– Независимо от того, как Ее называют мужчины и женщины, Она – Единственная, – продолжала Ардда. – И есть только одни священнослужительницы, которые служат Ей. Она – как чистый свет солнца, когда он разливается по небу, напоенному влагой дождя, и превращается в радугу, многоцветную, но единую в основе.
– Я долго так думала, – прошептала Гвенивер. – Теперь я знаю точно.
И снова верховная жрица девять раз хлопнула в ладоши и повернулась к свидетельницам.
– Гвенивер больше не просто девушка из благородной семьи, но новая жрица. Как она должна служить Богине? Пусть преклонит колени у алтаря и просит ответа.
Гвенивер опустилась на колени перед своим мечом. Она видела себя в зеркале, туманную фигуру в мерцающем свете, но едва узнавала лицо, остриженные волосы, мрачно сомкнутые губы, горящие жаждой мести глаза.
«Помоги мне, о Правительница Небес, – молилась она про себя. – Я хочу крови и мести, а не слез и оплакивания мертвых.»
– Посмотри в зеркало, – прошептала Ардда. – Проси Ее прийти к тебе.
Гвенивер развела руки на алтаре и стала смотреть. Вначале она ничего не видела, кроме своего лица и храма за спиной. Когда Ардда высоким голосом начала напевать заунывную песню-плач на древнем языке, девушке показалось, что масляные лампы замигали в такт словам. Песня становилась то громче, то тише, она пробиралась по храму, как холодный северный ветер. Свет в зеркале изменился, затуманился, стал тьмой, дрожащей тьмой, холодной, как небо без звезд. А песня продолжала плакать древними словами. Гвенивер почувствовала, как волосы у нее встали дыбом, когда во тьме зеркала появились звезды. В бесконечном небе началось кружение – таинственный надзвездный танец. Среди звезд постепенно проступил образ Другой.
Она парила над звездами, Ее лицо было мрачным. Сознание притупилось и одурманилось, кровь застыла в жилах, когда Она покачала головой и накрыла небо огромной гривой черных волос. Гвенивер едва могла дышать, когда темные глаза посмотрели на нее. Это была Богиня Темного Времени, чье сердце пронзено мечами. От тех, кто станет поклоняться Ей, она потребует равноценной жертвы.
– Госпожа, – прошептала Гвенивер. – Прими меня. Я всегда буду служить Тебе.
Глаза Богини долго рассматривали ее, яростные, горящие, холодные. Гвенивер чувствовала присутствие везде вокруг себя, словно Богиня стояла рядом с ней, и за ней, и перед ней.
– Возьми меня, – прошептала девушка. – Я – ничто, я – только меч в Твоей руке.
Меч на алтаре засветился, и по нему побежал кроваво-красный свет, посылая отсветы вверх таким образом, что зеркало стало красным. Песня прекратилась. Арма увидела знак.
– Поклянись Ей, – голос верховной жрицы дрожал, – что ты будешь жить и… – тут голос дрогнул. – И умрешь у Нее на службе.
– Клянусь.
Глаза Богини в зеркале излучали радость. Свет на мече плясал, как огонь, затем исчез. Сразу после этого зеркало потемнело, на нем появились звезды, потом осталась только чернота.
– Клятва принята! – Ардда хлопнула в ладоши, звук эхом разнесся по храму.
Зеркало отразило бледное, покрытое потом лицо Гвенивер.
– Она пришла к тебе, – сказала верховная жрица. – Она дала тебе благословение, которое многие назвали бы проклятием. Ты сделала свой выбор и дала клятву. Служи Ей хорошо, или смерть будет меньшей из твоих бед.
– Я никогда не предам Ее. Как я могу предать Ее – после того, как посмотрела в глаза Ночи?
Все еще дрожа, Гвенивер встала и взяла свой меч.
– Я никогда не думала, что Она примет тебя, – Ардда едва не рыдала. – Но теперь все, что я могу сделать, – это молиться за тебя.
– Где бы я ни оказалась, я всегда буду ценить эти молитвы.
В храм вошли еще две жрицы. Одна несла серебряную чашу с голубым порошком, другая – пару тонких серебряных игл.
Когда они увидели меч в руках Гвенивер, то обменялись удивленными взглядами.
– Сделайте ей метку на левой щеке, – приказала Ардда. – Она служит Госпоже Тьмы.
Благодаря провизии; которую они захватили у Вепрей, Рикин и другие впервые за много дней плотно позавтракали горячим. Они ели овсяную кашу и соленый бекон. Эти воины не знали, чему больше радоваться – сытной трапезе или временной безопасности. Они как раз заканчивали завтракать, когда Рикин услышал, как кто-то подводит к их хижине коня. Он тут же вскочил на ноги и ринулся наружу, держа меч наготове, – на тот случай, если Вепрь отправил шпиона. Но это была Гвенивер, одетая в одежду своего брата и ведущая в поводу большого серого боевого коня. В свете утреннего солнца ее левая щека казалась обожженной, так она распухла и покраснела, а в центре выделялось изображение синего полумесяца. Все трое воинов-Волков уставились на нее, не произнося ни слова. Гвенивер бесстрастно улыбнулась им.
– Госпожа… – наконец выдавил из себя Дагвин. – Значит, вы остаетесь в храме?
– Нет. Сегодня же мы отправляемся в Кермор. Берите столько провизии, сколько могут унести лошади.
Не задавая вопросов, все трое покорно кивнули. Рикин не мог отвести взгляда от лица Гвенивер. Хотя никто никогда не назвал бы Гвенивер красивой (ее лицо было слишком широким, а нижняя челюсть – чересчур мощной), она все же была привлекательной – высокая и стройная, обладающая грацией дикого животного. Много лет Рикин безнадежно любил ее. Каждую зиму он обычно сидел на краю зала ее брата и наблюдал за ней – недостижимой, находящейся в другой стороне зала вместе с членами своей семьи. То, что она дала клятву Богине, приносило ему мрачное удовлетворение. Теперь она никогда не достанется ни одному другому мужчине.
– Что-то не так? – спросила Гвенивер у Рикина.
– Ничего, госпожа. Если я имею право спросить… Я думал о татуировке. Почему она на левой стороне вашего лица?
– Ты имеешь полное право знать. Эта метка свидетельствует о том, что я – поклявшаяся Луне воительница. – Гвенивер улыбнулась, и юноше вдруг показалось, что она превратилась в другую женщину, холодную, с суровым взглядом, яростную. – А вы все думали, что подобное существует только в песнях бардов, не так ли?
Рикин сглотнул, удивленный так, словно она дала ему пощечину. Дагвин резко втянул ноздрями воздух.
– Теперь главой клана Волка является леди Макла, – продолжала Гвенивер. – Она назначила меня капитаном своего боевого отряда до тех пор, пока не выйдет замуж и ее муж не приведет с собой своих воинов. Если мы к тому времени все еще будем живы, то у вас будет выбор: дать клятву ее мужу или следовать за мной. А сейчас мы отправляемся в Кермор на летние сражения. Волки поклялись привести людей, а клан Волка никогда не нарушает клятву.
– Хорошо, госпожа, – сказал Рикин. – Возможно, нам далеко до боевого отряда, но если кто-нибудь скажет о нашем капитане что-то не так, то я лично перережу ублюдку горло.
Направляясь в Кермор, они двигались осторожно на тот случай, если кто-то из Вепрей караулит на дорогах. Когда небольшой отряд пробирался по узким тропинкам через холмы, Дагвин и Камлун по очереди ехали впереди. Хотя до Кермора было десять дней пути, безопасность ждала их гораздо ближе – в дунах старых союзников клана Волка на юге и востоке. Два дня они огибали владения клана Волка, не смея следовать по своим собственным землям. Вепри могли быть везде.
Утром третьего дня маленький отряд пересек реку Нерр по броду, которым редко пользовались, и взял направление на восток, к землям клана Оленя. Этой ночью они встали лагерем у края леса, которым Олени и Волки пользовались совместно, как охотничьим заповедником. Вид знакомых деревьев вызвал у Гвенивер слезы, в особенности, когда она вспомнила, как ее братья любили здесь охотиться.
Пока мужчины стреноживали лошадей и разбивали лагерь, Гвенивер беспокойно расхаживала взад-вперед. Она начинала испытывать сильные сомнения. Одно дело – говорить о том, чтобы самой отправиться на войну, совсем другое – понимать, что жизнь людей, составляющих ее крошечный боевой отряд, зависит от того, насколько хорошим или дурным командиром она окажется.
Сказав, что идет собирать хворост для костра, Гвенивер отправилась в лес и бродила между деревьев, пока не нашла маленький ручей, который тихо бежал по камням и между поросших папоротниками берегов. Старые дубы отбрасывали тени, которые, казалось, лежали там с начала времен.
– Богиня, правильную ли дорогу я избрала? – прошептала Гвенивер.
В мерцающей поверхности ручья она не увидела никаких знамений.
Когда девушка достала меч из ножен и посмотрела на лезвие, то вспомнила, как оно светилось огнем на алтаре Богини, и ей показалось, что она чувствует, как вокруг нее собрались призраки умерших: Авоика, Мароика, Беноика и ее отца Каддрика. Высокие мрачные мужчины, которые всегда господствовали над ней. Их чувство собственного достоинства и честь выковали и ее.
– Я никогда не позволю, чтобы вы остались неотомщенными.
Она услышала, как они вздохнули от горечи своего вирда. А может, это просто ветер гулял среди деревьях, потому что призраки ушли так же молча и быстро, как собрались. Тем не менее, Гвенивер знала: Богиня дала ей знак, точно так же, как в тот миг, когда Она благословила ее меч.
– Месть! Мы отомстим ради Богини.
Все еще держа меч в руке, Гвенивер направилась назад, к своим воинам, но тут услышала, как хрустнула ветка у нее за спиной. Гвенивер резко развернулась и подняла меч.
– Выходи! – крикнула она. – Кто беспокоит жрицу Темного Времени?
Из-за кустов вышли двое мужчин в порванной грязной одежде, с давно небритыми лицами и спутавшимися волосами.
Они держали мечи наготове.
Пока они, прищурившись, оглядывали ее, Гвенивер почувствовала, как Богиня собирается за ее спиной. То было ощутимое присутствие сверхъестественного, от которого у нее волосы встали дыбом. Гвенивер посмотрела на мужчин с холодной улыбкой, которая, казалось, появилась у нее на лице сама по себе.
– Вы так и не ответили мне, – сказала Гвенивер. – Кто вы такие и что здесь делаете?
Темноволосый стройный парень с легкой улыбкой бросил взгляд на другого, однако его рыжий товарищ отрицательно покачал головой и шагнул вперед.
– Есть ли здесь поблизости храм, госпожа? – спросил он. – Или ты – отшельница в этом лесу?
– Я несу свой храм в седельных вьюках. Раньше вы никогда не встречали жрицу, давшую такую клятву, как я. И, несомненно, никогда больше не встретите.
– У нее на лице метка, это да, – вставил темноволосый. – Но я готов поспорить, что она…
– Попридержи язык, Драуд, – рявкнул рыжий. – Во всем этом кроется что-то странное, черт побери. А теперь скажи, госпожа, неужели ты в самом деле одна в этом проклятом лесу?
– А что вам до того, одна я или нет? Богиня видит святотатство независимо от того, как далеко от людских глаз оно происходит.
Когда Драуд начал говорить, Гвенивер шагнула вперед и взмахнула мечом, проведя дугу в воздухе, словно вызывая на поединок. Она поймала взгляд противника и держала его, борясь с ним силой воли. Гвенивер ощущала присутствие Богини у себя за спиной – темную тень. На губах девушки застыла страшная улыбка. Драуд первым отступил назад, его глаза округлились от страха.
– Она – сумасшедшая, – прошептал он.
– Я сказал: попридержи язык! – рявкнул рыжий. – Есть полоумные, а есть отмеченные божеством, ты, уродливый ублюдок! Госпожа, прости, что побеспокоили тебя. Ты благословишь нас от имени своей Богини?
– О, с радостью, но вы сами не знаете, о чем просите, – внезапно она рассмеялась. – Следуйте за мной.
Гвенивер развернулась и широкими шагами пошла между деревьев. Она слышала, как они тронулись за ней, причем Драуд шепотом возражал приятелю, но ни разу не оглянулась, пока не добралась до лагеря. Когда Рикин увидел, что за Гвенивер идут какие-то незнакомые оборванцы, то крикнул остальных и бросился ей навстречу с мечом в руке.
– Все в порядке, – сказала Гвенивер. – Возможно, я нашла для нас пару рекрутов.
Присутствующие какое-то время пораженно смотрели друг на друга.
– Драуд! Абрин! – выпалил Рикин. – Что, именем богов, с вами случилось? Где остальные ребята из вашего боевого отряда?
И только тогда Гвенивер рассмотрела едва заметные гербы на их грязных рубахах – олени.
– Мертвы, – сообщил Абрин холодным и ровным тоном. – И с ними лорд Мейр. Проклятая большая группа из Кантрейя сильно ударила по нам пять дней назад. Дан стерт с лица земли, и пусть боги проклянут меня, если я знаю, что случилось с женой нашего господина и его детьми.
– Видите ли, мы пытались добраться до клана Волка, – добавил Драуд. Он горько улыбнулся, лицо его исказила гримаса. – Как я понимаю, нам бы от этого не было никакой пользы, черт побери.
– Никакой, – подтвердила Гвенивер. – Наш дан тоже стерт с лица земли. Вы голодны? У нас найдется еда.
Жадно заглатывая сухари и сыр, словно это были самые изысканные лакомства, Абрин и Драуд рассказали свою историю. Примерно сто пятьдесят воинов из числа собственных людей фальшивого короля обрушились на представителей клана Оленя, как раз когда они покидали свой дан, чтобы отправиться в Кермор. Точно так же, как Авоик, лорд Мейр приказал своим людям разбегаться, но у Абрина и Драуда убили лошадей, когда они пытались вырваться. Люди из Кантрейя не стали их преследовать, они направились прямо в дан и ворвались туда без предупреждения до того, как защитники успели запереть ворота.
– Во всяком случае, они туда ворвались, – заключил Абрин. – В любом случае, дан был уже взят, когда мы направлялись сюда.
Гвенивер кивнула и задумалась.
– Так, – произнесла она наконец. – Похоже, они планировали этот набег одновременно с налетом на нас. Я вижу, чего хотят добиться эти вонючие хорьки. Им нужно изолировать земли клана Волка, чтобы Вепрям было легче их удержать.
– Свиньям будет тяжело захватить наши земли, – заметил Абрин. – У лорда Мейра два брата на службе у истинного короля.
– Навряд ли они станут рисковать, пытаясь удержать земли вашего клана, – сказала Гвенивер. – Они слишком далеко на юге. Но стерев дан с лица земли и убив вашего господина, враги убрали нашего ближайшего союзника. Теперь они попытаются установить сильные позиции на владениях Волка, а позднее примутся кусать Оленя.
– Правильно, – Абрин посмотрел на нее с искренним восхищением. – Госпожа определенно разбирается в военных делах.
– А когда я разбиралась в чем-то еще, кроме этой войны? Теперь послушайте. У нас есть запасные лошади. Присоединяйтесь к нам, если хотите, но предупреждаю вас: Богиня, которой я служу, – это богиня тьмы и крови. Именно это я имела в виду, когда говорила об Ее благословении. Хорошо подумайте перед тем, как его принимать.
Они и в самом деле думали об этом, разглядывая ее все то время, пока она говорила. Наконец от лица обоих высказался Абрин:
– А что нам еще остается, госпожа? Мы – никто, только пара обесчещенных воинов без господина, которому мы поклялись служить, без клана, который мог бы нас принять.
– Значит, решено. Вы выполняете мои приказы, и я обещаю вам: у вас будет шанс отомстить.
Они улыбнулись с искренней благодарностью. В те дни воин, который пережил сражение, в котором погиб его господин, считался опозоренным. Ему отказывали в пристанище и куда бы он ни направился, везде над ним смеялись.
Боевой отряд двинулся на юг, к Кермору. По дороге они подобрали еще несколько человек, вроде Абрина и Арауда, – некоторые оказались уцелевшими бойцами из отряда клана Оленя; другие упрямо молчали о своем прошлом, но все они были в достаточном отчаянии, чтобы не удивляться при виде жрицы во главе боевого отряда. В конце концов у Гвенивер собралось тридцать семь воинов – всего на три человека меньше, чем клялся привести Авоик. Эти люди с такой радостью давали ей клятву и с такой легкостью принимали ее саму, что Гвенивер оставалось только удивляться. В последнюю ночь, что они провели в пути, она делила костер с Рикином, который прислуживал ей.
– Скажи мне кое-что, – обратилась она к нему. – Как ты думаешь, эти парни все еще будет выполнять мои приказы, когда мы окажемся в Керморе?
– Конечно, госпожа, – Рикин, казалось, удивился вопросу. – Ты сняла их с дорог и дала им право снова почувствовать себя мужчинами. Кроме того, ты – жрица.
– А это имеет для них значение?
– О, двойное. Послушай, мы же все слышали эти рассказы о поклявшихся Луне воительницах, не так ли? Но еще удивительнее – увидеть такую жрицу на самом деле. Понимаешь, большинство парней считают, что это знак. Это вроде двеомера, и ты – отмеченная двеомером. Мы все знаем, что это принесет нам удачу.
– Удачу? О, удачи вам это не принесет, а только благосклонность Луны в Ее Темное Время. Ты в самом деле хочешь такой благосклонности от Богини, Рикин? Это суровая вещь, холодный ветер из Других Земель.
Рикин содрогнулся, словно на самом деле вдруг почувствовал дуновение этого ветра. Он долго неотрывно смотрел в костер.
– Это все, что мне осталось, – наконец вымолвил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48