раздел свою наложницу. Та приучено опустилась на ложе.
«Завтра поменяю, – решил демон. – Самые красивые в очередь встанут. А эту в забой. Дура, не поняла своего счастья.»
Но это утро началось для демона иначе. Пред самым подъемом, когда сон особенно крепок, Лаг почувствовал нечто холодное у своей шеи. Медленно открыл глаза.
– Привет, – я чуть сильнее прижал кинжал к горлу демона, – и спокойного дня.
Кулак опустился точно промеж глаз демона. Вздохнув, я поправил кольчугу и обвязал Лага веревкой. Теперь предстояло спустить его и оттащить в забой. Без посторонней помощи я не смогу перейти на другой круг.
Я уже закончил прорубать выход, когда очнулся демон. Что-то промычав Лаг тщетно попытался выплюнуть кляп. Но через мгновение уставился на меня, как баран на новые ворота, разве что рога были прямыми, а не завитыми.
– Удивлен? Ну-ну, – я выдернул кляп. – Можешь кричать, тебя никто не услышит. – Демонстративно я снял иллюзию с лица.
– Сын повелителя, – только и смог произнести демон.
– Именно. А теперь слушай внимательно, второй раз повторять не буду. Мне нужно попасть на девятый круг.
– Я дальше пятого не вхож.
– По простым путям. Но ты абориген, согласись, что ад строили грешники и ни о каком «ять» речи идти не может. Дыр здесь больше чем достаточно. Я ведь смог протащить доспехи и оружие сквозь границу подреальности.
Демон молчал. Пятый и шестой круг в большинстве своем остались нейтральными в войне пятерки. Да и собственно на них держался весь ад, после заточения Люцифера. Отлаженная машина воздаяния работала безупречно, даже в отсутствии хозяина.
– Что я получу? – наконец спросил Лаг. Знал, сволочь, что его смерть мне ни к чему.
Небрежным движением я достал из-за голенища кинжал и бросил его на колени связанному Лагу. Демон, словно зачарованный разглядывал оружие.
Каждый круг, после третьего, имел отличительное оружие. Для шестого это были вот такие кинжалы. Созданные из черной стали, с рукоятью из костей отцеубийцы, украшенной пятью черными алмазами. Только одно обладание таким кинжалом, давало право на посвящение в пятый круг. Неважно, как кинжал был добыт. Путь наверх типичным путем. Не ад, а курятник. Спихнуть верхнего, пнуть ближнего, посрать на нижнего.
– Реабилитацию я тебе обеспечил. Если повезет, поднимешься на шестой круг. А если все пройдет, удачней чем я думаю, то смогу сделать и побольше. Ты меня понял?
Лаг понял, и безумная искра, не менее безумной надежды промелькнула в его глазах. Стать свободным, смертным. Мечта любого демона, и я мог осуществить ее.
– Я доведу тебя до шестого, – пообещал мне демон. – Клянусь Великой Тьмой, доведу.
– Это другой разговор, – я разрезал веревки. – Тогда идем. Мое заклинание продержится на наших приятелях, грешниках, недолго. Через пару дней поймут, что нас нет.
– Ты можешь здесь колдовать? – поразился Лаг. Я не ответил, а лишь шагнул в пробитый проход, навстречу, пусть отдающему серой, но все же свежему воздуху.
Лаг меня удивил. Я ожидал удара в спину кинжалом, но демон спокойно вылез вслед за мной. Чуть хрустнул суставами, распрямляясь от долгого сидения.
– Как мне тебя называть? – спросил Лаг. Быстро же он на «ты» перешел.
– Алдерг, – назвал я самое распространенное имя у демонов.
– Нам туда, – Лаг указал на маленький поселок в долине. – Там есть достаточно тихий портал на второй круг.
– Достаточно тихий?
– Да. Сейчас на втором неспокойно. Черти затеяли выбирать главного, дошло до поножовщины.
– Или покогтевщины, – вспомнил я, что черти предпочитают сражаться собственными когтями, прочными как сталь.
Размеренным шагом мы направились в долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15