Жизнь на уровне моря была невозможна даже для генетически модифицированных людей, так что населению пришлось обосноваться на высоких горных плато. Ну а телосложение уроженцев Сан-Мартина отражало особенности их сурового мира, и прежде всего – немыслимую силу тяжести.
Таков был и мужчина, поднявшийся на вершину холма и остановившийся при виде Хонор. Благодаря Нимицу она ощутила его легкое удивление и сдерживаемое любопытство.
Хонор не знала, что рассказали ему Бенсон и Анри, – очевидно, не все, иначе удивлению не было бы места, – однако в этом человеке угадывалась гибкость мышления, которой Хонор могла лишь позавидовать.
– С кем имею честь? – прогромыхал он гулким басом.
Чего-то такого и следовало ожидать от гиганта под сто восемьдесят кило весом. Впрочем, мягкий акцент придавал его громовому голосу добродушный оттенок. Очень похожий акцент Хонор слышала не так давно – он был у одного склонного к садизму сотрудника Госбезопасности. Но в голосе коммодора Рамиреса звучало что-то…
Подойдя поближе, так чтобы солнце не било в глаза, она вгляделась в лицо собеседника и ахнула. Короткая бородка не скрывала характерных черт: она услышала, как за ее спиной тихо выругался Лафолле. Он тоже узнал.
Хонор была потрясена до глубины души. Имя с самого начала наводило ее на смутные подозрения, но оно было обычным для Сан-Мартина, а тот человек считался давно погибшим. А уж шанс встретиться с ним на секретной тюремной планете хевов представлялся и вовсе невероятным.
– Харрингтон, – услышала она свой голос словно со стороны. – Хонор Харрингтон.
– Харрингтон, – повторил пришелец, почти проглотив первую букву, но тут его взгляд упал на кобуру, пристегнутую к поясу…
… и черные форменные брюки БГБ. Хонор едва не сбила с ног волна безумной ярости. Каменный клинок со скрежетом вылетел из ножен, гигант метнулся вперед.
– Стоять! – рявкнула Харрингтон.
Одно-единственное слово ударило сквозь раскаленный воздух, как удар молнии. В этом голосе чувствовался тридцатилетний опыт командования, это был голос капитана, ни секунды не сомневавшегося, что его приказ будет выполнен.
И этот командный окрик заставил Рамиреса на мгновение замешкаться. Даже на долю мгновения, но этого хватило, чтобы Лафолле взял его на прицел.
– Ублюдки!
В голосе больше не было мягкости, глаза свирепо сверкали, но коммодор сумел взять себя в руки. При всей своей ненависти к врагу он не собирался бросаться на верную гибель без надежды прихватить с собой хотя бы одного противника.
Но его взгляд, обращенный к Бенсон и Десуи, был исполнен глубочайшего презрения.
– Минуточку, коммодор! – Резкий оклик Хонор почти против воли Рамиреса вернул его внимание к ней. – Я не виню вас за подозрительность, но все же, прежде чем хвататься за нож, стоило бы позволить мне представиться полностью. Я служу не в Бюро государственной безопасности, а в Королевском флоте Мантикоры.
– Н-да? – недоверчиво уронил гигант, вскинув голову.
«Это будет повторяться с каждым, кому мне придется представляться на этой треклятой планетке?»
– Да, я офицер Короны, – повторила она, стараясь не давать воли досаде, – и у меня есть к вам предложение.
– Конечно, как же иначе! – сухо сказал он.
– Послушайте, коммодор! – уже не скрывая раздражения, заговорила Хонор. – За каким чертом хеву могло бы понадобиться заманивать вас сюда, выдавая себя за мантикорца? Им ничего не стоит покончить с вами и всем вашим лагерем, прекратив снабжение. А мало покажется – польют лагерь напалмом, или сыпанут шариковых бомб, или на старый лад устроят зачистку пехотой. Ради бога, что вы о себе думаете! Вас прихлопнут в один миг!
– Не сомневаюсь, – по-прежнему сухо ответил он.
Ненависть укоренилась в душе коммодора слишком глубоко. Он умел держать ее под контролем, но она мешала ему объективно оценивать ситуацию.
– Коммодор, – продолжала увещевать Хонор. – Нам нужно поговорить. Мы можем помочь друг другу, отомстить врагу, а при удачном стечении обстоятельств даже убраться с этой проклятой планеты. Но чтобы хоть что-то из перечисленного получилось, вы должны понять, что я и мои люди – не хевы.
– Ясное дело, не хевы! – буркнул он. – Кто же еще может разгуливать здесь в форме «черноногих» и с их оружием. Только офицеры Короны!
Секунд десять Хонор смотрела ему прямо в глаза, после чего раздраженно взмахнула рукой.
– Да, именно так! – рявкнула она. – И не будь вы еще упрямее, тупоголовее и упертее, чем ваш сын, вы бы давно уже это сообразили!
– Мой… кто? – ошеломленно переспросил гигант.
– Сын, вот кто, – невозмутимо ответила Хонор. – Томас Сантьяго Рамирес.
Коммодор Рамирес изумленно вытаращил глаза, и она вздохнула.
– Я хорошо его знаю, коммодор. Кроме того, я знакома с вашей женой Росарио, да и с Еленой и Хосефой тоже.
– Томас… – прошептал он, потом заморгал и встряхнулся. – Вы правда знаете малыша Томасито?
– Хорош «малыш», – суховато откликнулась Хонор. – Ростом он почти не уступает вам, а сложением, как и вы, сильно смахивает на каменную стенку. А служит ваш «малыш» полковником Королевской морской пехоты.
Рамирес лишь растерянно качал головой. Хонор сочувственно хмыкнула.
– Поверьте мне, сэр, я удивлена встречей с вами больше, чем вы – встречей со мной. Ваша семья уверена, что вы погибли при захвате хевами звезды Тревора.
– Они выбрались?! – чуть ли не вымаливая подтверждение, воскликнул Рамирес – Они добрались до Мантикоры? Они…
Он осекся и закрыл лицо руками.
– Выбрались все, – мягко ответила Хонор, – а Томас стал одним из самых близких моих друзей. Мне следовало подумать о вас, едва капитан Бенсон упомянула «коммодора Рамиреса». Ручаюсь, окажись Томас в плену, он тоже заслужил бы себе пожизненную «Геенну». Кто мог подумать…
Она покачала головой.
– Но… – У Рамиреса не хватило дыхания.
Хонор, потянувшись, положила руку ему на плечо, на мгновение стиснула и кивком указала на дерево, под которым (и на котором) провела весь этот день.
– Устраивайтесь в моем кабинете, – предложила она, и я все вам расскажу.
* * *
Хесус Рамирес, размышляла Хонор примерно час спустя, и впрямь удивительно напоминал своего сына. Во многих отношениях Томас Рамирес был одним из самых добродушных и мягкосердечных людей, каких ей доводилось знать, но все его добродушие улетучивалось, едва речь заходила о Народной Республике. Он и в Королевскую морскую пехоту вступил лишь потому, что считал войну неизбежной, а уничтожение Народной Республики – целью своей жизни. По мнению Хонор, это граничило с навязчивой идеей.
Теперь ей стало ясно, откуда что растет.
«Вот мы и встретились в Аду! Впрочем, я всегда подозревала, что Всевышний отличается специфическим чувством юмора. Если вдуматься, так Рамиресу, завзятому смутьяну, здесь самое место. А поскольку, если я вообще хочу отсюда выбраться, мне следовало искать как раз смутьянов, наша встреча, пожалуй, была предопределена».
– Ладно, коммодор Харрингтон, ваш замысел мне ясен, – прогромыхал в темноте его бас. – Но вы понимаете, что будет, если ваша попытка закончится неудачей?
– Мы все умрем, – спокойно ответила Хонор.
– Не просто умрем. Если сложим головы в бою, то нам повезет. А в случае неудачи окажемся в лагере «Килкенни номер три».
– Килкенни?
– Ну да. Помните, есть такая сказка, вывезенная со Старой Земли, про кошку из Килкенни? Они имеют в виду, что этот лагерь не снабжается и мы сами должны ловить мышей. Юмор у них такой. Но суть не в этих шутниках, а в том, чтобы вы поняли, каковы ставки. Если дело сорвется, поплатится каждый – каждый! – человек в лагере. Сам-то я, не будь в ответе за людей, давно отмочил бы какую-нибудь глупость. И кого бы вы тогда сейчас уговаривали поучаствовать в вашей затее?
– Она не так уж и глупа, коммодор.
– Может, и нет… если сработает…
Она угадала в темноте пожатие плеч, наступило молчание. Хонор не торопила его: она ощущала, как напряженно и всесторонне обдумывает он предложенные ею наметки плана.
– Знаете, – задумчиво пробормотал он наконец, – это такая дичь, что, пожалуй, может и сработать. Если все пойдет как надо или хоть наполовину как надо, у нас будет шанс.
– Я обычно оставляю себе шанс на успех, – сухо заметила Хонор.
– Ага, коммодор, у меня тоже была такая привычка. И где мы встретились?
– Справедливо, – согласилась Хонор. – Но я предлагаю рассматривать Ад не как место вечного пребывания. Пусть это будет Чистилище, пройдя которое мы благополучно воспарим в эмпиреи.
– Вы большая оптимистка, коммодор Харрингтон, – хмыкнул Рамирес и неожиданно с силой хлопнул себя по ляжкам. – Но, черт побери, если вы достаточно чокнутая, чтобы за это взяться, то я достаточно чокнутый, чтобы вам помочь.
– Прекрасно! – сказала Харрингтон и перешла на более осторожный тон. – Теперь, коммодор, нам осталось решить только один вопрос.
– Да?
Голос его звучал невозмутимо, но Хонор, неожиданно для себя, ощутила за ним сдержанное веселье.
– Нам нужно утрясти вопрос с подчинением, – решительно заявила она.
– Понимаю, – пробормотал он, откидываясь рядом с ней плотным сгустком темноты. – Звание у нас с вами одно, так что, видимо, придется определить командира по выслуге. Мне присвоили коммодора в тысяча восемьсот семидесятом году эры Расселения. А вам?
– В восемьсот семидесятом мне было одиннадцать стандартных лет, – возмутилась Хонор.
– Правда? – В голосе Рамиреса рокотнул смех. – Значит, я прослужил в звании коммодора чуточку дольше вас.
– Это правда, коммодор, но, при всем своем уважении, должна заметить, что вы торчите в Аду уже сорок лет, коммодор! Во флоте все изменилось, разработаны…
Она оборвала фразу и стиснула челюсти. «Сказать ему, что я адмирал Грейсонского флота? Нет, не стоит. Если я сделаю это сейчас, получится…»
– Да не переживайте вы, коммодор Харрингтон, – расхохотался Рамирес – Неужто вы и вправду считаете меня законченным тупицей? Я так давно провел свою последнюю операцию, что сейчас едва ли найду дорогу на флагманский мостик. И дело не только в этом. Раз вы и ваши люди сумели захватить шаттлы с оружием, то именно вам и следует довести дело до конца.
Он говорил совершенно серьезно, Нимиц подтвердил это.
– Тот факт, что вам удалось провернуть такую операцию, сам по себе дает вам право на командование. И уж чего мы никак не можем себе позволить, так это споров о старшинстве. Может быть, юридически преимущество и на моей стороне, но в данной ситуации я с готовностью признаю вас своим командиром.
– Надеюсь, вы поддержите меня не только на начальной стадии, – настаивала Хонор. – Если мы хотим убраться с планеты, нам придется провести многоэтапную компанию, а такого рода операции не допускают коллегиального руководства. – Она помолчала и еще более настойчиво продолжила: – Я полностью отдаю себе отчет в том, что и у вас лично, и у тысяч других заключенных в случае нашего первоначального успеха возникнет много интересных соображений относительно того, как поступить с хевами. Но если мы хотим добиться окончательного успеха, то есть убраться отсюда, вопросы такого рода тоже должны будут решаться исключительно в рамках единоначалия.
– В таком случае у нас могут возникнуть проблемы, – невозмутимо отозвался Рамирес – Многим из тех, кто провел в Аду не один год, захочется свести счеты с гарнизоном. И если вы намерены этому воспрепятствовать…
– Я этого не говорила, – возразила Хонор. – Капитан Бенсон вкратце рассказала мне о том, как обращается с пленными здешний персонал, да у меня и самой имеется по этой части некоторый опыт, хоть и недолгий, но незабываемый Но тот факт, что хевы позволяют себе нарушать Денебские соглашения, отнюдь не освобождает от их соблюдения меня – как действующего офицера Короны. Однажды я едва об этом не забыла, и, хотя до сих пор чувствую, что как человек имела на это полное право, я нарушила бы воинскую присягу. А пока я на службе, присяга мною нарушена не будет.
– Значит, вы… – начал было Рамирес. Хонор оборвала его снова.
– Дайте мне закончить, коммодор. Как уже было сказано, я считаю соблюдение Денебских соглашений своим непреложным долгом, но если мне не изменяет память, соглашения содержат особый пункт, касающийся злостных нарушителей. Они подлежат суду. Разумеется, в первую очередь имеется в виду возможность предоставлять их дела на рассмотрение судов общей юрисдикции. Однако мы находимся в особой ситуации… и я полагаю, что на планете найдется достаточно компетентных офицеров разных флотов, чтобы сформировать военный трибунал.
– Военный трибунал?
– Именно. Прошу учесть: я не допущу бессудных расправ. Наказания могут быть сколь угодно суровыми, но лишь в рамках действующих военных законов. Мы должны вести себя как цивилизованные люди, а не унижать себя варварством.
– Понятно? И это ваши единственные условия?
– Да, сэр.
– Хорошо, – спокойно ответил он и, словно увидев, как поднялись ее брови, пояснил: – Честный, справедливый, законный суд – это гораздо больше того, на что мы могли надеяться в отношении этих людей. Мы полагали, что никто и никогда не призовет наших мучителей к ответу. Вы, коммодор Харрингтон, даете надежду на осуществление справедливости, и попытка добиться ее стоит любого риска. Возможно, нам так и не удастся убраться с этой планеты, и «черноногие» перебьют нас всех до единого. Но если нам все же повезет, я хочу, заглянув в зеркало через десять лет, увидеть там человека, которого смогу уважать. Поэтому, даже будь у меня возможность проделать с этими подонками то, что мне хочется, я этого делать не стану.
Хонор вздохнула с глубоким облегчением, ибо эмоции Рамиреса полностью подтверждали его слова. Он не кривил душой.
– Я рада, что вы понимаете меня, – сказала она, – но согласятся ли с вами другие узники?
– Возможно, не все, – признал он. – Но если вы сумеете провернуть этот трюк, у вас будет право гнуть свою линию. Да и в любом случае: оружие и шаттлы имеются только у вас, и я не думаю, что многим захочется конфликтовать с вами ради возможности линчевать «черноногих». Как бы ненавистны они ни были.
– Мне все понятно. Могу я считать, коммодор Рамирес, что мы договорились по всем пунктам?
– Так точно, коммодор Харрингтон.
Из темноты выдвинулась ладонь размером с лопату, и Хонор крепко пожала ее, ощущая силу и радуясь стоящим за ней искренностью и решимостью.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 15
– Спасибо, что пришли, гражданин адмирал. И вам тоже, гражданка комиссар.
– Всегда рад служить, гражданка Секретарь, – ответил гражданин адмирал Хавьер Жискар, словно у него имелся выбор: принять или не принять «приглашение» Военного секретаря Республики.
Его комиссар, темнокожая, с платиновыми волосами женщина по имени Элоиза Причарт, ограничилась молчаливым кивком. Она подчинялась не Военному секретариату, а Бюро государственной безопасности и отчитывалась не перед Эстер МакКвин, а перед Оскаром Сен-Жюстом. Однако, во всяком случае в настоящее время, звезда МакКвин явно устремлялась к зениту. Причарт была осведомлена на сей счет не хуже остальных – как и о склонности МакКвин использовать любые возможности для расширения личного влияния. В топазовых глазах гражданки комиссара застыла настороженность.
И МакКвин это, естественно, заметила. Указывая гостям на стулья, она намеренно не оглянулась на Эразмуса Фонтейна – сторожевого пса БГБ, приставленного к ней самой. Гражданин Фонтейн состоял при ней со времени убийства Гарриса, но лишь двенадцать месяцев назад она вдруг осознала, что он гораздо умнее – и опаснее, – чем можно предположить, глядя на этого вечно смущенного и растерянного рохлю со стороны. Не то чтобы она недооценивала его раньше, но…
Нет, скажем себе правду. Она всегда знала, что он должен быть хоть чуточку способнее, чем старается выглядеть, но все же недооценила его истинные таланты. Ее спасло только то, что она давно взяла за правило ориентироваться на худший из возможных вариантов и ничего не предпринимать без двойной, а то и тройной страховки. В противном случае эта недооценка могла стать фатальной. Кроме того, она действительно была лучшей в своем ремесле. В конце концов, вздумай Фонтейн подвести ее под зачистку до мятежа Уравнителей, от Комитета общественного спасения не осталось бы и следа. Эстер не знала, как принималось решение о ее выдвижении и связано ли оно с подавлением фанатиков Ла Бёфа, однако была твердо уверена, что без Фонтейна дело не обошлось.
Она мысленно рассмеялась, предположив, что этого человека оставили при ней и после повышения, исходя из вполне логичного предположения: он знает ее лучше, чем кто-либо другой, и, однажды одураченный, не позволит одурачить себя еще раз. Впрочем, это не имело особого значения. Наверное, у БГБ и гражданина Фонтейна имелись на ее счет свои планы… но и у нее в запасе тоже кое-что есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Таков был и мужчина, поднявшийся на вершину холма и остановившийся при виде Хонор. Благодаря Нимицу она ощутила его легкое удивление и сдерживаемое любопытство.
Хонор не знала, что рассказали ему Бенсон и Анри, – очевидно, не все, иначе удивлению не было бы места, – однако в этом человеке угадывалась гибкость мышления, которой Хонор могла лишь позавидовать.
– С кем имею честь? – прогромыхал он гулким басом.
Чего-то такого и следовало ожидать от гиганта под сто восемьдесят кило весом. Впрочем, мягкий акцент придавал его громовому голосу добродушный оттенок. Очень похожий акцент Хонор слышала не так давно – он был у одного склонного к садизму сотрудника Госбезопасности. Но в голосе коммодора Рамиреса звучало что-то…
Подойдя поближе, так чтобы солнце не било в глаза, она вгляделась в лицо собеседника и ахнула. Короткая бородка не скрывала характерных черт: она услышала, как за ее спиной тихо выругался Лафолле. Он тоже узнал.
Хонор была потрясена до глубины души. Имя с самого начала наводило ее на смутные подозрения, но оно было обычным для Сан-Мартина, а тот человек считался давно погибшим. А уж шанс встретиться с ним на секретной тюремной планете хевов представлялся и вовсе невероятным.
– Харрингтон, – услышала она свой голос словно со стороны. – Хонор Харрингтон.
– Харрингтон, – повторил пришелец, почти проглотив первую букву, но тут его взгляд упал на кобуру, пристегнутую к поясу…
… и черные форменные брюки БГБ. Хонор едва не сбила с ног волна безумной ярости. Каменный клинок со скрежетом вылетел из ножен, гигант метнулся вперед.
– Стоять! – рявкнула Харрингтон.
Одно-единственное слово ударило сквозь раскаленный воздух, как удар молнии. В этом голосе чувствовался тридцатилетний опыт командования, это был голос капитана, ни секунды не сомневавшегося, что его приказ будет выполнен.
И этот командный окрик заставил Рамиреса на мгновение замешкаться. Даже на долю мгновения, но этого хватило, чтобы Лафолле взял его на прицел.
– Ублюдки!
В голосе больше не было мягкости, глаза свирепо сверкали, но коммодор сумел взять себя в руки. При всей своей ненависти к врагу он не собирался бросаться на верную гибель без надежды прихватить с собой хотя бы одного противника.
Но его взгляд, обращенный к Бенсон и Десуи, был исполнен глубочайшего презрения.
– Минуточку, коммодор! – Резкий оклик Хонор почти против воли Рамиреса вернул его внимание к ней. – Я не виню вас за подозрительность, но все же, прежде чем хвататься за нож, стоило бы позволить мне представиться полностью. Я служу не в Бюро государственной безопасности, а в Королевском флоте Мантикоры.
– Н-да? – недоверчиво уронил гигант, вскинув голову.
«Это будет повторяться с каждым, кому мне придется представляться на этой треклятой планетке?»
– Да, я офицер Короны, – повторила она, стараясь не давать воли досаде, – и у меня есть к вам предложение.
– Конечно, как же иначе! – сухо сказал он.
– Послушайте, коммодор! – уже не скрывая раздражения, заговорила Хонор. – За каким чертом хеву могло бы понадобиться заманивать вас сюда, выдавая себя за мантикорца? Им ничего не стоит покончить с вами и всем вашим лагерем, прекратив снабжение. А мало покажется – польют лагерь напалмом, или сыпанут шариковых бомб, или на старый лад устроят зачистку пехотой. Ради бога, что вы о себе думаете! Вас прихлопнут в один миг!
– Не сомневаюсь, – по-прежнему сухо ответил он.
Ненависть укоренилась в душе коммодора слишком глубоко. Он умел держать ее под контролем, но она мешала ему объективно оценивать ситуацию.
– Коммодор, – продолжала увещевать Хонор. – Нам нужно поговорить. Мы можем помочь друг другу, отомстить врагу, а при удачном стечении обстоятельств даже убраться с этой проклятой планеты. Но чтобы хоть что-то из перечисленного получилось, вы должны понять, что я и мои люди – не хевы.
– Ясное дело, не хевы! – буркнул он. – Кто же еще может разгуливать здесь в форме «черноногих» и с их оружием. Только офицеры Короны!
Секунд десять Хонор смотрела ему прямо в глаза, после чего раздраженно взмахнула рукой.
– Да, именно так! – рявкнула она. – И не будь вы еще упрямее, тупоголовее и упертее, чем ваш сын, вы бы давно уже это сообразили!
– Мой… кто? – ошеломленно переспросил гигант.
– Сын, вот кто, – невозмутимо ответила Хонор. – Томас Сантьяго Рамирес.
Коммодор Рамирес изумленно вытаращил глаза, и она вздохнула.
– Я хорошо его знаю, коммодор. Кроме того, я знакома с вашей женой Росарио, да и с Еленой и Хосефой тоже.
– Томас… – прошептал он, потом заморгал и встряхнулся. – Вы правда знаете малыша Томасито?
– Хорош «малыш», – суховато откликнулась Хонор. – Ростом он почти не уступает вам, а сложением, как и вы, сильно смахивает на каменную стенку. А служит ваш «малыш» полковником Королевской морской пехоты.
Рамирес лишь растерянно качал головой. Хонор сочувственно хмыкнула.
– Поверьте мне, сэр, я удивлена встречей с вами больше, чем вы – встречей со мной. Ваша семья уверена, что вы погибли при захвате хевами звезды Тревора.
– Они выбрались?! – чуть ли не вымаливая подтверждение, воскликнул Рамирес – Они добрались до Мантикоры? Они…
Он осекся и закрыл лицо руками.
– Выбрались все, – мягко ответила Хонор, – а Томас стал одним из самых близких моих друзей. Мне следовало подумать о вас, едва капитан Бенсон упомянула «коммодора Рамиреса». Ручаюсь, окажись Томас в плену, он тоже заслужил бы себе пожизненную «Геенну». Кто мог подумать…
Она покачала головой.
– Но… – У Рамиреса не хватило дыхания.
Хонор, потянувшись, положила руку ему на плечо, на мгновение стиснула и кивком указала на дерево, под которым (и на котором) провела весь этот день.
– Устраивайтесь в моем кабинете, – предложила она, и я все вам расскажу.
* * *
Хесус Рамирес, размышляла Хонор примерно час спустя, и впрямь удивительно напоминал своего сына. Во многих отношениях Томас Рамирес был одним из самых добродушных и мягкосердечных людей, каких ей доводилось знать, но все его добродушие улетучивалось, едва речь заходила о Народной Республике. Он и в Королевскую морскую пехоту вступил лишь потому, что считал войну неизбежной, а уничтожение Народной Республики – целью своей жизни. По мнению Хонор, это граничило с навязчивой идеей.
Теперь ей стало ясно, откуда что растет.
«Вот мы и встретились в Аду! Впрочем, я всегда подозревала, что Всевышний отличается специфическим чувством юмора. Если вдуматься, так Рамиресу, завзятому смутьяну, здесь самое место. А поскольку, если я вообще хочу отсюда выбраться, мне следовало искать как раз смутьянов, наша встреча, пожалуй, была предопределена».
– Ладно, коммодор Харрингтон, ваш замысел мне ясен, – прогромыхал в темноте его бас. – Но вы понимаете, что будет, если ваша попытка закончится неудачей?
– Мы все умрем, – спокойно ответила Хонор.
– Не просто умрем. Если сложим головы в бою, то нам повезет. А в случае неудачи окажемся в лагере «Килкенни номер три».
– Килкенни?
– Ну да. Помните, есть такая сказка, вывезенная со Старой Земли, про кошку из Килкенни? Они имеют в виду, что этот лагерь не снабжается и мы сами должны ловить мышей. Юмор у них такой. Но суть не в этих шутниках, а в том, чтобы вы поняли, каковы ставки. Если дело сорвется, поплатится каждый – каждый! – человек в лагере. Сам-то я, не будь в ответе за людей, давно отмочил бы какую-нибудь глупость. И кого бы вы тогда сейчас уговаривали поучаствовать в вашей затее?
– Она не так уж и глупа, коммодор.
– Может, и нет… если сработает…
Она угадала в темноте пожатие плеч, наступило молчание. Хонор не торопила его: она ощущала, как напряженно и всесторонне обдумывает он предложенные ею наметки плана.
– Знаете, – задумчиво пробормотал он наконец, – это такая дичь, что, пожалуй, может и сработать. Если все пойдет как надо или хоть наполовину как надо, у нас будет шанс.
– Я обычно оставляю себе шанс на успех, – сухо заметила Хонор.
– Ага, коммодор, у меня тоже была такая привычка. И где мы встретились?
– Справедливо, – согласилась Хонор. – Но я предлагаю рассматривать Ад не как место вечного пребывания. Пусть это будет Чистилище, пройдя которое мы благополучно воспарим в эмпиреи.
– Вы большая оптимистка, коммодор Харрингтон, – хмыкнул Рамирес и неожиданно с силой хлопнул себя по ляжкам. – Но, черт побери, если вы достаточно чокнутая, чтобы за это взяться, то я достаточно чокнутый, чтобы вам помочь.
– Прекрасно! – сказала Харрингтон и перешла на более осторожный тон. – Теперь, коммодор, нам осталось решить только один вопрос.
– Да?
Голос его звучал невозмутимо, но Хонор, неожиданно для себя, ощутила за ним сдержанное веселье.
– Нам нужно утрясти вопрос с подчинением, – решительно заявила она.
– Понимаю, – пробормотал он, откидываясь рядом с ней плотным сгустком темноты. – Звание у нас с вами одно, так что, видимо, придется определить командира по выслуге. Мне присвоили коммодора в тысяча восемьсот семидесятом году эры Расселения. А вам?
– В восемьсот семидесятом мне было одиннадцать стандартных лет, – возмутилась Хонор.
– Правда? – В голосе Рамиреса рокотнул смех. – Значит, я прослужил в звании коммодора чуточку дольше вас.
– Это правда, коммодор, но, при всем своем уважении, должна заметить, что вы торчите в Аду уже сорок лет, коммодор! Во флоте все изменилось, разработаны…
Она оборвала фразу и стиснула челюсти. «Сказать ему, что я адмирал Грейсонского флота? Нет, не стоит. Если я сделаю это сейчас, получится…»
– Да не переживайте вы, коммодор Харрингтон, – расхохотался Рамирес – Неужто вы и вправду считаете меня законченным тупицей? Я так давно провел свою последнюю операцию, что сейчас едва ли найду дорогу на флагманский мостик. И дело не только в этом. Раз вы и ваши люди сумели захватить шаттлы с оружием, то именно вам и следует довести дело до конца.
Он говорил совершенно серьезно, Нимиц подтвердил это.
– Тот факт, что вам удалось провернуть такую операцию, сам по себе дает вам право на командование. И уж чего мы никак не можем себе позволить, так это споров о старшинстве. Может быть, юридически преимущество и на моей стороне, но в данной ситуации я с готовностью признаю вас своим командиром.
– Надеюсь, вы поддержите меня не только на начальной стадии, – настаивала Хонор. – Если мы хотим убраться с планеты, нам придется провести многоэтапную компанию, а такого рода операции не допускают коллегиального руководства. – Она помолчала и еще более настойчиво продолжила: – Я полностью отдаю себе отчет в том, что и у вас лично, и у тысяч других заключенных в случае нашего первоначального успеха возникнет много интересных соображений относительно того, как поступить с хевами. Но если мы хотим добиться окончательного успеха, то есть убраться отсюда, вопросы такого рода тоже должны будут решаться исключительно в рамках единоначалия.
– В таком случае у нас могут возникнуть проблемы, – невозмутимо отозвался Рамирес – Многим из тех, кто провел в Аду не один год, захочется свести счеты с гарнизоном. И если вы намерены этому воспрепятствовать…
– Я этого не говорила, – возразила Хонор. – Капитан Бенсон вкратце рассказала мне о том, как обращается с пленными здешний персонал, да у меня и самой имеется по этой части некоторый опыт, хоть и недолгий, но незабываемый Но тот факт, что хевы позволяют себе нарушать Денебские соглашения, отнюдь не освобождает от их соблюдения меня – как действующего офицера Короны. Однажды я едва об этом не забыла, и, хотя до сих пор чувствую, что как человек имела на это полное право, я нарушила бы воинскую присягу. А пока я на службе, присяга мною нарушена не будет.
– Значит, вы… – начал было Рамирес. Хонор оборвала его снова.
– Дайте мне закончить, коммодор. Как уже было сказано, я считаю соблюдение Денебских соглашений своим непреложным долгом, но если мне не изменяет память, соглашения содержат особый пункт, касающийся злостных нарушителей. Они подлежат суду. Разумеется, в первую очередь имеется в виду возможность предоставлять их дела на рассмотрение судов общей юрисдикции. Однако мы находимся в особой ситуации… и я полагаю, что на планете найдется достаточно компетентных офицеров разных флотов, чтобы сформировать военный трибунал.
– Военный трибунал?
– Именно. Прошу учесть: я не допущу бессудных расправ. Наказания могут быть сколь угодно суровыми, но лишь в рамках действующих военных законов. Мы должны вести себя как цивилизованные люди, а не унижать себя варварством.
– Понятно? И это ваши единственные условия?
– Да, сэр.
– Хорошо, – спокойно ответил он и, словно увидев, как поднялись ее брови, пояснил: – Честный, справедливый, законный суд – это гораздо больше того, на что мы могли надеяться в отношении этих людей. Мы полагали, что никто и никогда не призовет наших мучителей к ответу. Вы, коммодор Харрингтон, даете надежду на осуществление справедливости, и попытка добиться ее стоит любого риска. Возможно, нам так и не удастся убраться с этой планеты, и «черноногие» перебьют нас всех до единого. Но если нам все же повезет, я хочу, заглянув в зеркало через десять лет, увидеть там человека, которого смогу уважать. Поэтому, даже будь у меня возможность проделать с этими подонками то, что мне хочется, я этого делать не стану.
Хонор вздохнула с глубоким облегчением, ибо эмоции Рамиреса полностью подтверждали его слова. Он не кривил душой.
– Я рада, что вы понимаете меня, – сказала она, – но согласятся ли с вами другие узники?
– Возможно, не все, – признал он. – Но если вы сумеете провернуть этот трюк, у вас будет право гнуть свою линию. Да и в любом случае: оружие и шаттлы имеются только у вас, и я не думаю, что многим захочется конфликтовать с вами ради возможности линчевать «черноногих». Как бы ненавистны они ни были.
– Мне все понятно. Могу я считать, коммодор Рамирес, что мы договорились по всем пунктам?
– Так точно, коммодор Харрингтон.
Из темноты выдвинулась ладонь размером с лопату, и Хонор крепко пожала ее, ощущая силу и радуясь стоящим за ней искренностью и решимостью.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 15
– Спасибо, что пришли, гражданин адмирал. И вам тоже, гражданка комиссар.
– Всегда рад служить, гражданка Секретарь, – ответил гражданин адмирал Хавьер Жискар, словно у него имелся выбор: принять или не принять «приглашение» Военного секретаря Республики.
Его комиссар, темнокожая, с платиновыми волосами женщина по имени Элоиза Причарт, ограничилась молчаливым кивком. Она подчинялась не Военному секретариату, а Бюро государственной безопасности и отчитывалась не перед Эстер МакКвин, а перед Оскаром Сен-Жюстом. Однако, во всяком случае в настоящее время, звезда МакКвин явно устремлялась к зениту. Причарт была осведомлена на сей счет не хуже остальных – как и о склонности МакКвин использовать любые возможности для расширения личного влияния. В топазовых глазах гражданки комиссара застыла настороженность.
И МакКвин это, естественно, заметила. Указывая гостям на стулья, она намеренно не оглянулась на Эразмуса Фонтейна – сторожевого пса БГБ, приставленного к ней самой. Гражданин Фонтейн состоял при ней со времени убийства Гарриса, но лишь двенадцать месяцев назад она вдруг осознала, что он гораздо умнее – и опаснее, – чем можно предположить, глядя на этого вечно смущенного и растерянного рохлю со стороны. Не то чтобы она недооценивала его раньше, но…
Нет, скажем себе правду. Она всегда знала, что он должен быть хоть чуточку способнее, чем старается выглядеть, но все же недооценила его истинные таланты. Ее спасло только то, что она давно взяла за правило ориентироваться на худший из возможных вариантов и ничего не предпринимать без двойной, а то и тройной страховки. В противном случае эта недооценка могла стать фатальной. Кроме того, она действительно была лучшей в своем ремесле. В конце концов, вздумай Фонтейн подвести ее под зачистку до мятежа Уравнителей, от Комитета общественного спасения не осталось бы и следа. Эстер не знала, как принималось решение о ее выдвижении и связано ли оно с подавлением фанатиков Ла Бёфа, однако была твердо уверена, что без Фонтейна дело не обошлось.
Она мысленно рассмеялась, предположив, что этого человека оставили при ней и после повышения, исходя из вполне логичного предположения: он знает ее лучше, чем кто-либо другой, и, однажды одураченный, не позволит одурачить себя еще раз. Впрочем, это не имело особого значения. Наверное, у БГБ и гражданина Фонтейна имелись на ее счет свои планы… но и у нее в запасе тоже кое-что есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84