Было обычным делом видеть пару прекрасных лошадей с отличной сбруей, привязанных возле ее домика, или даже какую-нибудь даму благородного происхождения, которая с серьезным видом разговаривала с Ангариад в ее садике, где та выращивала травы. Деревенские жители задумывались: что такого господа благородного происхождения могли сказать старухе?
А если бы узнали, то пришли бы в ужас. Для крестьян, у которых каждый ребенок считался ценной парой рук для работы на земле, сама идея избавления от зачатых детей была отвратительной.
Кроме средств, вызывающих выкидыши, у Ангариад имелись другие странные вещи на продажу. Этим вечером она была очень недовольна: Саркин привез ей слишком мало товара.
– Ничего не могу поделать, – сказал он. – Одного из наших курьеров схватили в Керморе. Тебе и так повезло, черт побери, чтобы ты получила хоть сколько-то опиума.
Старуха взяла в руки черный брусок и соскоблила кусочек ногтем, затем внимательно посмотрела, как он крошится.
– Я предпочитаю более высокое качество, – проворчала она. – У благородных господ более изысканные вкусы, чем у рабочих на верфи в Бардеке.
– Я сказал уже: тебе, черт побери, повезло, что ты вообще хоть сколько-то получила. А теперь слушай. Если ты окажешь мне услугу, я отдам его тебе бесплатно.
Внезапно она заулыбалась и стала слушать очень внимательно.
– Я знаю некоторых из твоих постоянных покупателей, – Саркин склонился поближе. – Один из них интересует меня особенно. Я хочу с ним встретиться. Отправь лорду Камделю извести о поступившем товаре. Скажи, чтобы он приехал сюда один.
– О, боги, – проворчал Родри. – Наконец мы нашли таверну, где подают приличный мед, – и вот ты говоришь мне, что мы не можем себе его позволить.
– Если бы ты не был слишком гордым и не отказался охранять караван… – начала Джилл.
– При чем тут гордость! Это дело чести.
Джилл закатила глаза, словно призывая богов в свидетели неслыханного упрямства, после чего замяла спор. На самом деле у них осталось достаточно денег, но она не собиралась сообщать ему это. Родри очень походил на ее отца, который мог все пропить или раздать нищим, совершенно не заботясь о завтрашнем дне. Поэтому Джилл позволила Родри считать, что они близки к тому, чтобы самим стать нищими и просить милостыню.
Точно такой же трюк некогда она проделывала с Каллином.
– Если ты сейчас потратишь деньги на выпивку, то как будешь чувствовать себя потом, когда нам придется отправиться в путь голодными и у нас не будет даже медяка на кусок хлеба? – продолжала она. – Готова поспорить: тогда воспоминание о меде станут очень горьким.
– О, ладно! Выбираю эль!
Джилл вручила Родри четыре медяка, и он отправился покупать эль.
Они сидели в таверне дешевой гостиницы в дане Эйдин, процветающем торговом городе, расположенном посреди самых богатых сельскохозяйственных угодий в королевстве.
Покинув Кермор, они направились сюда, поскольку до них дошли слухи о вражде, закипающей между городским лордом и одним из его соседей, но к сожалению местный гвербрет уладил вопрос еще до их прибытия. Дан Эйдин был слишком важен для рана, чтобы сюзерен оставался в стороне, пока в нем бушует война.
Родри вернулся с двумя кружками, поставил их на стол, затем уселся на скамью рядом с Джилл.
– Знаешь, мы можем поехать на восток, к Йиру Аусглин, – сказала она. – Они должны этим летом участвовать в сражениях.
– Ты права. Кроме того, это значительно ближе к Кергони. Поедем прямо через приграничные возвышенности?
Поскольку путь через горы был короче, чем южная дорога вдоль побережья, Джилл собиралась уже согласиться, когда внезапно ощутила, как невидимая рука закрыла ей рот, чтобы она промолчала. Каким-то образом, иррационально, она знала, что они должны направляться в дан Маннаннан перед тем, как ехать в Аусглин.
«Снова двеомер, будь он проклят!» – подумала она. Мгновение Джилл сопротивлялась ему. Она даже решила, что они, черт побери, прекрасно проедут через горы, если захотят. Но при этом она отчетливо сознавала: их ждет что-то важное в дане Маннаннан.
– Ты слышала, что я сказал? – рявкнул Родри.
– Да. Прости. Послушай, любовь моя. Я хочу поехать по дороге вдоль побережья. Я знаю, она длиннее, но… а, ну – я хочу кое-что спросить у Отто, серебряных дел мастера.
– Ладно. Но хватит ли нам денег, чтобы поехать кружным путем?
– Их было бы достаточно, если бы ты согласился охранять караван. Купцы как раз отправляются к побережью, – Джилл положила руки ему на плечи и улыбнулась, глядя в глаза. – Пожалуйста, любовь моя!
– Я не хочу.
Она остановила его ворчание поцелуем.
– О, очень хорошо, – произнес он со вздохом. – Я прямо сейчас пойду искать купца.
После того, как Родри ушел, Джилл осталась одна потягивать эль маленькими глотками. Странная мысль пришла ей в голову сама по себе.
Стоило поразмыслить над этим. Девушка также пыталась понять, почему она руководствовалась внезапным импульсом. Ответ пришел легко: простое любопытство. Если бы они не отправились в дан Маннаннан, то она обрекла бы себя на пожизненное терзание и так никогда бы и не узнала, что их там поджидало.
Поскольку король пришел бы в ярость, узнай он, что его благородные вассалы балуются бардекианским опиумом, те немногие, кто приобрел эту опасную привычку, никогда не курили опиум внутри дана.
Внизу, в самом городе, прилегающем к дану Дэверри, находилась роскошная гостиница, верхний этаж которой как раз и сдавали избранным господам благородного происхождения, которым по какой-то причине требовалась комната для уединения.
Немало симпатичных городских девушек потеряли там свою невинность, множество опиумных трубок выпускали дым в этих номерах.
Для своей второй встречи с лордом Камделем, начальником королевских бань, Саркин снял номер именно там.
Молодой лорд, откинувшись на груду подушек на диване, сделанном в бардекианском стиле, крутил пустую глиняную трубку между длинными пальцами. Камделю, стройному молодому человеку с густыми каштановыми волосами, глубоко посаженными карими глазами и надменной улыбкой, было около двадцати лет. Во время их первой встречи Камдель отнесся к Саркину, как к слуге, щелкал пальцами, когда требовал выпить или подать лучший стул.
– Лорд кажется как раз таким честолюбивым молодым человеком, которого мы искали, – сказал Саркин. – Для вас может быть очень выгодно присоединиться к нам.
С легким кивком Камдель поднял глаза. Расширенные зрачки были затуманены.
– Я не буду возражать, если совсем отделаюсь от Ангариад, – заявил Камдель. – Товар очень дорого стоит, черт побери.
– Именно так, а если вы сами начнете продавать его, то получите от нас гораздо лучшую цену. Надеюсь, не нужно предупреждать, чтобы вы действовали осторожно.
– Конечно. Я же рискую собственной шеей, не так ли?
Саркин улыбнулся, представив Камделя в петле. Эту позицию он считал для молодого лорда весьма подходящей.
– Но перед тем, как согласиться, я настаиваю на личной беседе с кем-то более важным, чем простой курьер, – продолжал Камдель.
– Конечно, лорд. Меня послали только для того, чтобы выяснить, заинтересуется ли лорд нашим предложением. Уверяю вас: человек, который командует нами всеми, лично поговорит с вами. Он прибудет в дан Дэверри через неделю.
– Хорошо. Скажи ему, чтобы он организовал встречу здесь.
Саркин низко склонил голову, показывая свою покорность. А он-то все ломал голову, как свести лорда с Аластиром. Как мило, что эту работу за него выполнит надменность Камделя!
Караван передвигался медленно. Ему потребовалось четыре дня, чтобы добраться до дана Маннаннан. Длинная вереница людей и мулов зашла на просторную рыночную площадь. Получив деньги за работу, Родри с Джилл направили своих лошадей в дешевую маленькую гостиницу возле реки, где они останавливались прошлой осенью, – и обнаружили, что она сгорела.
Несколько черных столбов уныло смотрели в небо.
Проходившая мимо женщина сообщила, что пожар случился оттого, что пара местных парней устроила здесь драку – свечу сбили прямо на солому на полу.
– О, черт побери! – воскликнула Джилл. – Теперь нам придется разбивать лагерь у дороги.
– Что? – возмутился Родри. – На другой стороне города есть хорошая гостиница.
– Но она дорогая.
– Меня это не волнует, моя скупая любовь. После нескольких дней жизни среди этих вонючих мулов я хочу принять ванну. И я ее приму.
После короткой перебранки Джилл сдалась и позволила Родри отвести ее к другой гостинице. Как только они въехали во двор, тучный хозяин с шумом вылетел им навстречу.
– Никаких серебряных кинжалов в моей гостинице! – закричал он.
Джилл осторожно обошла Родри и встала между обоими мужчинами.
– Добрый господин, нам больше в городе негде остановиться, – сказала она. – О, пожалуйста, не заставляйте нас спать под дождем.
– Ты – девушка?
– Да. Не могли бы мы заночевать у вас на сеновале? Таким образом мы не побеспокоим других ваших гостей.
– В таком случае, почему бы и нет? Скажем, пару медяков за ночь и корм для ваших лошадей.
– Отлично. Мы вам искренне благодарны.
Резко кивнув в сторону Родри, владелец гостиницы ушел в дом.
– Готов поспорить, что ты собой довольна, – обратился Родри к Джилл. – Но ведь это отвратительно – выпрашивать милости у такого дерьма, как он.
– Должны же мы где-то спать, не так ли? А сеновал позволит нам сберечь несколько монет.
– Мне следовало это знать! Боги!
Даже Джилл была вынуждена признать, что приятно посидеть в таверне, которая не пахнет старой соломой и грязными собаками. У них был столик на двоих, потому что когда посетители заходили, то бросали один взгляд на Родри, второй – на рукоятку его серебряного кинжала, после чего садились в другом месте. Двойное оскорбление, если вспомнить о том, что сами они промышляют контрабандой.
Однако вскоре вошел некто, показавшийся обычным путешественником – судя по подозрительным взглядам, которыми окинули его местные.
Этот человек был одет в зеленый плащ хорошего качества, серые бригги из мягкой шерсти и толстую от вышивки рубашку.
Он дал сыну владельца гостиницы пару медяков, чтобы тот принес его пожитки, хотя другие постояльцы заносили свое добро сами. Он также настоял на том, чтобы ему отдали лучшую комнату. Пока новый постоялец следовал за хозяином вверх по винтовой лестнице, Джилл с любопытством его разглядывала. Мужчина был высоким и стройным, со светлыми волосами и красивыми чертами лица. Можно было предположить, что в жилах его течет немало эльфийской крови. И еще он почему-то показался ей странно знакомым, хотя Джилл никак не могла вспомнить, где его видела. Владелец гостиницы заметил ее интерес и поспешил к ним.
– Этого человека зовут Саламандром, – сообщил он. – Он гертсин.
– Правда? В таком случае, мы прекрасно проведем, время, слушая его рассказы.
Джилл предположила, что где-то на долгой дороге побывала на его представлении. Позднее он спустился в общий зал, остановился и посмотрел на Родри, слегка нахмурившись. Похоже, он был немного удивлен и теперь размышлял, встречал ли когда-нибудь этого серебряного кинжала. И только когда оба повернулись к ней в профиль, Джилл поняла: гертсин похож на ее мужчину. Настолько похож, что вполне может оказаться его братом. В этот момент она вспомнила о странной мысли, которая привела ее в дан Маннаннан, и содрогнулась.
– Эй, господин хороший, – окликнула она. – Присоединяйтесь к нам, если хотите. Гертсина всегда рады угостить кружкой эля.
– Спасибо, госпожа, – Саламандр поклонился ей. – Но позвольте лучше мне угостить вас.
После того, как эль принесли и за него заплатили, Саламандр компанейски расположился за их столом. Мгновение они с Родри рассматривали друг друга, одинаково растерянные.
Оба они смотрели на себя в зеркало только по разу в день – когда брились, а бронзовые зеркала никогда не давали четкого изображения.
– Мы никогда раньше не встречались? – спросил Родри.
– Я только что думал о том же самом, серебряный кинжал.
– Ты когда-нибудь бывал в Аберуине?
– О, много раз. А ты оттуда?
– Да. Наверное, я видел твое выступление на рыночной площади. Меня зовут Родри, а это Джилиан.
Саламандр рассмеялся и поднял кружку, чтобы выпить за их здоровье.
– Удачная встреча! Я – хороший друг старого Невина, травника.
Родри слегка побледнел.
– Что случилось? – спросил Саламандр.
– Откуда ты знаешь, кто мы такие?
– Я недавно встречал старика в Керморе. А что?
– Правда? – вмешалась Джилл. – Когда ты его видел?
– Всего шесть дней назад. Он, как и всегда, выглядел бодро. Клянусь, он сам – лучшая похвала действенности своих целебных трав! Если я снова его увижу, а это вполне возможно, то передам ему, что с вами обоими все в порядке.
– Спасибо, – поблагодарил Родри. – А ты слышал что-нибудь о местных войнах в этой части королевства? Гертсин всегда знает новости.
В то время, как Родри с Саламандром обсуждали местные сплетни, Джилл почти не слушала. Создавалось впечатление, будто Саламандр не представляет себе, что Невин обладает двеомером. Значит, маловероятно, что сам гертсин имеет эти способности. И тем не менее вокруг него собирались Дикие. Они сидели на столе, забирались ему на колени, устраивались у него на плечах и с любовью гладили по волосам. Время от времени он двигал глазами, словно видел их.
Конечно, все эльфы видят Диких, а он был по крайней мере наполовину эльф. Джилл в этом не сомневалась.
Однако Родри был лишен второго зрения. Джилл усматривала в этом загадку. Она внимательно разглядывала двоих мужчин, сидящих с нею за столиком, отмечая все мелкие детали их сходства: изгиб губ, то, как уголки глаз слегка опускаются вниз и форму ушей, более остроконечную, чем обычно бывает у людей. Она вспомнила Девабериэля из видения – определенно, они оба походили на него. Любопытство теперь не просто зудело, оно стало грызть ее.
Когда Родри ненадолго покинул стол, чтобы купить им всем еще эля, она сдалась и заговорила о том, что интересовало ее больше всего.
– Саламандр, – обратилась она к гертсину, – ты знаешь, что я когда-то провела много времени на Западе?
– Невин что-то упоминал об этом. А что?
– Твоего отца случайно зовут не Девабериэль?
– Да, так и есть. Интересно, что ты это знаешь!
– Я просто догадалась, – она нашла удобную ложь. – Дженнантар один раз упомянул вскользь, что он знает барда, сын которого – гертсин. Я имею в виду здесь, в Дэверри. Ну я и подумала: маловероятно, чтобы вас таких оказалось двое, наполовину эльфов.
– Боги, какая ты внимательная! Ну, теперь, после того, как ты так ловко заставила меня признаться в своем происхождении, должен признаться: я действительно сын уважаемого барда, хотя это, кажется, временами сильно его раздражает. Кстати, я хорошо знаю Джаннантара. Надеюсь, с ним все в порядке. Я давно не был в эльфийских землях… о, уже два года.
– С ним все было в порядке, когда я видела его в последний раз – прошлым летом.
«Готова поспорить: Саламандр не знает, что Родри его брат», – подумала она. Ей стало грустно, поскольку она понимала, что никогда не сможет открыть им правду. Пусть Родри считает себя Майлвадом – так лучше для него самого и для Элдиса.
Позднее тем же вечером, когда они отправлялись на сеновал спать, Саламандр пошел с ними, чтобы перекинуться парой слов без свидетелей. Когда Джилл услышала его вопрос, то очень обрадовалась, что у него хватило ума промолчать об этом в таверне.
– Контрабанда опиума? – переспросила она. – Не говори мне, что ты достаточно глуп, чтобы курить эту дрянь.
– Никогда в жизни! – воскликнул Саламандр. – Невин попросил меня помочь найти перевозчиков, вот я и подумал, что дан Маннаннан отлично подходит для начала поисков.
– О, здешние никогда не притронутся к такому грузу. Видишь ли, у этих контрабандистов имеется определенный кодекс чести.
– Стало быть, вопрос решен. Мне повезло, что я встретил вас. Хоть язык у меня без костей и золотой, мне трудно придумывать правильные вопросы, которые следует задать.
– А неправильные вопросы вполне могут закончиться перерезанным горлом.
– Мне приходила в голову такая мысль. А теперь послушай, Джилл, судя по тому, что мне говорил Невин, ты проехала по всему королевству и бывала во многих странных местах. Ты случайно не представляешь, кто покупает порочный продукт, получаемый из странных маков?
– По большей части – владельцы борделей. Они используют его, чтобы держать в узде своих девушек.
Саламандр тихо присвистнул. Родри слушал ее ответы так, словно не мог поверить, что Джилл это сказала.
– Я никогда этого не знал, – признался он. – А тебе это откуда известно?
– Конечно, от папы. Он всегда предупреждал меня о мужчинах, которые заманивают девушек в бордели. Это обычное дело в Керморе, как говорил он, но случается везде.
– О, клянусь демонами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
А если бы узнали, то пришли бы в ужас. Для крестьян, у которых каждый ребенок считался ценной парой рук для работы на земле, сама идея избавления от зачатых детей была отвратительной.
Кроме средств, вызывающих выкидыши, у Ангариад имелись другие странные вещи на продажу. Этим вечером она была очень недовольна: Саркин привез ей слишком мало товара.
– Ничего не могу поделать, – сказал он. – Одного из наших курьеров схватили в Керморе. Тебе и так повезло, черт побери, чтобы ты получила хоть сколько-то опиума.
Старуха взяла в руки черный брусок и соскоблила кусочек ногтем, затем внимательно посмотрела, как он крошится.
– Я предпочитаю более высокое качество, – проворчала она. – У благородных господ более изысканные вкусы, чем у рабочих на верфи в Бардеке.
– Я сказал уже: тебе, черт побери, повезло, что ты вообще хоть сколько-то получила. А теперь слушай. Если ты окажешь мне услугу, я отдам его тебе бесплатно.
Внезапно она заулыбалась и стала слушать очень внимательно.
– Я знаю некоторых из твоих постоянных покупателей, – Саркин склонился поближе. – Один из них интересует меня особенно. Я хочу с ним встретиться. Отправь лорду Камделю извести о поступившем товаре. Скажи, чтобы он приехал сюда один.
– О, боги, – проворчал Родри. – Наконец мы нашли таверну, где подают приличный мед, – и вот ты говоришь мне, что мы не можем себе его позволить.
– Если бы ты не был слишком гордым и не отказался охранять караван… – начала Джилл.
– При чем тут гордость! Это дело чести.
Джилл закатила глаза, словно призывая богов в свидетели неслыханного упрямства, после чего замяла спор. На самом деле у них осталось достаточно денег, но она не собиралась сообщать ему это. Родри очень походил на ее отца, который мог все пропить или раздать нищим, совершенно не заботясь о завтрашнем дне. Поэтому Джилл позволила Родри считать, что они близки к тому, чтобы самим стать нищими и просить милостыню.
Точно такой же трюк некогда она проделывала с Каллином.
– Если ты сейчас потратишь деньги на выпивку, то как будешь чувствовать себя потом, когда нам придется отправиться в путь голодными и у нас не будет даже медяка на кусок хлеба? – продолжала она. – Готова поспорить: тогда воспоминание о меде станут очень горьким.
– О, ладно! Выбираю эль!
Джилл вручила Родри четыре медяка, и он отправился покупать эль.
Они сидели в таверне дешевой гостиницы в дане Эйдин, процветающем торговом городе, расположенном посреди самых богатых сельскохозяйственных угодий в королевстве.
Покинув Кермор, они направились сюда, поскольку до них дошли слухи о вражде, закипающей между городским лордом и одним из его соседей, но к сожалению местный гвербрет уладил вопрос еще до их прибытия. Дан Эйдин был слишком важен для рана, чтобы сюзерен оставался в стороне, пока в нем бушует война.
Родри вернулся с двумя кружками, поставил их на стол, затем уселся на скамью рядом с Джилл.
– Знаешь, мы можем поехать на восток, к Йиру Аусглин, – сказала она. – Они должны этим летом участвовать в сражениях.
– Ты права. Кроме того, это значительно ближе к Кергони. Поедем прямо через приграничные возвышенности?
Поскольку путь через горы был короче, чем южная дорога вдоль побережья, Джилл собиралась уже согласиться, когда внезапно ощутила, как невидимая рука закрыла ей рот, чтобы она промолчала. Каким-то образом, иррационально, она знала, что они должны направляться в дан Маннаннан перед тем, как ехать в Аусглин.
«Снова двеомер, будь он проклят!» – подумала она. Мгновение Джилл сопротивлялась ему. Она даже решила, что они, черт побери, прекрасно проедут через горы, если захотят. Но при этом она отчетливо сознавала: их ждет что-то важное в дане Маннаннан.
– Ты слышала, что я сказал? – рявкнул Родри.
– Да. Прости. Послушай, любовь моя. Я хочу поехать по дороге вдоль побережья. Я знаю, она длиннее, но… а, ну – я хочу кое-что спросить у Отто, серебряных дел мастера.
– Ладно. Но хватит ли нам денег, чтобы поехать кружным путем?
– Их было бы достаточно, если бы ты согласился охранять караван. Купцы как раз отправляются к побережью, – Джилл положила руки ему на плечи и улыбнулась, глядя в глаза. – Пожалуйста, любовь моя!
– Я не хочу.
Она остановила его ворчание поцелуем.
– О, очень хорошо, – произнес он со вздохом. – Я прямо сейчас пойду искать купца.
После того, как Родри ушел, Джилл осталась одна потягивать эль маленькими глотками. Странная мысль пришла ей в голову сама по себе.
Стоило поразмыслить над этим. Девушка также пыталась понять, почему она руководствовалась внезапным импульсом. Ответ пришел легко: простое любопытство. Если бы они не отправились в дан Маннаннан, то она обрекла бы себя на пожизненное терзание и так никогда бы и не узнала, что их там поджидало.
Поскольку король пришел бы в ярость, узнай он, что его благородные вассалы балуются бардекианским опиумом, те немногие, кто приобрел эту опасную привычку, никогда не курили опиум внутри дана.
Внизу, в самом городе, прилегающем к дану Дэверри, находилась роскошная гостиница, верхний этаж которой как раз и сдавали избранным господам благородного происхождения, которым по какой-то причине требовалась комната для уединения.
Немало симпатичных городских девушек потеряли там свою невинность, множество опиумных трубок выпускали дым в этих номерах.
Для своей второй встречи с лордом Камделем, начальником королевских бань, Саркин снял номер именно там.
Молодой лорд, откинувшись на груду подушек на диване, сделанном в бардекианском стиле, крутил пустую глиняную трубку между длинными пальцами. Камделю, стройному молодому человеку с густыми каштановыми волосами, глубоко посаженными карими глазами и надменной улыбкой, было около двадцати лет. Во время их первой встречи Камдель отнесся к Саркину, как к слуге, щелкал пальцами, когда требовал выпить или подать лучший стул.
– Лорд кажется как раз таким честолюбивым молодым человеком, которого мы искали, – сказал Саркин. – Для вас может быть очень выгодно присоединиться к нам.
С легким кивком Камдель поднял глаза. Расширенные зрачки были затуманены.
– Я не буду возражать, если совсем отделаюсь от Ангариад, – заявил Камдель. – Товар очень дорого стоит, черт побери.
– Именно так, а если вы сами начнете продавать его, то получите от нас гораздо лучшую цену. Надеюсь, не нужно предупреждать, чтобы вы действовали осторожно.
– Конечно. Я же рискую собственной шеей, не так ли?
Саркин улыбнулся, представив Камделя в петле. Эту позицию он считал для молодого лорда весьма подходящей.
– Но перед тем, как согласиться, я настаиваю на личной беседе с кем-то более важным, чем простой курьер, – продолжал Камдель.
– Конечно, лорд. Меня послали только для того, чтобы выяснить, заинтересуется ли лорд нашим предложением. Уверяю вас: человек, который командует нами всеми, лично поговорит с вами. Он прибудет в дан Дэверри через неделю.
– Хорошо. Скажи ему, чтобы он организовал встречу здесь.
Саркин низко склонил голову, показывая свою покорность. А он-то все ломал голову, как свести лорда с Аластиром. Как мило, что эту работу за него выполнит надменность Камделя!
Караван передвигался медленно. Ему потребовалось четыре дня, чтобы добраться до дана Маннаннан. Длинная вереница людей и мулов зашла на просторную рыночную площадь. Получив деньги за работу, Родри с Джилл направили своих лошадей в дешевую маленькую гостиницу возле реки, где они останавливались прошлой осенью, – и обнаружили, что она сгорела.
Несколько черных столбов уныло смотрели в небо.
Проходившая мимо женщина сообщила, что пожар случился оттого, что пара местных парней устроила здесь драку – свечу сбили прямо на солому на полу.
– О, черт побери! – воскликнула Джилл. – Теперь нам придется разбивать лагерь у дороги.
– Что? – возмутился Родри. – На другой стороне города есть хорошая гостиница.
– Но она дорогая.
– Меня это не волнует, моя скупая любовь. После нескольких дней жизни среди этих вонючих мулов я хочу принять ванну. И я ее приму.
После короткой перебранки Джилл сдалась и позволила Родри отвести ее к другой гостинице. Как только они въехали во двор, тучный хозяин с шумом вылетел им навстречу.
– Никаких серебряных кинжалов в моей гостинице! – закричал он.
Джилл осторожно обошла Родри и встала между обоими мужчинами.
– Добрый господин, нам больше в городе негде остановиться, – сказала она. – О, пожалуйста, не заставляйте нас спать под дождем.
– Ты – девушка?
– Да. Не могли бы мы заночевать у вас на сеновале? Таким образом мы не побеспокоим других ваших гостей.
– В таком случае, почему бы и нет? Скажем, пару медяков за ночь и корм для ваших лошадей.
– Отлично. Мы вам искренне благодарны.
Резко кивнув в сторону Родри, владелец гостиницы ушел в дом.
– Готов поспорить, что ты собой довольна, – обратился Родри к Джилл. – Но ведь это отвратительно – выпрашивать милости у такого дерьма, как он.
– Должны же мы где-то спать, не так ли? А сеновал позволит нам сберечь несколько монет.
– Мне следовало это знать! Боги!
Даже Джилл была вынуждена признать, что приятно посидеть в таверне, которая не пахнет старой соломой и грязными собаками. У них был столик на двоих, потому что когда посетители заходили, то бросали один взгляд на Родри, второй – на рукоятку его серебряного кинжала, после чего садились в другом месте. Двойное оскорбление, если вспомнить о том, что сами они промышляют контрабандой.
Однако вскоре вошел некто, показавшийся обычным путешественником – судя по подозрительным взглядам, которыми окинули его местные.
Этот человек был одет в зеленый плащ хорошего качества, серые бригги из мягкой шерсти и толстую от вышивки рубашку.
Он дал сыну владельца гостиницы пару медяков, чтобы тот принес его пожитки, хотя другие постояльцы заносили свое добро сами. Он также настоял на том, чтобы ему отдали лучшую комнату. Пока новый постоялец следовал за хозяином вверх по винтовой лестнице, Джилл с любопытством его разглядывала. Мужчина был высоким и стройным, со светлыми волосами и красивыми чертами лица. Можно было предположить, что в жилах его течет немало эльфийской крови. И еще он почему-то показался ей странно знакомым, хотя Джилл никак не могла вспомнить, где его видела. Владелец гостиницы заметил ее интерес и поспешил к ним.
– Этого человека зовут Саламандром, – сообщил он. – Он гертсин.
– Правда? В таком случае, мы прекрасно проведем, время, слушая его рассказы.
Джилл предположила, что где-то на долгой дороге побывала на его представлении. Позднее он спустился в общий зал, остановился и посмотрел на Родри, слегка нахмурившись. Похоже, он был немного удивлен и теперь размышлял, встречал ли когда-нибудь этого серебряного кинжала. И только когда оба повернулись к ней в профиль, Джилл поняла: гертсин похож на ее мужчину. Настолько похож, что вполне может оказаться его братом. В этот момент она вспомнила о странной мысли, которая привела ее в дан Маннаннан, и содрогнулась.
– Эй, господин хороший, – окликнула она. – Присоединяйтесь к нам, если хотите. Гертсина всегда рады угостить кружкой эля.
– Спасибо, госпожа, – Саламандр поклонился ей. – Но позвольте лучше мне угостить вас.
После того, как эль принесли и за него заплатили, Саламандр компанейски расположился за их столом. Мгновение они с Родри рассматривали друг друга, одинаково растерянные.
Оба они смотрели на себя в зеркало только по разу в день – когда брились, а бронзовые зеркала никогда не давали четкого изображения.
– Мы никогда раньше не встречались? – спросил Родри.
– Я только что думал о том же самом, серебряный кинжал.
– Ты когда-нибудь бывал в Аберуине?
– О, много раз. А ты оттуда?
– Да. Наверное, я видел твое выступление на рыночной площади. Меня зовут Родри, а это Джилиан.
Саламандр рассмеялся и поднял кружку, чтобы выпить за их здоровье.
– Удачная встреча! Я – хороший друг старого Невина, травника.
Родри слегка побледнел.
– Что случилось? – спросил Саламандр.
– Откуда ты знаешь, кто мы такие?
– Я недавно встречал старика в Керморе. А что?
– Правда? – вмешалась Джилл. – Когда ты его видел?
– Всего шесть дней назад. Он, как и всегда, выглядел бодро. Клянусь, он сам – лучшая похвала действенности своих целебных трав! Если я снова его увижу, а это вполне возможно, то передам ему, что с вами обоими все в порядке.
– Спасибо, – поблагодарил Родри. – А ты слышал что-нибудь о местных войнах в этой части королевства? Гертсин всегда знает новости.
В то время, как Родри с Саламандром обсуждали местные сплетни, Джилл почти не слушала. Создавалось впечатление, будто Саламандр не представляет себе, что Невин обладает двеомером. Значит, маловероятно, что сам гертсин имеет эти способности. И тем не менее вокруг него собирались Дикие. Они сидели на столе, забирались ему на колени, устраивались у него на плечах и с любовью гладили по волосам. Время от времени он двигал глазами, словно видел их.
Конечно, все эльфы видят Диких, а он был по крайней мере наполовину эльф. Джилл в этом не сомневалась.
Однако Родри был лишен второго зрения. Джилл усматривала в этом загадку. Она внимательно разглядывала двоих мужчин, сидящих с нею за столиком, отмечая все мелкие детали их сходства: изгиб губ, то, как уголки глаз слегка опускаются вниз и форму ушей, более остроконечную, чем обычно бывает у людей. Она вспомнила Девабериэля из видения – определенно, они оба походили на него. Любопытство теперь не просто зудело, оно стало грызть ее.
Когда Родри ненадолго покинул стол, чтобы купить им всем еще эля, она сдалась и заговорила о том, что интересовало ее больше всего.
– Саламандр, – обратилась она к гертсину, – ты знаешь, что я когда-то провела много времени на Западе?
– Невин что-то упоминал об этом. А что?
– Твоего отца случайно зовут не Девабериэль?
– Да, так и есть. Интересно, что ты это знаешь!
– Я просто догадалась, – она нашла удобную ложь. – Дженнантар один раз упомянул вскользь, что он знает барда, сын которого – гертсин. Я имею в виду здесь, в Дэверри. Ну я и подумала: маловероятно, чтобы вас таких оказалось двое, наполовину эльфов.
– Боги, какая ты внимательная! Ну, теперь, после того, как ты так ловко заставила меня признаться в своем происхождении, должен признаться: я действительно сын уважаемого барда, хотя это, кажется, временами сильно его раздражает. Кстати, я хорошо знаю Джаннантара. Надеюсь, с ним все в порядке. Я давно не был в эльфийских землях… о, уже два года.
– С ним все было в порядке, когда я видела его в последний раз – прошлым летом.
«Готова поспорить: Саламандр не знает, что Родри его брат», – подумала она. Ей стало грустно, поскольку она понимала, что никогда не сможет открыть им правду. Пусть Родри считает себя Майлвадом – так лучше для него самого и для Элдиса.
Позднее тем же вечером, когда они отправлялись на сеновал спать, Саламандр пошел с ними, чтобы перекинуться парой слов без свидетелей. Когда Джилл услышала его вопрос, то очень обрадовалась, что у него хватило ума промолчать об этом в таверне.
– Контрабанда опиума? – переспросила она. – Не говори мне, что ты достаточно глуп, чтобы курить эту дрянь.
– Никогда в жизни! – воскликнул Саламандр. – Невин попросил меня помочь найти перевозчиков, вот я и подумал, что дан Маннаннан отлично подходит для начала поисков.
– О, здешние никогда не притронутся к такому грузу. Видишь ли, у этих контрабандистов имеется определенный кодекс чести.
– Стало быть, вопрос решен. Мне повезло, что я встретил вас. Хоть язык у меня без костей и золотой, мне трудно придумывать правильные вопросы, которые следует задать.
– А неправильные вопросы вполне могут закончиться перерезанным горлом.
– Мне приходила в голову такая мысль. А теперь послушай, Джилл, судя по тому, что мне говорил Невин, ты проехала по всему королевству и бывала во многих странных местах. Ты случайно не представляешь, кто покупает порочный продукт, получаемый из странных маков?
– По большей части – владельцы борделей. Они используют его, чтобы держать в узде своих девушек.
Саламандр тихо присвистнул. Родри слушал ее ответы так, словно не мог поверить, что Джилл это сказала.
– Я никогда этого не знал, – признался он. – А тебе это откуда известно?
– Конечно, от папы. Он всегда предупреждал меня о мужчинах, которые заманивают девушек в бордели. Это обычное дело в Керморе, как говорил он, но случается везде.
– О, клянусь демонами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48