Когда с церемонией было покончено, Дамуг произвольно ткнул концом меча в направлении солдат:
— Ты и ты, подойдите сюда.
Чихун подтолкнул локтем медлительного Чесуна:
— Иди, не видишь, что ли, Острейший показывает на тебя, не на меня!
Чесун подошел к основанию холма, на котором стоял Дамуг, и Чихун вздохнул с облегчением: что бы там ни было, отдуваться теперь будет не он. Другим зверем, на которого указал меч, был тот самый толстый горностай, которого Чесун и Чихун так не любили.
Острейший обвел их мечом:
— Назовите мне ваши имена!
— Шашлык, господин. Все зовут меня Шашлыком, — ответил горностай.
— А я… а я… Чесун, Ваше Ос… Острейшество! Дамуг пристально посмотрел на них:
— Шашлык и Чесун, я назначаю вас офицерами разведки вместо Бора и Сига. У каждого из вас будет по сорок солдат в подчинении. Идите с ними на север и докладывайте мне каждые два дня, что ожидает нас впереди.
Чихун был вне себя от злости. Подпрыгивая, он бежал рядом с Чесуном, крича во все горло:
— Это неправда! Лорд Дамуг показал на меня, а не на тебя! Как мог Острейший назначить тебя, скудоумного, офицером разведки! Он меня имел в виду, увалень!
Чесун приосанился и расправил плечи.
— Ты это… потише, приятель. Я никакой не скудоумный, я теперь важный чин, вот… Так что не дразнись больше. Лорд Дамуг указал на меня, ты сам сказал и сам меня подтолкнул.
Чихун побагровел от ярости и завизжал:
— Ничего я тебя не толкал! Я хотел отодвинуть тебя в сторону, чтобы пройти, а ты и не понял, потому что у тебя мозгов совсем нет! Вот я тебе покажу!
Но Чесун, слишком неповоротливый, чтобы драться, лишь выставил вперед лапу, загораживаясь:
— Ну-у, ты чего! Тебе нельзя теперь меня бить, я — офицер!
Но Чихун упорно шел на него, угрожающе ухмыляясь:
— Да что ты говоришь? Нельзя бить? А кто меня остановит, а, болван?
Чесун схватил бывшего приятеля за шкирку и приподнял:
— Ты, это… зря так сказал. Это плохое слово, кто хочешь обидится… Я знаю, кто тебя остановит. Эй, Шашлык! Вот этот дразнит офицеров и обзывает их!
Толстый горностай подошел и с размаху пнул Чи-хуна в живот.
— Слушай меня, мусороед, не смей больше обзывать офицеров, если не хочешь съесть собственные слова! А ты, нытик, не давай ему больше дразниться!
Шашлык звонко стукнул крыс лбами друг о друга и ушел, оставив их потирать ушибленные места. Чесун очумело посмотрел на Чихуна.
— Тебе, это… урок впредь, вот… — пробормотал он.
Через некоторое время офицеры разведки с отрядами двинулись в путь; огромная армия выступила следом. Били барабаны, печатали шаг Бродяги, и долго еще стояла в воздухе пыль, поднятая тысячами лап всего в трех днях пути от южной границы Страны Цветущих Мхов
ГЛАВА 16
Молоденькая зайчиха Шишечка ждала на вершине холма на западном побережье, покусывая весенний одуванчик и вглядываясь в движущуюся точку на горизонте. Она знала, что это Альгадор Быстроскок, второй скороход Саламандастрона после своего брата Перехлеста из Дозорного Отряда. Равномерными скачками он то взмывал на вершину дюны, то исчезал внизу и снова появлялся в поле зрения. Зайчиха взмахнула лапкой и разглядела ответное приветствие. Она улыбнулась и села на песок, подставив спину солнцу.
Альгадор перемахнул через последнюю дюну так же резво, как бежал весь день, и опустился на песок рядом с Шишечкой. Его дыхание было ровным, словно он шел размеренным шагом.
— Привет! Так значит, сегодня ты — моя сменщица в дозоре? Хорошо, передаю эстафету в надежные лапы. Ты уже который раз в этом сезоне бежишь, третий?
Шишечка встала, разминаясь:
— В пятый. Сколько ты прочесал, Альджи? Альгадор широко взмахнул лапой:
— На северо-восток от сих до сих. Никаких следов майора Ловкача Леволапа и никаких признаков Бродяг или других врагов.
Шишечка вглядывалась вдаль, оценивая расстояние.
— Хорошо, Альджи, я сперва побегу по твоим следам, затем поверну на запад и вернусь по берегу.
Альгадор встал и посмотрел на возвышающуюся у линии прибоя гору-крепость Саламандастрон. Светло-бурого цвета, с полосками зеленого леса на скалистых склонах, издалека она была похожа на огромного барсука. На плоской вершине пенился в облаках потухший кратер вулкана.
— Как поживает Красноокая Крегга? Уже выходит? — спросил заяц, кивнув в сторону горы.
— Увы, пока что нет, — ответила Шишечка. — Боюсь, тебе придется рапортовать перед дверью. Госпожа Крегга никого к себе не пускает, когда кует новое оружие. Помнишь, как она лишилась любимого копья?
Альгадор рассмеялся:
— Еще бы не помнить! Такое не забывается! Стоя по горло в воде, она на моих глазах потопила два вражеских корабля, вот это было зрелище! Но когда ее копье сломалось и ушло под воду вместе с ними, я испугался, что она взорвется от ярости.
Шишечка пустилась в путь, крикнув на прощание:
— Мне пора, а то с тобой проболтаешь весь день и не заметишь!
Альгадор махнул ей лапой на прощание:
— Счастливого пути! И будь осторожнее на берегу, когда побежишь обратно!
Солнце клонилось к закату, придавая морским волнам огненно-медный цвет, когда Альгадор добрался до Саламандастрона. Не сбавляя темпа, он преодолел ряд длинных коридоров, несколько лестниц и большой зал, словно это были все те же дюны, холмы и равнины. Вверх-вниз, вверх-вниз… Иногда он кивал старым знакомым, иногда звонко отвечал на их приветствия, иногда щурился от лучей заходящего солнца, бьющих сквозь узкие окна в каменных стенах. Наконец он остановился перед тяжелой дубовой дверью, перевел дух и мысленно еще раз повторил рапорт. Потом, расправив плечи, он решительно постучал. Ответа не последовало, хотя он отчетливо слышал, что в кузнице кто-то есть. Альгадор выждал минуту и снова постучал, сопроводив стук громким покашливанием.
Низкий суровый голос разнесся под сводами кузницы и прилегавших помещений:
— Я же сказала — не беспокоить меня! Что вам надо?!
Альгадор машинально сглотнул прежде, чем ответить:
— Скороход Девяти Сезонов прибыл с рапортом, сдав дозор на северо-западной границе!
После недолгого молчания кто-то проворчал:
— Входи.
Альгадор вошел в кузницу и осторожно прикрыл за собой дверь. Он был здесь всего во второй раз в жизни. Распахнутое окно с подоконником, вогнутым так, чтобы на нем удобно было сидеть, впускало длинные лучи заходящего солнца. Шершавые каменные стены украшала богатая коллекция оружия: огромные луки, стрелы, остроги, дротики, кинжалы, кортики, сабли и мечи. В центре стояла черненая наковальня, тут же лежали кузнечные мехи, дым от раскаленных углей поднимался через широкий медный дымоход.
Но взгляд Альгадора был прикован к гигантской фигуре с молотом в лапах, возвышающейся над наковальней. Это была Красноокая Крегга, Великая Барсучиха — правительница Саламандастрона.
Ее размеры впечатляли: даже кузнечный молот смотрелся щепкой в огромных лапах. Поверх домотканой туники на ней был надет тяжелый, рубцеватый, весь в заклепках, рабочий передник. Отсвет наковальни придавал ее глазам ярко-красный цвет. Великая Госпожа посмотрела на Альгадора с высоты своего роста, и лапы зайца непроизвольно задрожали — он ощутил себя желудем у подножия дуба. Крегга молча кивнула, и Альгадор, вытянувшись по стойке смирно и не помня себя, отрапортовал:
— В течение двух дней вел наблюдение за северными и восточными землями, пролегающими за дюнами. Следов майора Ловкача Леволапа не обнаружил. Следов врагов также нет. Только следы землероек.
Крегга прислонила молот к горну.
— Ты не говорил с землеройками Партизанского Союза Гуосима?
— Нет, к сожалению, не говорил.
Крегга взяла щипцы, перекинула кусок металла, над которым она трудилась, с наковальни в горнило и раздула мехами огонь.
— Да, обидно, что тебе не удалось поговорить с ними. Лог-а-Лог, их предводитель, мог сообщить нам важные новости. Ну ничего, ты все равно молодец, ступай… Да, и пригласи ко мне полковника Ясноглаза.
— Слушаюсь! — ответил заяц, продолжая стоять по стойке смирно, словно он прирос к полу.
Госпожа Крегга вновь посмотрела на него и неожиданно улыбнулась:
— Простоишь так еще пять минут — корни пустишь! Иди уже — я тебя отпустила.
Альгадор отдал честь и выскочил как пуля. У офицерской столовой он встретил другого зайца с подносом и кружками.
— Добрый вечер, Пушистик. Полковник у себя? Мне нужно передать ему кое-что важное.
Пушистик был, как и Альгадор, молод, весел и очень исполнителен. Он тут же поставил поднос на окно и качнул ухом в сторону кабинета полковника.
— Жди здесь. Я мигом!
Потом распахнул дверь настежь и, прикрыв глаза, что было мочи крикнул:
— К вам Скороход Девяти Сезонов с докладом! Полковник Ясноглаз был военным до мозга костей.
Среднего роста, с головой, посеребренной долгими сезонами, заяц всегда был строг и подтянут и носил простой зеленый мундир. Он оторвался от свитков, которые пристально изучал, склонившись над столом, и тихо сказал, ощетинив усы:
— Я не глухой, молодой человек. Пригласите посетителя.
Альгадор вошел и доложил:
— Полковник, я с поручением от госпожи Крегги. Она хочет видеть вас.
Полковник быстро застегнул верхнюю пуговицу мундира и поднялся.
— Хорошо, я иду.
Он быстрым взглядом окинул докладчика и улыбнулся:
— Так ты уже Скороход Девяти Сезонов? Молодчина. Видимо, тебе пришлась по душе эта работа, а, юный Альджи?
— Да, очень! — радостно ответил тот. Полковник с одобрением похлопал его по плечу.
— Так держать, сынок. Если будешь стараться, то не успеешь оглянуться, как начнешь выполнять поручения Дозорного Отряда вместе с братом.
Ясноглаз быстро удалился, оставив Альгадора сияющим от гордости.
Крегга кивнула полковнику на кресло у окна и налила по бокалу мятно-одуванчикового лимонада. Полковник сидел, медленно потягивая прохладительный напиток; Крегга осушила бокал залпом.
— Да, эта работенка способствует жажде, — улыбнулся полковник.
Крегга сверкнула глазами.
— Не это будет темой нашего разговора, полковник. Я выслушала рапорт Скорохода Девяти Сезонов. Он меня не порадовал. Никаких следов майора Ловкача Леволапа. Никаких следов бродяг. Все слишком тихо! А мой внутренний голос говорит мне, что зреет беда.
Полковник ответил, осторожно выбирая слова:
— Но, простите, у нас нет доказательств. Может, как раз к лучшему, что все тихо? Нет новостей — и ладно…
Полковник осекся, потому что Крегга повернулась с таким видом, что на миг он испугался. Глаза барсучихи метали молнии, она с размаху швырнула бокал в окно и рыкнула во все горло:
— Гормад Тунн и его отродья там! Они замышляют новый поход! Я уверена!!!
Полковник ответил все тем же ровным голосом:
— Тунн с армией мог осесть где угодно — на севере, на юге… Мы можем охранять лишь западные земли и море у Саламандастрона. Не двинемся же мы в поход по всей земле в поисках Бродяг?
Крегга схватила щипцы, запустила их в горнило и, выхватив кусок металла, который она обрабатывала, бросила его на наковальню.
— Полковник, сколько зайцев потребуется для охраны Саламандастрона и его берегов? — спросила она, беря в лапы молот.
— Простите? Бумм-м-м!
Искры полетели в разные стороны от удара по раскаленному металлу.
— Отвечайте на вопрос! Сколько потребуется зайцев и в состоянии ли вы лично возглавить их?
Ясноглаз порывисто встал и отчеканил:
— Половина гарнизона нужна для того, чтобы защитить Саламандастрон. Что же до второго вопроса, то я отвечаю «да». Однако хотелось бы узнать, что Вы имели в виду, задавая его, — мое физическое состояние или мою компетентность?
Барсучиха отбросила молот и подошла к полковнику:
— Друг мой, простите. Я не хотела вас обидеть. Вы — моя правая лапа, и я ничуть не сомневаюсь в вашей компетентности. Я сказала сгоряча. Извините меня.
Когда полковник заговорил, в его голосе звучали отеческие нотки. Он указал тростью на Креггу:
— Всю жизнь я служил верой и правдой, и, будь на вашем месте кто-то другой, он не миновал бы дуэли со мной, каковы бы ни были его рост и репутация, если бы он поставил под сомнение мою компетентность как командира. Но Вас я прощаю, хотя забыть — не забуду. Ваша беда в том, что Вы дали волю ненависти к Гормаду Тунну и его последователям и она пожирает вас. Я прав?
Крегга отвела глаза, вглядываясь в ночное море за окном.
— Да, вы правы, полковник. Я все время думаю о доблестных зайцах, которых мы потеряли в том сражении всего за три дня. И ради чего? Ради того, чтобы шайка во главе с Гормадом Тунном поняла, что Саламандастрон им не по зубам! Чтобы они поняли, что не могут покорить нас, как покорили других несчастных, менее защищенных и слабых! Нет, я не могу этого забыть!.. Скоро я закончу новое копье, и, если к тому времени ничего не изменится, я возьму половину наших зверей и отправлюсь в поход. Мы найдем Бродяг и уничтожим! Я хочу, чтобы они исчезли с лица земли как страшный сон.
Полковник молча вышел из кузницы. Если Красноокая Крегга уже приняла решение, ее ничто не собьет с пути.
А в это время внизу, в столовой, Альгадор ужинал вместе с друзьями, такими же молодыми зайцами. Пушистик наложил себе огромную плошку салата и теперь говорил с набитым ртом, благо поблизости не было офицеров:
— Шлушайте, а когда бушет новый набор рекрутов в Дошорный Отряд?
Чива бросила в него кусочком овсяной лепешки:
— Папа говорит, в начале лета. Надеюсь найти себя в списках. А первым, я думаю, будет Альджи, правда же?
Альгадор налегал вовсю на огромную морковку и ватрушку с зеленью.
— Правда? Да я все соки выжму из майора Ловкача Леволапа, пока он не примет меня! Я мог бы потягаться даже с братом Перехлестом!
Тут столы задрожали и уши заложило от такого звона, что звери повскакивали с мест. Альгадор крикнул полковнику Ясноглазу, проходившему мимо:
— Эй, что это за шум, не знаете? С ума, что ли, кто-то сошел?
— Не знаю! — бодро ответил полковник. — Полагаю, какая-то барсучиха в кузнице. Иди, скажи ей, чтобы прекратила!
Он весело посмотрел на улыбающиеся морды.
— У меня такое чувство, ребята, что вы окажетесь в Дозорном Отряде даже раньше, чем рассчитываете!
При этих словах зайцы завизжали от восторга и запрыгали вокруг столов. Они готовы были к службе хоть сейчас, их глаза сияли — они не боялись того, что ждет их впереди.
ГЛАВА 17
Тум-ттурурум! Тум-ттурурум! Тум-тту — рурум-тум-тум-тум-тум!
Русса недовольно выглянула из-под плаща, служившего ей одеялом:
— Эй, барабанщик, спрячь-ка на время свой барабан!
Но Руббадуб ее не слышал. Сияя улыбкой, он подошел к сонной белке, поставил перед ней тарелку с завтраком и, нагнувшись, радостно добавил:
— Бумм! Бумм!
Таммо и остальные смеялись, наблюдая за этой сценой, но не забывали и о каше с медом, орешками и сухофруктами.
Сержант Ястреб принялся изображать мамочку, которая будит своего малыша:
— Просыпайся, соня-лежебока! Петушок давно пропел! Пора умываться и садиться за стол!
Мидж Маскировщик стал подпрыгивать как малыш, приговаривая тоненьким голоском:
— Мам, а, мам! Можно, я пойду гулять? Я наберу тебе ромашек!
Сержант продолжил играть роль мамы:
— А ну-ка быстро садись. Позавтракаешь — и пойдешь. А до завтрака я тебя не пускаю!
Обмахнув губы безукоризненно белым платком, майор Ловкач Леволап пристегнул саблю и размял лапы.
— Эй, слушай мою команду! Мы двинемся на юг, осмотрим равнины. Будьте осторожны и смотрите по сторонам. Если враги нас заметят, они могут снова напасть.
Снаряжение было упаковано по рюкзакам, оружие приведено в боевую готовность. Сержант отдавал команды:
— Соб-ббирайсь! Стр-рройсь! Пот-тторапливайсь! Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, собирая пыльцу с вереска, и ярко светило солнце. Утро было прекрасно. Таммо шел между Руссой и Валери. Белка держала в лапах посох, а зайцы несли по праще. Майор Ловкач Леволап шел впереди всех, переговариваясь на ходу с Перехлестом. Но глаза его внимательно следили за местностью.
— Какие четкие следы! Похоже, вражье племя даже не пытается их замести.
— Похоже, так. Видимо, они что-то задумали. Надо быть осторожнее с той горкой впереди.
Майор нахмурился, глянув в сторону:
— Или вот с этим холмом слева… Ложись!!! Отряд бросился на землю, и стрела со свистом пролетела над ним. Лейтенант Морион вскочил первым:
— Это один их них, господин! Вон он! Стрелявшая крыса как раз выскочила из засады и бросилась бежать по направлению к горке. Майор тоже поднялся. Желваки так и заходили на его щеках, когда он заметил, что стрела порвала бархат рукава элегантного зеленого мундира.
— Нет, вы только посмотрите! Ах мерзавец… Срежь его, Гром!
Гром Стальная Челюсть вставил стрелу в лук, напоминавший размерами небольшое деревце, и пустил ее в направлении врага. Крыса как раз приостановилась, обрадованная тем, что нет погони, и тоже начала неторопливо вставлять стрелу в лук, но тут же рухнула, сраженная Громом.
Огромный заяц лишь покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Ты и ты, подойдите сюда.
Чихун подтолкнул локтем медлительного Чесуна:
— Иди, не видишь, что ли, Острейший показывает на тебя, не на меня!
Чесун подошел к основанию холма, на котором стоял Дамуг, и Чихун вздохнул с облегчением: что бы там ни было, отдуваться теперь будет не он. Другим зверем, на которого указал меч, был тот самый толстый горностай, которого Чесун и Чихун так не любили.
Острейший обвел их мечом:
— Назовите мне ваши имена!
— Шашлык, господин. Все зовут меня Шашлыком, — ответил горностай.
— А я… а я… Чесун, Ваше Ос… Острейшество! Дамуг пристально посмотрел на них:
— Шашлык и Чесун, я назначаю вас офицерами разведки вместо Бора и Сига. У каждого из вас будет по сорок солдат в подчинении. Идите с ними на север и докладывайте мне каждые два дня, что ожидает нас впереди.
Чихун был вне себя от злости. Подпрыгивая, он бежал рядом с Чесуном, крича во все горло:
— Это неправда! Лорд Дамуг показал на меня, а не на тебя! Как мог Острейший назначить тебя, скудоумного, офицером разведки! Он меня имел в виду, увалень!
Чесун приосанился и расправил плечи.
— Ты это… потише, приятель. Я никакой не скудоумный, я теперь важный чин, вот… Так что не дразнись больше. Лорд Дамуг указал на меня, ты сам сказал и сам меня подтолкнул.
Чихун побагровел от ярости и завизжал:
— Ничего я тебя не толкал! Я хотел отодвинуть тебя в сторону, чтобы пройти, а ты и не понял, потому что у тебя мозгов совсем нет! Вот я тебе покажу!
Но Чесун, слишком неповоротливый, чтобы драться, лишь выставил вперед лапу, загораживаясь:
— Ну-у, ты чего! Тебе нельзя теперь меня бить, я — офицер!
Но Чихун упорно шел на него, угрожающе ухмыляясь:
— Да что ты говоришь? Нельзя бить? А кто меня остановит, а, болван?
Чесун схватил бывшего приятеля за шкирку и приподнял:
— Ты, это… зря так сказал. Это плохое слово, кто хочешь обидится… Я знаю, кто тебя остановит. Эй, Шашлык! Вот этот дразнит офицеров и обзывает их!
Толстый горностай подошел и с размаху пнул Чи-хуна в живот.
— Слушай меня, мусороед, не смей больше обзывать офицеров, если не хочешь съесть собственные слова! А ты, нытик, не давай ему больше дразниться!
Шашлык звонко стукнул крыс лбами друг о друга и ушел, оставив их потирать ушибленные места. Чесун очумело посмотрел на Чихуна.
— Тебе, это… урок впредь, вот… — пробормотал он.
Через некоторое время офицеры разведки с отрядами двинулись в путь; огромная армия выступила следом. Били барабаны, печатали шаг Бродяги, и долго еще стояла в воздухе пыль, поднятая тысячами лап всего в трех днях пути от южной границы Страны Цветущих Мхов
ГЛАВА 16
Молоденькая зайчиха Шишечка ждала на вершине холма на западном побережье, покусывая весенний одуванчик и вглядываясь в движущуюся точку на горизонте. Она знала, что это Альгадор Быстроскок, второй скороход Саламандастрона после своего брата Перехлеста из Дозорного Отряда. Равномерными скачками он то взмывал на вершину дюны, то исчезал внизу и снова появлялся в поле зрения. Зайчиха взмахнула лапкой и разглядела ответное приветствие. Она улыбнулась и села на песок, подставив спину солнцу.
Альгадор перемахнул через последнюю дюну так же резво, как бежал весь день, и опустился на песок рядом с Шишечкой. Его дыхание было ровным, словно он шел размеренным шагом.
— Привет! Так значит, сегодня ты — моя сменщица в дозоре? Хорошо, передаю эстафету в надежные лапы. Ты уже который раз в этом сезоне бежишь, третий?
Шишечка встала, разминаясь:
— В пятый. Сколько ты прочесал, Альджи? Альгадор широко взмахнул лапой:
— На северо-восток от сих до сих. Никаких следов майора Ловкача Леволапа и никаких признаков Бродяг или других врагов.
Шишечка вглядывалась вдаль, оценивая расстояние.
— Хорошо, Альджи, я сперва побегу по твоим следам, затем поверну на запад и вернусь по берегу.
Альгадор встал и посмотрел на возвышающуюся у линии прибоя гору-крепость Саламандастрон. Светло-бурого цвета, с полосками зеленого леса на скалистых склонах, издалека она была похожа на огромного барсука. На плоской вершине пенился в облаках потухший кратер вулкана.
— Как поживает Красноокая Крегга? Уже выходит? — спросил заяц, кивнув в сторону горы.
— Увы, пока что нет, — ответила Шишечка. — Боюсь, тебе придется рапортовать перед дверью. Госпожа Крегга никого к себе не пускает, когда кует новое оружие. Помнишь, как она лишилась любимого копья?
Альгадор рассмеялся:
— Еще бы не помнить! Такое не забывается! Стоя по горло в воде, она на моих глазах потопила два вражеских корабля, вот это было зрелище! Но когда ее копье сломалось и ушло под воду вместе с ними, я испугался, что она взорвется от ярости.
Шишечка пустилась в путь, крикнув на прощание:
— Мне пора, а то с тобой проболтаешь весь день и не заметишь!
Альгадор махнул ей лапой на прощание:
— Счастливого пути! И будь осторожнее на берегу, когда побежишь обратно!
Солнце клонилось к закату, придавая морским волнам огненно-медный цвет, когда Альгадор добрался до Саламандастрона. Не сбавляя темпа, он преодолел ряд длинных коридоров, несколько лестниц и большой зал, словно это были все те же дюны, холмы и равнины. Вверх-вниз, вверх-вниз… Иногда он кивал старым знакомым, иногда звонко отвечал на их приветствия, иногда щурился от лучей заходящего солнца, бьющих сквозь узкие окна в каменных стенах. Наконец он остановился перед тяжелой дубовой дверью, перевел дух и мысленно еще раз повторил рапорт. Потом, расправив плечи, он решительно постучал. Ответа не последовало, хотя он отчетливо слышал, что в кузнице кто-то есть. Альгадор выждал минуту и снова постучал, сопроводив стук громким покашливанием.
Низкий суровый голос разнесся под сводами кузницы и прилегавших помещений:
— Я же сказала — не беспокоить меня! Что вам надо?!
Альгадор машинально сглотнул прежде, чем ответить:
— Скороход Девяти Сезонов прибыл с рапортом, сдав дозор на северо-западной границе!
После недолгого молчания кто-то проворчал:
— Входи.
Альгадор вошел в кузницу и осторожно прикрыл за собой дверь. Он был здесь всего во второй раз в жизни. Распахнутое окно с подоконником, вогнутым так, чтобы на нем удобно было сидеть, впускало длинные лучи заходящего солнца. Шершавые каменные стены украшала богатая коллекция оружия: огромные луки, стрелы, остроги, дротики, кинжалы, кортики, сабли и мечи. В центре стояла черненая наковальня, тут же лежали кузнечные мехи, дым от раскаленных углей поднимался через широкий медный дымоход.
Но взгляд Альгадора был прикован к гигантской фигуре с молотом в лапах, возвышающейся над наковальней. Это была Красноокая Крегга, Великая Барсучиха — правительница Саламандастрона.
Ее размеры впечатляли: даже кузнечный молот смотрелся щепкой в огромных лапах. Поверх домотканой туники на ней был надет тяжелый, рубцеватый, весь в заклепках, рабочий передник. Отсвет наковальни придавал ее глазам ярко-красный цвет. Великая Госпожа посмотрела на Альгадора с высоты своего роста, и лапы зайца непроизвольно задрожали — он ощутил себя желудем у подножия дуба. Крегга молча кивнула, и Альгадор, вытянувшись по стойке смирно и не помня себя, отрапортовал:
— В течение двух дней вел наблюдение за северными и восточными землями, пролегающими за дюнами. Следов майора Ловкача Леволапа не обнаружил. Следов врагов также нет. Только следы землероек.
Крегга прислонила молот к горну.
— Ты не говорил с землеройками Партизанского Союза Гуосима?
— Нет, к сожалению, не говорил.
Крегга взяла щипцы, перекинула кусок металла, над которым она трудилась, с наковальни в горнило и раздула мехами огонь.
— Да, обидно, что тебе не удалось поговорить с ними. Лог-а-Лог, их предводитель, мог сообщить нам важные новости. Ну ничего, ты все равно молодец, ступай… Да, и пригласи ко мне полковника Ясноглаза.
— Слушаюсь! — ответил заяц, продолжая стоять по стойке смирно, словно он прирос к полу.
Госпожа Крегга вновь посмотрела на него и неожиданно улыбнулась:
— Простоишь так еще пять минут — корни пустишь! Иди уже — я тебя отпустила.
Альгадор отдал честь и выскочил как пуля. У офицерской столовой он встретил другого зайца с подносом и кружками.
— Добрый вечер, Пушистик. Полковник у себя? Мне нужно передать ему кое-что важное.
Пушистик был, как и Альгадор, молод, весел и очень исполнителен. Он тут же поставил поднос на окно и качнул ухом в сторону кабинета полковника.
— Жди здесь. Я мигом!
Потом распахнул дверь настежь и, прикрыв глаза, что было мочи крикнул:
— К вам Скороход Девяти Сезонов с докладом! Полковник Ясноглаз был военным до мозга костей.
Среднего роста, с головой, посеребренной долгими сезонами, заяц всегда был строг и подтянут и носил простой зеленый мундир. Он оторвался от свитков, которые пристально изучал, склонившись над столом, и тихо сказал, ощетинив усы:
— Я не глухой, молодой человек. Пригласите посетителя.
Альгадор вошел и доложил:
— Полковник, я с поручением от госпожи Крегги. Она хочет видеть вас.
Полковник быстро застегнул верхнюю пуговицу мундира и поднялся.
— Хорошо, я иду.
Он быстрым взглядом окинул докладчика и улыбнулся:
— Так ты уже Скороход Девяти Сезонов? Молодчина. Видимо, тебе пришлась по душе эта работа, а, юный Альджи?
— Да, очень! — радостно ответил тот. Полковник с одобрением похлопал его по плечу.
— Так держать, сынок. Если будешь стараться, то не успеешь оглянуться, как начнешь выполнять поручения Дозорного Отряда вместе с братом.
Ясноглаз быстро удалился, оставив Альгадора сияющим от гордости.
Крегга кивнула полковнику на кресло у окна и налила по бокалу мятно-одуванчикового лимонада. Полковник сидел, медленно потягивая прохладительный напиток; Крегга осушила бокал залпом.
— Да, эта работенка способствует жажде, — улыбнулся полковник.
Крегга сверкнула глазами.
— Не это будет темой нашего разговора, полковник. Я выслушала рапорт Скорохода Девяти Сезонов. Он меня не порадовал. Никаких следов майора Ловкача Леволапа. Никаких следов бродяг. Все слишком тихо! А мой внутренний голос говорит мне, что зреет беда.
Полковник ответил, осторожно выбирая слова:
— Но, простите, у нас нет доказательств. Может, как раз к лучшему, что все тихо? Нет новостей — и ладно…
Полковник осекся, потому что Крегга повернулась с таким видом, что на миг он испугался. Глаза барсучихи метали молнии, она с размаху швырнула бокал в окно и рыкнула во все горло:
— Гормад Тунн и его отродья там! Они замышляют новый поход! Я уверена!!!
Полковник ответил все тем же ровным голосом:
— Тунн с армией мог осесть где угодно — на севере, на юге… Мы можем охранять лишь западные земли и море у Саламандастрона. Не двинемся же мы в поход по всей земле в поисках Бродяг?
Крегга схватила щипцы, запустила их в горнило и, выхватив кусок металла, который она обрабатывала, бросила его на наковальню.
— Полковник, сколько зайцев потребуется для охраны Саламандастрона и его берегов? — спросила она, беря в лапы молот.
— Простите? Бумм-м-м!
Искры полетели в разные стороны от удара по раскаленному металлу.
— Отвечайте на вопрос! Сколько потребуется зайцев и в состоянии ли вы лично возглавить их?
Ясноглаз порывисто встал и отчеканил:
— Половина гарнизона нужна для того, чтобы защитить Саламандастрон. Что же до второго вопроса, то я отвечаю «да». Однако хотелось бы узнать, что Вы имели в виду, задавая его, — мое физическое состояние или мою компетентность?
Барсучиха отбросила молот и подошла к полковнику:
— Друг мой, простите. Я не хотела вас обидеть. Вы — моя правая лапа, и я ничуть не сомневаюсь в вашей компетентности. Я сказала сгоряча. Извините меня.
Когда полковник заговорил, в его голосе звучали отеческие нотки. Он указал тростью на Креггу:
— Всю жизнь я служил верой и правдой, и, будь на вашем месте кто-то другой, он не миновал бы дуэли со мной, каковы бы ни были его рост и репутация, если бы он поставил под сомнение мою компетентность как командира. Но Вас я прощаю, хотя забыть — не забуду. Ваша беда в том, что Вы дали волю ненависти к Гормаду Тунну и его последователям и она пожирает вас. Я прав?
Крегга отвела глаза, вглядываясь в ночное море за окном.
— Да, вы правы, полковник. Я все время думаю о доблестных зайцах, которых мы потеряли в том сражении всего за три дня. И ради чего? Ради того, чтобы шайка во главе с Гормадом Тунном поняла, что Саламандастрон им не по зубам! Чтобы они поняли, что не могут покорить нас, как покорили других несчастных, менее защищенных и слабых! Нет, я не могу этого забыть!.. Скоро я закончу новое копье, и, если к тому времени ничего не изменится, я возьму половину наших зверей и отправлюсь в поход. Мы найдем Бродяг и уничтожим! Я хочу, чтобы они исчезли с лица земли как страшный сон.
Полковник молча вышел из кузницы. Если Красноокая Крегга уже приняла решение, ее ничто не собьет с пути.
А в это время внизу, в столовой, Альгадор ужинал вместе с друзьями, такими же молодыми зайцами. Пушистик наложил себе огромную плошку салата и теперь говорил с набитым ртом, благо поблизости не было офицеров:
— Шлушайте, а когда бушет новый набор рекрутов в Дошорный Отряд?
Чива бросила в него кусочком овсяной лепешки:
— Папа говорит, в начале лета. Надеюсь найти себя в списках. А первым, я думаю, будет Альджи, правда же?
Альгадор налегал вовсю на огромную морковку и ватрушку с зеленью.
— Правда? Да я все соки выжму из майора Ловкача Леволапа, пока он не примет меня! Я мог бы потягаться даже с братом Перехлестом!
Тут столы задрожали и уши заложило от такого звона, что звери повскакивали с мест. Альгадор крикнул полковнику Ясноглазу, проходившему мимо:
— Эй, что это за шум, не знаете? С ума, что ли, кто-то сошел?
— Не знаю! — бодро ответил полковник. — Полагаю, какая-то барсучиха в кузнице. Иди, скажи ей, чтобы прекратила!
Он весело посмотрел на улыбающиеся морды.
— У меня такое чувство, ребята, что вы окажетесь в Дозорном Отряде даже раньше, чем рассчитываете!
При этих словах зайцы завизжали от восторга и запрыгали вокруг столов. Они готовы были к службе хоть сейчас, их глаза сияли — они не боялись того, что ждет их впереди.
ГЛАВА 17
Тум-ттурурум! Тум-ттурурум! Тум-тту — рурум-тум-тум-тум-тум!
Русса недовольно выглянула из-под плаща, служившего ей одеялом:
— Эй, барабанщик, спрячь-ка на время свой барабан!
Но Руббадуб ее не слышал. Сияя улыбкой, он подошел к сонной белке, поставил перед ней тарелку с завтраком и, нагнувшись, радостно добавил:
— Бумм! Бумм!
Таммо и остальные смеялись, наблюдая за этой сценой, но не забывали и о каше с медом, орешками и сухофруктами.
Сержант Ястреб принялся изображать мамочку, которая будит своего малыша:
— Просыпайся, соня-лежебока! Петушок давно пропел! Пора умываться и садиться за стол!
Мидж Маскировщик стал подпрыгивать как малыш, приговаривая тоненьким голоском:
— Мам, а, мам! Можно, я пойду гулять? Я наберу тебе ромашек!
Сержант продолжил играть роль мамы:
— А ну-ка быстро садись. Позавтракаешь — и пойдешь. А до завтрака я тебя не пускаю!
Обмахнув губы безукоризненно белым платком, майор Ловкач Леволап пристегнул саблю и размял лапы.
— Эй, слушай мою команду! Мы двинемся на юг, осмотрим равнины. Будьте осторожны и смотрите по сторонам. Если враги нас заметят, они могут снова напасть.
Снаряжение было упаковано по рюкзакам, оружие приведено в боевую готовность. Сержант отдавал команды:
— Соб-ббирайсь! Стр-рройсь! Пот-тторапливайсь! Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, собирая пыльцу с вереска, и ярко светило солнце. Утро было прекрасно. Таммо шел между Руссой и Валери. Белка держала в лапах посох, а зайцы несли по праще. Майор Ловкач Леволап шел впереди всех, переговариваясь на ходу с Перехлестом. Но глаза его внимательно следили за местностью.
— Какие четкие следы! Похоже, вражье племя даже не пытается их замести.
— Похоже, так. Видимо, они что-то задумали. Надо быть осторожнее с той горкой впереди.
Майор нахмурился, глянув в сторону:
— Или вот с этим холмом слева… Ложись!!! Отряд бросился на землю, и стрела со свистом пролетела над ним. Лейтенант Морион вскочил первым:
— Это один их них, господин! Вон он! Стрелявшая крыса как раз выскочила из засады и бросилась бежать по направлению к горке. Майор тоже поднялся. Желваки так и заходили на его щеках, когда он заметил, что стрела порвала бархат рукава элегантного зеленого мундира.
— Нет, вы только посмотрите! Ах мерзавец… Срежь его, Гром!
Гром Стальная Челюсть вставил стрелу в лук, напоминавший размерами небольшое деревце, и пустил ее в направлении врага. Крыса как раз приостановилась, обрадованная тем, что нет погони, и тоже начала неторопливо вставлять стрелу в лук, но тут же рухнула, сраженная Громом.
Огромный заяц лишь покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26