Ну а с другой — Звездное Королевство служило империи единственной преградой на пути ненасытного экспансионизма Народной Республики.
В конце концов, как это всегда случалось в Империи, победили приверженцы realpolitik . Приобретение прямого контроля над сферой законных интересов Империи могло стать весьма полезным, зато предательская подножка Звездному Королевству в тот момент, когда оно не на жизнь, а на смерть сражается с противником, который с удовольствием проглотит и саму Империю, могла иметь фатальные последствия. Так что Империя выбрала нейтралитет — благоприятный для Мантикоры.
А затем КФМ внезапно наголову разгромил Народный Флот, настолько блестяще и основательно, что такого себе и представить никто не мог. Насколько знал Глокауэр, в разведке флота никто и не подозревал, какой нокаут готовят манти хевам. Очевидно, какие-то детали технического переоснащения Мантикоры разведка все-таки добыла — недавно начатая и продолжающаяся модернизация АИФ была достаточным тому доказательством, особенно в сочетании с поступающей в сводках информацией о новом мантикорском вооружении и тактике. Но Глокауэр очень сомневался в том, что кто-нибудь в Империи в полной мере сознавал степень качественного превосходства Королевского Флота над противником, пока адмирал Белая Гавань не нажал на гашетку.
Следовало ожидать, что мантикорцы как можно скорее возобновят полицейский контроль над сложным регионом. Однако этого не произошло. В определенном отношении ситуация по сравнению с довоенной даже ухудшилась. Мантикорцы так и не восстановили прежнюю численность легких военных патрулей в Силезии — из чего логически вытекал дальнейший беспрепятственный беспредел на большей части пространства конфедерации. Хуже того, на вооружении у некоторых пиратов появились более мощные корабли. К счастью, среди них пока не встречалось ничего крупнее крейсера, но на счету КФМ и АИФ уже было по меньшей мере три крейсера... дезертировавших из рядов разгромленного Народного Флота и отправившихся на поиски более тучных пастбищ. Это означало не только принципиально возросший уровень преступности, но и расширение возможностей преступников, включая набеги на целые планеты. По оценкам разведки, только за последний год от рук пиратов погибло около четверти миллиона силезцев. В сравнении с численностью населения конфедерации это, конечно, булавочный укол, но само по себе чудовищное количество.
Но хотя мантикорцы и не наращивали численность патрульных сил, они заключили договор с республикой Сайдмор в системе Марш. И хотя Мантикора была вынуждена сосредоточивать основные усилия на войне с Республикой, за восемь стандартных лет Сайдмор превратился в мощную военно-космическую базу. Расположение же Сайдмора почти вплотную к несколько аморфным границам, обозначенным конфедерацией, и на фланге одного плеча знаменитого “Треугольника” — мантикорского торгового маршрута между империей и конфедерацией — делало базу идеальной для материально-технического обеспечения действий КФМ на юго-западе Силезии.
Если бы не смутное желание давить гадов собственными руками, Глокауэр, пожалуй, предпочел бы спокойно наблюдать за тем, как пиратов громят мантикорцы. У них хорошо получалось — опираясь на сайдморскую базу, их патрули уже зачистили примерно одну десятую часть пространства конфедерации, добившись практически полного умиротворения. К сожалению, при этом они обозначили своё присутствие на территории, на которой систематически отказывались принять андерманское. Но если и была звездная нация, имеющая законные основания контролировать обстановку в Силезии во имя защиты собственных границ и собственной территориальной целостности, этой нацией, безусловно, следовало считать Андерманскую империю, а уж никак не королевство Мантикора. Хуже того, в Сайдморе манти расквартировали целое оперативное соединение: две неполные эскадры стены при поддержке линейных и тяжелых крейсеров.
Якобы эти силы — заведомо куда более тяжелые, чем требуется для любых мыслимых действий по борьбе с пиратством, — предназначены были для прикрытия пространства конфедерации от новых вторжений хевенитских рейдеров. Официальная позиция Мантикоры (и достоверности ей придавали разбойные действия военных кораблей, дезертировавших из Госбезопасности и Народного Флота) сводилась к тому, что истинная — и единственная — причина договора с Сайдмором заключалась в предотвращении новых военных операций хевов против торговых маршрутов проходящих по конфедерации. В империи никто не верил этому заявлению и секунды. В последние примерно пять стандартных лет недовольство по поводу мантикорского высокомерия все возрастало, а после полного военного разгрома хевов — неважно, заключен там официальный мирный договор или нет — жалкие оправдания военному присутствию Мантикоры в Марше и вовсе потеряли всякий вес. Соответственно росло и негодование в обществе. Глокауэр подозревал, что к требованиям внешней политики, диктующим уклонение от конфронтации со Звездным Королевством, прислушиваются все меньше.
Он понятия не имел, к чему в конечном счете всё это приведет. Нет, неправда. Он очень хорошо понимал, куда это может привести... но изо всех сил надеялся, что до крайностей всё-таки не дойдет. Несмотря на продолжающуюся модернизацию Андерманского флота и очевидный идиотизм нового Первого Лорда Адмиралтейства Мантикоры, лично он не испытывал ни малейшего желания схлестнуться в противостоянии с флотом, который безоговорочно разнес в щепки могущественный Народный флот.
Впрочем, напомнил он себе, наблюдая за сигнатурой на экране — “Караван” поспешно менял курс в тщетной попытке уйти от более быстроходного корабля, — прямо сейчас его должны беспокоить отнюдь не манти.
Беспокоить его должно было свидетелем каких зверств станет его абордажная команда на борту удирающего “купца”.
Опыт подсказывал, что ничего приятного они там не найдут.

* * *
— Сообщение от коммодора Зрубека, сэр.
Адмирал Лестер Турвиль, не устававший радоваться тому, что его больше не называют гражданином адмиралом, оторвался от монитора и повернулся к лейтенанту Айзенберг. Он еще не привык видеть на своем флагманском мостике новых офицеров, однако вынужден был признать, что Том Тейсман был прав. И ему, и Хавьеру Жискару удалось за долгие годы сплотить вокруг себя великолепных штабных офицеров, и именно это позволяло их оперативным группам и флотам добиваться успеха. Но даже самая отлаженная и надежная команда не может быть незаменимой. Если они с Хавьером сумели создать прекрасный штаб однажды, обязаны сделать это еще раз. Эгоистично удерживать при себе великолепно обученных штабистов. Так что подчиненные Турвиля, помогавшие ему сражаться с манти добрую часть последних десяти стандартных лет, наконец получили давно заслуженное повышение и разлетелись по новым назначениям.
И все-таки новый офицер связи, лейтенант Анита Айзенберг, казалась слишком юной даже на фоне молодого поколения, пришедшего на замену прежним офицерам. Лестер никак не мог привыкнуть к её молодости, да и времени, чтобы успеть привыкнуть, у него было не слишком много, всего шесть месяцев. Приходилось постоянно внушать себе, что в свои двадцать восемь стандартных лет эта светловолосая крепышка далеко не грудной младенец, даже если он и не может никак отделаться от этого впечатления. Всё дело было в пролонге третьего поколения, но сколько это ни тверди себе, а выглядела она едва на двенадцать и росту в ней было немногим больше полутора метров. Да и, по правде говоря, она действительно была слишком молода для своей должности — как и подавляющее большинство сегодняшних флотских офицеров Хевена. И, привычно напомнил он себе, несмотря на преувеличенную любовь к формальной военной атрибутике, лейтенант Айзенберг отличалась компетентностью и уверенностью в себе, нехарактерными для её возраста.
Он в который уже раз отогнал посторонние мысли, мимолетно подумав, что дело, наверное, не столько в её юности, сколько в его собственной смертельной усталости, из-за которой каждый прожитый месяц наваливается на плечи тяжестью целого года. Жестом он поманил её ближе к командирскому креслу. Она вручила ему электронный планшет. Когда Турвиль нажал клавишу воспроизведения, на маленьком экране появился темноволосый мужчина.
— Вы были правы, сэр, — без предисловий выпалил коммодор Скотт Зрубек. — Они попытались нас надуть, как вы и подозревали. В общем, я оставил основные силы эскадры на предельной дистанции и выслал пару дивизионов эсминцев взглянуть на этих “купцов” поближе. Думаю, когда они сообразили, что мы делаем, у этих парней слегка поменялось руководство.
Зрубек хищно ухмыльнулся. Турвилю это понравилось.
— Похоже, они набили грузовые трюмы подвесками просто под завязку, — продолжил коммодор. — Явно надеялись, что мы подойдем достаточно близко, чтобы пустить их в ход, а когда поняли, что тяжелые корабли под удар не подставятся, у кого-то из них все же хватило ума допереть, что отыгрываться на эсминцах не стоит, ибо это всего лишь всерьез нас разозлит. Короче, раз уж мы не сунули голову в их западню и раз уж у чертовых транспортников не было никаких шансов удрать от нас, они решили быстренько сдаться — пока у нас еще не прошла охота брать пленных. К сожалению, судя по предварительным отчетам, у их командующего было ещё много других идей, и, по-видимому, чтобы он от них отказался, старпому пришлось выстрелить ему в затылок.
Турвиль поморщился. В последнее время такое творилось сплошь и рядом. Пожалуй, это даже следовало счесть добрым предзнаменованием. Но и в свете теоретических обобщений сцена, описанная Зрубеком, не казалась менее гнусной.
— Так или иначе, сэр, — продолжил коммодор, — мы захватили транспортники, и, похоже, отборные силы трех десантно-штурмовых батальонов Госбезопасности притворявшихся морской пехотой. Некоторые из этих придурков, наверное, попали под призыв, когда к рулю встал Сен-Жюст, но, сдается мне, основной состав — очень твердые орешки. Кое-кто из них на полном серьёзе собирался сцепиться с моей абордажной командой, так что я поручил своему штабу прошерстить все базы данных. Не удивлюсь, если кое-кого из них мы найдем в списке “расстрелять немедленно”.
На данный момент мы держим под контролем все шесть бортов, и по моим оценкам на них эквивалент боекомплекта двух или трех супердредноутов. Мои люди сейчас потрошат бортовые компьютеры. Их предыдущие владельцы были слишком заняты спасением своих шкур и капитуляцией, чтобы позаботиться об уничтожении информации. Наши дешифровщики заранее подготовились к взлому защиты, так что по окончании загрузки я перешлю полные данные на флагманский корабль.
По моим прикидкам, Карсон выслал этих бедных индюков, чтобы замедлить наше продвижение, поскольку настоящих военных кораблей у него шаром покати. Я не удивлюсь, если среди прочего к нам в руки попали и коды его минных полей. С другой стороны, у него вполне могло достать мозгов подсунуть нам ложные коды, так что я не собираюсь делать никаких резких движений, пока не получу добро. Ситуация окончательно прояснится в ближайшие пять или шесть часов. Если ничего плохого не случится я отряжу на захваченных “купцов” призовые команды и отошлю их на Хевен. С основным флотом я должен встретиться двадцать третьего, не позднее чем в семнадцать часов. Местные нам изрядно рады, так что не думаю, что придется высаживать на планету существенный гарнизон. В общем, задержек я не предвижу.
Зрубек, конец связи.
Экран опустел, Турвиль одобрительно кивнул. Зрубек принадлежал к новому поколению молодых флаг-офицеров, которых они с Хавьером воспитывали последние три года. Операция по зачистке системы Монтегю от сброда, в который превратились силы гражданина адмирала Адриана Карсона, стала его первым самостоятельным заданием, и похоже, парень сдал выпускной экзамен на твердую пятерку, в точности оправдав ожидания Турвиля. Экзамен в Монтегю получился с подвохом: если бы Зрубек попер напролом и подставился под огонь подвесок, которыми были начинены транспорта Карсона, исход встречи мог бы быть совершенно иным. А Турвиль хотел получить железобетонные доказательства тому, что не ошибся и что Зрубек действительно готов к самостоятельному командованию.
“Странно, — подумал Турвиль, — столько лет под сапогом БГБ, и все это время мне казалось, что худшим исходом является расстрел. Теперь Госбезопасность по уши в дерьме, а я, вместо того чтобы расслабиться, переживаю за то, чтобы люди, которых я отправляю командовать оперативными соединениями, привели их обратно без потерь. Забавно, однако, что перспектива расстрела лишала меня сна гораздо реже”.
Он коротко хихикнул и задумчиво нахмурился. После потери Монтегю сфера влияния Карсона уменьшилась до двух звездных систем — их он сохранял под своим непосредственным контролем. Гражданин адмирал Аньелли, потенциальный союзник Карсона, на сегодняшний день контролировал три системы, но Аньелли и Карсон с самого начала казались весьма странными партнерами. Оба они были слишком честолюбивы, причем Карсон, похоже, до некоторой степени сохранял искреннюю приверженность Новому Порядку — недавнему творению Комитета общественного спасения. Возможно, все объяснялось тем, что на службе у прежней власти он сделал головокружительную карьеру в БГБ. Кроме того, этот исключительно мерзкий субъект пристрастился к зверствам и террору — его излюбленным методам контроля над толпой. И все же — судя по немногочисленным свидетельствам — в своих действиях он руководствовался не только жаждой наживы.
Что же касается Федерико Аньелли, то во всей Республике не нашлось бы кретина, способного поверить в наличие у него хоть каких-то принципов. Турвиль строго напомнил себе, что относится к Аньелли предвзято, поскольку знает его много лет — и все эти годы терпеть не может. Напоминание служило только для очистки совести: несмотря на все усилия, он так и не смог отыскать в характере Аньелли хоть одну положительную черту. Как тактик тот был почти безграмотен, зато твердо верил в собственную непогрешимость. После переворота он примазался к Комитету вовсе не потому, что поверил обещаниям Роба Пьера и Сен-Жюста, рассчитанным на толпу. Его привлекала только личная власть. В политические игры он играл с искусством, напрочь пропадавшим при обращении к военным делам. Турвиль мог назвать как минимум двух флаг-офицеров, расстрелянных по оговору Аньелли только потому, что они чем-то мешали его карьере.
А это значит, что если у Карсона дела действительно настолько плохи, насколько известно Турвилю, особенно после потери Монтегю, то Аньелли, и глазом не моргнув, бросит своего “союзника” на произвол судьбы. Это будет крайне глупо с его стороны, потому что тогда с Двенадцатым Флотом ему придется встретиться в одиночку — как только Турвиль, в свою очередь, до него наконец доберется. Но Аньелли, без сомнения, полагал, что подвернется кто-нибудь ещё, кого он стравит с центральным правительством. Ведь раньше-то ему всегда удавалось кого-то подставить, в конце концов он года три контролировал как всю внутреннюю оппозицию, так и республиканский флот.
“К несчастью для него, долго это продолжаться не сможет”, — подумал Турвиль с глубоким и бесхитростным удовлетворением. Когда они с Жискаром и Томасом Тейсманом принялись рубить постоянно отрастающие головы гидры, посягающей на безопасность нового правительства, задача представлялась обескураживающе трудной. Если бы у Турвиля был выбор, он никогда бы не согласился взять на себя ответственность за возню с этим гадюшником, где постоянно создавались и распадались альянсы, где все предавали друг друга, и все считали, что обладают такими же правами на власть в Народной Республике Хевен, как и те люди, что свергли Комитет. К сожалению, у них с Тейсманом выбора не было. По счастью, на доске оставалось очень мало лидеров группировок военных или тех, кто мог считаться таковым. Поэтому маловероятно, что Федерико Аньелли с легкостью найдет себе нового союзника вместо Карсона.
“Похоже, мы вот-вот очистим весь этот сектор, — позволил себе помечтать Турвиль. — А если мы справимся, останется всего две-три проблемных точки. Бог мой! Том и Элоиза были абсолютно правы. Мы действительно выигрываем всю эту заварушку!”
Он покачал головой, потрясенный тем, что осмелился беззастенчиво размышлять о подобных вещах, затем поднял взгляд и вернул планшет Айзенберг.
— Спасибо, Анита, — серьезно сказал он. — Будьте любезны, проследите, чтобы копия донесения коммодора ушла вместе с нашим очередным докладом в Новый Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113