Здесь выложена электронная книга Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи автора по имени Гамильтон Лорел. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Гамильтон Лорел - Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи.
Размер архива с книгой Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи равняется 329.09 KB
Лорел Гамильтон
Прикосновение полуночи
Мередит Джентри Ц 4
Лорел Гамильтон
Прикосновение полуночи
J., обладателю моей руки и моего сердца; тому, кто помогает мне играть во тьме, а не жить в ней.
Благодарности
Всем моим друзьям, писателям и не писателям, кто пока меня любит, несмотря на то, что большинство бесед по телефону в последнее время начинаются с "Привет, пропажа". Надеюсь в будущем видеть вас почаще.
Глава 1
Ненавижу пресс-конференции. А особенно ненавижу, когда приличную часть правды приказано скрыть. Такой приказ исходил от Королевы Воздуха и Тьмы, повелительницы темного двора фейри. Неблагой Двор – это власть, которой лучше не перечить, будь ты хоть принцесса этого двора. Я как раз и есть принцесса, племянница королевы Андаис, хотя особой пользы мне это никогда не приносило. Улыбаясь плотной стене репортеров, я очень старалась не выразить на лице эти мысли.
Королева никогда еще не пускала такую толпу журналистов в самое сердце земли неблагих, в наш полый холм, в ситхен. Это наше убежище, а в убежище не водят репортеров. Но после вчерашнего покушения пришлось на это пойти – в качестве меньшего зла. Резон был в том, что внутри ситхена магия защитит меня успешней, а то вчера в аэропорту меня едва не застрелили.
Пресс-атташе нашего двора, Мэдлин Фелпс, указала на первого репортера, и допрос начался.
– Принцесса Мередит, вчера у вас на лице была кровь, но сегодня единственный след от случившегося – рука на перевязи. Какие травмы вы вчера получили?
Моя левая рука действительно покоилась на зеленой холщовой перевязи, почти незаметной на фоне жакета. Я была одета в рождественские цвета, в красный и зеленый цвета Йоля Yule (Йоль, Юле) – один из главных праздников годового цикла у кельтов, отмечал день зимнего солнцестояния (22 декабря). Позднее преобразован церковью в рождественский сочельник.
– радостно, празднично и по сезону. Зеленый жакет и красная блузка. Волосы у меня еще краснее, чем блузка. Самая неблагая моя черта – алые волосы сидхе Sidhe (сидхе, силы, ши) – в мире Мерри высшие фейри; в ирландской мифологии и фольклоре – обитатели нижнего мира (холмов, называвшихся "ситхен"). Сиды отличались от людей прежде всего владением магическим искусством, а не собственно "божественностью".
, сидхе скарлет, лучший цвет для тех, кто хорошо смотрится в черном. Ничего общего с золотистым или апельсиново-рыжим цветом человеческих волос. Цвет жакета подчеркивал яркую зелень двух концентрических кругов в моих трехцветных радужках. Третий круг, золотой, временами вспыхивал под светом прожекторов, словно настоящий металл. Глаза у меня точь-в-точь как у благих сидхе – единственная черта, напоминающая о том, что моя мать принадлежит к золотому двору. Ну, как минимум наполовину принадлежит.
Я не узнала репортера, задавшего вопрос. Новое для меня лицо, может, только после вчерашнего и появился. Поскольку вчерашнее покушение состоялось практически на глазах – точнее, на объективах, – прессы, часть репортеров пришлось оставить снаружи, потому что все они в зале не помещались. Пресс-конференции привычны мне с детства, но такой массовой никогда еще не было. Даже когда убили моего отца, журналистов собралось меньше. Меня учили, что к репортерам следует обращаться по имени, если они тебе знакомы, но тут я могла только улыбнуться и сказать:
– Отделалась растяжением. Мне вчера крупно повезло.
Вообще-то рука пострадала не в том покушении, которое попало на пленку. Нет, ее повредили во втором – или это было третье? – покушении на мою жизнь. Но две последние попытки произошли внутри ситхена, где мне вроде бы полагалось быть в полной безопасности. Единственное, почему королева и мои телохранители считали, что мне безопасней находиться здесь, чем в мире людей, – это потому, что заговорщики, стоявшие за покушениями на меня и на королеву, были арестованы или убиты. У нас вчера едва не свершился дворцовый переворот, а пресса об этом и не подозревала. Одно из древних людских наименований для фейри – скрытый народ. Вполне нами заслуженное.
– Принцесса Мередит, у вас на лице вчера была ваша собственная кровь?
На этот раз женщина, и знакомая.
– Нет, – ответила я. На лице у журналистки стало проступать понимание, что от нее отделались односложным ответом. Глядя на ее мимику, я улыбнулась по-настоящему. – Нет, Шейла, это была не моя кровь.
Она улыбнулась мне – этакая блондинистая штучка, выше ростом, чем я на любых каблуках.
– Можно мне еще вопрос, принцесса?
– Нет-нет, – вмешалась Мэдлин, – только по одному вопросу.
– Все в порядке, Мэдлин. Пусть спросит.
Наша пресс-атташе повернулась ко мне, дернув переключатель на поясе, чтобы микрофон не уловил ее слова. Я поняла намек и подвинулась к ней, прикрыв свой микрофон ладонью.
Мэдлин наклонилась ко мне через стол. Длина юбки позволяла ей сделать это, не ослепляя сидящих в зале репортеров зрелищем белья. Покрой ее платья, как и цвет, полностью соответствовали моменту. В ее обязанности входило всегда знать, что допустимо, а что – нет. Она была у нас представителем от людей в куда большей степени, чем любой посол из Вашингтона.
– Если Шейла задаст уточняющий вопрос, это начнут делать все. Нам станет трудней работать, мне и вам.
Она была права, но...
– Скажите им, что это – исключение. И пусть задает.
Мэдлин подняла искусно подправленные брови, но сказала: "О'кей". С улыбкой поворачиваясь к репортерам, она стукнула по рычажку микрофона.
– Принцесса разрешит Шейле задать уточняющий вопрос, но дальше мы вернемся к прежнему правилу. По одному вопросу от человека.
Она указала на Шейлу и поощрительно кивнула.
– Спасибо за возможность уточнить вопрос, принцесса Мередит.
– Прошу вас.
– Если это была не ваша кровь, то чья же?
– Моего телохранителя Холода.
Камеры дружно блеснули вспышками, так что я на миг ослепла, и всеобщее внимание переместилось мне за спину. Мои стражи встали у стены шеренгой, охватывающей наш помост и загибающейся в зал. Одеты они были на все вкусы – от пиджачных пар до полной брони в стиле готского клуба. Единственное, что объединяло все костюмы, – это оружие. Вчера мы пытались соблюсти приличия в отношении оружия – все стволы под одеждой, только выпуклости в неположенных местах заметны. Сегодня пистолеты под плащами и пиджаками остались, где и были, но к ним прибавились и пистолеты на виду, и еще мечи, ножи, топоры и щиты. Да и число стражей сегодня было больше чуть не втрое.
Я оглянулась на Холода. Королева велела мне не заводить любимчиков среди стражей. Она дошла до того, что запретила мне даже томным взглядом выделять кого-нибудь одного в присутствии других. Мне это требование показалось странным, но она – королева, и спорить с ней небезопасно. И все же я оглянулась. В конце концов, он спас мне жизнь. Неужто это не стоит одного-единственного взгляда? Для королевы, моей тети, у меня найдется оправдание: пресса сочла бы странным, если бы я не выразила ему благодарности. Что было правдой. Только посмотрела я на него потому, что мне хотелось на него посмотреть.
Волосы у него были серебряные, как рождественская мишура, блестящие и металлические. Они спадали занавесом до щиколоток, и я знала, какие они мягкие и живые и как приятно ощущать их живое тепло всем телом. Верхние пряди он убрал назад, скрепив их костяной заколкой. Волосы сверкали и переливались на фоне серого костюма от "Армани", сшитого в расчете на атлетическую фигуру и широкие плечи стража – а еще на пистолет в наплечной кобуре и пару-тройку ножей. Но на два пистолета в наплечных кобурах и плотно прикрепленный к бедру короткий меч в кожаных ножнах костюм не был рассчитан. Над плечом у Холода сквозь сияние его гривы проглядывала рукоятка второго меча. Ножами страж просто щетинился, а ведь у Холода всегда припрятаны еще один-два клинка, никому не видные. Ни один портной не сумеет сшить костюм, способный скрыть такую прорву оружия. Холоду даже не удалось застегнуть пиджак, и пистолеты, меч и один из ножей блестели под вспышками.
Зал гремел криками "Холод, Холод!", пока Мэдлин выбирала, кому спрашивать. Репортер опять оказался из незнакомых. Ничто так не привлекает прессу, как покушение на убийство.
– Холод, насколько серьезно ваше ранение?
Холод ростом повыше шести футов, и поскольку я сидела и микрофоны были рассчитаны на мой рост, ему пришлось наклониться. Он грациозен в любом бою и с любым оружием, но сейчас, сложившись вдвое над микрофоном, казался неуклюжим. Я подумала, приходилось ли ему хоть раз говорить в микрофон, но он уже отвечал на вопрос:
– Я здоров.
Он выпрямился, и у него на лице я увидела облегчение, когда он отвернулся от камер – видимо, решив, что отделался от них. Ага, как же.
– Но разве не ваша кровь была на принцессе?
Его ладонь сжимала рукоятку короткого меча. Прикасаться к оружию без необходимости – признак нервозности. Он опять склонился к микрофону, на этот раз неловко задев мое больное плечо. Не думаю, что журналисты заметили эту маленькую оплошность, но для Холода это было невероятно неуклюже. Он оперся рукой о стол, чтобы восстановить равновесие, и посмотрел на меня глазами цвета серого зимнего неба. Взгляд безмолвно спрашивал: "Я сделал тебе больно?"
– Нет, – сказала я одними губами. Он с облегчением вздохнул и повернулся к микрофонам.
– Да, это была моя кровь.
И он снова отступил назад в уверенности, что теперь-то им достаточно. Вообще-то мог бы знать, что это не так. За эти годы он не сосчитать сколько раз служил живой декорацией для королевы на подобных мероприятиях и мог бы теперь понять, что был несколько излишне краток. Ну, на этот раз он хотя бы не попытался тут же вернуться на свое прежнее место у меня за спиной.
Следующего репортера я знала. Саймон Мак-Крэкен. Он не первый десяток лет писал о дворах фейри.
– Если вы не ранены, Холод, то откуда взялась ваша кровь и как она попала на принцессу?
Он знал, как сформулировать вопрос так, чтобы мы не смогли увернуться от ответа. Сидхе не лгут. Мы можем раскрасить правду во все цвета радуги и убедить собеседника, что черное – это белое, но никогда не лжем впрямую.
Холод опять склонился к микрофону, опираясь на стол рукой. Это движение чуть приблизило его ко мне – ровно настолько, что его брюки задели край моей юбки, а меч оказался зажат между нами. Неудачно, если ему придется вытаскивать оружие. Я посмотрела на его руку, такую большую и сильную руку, и увидела, что пальцы у него побелели. Он сжимал стол, как сжимают край кафедры, когда нервничают.
– В меня стреляли. – Ему пришлось откашляться, прежде чем продолжать. Я чуть повернула голову, как раз чтобы разглядеть его дивный профиль, и поняла, что он не просто нервничает. Холод – Убийственный Холод королевы – убийственно боялся. Страх перед аудиторией. О черт! – Рана уже зажила. Моя кровь попала на принцессу, когда я закрывал ее от опасности.
Он попытался выпрямиться, но я остановила его. Прикрыв микрофон ладонью, я нагнулась к уху Холода, глубоко вдохнула аромат его кожи и шепнула:
– Встань на колени или сядь рядом.
Страж вздохнул так глубоко, что плечи дернулись, но встал на колено возле меня.
Я подвинула микрофон к нему поближе и запустила руку ему под пиджак, на поясницу, чуть ниже расширения ножен большого меча. Когда фейри нервничают, любые фейри, им становится спокойней от прикосновений. Даже могучие сидхе чувствуют себя лучше при телесном контакте, хотя не все из нас это признают из боязни нарушить границу между знатью и обычными фейри. Но в моих жилах течет слишком много крови малых фейри, чтобы меня заботили такие пустяки. Мои пальцы ощутили струйку пота, стекающую по ложбинке спины.
Мэдлин решила подвинуться ближе к нам, но я покачала головой. Она взглянула на меня вопросительно, но промолчала и тут же выбрала очередной вопрос.
– Так вы перехватили пулю, предназначавшуюся принцессе Мередит?
Я наклонилась к микрофону, щекой прижавшись к щеке Холода, но осторожно, стараясь не повредить макияж. Камеры взорвались вспышками белого света. Холод дернулся, и я знала, что камеры это зафиксируют. Ох, черт. Вспышки нас ослепили, перед глазами плясали белые и синие пятна. Мышцы Холода напряглись, но вот этого я бы не заметила, если бы не прикасалась к нему.
– Приятно вас видеть, Сара, и да, он поймал мою пулю, – сказала я.
Кажется, Сара ответила на мое приветствие, но я не была уверена, потому что все еще не могла толком ничего разглядеть, и в зале было слишком шумно. Меня приучили обращаться по именам к тем репортерам, кого я знала. Это создает дружескую атмосферу. А на пресс-конференции атмосфера нужна как можно более дружеская.
– Вы испугались, Холод?
Он чуточку расслабился под прикосновением моей руки.
– Да, – признал он.
– Вы боялись умереть? – выкрикнул кто-то без спроса.
Холод тем не менее ответил:
– Нет.
Мэдлин вызвала кого-то еще, и он спросил:
– А чего тогда вы боялись?
– Я боялся, что пострадает Мередит. – Он облизнул губы и снова напрягся. Я поняла, в чем дело: он назвал меня по имени, без титула. Ошибка для телохранителя, но он, разумеется, был не просто телохранителем. Каждый страж формально мог стать моим принцем. Но мы – сидхе, мы не заключаем браки, пока не зачат ребенок. Бесплодным парам не разрешено жениться. В общем, телохранители не просто "хранили" мое тело...
– Холод, вы бы пожертвовали жизнью ради принцессы?
Он не раздумывал ни секунды.
– Конечно. – Тон ясно показывал всю глупость вопроса.
Репортер из задних рядов, стоявший рядом с телекамерой, задал следующий вопрос:
– Холод, как вам удалось залечить пулевую рану менее чем за сутки?
Холод опять болезненно глубоко вздохнул.
– Я – воин сидхе.
Репортеры ждали продолжения, но я знала, что продолжения не будет. По мнению Холода, то, что он сказал, объясняло все. Он получил всего лишь сквозную пулевую рану из обычного стрелкового оружия. Чтобы остановить воина-сидхе, нужно гораздо больше.
Я спрятала улыбку и наклонилась к микрофону, чтобы изложить это прессе, но тут пот на спине стража вдруг перестал быть теплым и мокрым. Словно струйка холодного воздуха пробежала по его телу. Холодного настолько, что я от неожиданности отдернула руку.
Взглянув на его большую ладонь на столе, я увидела то, чего боялась. От пальцев расползалась белая каемка инея. Слава Богине, что скатерть на столе белая – только поэтому никто еще ничего не заметил. Может, кто-нибудь углядит позже, когда станут просматривать отснятый метраж, но с этим я уже ничего не могла поделать. Мне было о чем беспокоиться и без таких дальних хлопот. В какой-то мере случившееся было моей виной. Я нечаянно снабдила Холода силой, которой он прежде не обладал. Сила – это благословение Богини, но с новой силой приходят новые соблазны и новая ответственность.
Вынув руку из-под пиджака Холода, я накрыла ладонью его руку, одновременно обратившись к удивленно переговаривающимся репортерам. Я ожидала, что рука стража окажется такой же холодной, как струйка силы, бежавшая по его спине, но рука, к моему удивлению, была гораздо теплее.
– Сидхе исцеляются почти от всех ран, – напомнила я.
Иней расползался дальше. Край морозного пятна коснулся микрофона и пополз вверх. Микрофон затрещал, и я сжала руку Холода. Только теперь он заметил, что натворил его страх. Да я и так знала, что это он не нарочно. Он сжал руку в кулак, но моя ладонь осталась у него на руке, наши пальцы переплелись. Я не хотела, чтобы кто-то заметил иней до того, как он растает.
Я повернулась к Холоду лицом, и он посмотрел на меня. В его радужках падал снег, словно в рождественских стеклянных игрушках. Я наклонилась и поцеловала его. Поцелуй оказался для него неожиданностью – ведь он слышал предостережение королевы насчет фаворитизма, – но Андаис простит меня, если мне удастся заставить ее выслушать мои объяснения. Она бы сделала то же самое, а то и похлеще, лишь бы отвлечь прессу от нечаянного проявления магии.
Мы всего лишь целомудренно соприкоснулись губами, потому что Холод чувствовал себя неловко в присутствии всех этих чужих людей. Кроме того, моя красная помада размазалась бы на манер клоунского грима, решись мы на глубокий поцелуй. Сквозь сомкнутые веки вспышки камер казались оранжевыми.
Я отстранилась первой. Глаза Холода еще были закрыты, губы расслаблены, почти приоткрыты. Он моргнул. Вид у него был ошарашенный, может – из-за вспышек, может – из-за поцелуя. Хотя – Богиня знает – я целовала его и прежде, и гораздо... ощутимей. Неужели мой поцелуй все еще значит для него так много, хотя мы целовались уже столько раз, что и не сосчитать?
Его взгляд говорил "Да" так ясно, как не могли бы сказать никакие слова.
Фотографы бросились ближе к столу и остановились только у линии стражей.
Было бы хорошо, чтобы книга Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи автора Гамильтон Лорел дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Гамильтон Лорел - Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи.
Если после завершения чтения книги Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи вы захотите почитать и другие книги Гамильтон Лорел, тогда зайдите на страницу писателя Гамильтон Лорел - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Гамильтон Лорел, написавшего книгу Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Мередит Джентри - 4. Прикосновение полуночи; Гамильтон Лорел, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн