– рассмеялась Элейн. – Мы ведь собрались всей семьей – кроме, конечно, Майкла – все вместе, на открытом воздухе. Да за всю мою жизнь это самый маленький эскорт, который я только упомню!
Последнее Алисон приняла было за шутку, но, взглянув на майора, поняла, что ее собеседница говорит абсолютно серьезно. Начальник стражи так остро переживал по поводу недостаточной защищенности своих подопечных, что Алисон стало его жаль. Она чувствовала, что офицеру не терпится упрятать правящее семейство за надежные стены дворца, а Бенджамин, как назло, медлил.
Следом за Элейн из экипажа гурьбой высыпали отпрыски Мэйхью, и доктор Харрингтон не удержалась от смеха.
Вообще-то их было всего четверо, но, поскольку каждый ухитрялся одновременно находиться в нескольких местах, они производили впечатление целой оравы. Правда, привычные ко всему гвардейцы тут же распределили свое внимание, взяв их, всех вместе и по отдельности, под пристальный присмотр. Алисон подумала, что находиться с малых лет под неусыпным надзором собственных телохранителей не так уж весело, но, с другой стороны, это имело смысл. Коль скоро им предстоит занять высокое положение в обществе, то лучше уж с детства усвоить, что с этим связаны не только привилегии, но и определенные ограничения. Впрочем, детишкам Мэйхью плотная охрана вовсе не мешала расти веселыми и шаловливыми.
Выскочившая первой крепенькая одиннадцатилетняя девчушка личиком удалась в Кэтрин, а ростом уже почти сравнялась с матерью и обещала превзойти ее в самом скором будущем. Рэйчел Мэйхью буквально терроризировала дворцовую детскую и заслужила репутацию ревностной сторонницы реформ. Судя по нескольким оброненным Клинкскейлсом замечаниям, девочка, под несомненным влиянием Хонор, пристрастилась к «неподобающим юной леди» видам спорта, с неплохими результатами сдала экзамен на пилота, увлекалась техническими и точными науками, что на Грейсоне традиционно считалось «мужским» занятием… Хуже того – во всяком случае, для консерваторов, – она уже добилась коричневого пояса по coup de vitesse.
При виде этой девочки, которую легче было представить себе разбирающей гравитационный генератор, чем обучающейся музыке и танцам, Алисон невольно пришло на ум старомодное словечко «сорванец». Вот и сейчас лента в волосах Рэйчел почему-то развязалась, а на щеке, хотя она едва успела выскочить из экипажа, уже красовалось грязное пятно. Поистине выдающееся достижение, поскольку машина доставила семейство непосредственно от одного дворцового портика к другому. «Забавно, – подумала Алисон, – я-то думала, Хонор – единственный ребенок, способный телепортировать грязь сквозь стерильную окружающую среду».
Джанет и Тереза держались чуточку поспокойнее. Темные глаза Джанет, десятилетней дочери Элейн, были точь-в-точь такими же, как у Рэйчел, но ее отличали удивительно яркие каштановые волосы. Девятилетняя же Тереза, вторая дочь Кэтрин, обладала поистине пугающим сходством со старшей сестрой, за одним исключением – аккуратностью. Она всегда была одета с иголочки и явно не владела секретом Рэйчел по добыванию грязи.
Последней Бенджамин извлек из машины свою младшенькую. Четырехлетняя дочь Элейн была довольно крупной для своих лет девочкой и даже в столь нежном возрасте обнаруживала признаки будущей красоты: прежде всего обращали на себя внимание огромные глаза и пышные, примерно того же оттенка, что и у Миранды Лафолле, шелковистые волосы. Поначалу, увидев незнакомых людей, девочка прижалась к отцу, но вскоре осмелела и потребовала поставить ее на землю. Что Бенджамин и сделал. Девочка ухватилась за руку Кэтрин и с любопытством принялась разглядывать Алисон.
– Наша младшенькая, – сказала Кэтрин, проведя ладонью по пышным кудряшкам. – Крестница вашей дочери.
Доктор Харрингтон знала, кто эта маленькая девочка, но взгляд ее все равно на мгновение затуманился. Моргнув, она присела, чтобы сравняться с ребенком ростом, и, откашлявшись, протянула малышке руку.
– Меня зовут Алисон, – сказала она, – а тебя?
– Хонор, – не сразу ответила девочка. Грейсонский акцент смягчил имя, но не помешал ему прозвучать отчетливо. – Хонор Мэйхью.
– Хонор, – повторила Алисон, стараясь, чтобы боль не позволила ее голосу дрогнуть. – По-моему, очень хорошее имя. Ты согласна?
Девочка серьезно кивнула и вложила свою маленькую ладошку в протянутую руку Алисон. Затем маленькая Хонор, как бы в поисках поддержки, оглянулась на Кэтрин и Элейн и после поощрительной улыбки Кэтрин гордо сообщила:
– Мне четыре года.
– Уже четыре?
– Угу. А еще я четвертая сестричка.
– Понятно.
Алисон выпрямилась, но оставила ручонку маленькой Хонор в своей.
Взрослые Мэйхью разобрали старших девочек и за руку повели вверх по ступеням. Доктор Харрингтон не сумела сдержать улыбку: когда правящее семейство скрылось, наконец, во дворце, майор с глубоким облегчением вздохнул.
* * *
– … поэтому ваше приглашение привело нас в восторг, – сказал Бенджамин, откинувшись в кресле с бокалом коллекционного «Делакура» Альфреда Харрингтона.
Алисон устроила прием не в одном из великолепных дворцовых залов, а в библиотеке, где ничто, кроме герба, инкрустированного на полированном деревянном полу, не напоминало о том, что помещение является частью дворца землевладельца. Простота, основательность и удобство организации пространства библиотеки наводили на мысль о том, что проектировалась она при прямом участии Хонор. По мнению Алисон, такая обстановка должна была способствовать созданию непринужденной атмосферы неформального ужина. По этой же причине Клинкскейлс счел за благо удалиться к своим женам, а Харрингтоны развлекали гостей.
Сейчас вся компания удобно устроилась в уютных креслах возле главного библиотечного терминала. Бенджамин, с бокалом вина в руке, развивал свою мысль:
– Не скажу, что мы вовсе никуда не выбираемся, все время происходят всякие дурацкие официальные мероприятия, но чтобы просто приехать к кому-то в гости!
– Вообще-то, – добавила Кэтрин с лукавой улыбкой, – мы очень надеемся, что Ключи решатся последовать вашему примеру, Алисон. Испытующий свидетель, сейчас жены доброй половины землевладельцев изводятся от зависти к вам.
Брови доктора Харрингтон поднялись, и Кэтрин рассмеялась.
– Еще бы им не завидовать. Если не считать членов клана Мэйхью, за последние двести лет ни у кого не хватило духу вот так вот запросто пригласить Протектора с семьей на дружеский ужин.
– Двести… да вы шутите?
– Какие уж тут шутки, – вновь подал голос Бенджамин. – Она проверила дворцовые записи. Кэт, когда это было в последний раз?
– Бернард Восьмой и его жены получили приглашение на прием по случаю дня рождения Джона Маккензи Одиннадцатого. Это было десятого июня три тысячи восемьсот седьмого года… то есть тысяча семьсот четвертого года эры Расселения, – немедленно поправилась Кэтрин. – Причем должна заметить, что на Бернарда, по всей видимости, это событие произвело сильное впечатление. Я нашла в его личном дневнике подробное меню, включая мороженое.
– Двести восемь лет! – покачала головой Алисон. – Трудно себе представить.
– Можно подумать, Алиса, – хмыкнул Альфред, – будто у нас каждый может запросто звякнуть по коммуникатору королеве Елизавете. И пригласить ее на пиво.
– Может, и не каждый. Но бьюсь об заклад: она бывает в гостях чаще, чем раз в двести лет.
– Наверное, вы правы, – согласился Бенджамин. – Но дело в том, что у нас, на Грейсоне, принято, чтобы личные приглашения исходили от Протектора к землевладельцам, а не наоборот.
– Боже! – воскликнула Алисон. – Стало быть, мы допустили непозволительное нарушение этикета?
– Безусловно, допустили, – рассмеялся Бенджамин, – и это чертовски здорово.
Тем временем Элейн, ухитрившись высвободить из цепких ручонок Хонор сдернутую с полки старинную печатную книгу, увела негодующую девчушку к старшим сестрам – те увлеклись настольной игрой с Мирандой Лафолле. Фаррагут с интересом наблюдал за компанией со спинки кресла Миранды.
До прибытия на Грейсон Алисон ни разу не сталкивалась с этой игрой. Страсть к ней – и к странному виду спорта, именуемому «бейсбол», – была, похоже, заложена в местных жителях на генетическом уровне. В чем суть, доктор Харрингтон понимала плохо, но все участники бросали кости, передвигали по доске серебряные фигурки и, согласно правилам, завладевали какой-то условной «собственностью». Как раз сейчас Миранда бросила кубики, и ее фишка, похожая на серебряную туфельку, закончила движение на квадратике с надписью «Вентнор Авеню». Тереза завизжала от восторга.
– Отель мой! Отель мой! – объявила она. – Плати, Ранда.
– Если ты когда-нибудь станешь министром финансов, – пробормотала Миранда, – налоги взлетят до небес.
Все три сестры дружно рассмеялись, а девушка принялась отсчитывать яркие пластиковые прямоугольнички, заменявшие в игре деньги. Элейн усадила вырывающуюся Хонор на табурет у стола. Миранда посмотрела на малышку и улыбнулась.
– Я тут, кажется, немножко запуталась, – доверительно сказала она. – Не поможешь мне и Фаррагуту посчитать, сколько я должна заплатить твоим сестричкам?
Хонор энергично кивнула, и отнятая книжка была забыта в одно мгновение, поскольку Фаррагут соскользнул на ее широкий табурет и прижался к малышке теплым пушистым боком.
Теперь Элейн снова могла вернуться к взрослым. Она села рядом с Кэтрин на кушетку, стоявшую напротив Алисон по другую сторону украшенного медной чеканкой кофейного столика, и вернулась к затронутой мужем теме.
– Делая нам предложение, Бенджамин, естественно, предупредил нас насчет протокольных строгостей, но нам не верилось, что дело обстоит так сурово. Во всяком случае, мне. Что скажешь, Кэт?
– Умом я вроде бы все понимала, – ответила Кэтрин, по-родственному обняв Элейн за плечи, – но прочувствовать это по-настоящему можно, лишь испытав на себе. Мы обе уроженки Грейсона, но даже нам трудно было представить, насколько подробно регламентируется вся дворцовая жизнь.
– Наш этикет имеет долгую историю, – вновь вступил в разговор Бенджамин. – Традиция для нас – все равно что неписаная конституция, нарушить которую не дерзает никто… за исключением, слава богу, не знакомых с ней иноземцев. Вот почему появление Хонор стало для нас глотком свежефильтрованного воздуха. Во время войны она перевернула все протокольные требования вверх тормашками, и хотя потом, как мне казалось, искренне старалась следовать нашим обычаям, получалось у нее, хвала Испытующему, не слишком хорошо.
При упоминании имени дочери Алисон невольно вздрогнула, сжала руку Альфреда и поспешила перевести разговор на другую тему.
– Теперь мне вдвойне неловко заводить разговор о делах, ваша светлость, – сказала она, – но все же хотелось бы спросить, прочли ли вы мой доклад?
– Алисон, умоляю! Ну не в приватной же обстановке! – возмутился Бенджамин.
Алисон покосилась на молчаливых телохранителей у дверей, на вторую пару, внимательными ангелами-хранителями нависающую над игровым столом дочерей Протектора, и, подумав, пожала плечами. Если это «приват»…
– Но все-таки, Бенджамин, вы его прочитали?
– Да, – ответил он неожиданно посерьезневшим голосом. – И, что существенно, дал его на отзыв Кэт. Должен признаться, в биологии она разбирается куда лучше меня.
– Это потому, что мне не пришлось штудировать историю, право и основы управления, – указала Кэтрин с веселым блеском в глазах. – Спасибо вам. Как раз такой встряски и следовало ожидать от Харрингтонов.
– Вы разбираетесь в биологии? – Алисон не смогла скрыть удивления, и Кэтрин рассмеялась.
– Вы, вероятно, наслышаны о том, что грейсонские женщины, как правило, не работают?
– Ну, в общем, да, – призналась Алисон.
– Видите ли, это один из нелепых общественных мифов, – объяснила Кэтрин. – Да, у нас не принято, чтобы женщины выполняли оплачиваемую работу, но ведение домашнего хозяйства на Грейсоне требует особых навыков. Конечно, формального образования в областях, традиционно считающихся мужскими, мы не получаем – Бенджамин ради нас вопиюще пренебрег традициями. Тем не менее хозяйке приходиться следить и за фильтрацией воздуха, и за химическим составом воды, и за концентрацией металла в купленных к обеду продуктах. Утилизация бытовых отходов, контроль токсичности… короче говоря, на женские плечи ложится множество разнообразных обязанностей, справиться с которыми без знаний и практических навыков в области биологии, химии, гидравлики и еще невесть чего попросту невозможно!
Вся эта небольшая речь была произнесена с горделивым задором.
– У нас с Элейн имеются дипломы, подтверждающие уровень профессиональной подготовки. Большинство грейсонских женщин таких документов не имеет, однако из этого отнюдь не следует, что они невежественны. Кроме того, я и Элейн принадлежим к верхушке общества и действительно можем не работать. Многие женщины из народа, если им не удается найти мужа, обращаются к своим кланам, которые предоставляют им возможность заниматься домашним хозяйством, но даже при этом в нашем обществе находятся женщины, которые вынуждены обеспечивать себя самостоятельно. Социум пытается игнорировать их существование, но проблема не исчезнет от того, что вы закроете на нее глаза. К слову, это послужило одной из причин, по которой мы втроем, – она указала на мужа и старшую жену, – очень рады появлению таких женщин, как ваша дочь и вы. Всякий, у кого в мозгу есть хоть одна извилина, и раньше понимал, что в трудолюбии и усердии женщины нашей планеты ничуть не уступают мужчинам, но Хонор и вы ткнули общество в этот факт носом. Вы всегда на виду, во многих отношениях даже в большей степени, чем Элейн или я, и ваш пример во многом способствует тому, что активно трудящихся женщин становится на Грейсоне все больше и больше. По настоянию Хонор верфь «Ворон» стала активно нанимать на работу грейсонок, и я надеюсь, что другим работодателям достанет ума последовать их примеру.
– Понятно, – откликнулась Алисон.
Умом она действительно все прекрасно понимала, однако эмоционально проникнуться проблемами столь чуждого ей по устройству общества не могла. Помолчав несколько секунд, она пожала плечами:
– Правда, мне похвастаться особо нечем. Я всего лишь делаю свое дело.
– Знаю, – кивнула Кэтрин. – Но как раз поэтому ваш пример столь важен. Всем известно, что вы занимаетесь конкретной работой, а не рекламой женского равноправия… что само по себе является такой рекламой. Тем же, – добавила супруга Протектора с мягкой улыбкой, – объясняется и влияние, оказанное на нас Хонор.
К глазам Алисон подступили слезы, и она почувствовала, как рука Альфреда сжала ее руку. На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание. Потом Кэтрин продолжила:
– Так вот, по просьбе Бенджамина я прочла доклад. Приложения были, пожалуй, слишком сложны для моего понимания, однако основную мысль вы выразили просто и ясно.
Она покачала головой, и печаль, омрачившая ее взор, напомнила Алисон о том, что Кэтрин и Элейн уже потеряли в результате выкидышей на ранних сроках беременности пятерых сыновей.
– Подумать только, это сделали с нашей наследственностью мы сами! – вздохнула Кэтрин.
На сей раз головой покачала доктор Харрингтон.
– Не намеренно, – указала она. – Не говоря уж о том, что без этого вмешательства Грейсон вообще не имел бы населения. Надо признать, что в тех условиях найти лучший выход из положения было просто невозможно.
– Да, конечно, – сказала Кэтрин. – Я ни на что не жалуюсь.
Сказанное, как не без удивления поняла Алисон, было правдой; сама она сомневалась, что на месте гостьи смогла бы принять такое, не сетуя.
– Просто… – Старшая жена Бенджамина пожала плечами. – Просто это оказалось на удивление… прозаично. Я хочу сказать, что явление, оказавшее столь глубокое воздействие на наши семейные обычаи, культуру и общественный уклад, получило не слишком вдохновляющее объяснение. Оказалось, что все это не более чем результат медицинской ошибки.
– Не столь уж плохой результат, – махнула рукой Алисон. – Насколько я успела познакомиться с вашим миром, ваши обычаи вполне разумны и представляют собой результат идеального приспособления к обстоятельствам.
– Вы и вправду так считаете? – просила Кэтрин.
Легкая дрожь в ее голосе заставила Алисон приподнять бровь.
– Да, – спокойно ответила она. – А что?
– А то, что такого мнения придерживаются далеко не все иномиряне. Кое-кому наш образ жизни представляется аморальным.
– Ну, это их проблема, а не ваша, – отозвалась Алисон, искренне надеясь, что неосторожный иномирянин, имевший глупость наступить жене Протектора на любимую мозоль, не был мантикорцем.
Вообще-то жители Звездного Королевства отличались терпимостью и широтой взглядов, однако резкая диспропорция полов на Грейсоне делала естественным специфическое отношение жителей этой планеты к гомосексуальным и бисексуальным отношениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Последнее Алисон приняла было за шутку, но, взглянув на майора, поняла, что ее собеседница говорит абсолютно серьезно. Начальник стражи так остро переживал по поводу недостаточной защищенности своих подопечных, что Алисон стало его жаль. Она чувствовала, что офицеру не терпится упрятать правящее семейство за надежные стены дворца, а Бенджамин, как назло, медлил.
Следом за Элейн из экипажа гурьбой высыпали отпрыски Мэйхью, и доктор Харрингтон не удержалась от смеха.
Вообще-то их было всего четверо, но, поскольку каждый ухитрялся одновременно находиться в нескольких местах, они производили впечатление целой оравы. Правда, привычные ко всему гвардейцы тут же распределили свое внимание, взяв их, всех вместе и по отдельности, под пристальный присмотр. Алисон подумала, что находиться с малых лет под неусыпным надзором собственных телохранителей не так уж весело, но, с другой стороны, это имело смысл. Коль скоро им предстоит занять высокое положение в обществе, то лучше уж с детства усвоить, что с этим связаны не только привилегии, но и определенные ограничения. Впрочем, детишкам Мэйхью плотная охрана вовсе не мешала расти веселыми и шаловливыми.
Выскочившая первой крепенькая одиннадцатилетняя девчушка личиком удалась в Кэтрин, а ростом уже почти сравнялась с матерью и обещала превзойти ее в самом скором будущем. Рэйчел Мэйхью буквально терроризировала дворцовую детскую и заслужила репутацию ревностной сторонницы реформ. Судя по нескольким оброненным Клинкскейлсом замечаниям, девочка, под несомненным влиянием Хонор, пристрастилась к «неподобающим юной леди» видам спорта, с неплохими результатами сдала экзамен на пилота, увлекалась техническими и точными науками, что на Грейсоне традиционно считалось «мужским» занятием… Хуже того – во всяком случае, для консерваторов, – она уже добилась коричневого пояса по coup de vitesse.
При виде этой девочки, которую легче было представить себе разбирающей гравитационный генератор, чем обучающейся музыке и танцам, Алисон невольно пришло на ум старомодное словечко «сорванец». Вот и сейчас лента в волосах Рэйчел почему-то развязалась, а на щеке, хотя она едва успела выскочить из экипажа, уже красовалось грязное пятно. Поистине выдающееся достижение, поскольку машина доставила семейство непосредственно от одного дворцового портика к другому. «Забавно, – подумала Алисон, – я-то думала, Хонор – единственный ребенок, способный телепортировать грязь сквозь стерильную окружающую среду».
Джанет и Тереза держались чуточку поспокойнее. Темные глаза Джанет, десятилетней дочери Элейн, были точь-в-точь такими же, как у Рэйчел, но ее отличали удивительно яркие каштановые волосы. Девятилетняя же Тереза, вторая дочь Кэтрин, обладала поистине пугающим сходством со старшей сестрой, за одним исключением – аккуратностью. Она всегда была одета с иголочки и явно не владела секретом Рэйчел по добыванию грязи.
Последней Бенджамин извлек из машины свою младшенькую. Четырехлетняя дочь Элейн была довольно крупной для своих лет девочкой и даже в столь нежном возрасте обнаруживала признаки будущей красоты: прежде всего обращали на себя внимание огромные глаза и пышные, примерно того же оттенка, что и у Миранды Лафолле, шелковистые волосы. Поначалу, увидев незнакомых людей, девочка прижалась к отцу, но вскоре осмелела и потребовала поставить ее на землю. Что Бенджамин и сделал. Девочка ухватилась за руку Кэтрин и с любопытством принялась разглядывать Алисон.
– Наша младшенькая, – сказала Кэтрин, проведя ладонью по пышным кудряшкам. – Крестница вашей дочери.
Доктор Харрингтон знала, кто эта маленькая девочка, но взгляд ее все равно на мгновение затуманился. Моргнув, она присела, чтобы сравняться с ребенком ростом, и, откашлявшись, протянула малышке руку.
– Меня зовут Алисон, – сказала она, – а тебя?
– Хонор, – не сразу ответила девочка. Грейсонский акцент смягчил имя, но не помешал ему прозвучать отчетливо. – Хонор Мэйхью.
– Хонор, – повторила Алисон, стараясь, чтобы боль не позволила ее голосу дрогнуть. – По-моему, очень хорошее имя. Ты согласна?
Девочка серьезно кивнула и вложила свою маленькую ладошку в протянутую руку Алисон. Затем маленькая Хонор, как бы в поисках поддержки, оглянулась на Кэтрин и Элейн и после поощрительной улыбки Кэтрин гордо сообщила:
– Мне четыре года.
– Уже четыре?
– Угу. А еще я четвертая сестричка.
– Понятно.
Алисон выпрямилась, но оставила ручонку маленькой Хонор в своей.
Взрослые Мэйхью разобрали старших девочек и за руку повели вверх по ступеням. Доктор Харрингтон не сумела сдержать улыбку: когда правящее семейство скрылось, наконец, во дворце, майор с глубоким облегчением вздохнул.
* * *
– … поэтому ваше приглашение привело нас в восторг, – сказал Бенджамин, откинувшись в кресле с бокалом коллекционного «Делакура» Альфреда Харрингтона.
Алисон устроила прием не в одном из великолепных дворцовых залов, а в библиотеке, где ничто, кроме герба, инкрустированного на полированном деревянном полу, не напоминало о том, что помещение является частью дворца землевладельца. Простота, основательность и удобство организации пространства библиотеки наводили на мысль о том, что проектировалась она при прямом участии Хонор. По мнению Алисон, такая обстановка должна была способствовать созданию непринужденной атмосферы неформального ужина. По этой же причине Клинкскейлс счел за благо удалиться к своим женам, а Харрингтоны развлекали гостей.
Сейчас вся компания удобно устроилась в уютных креслах возле главного библиотечного терминала. Бенджамин, с бокалом вина в руке, развивал свою мысль:
– Не скажу, что мы вовсе никуда не выбираемся, все время происходят всякие дурацкие официальные мероприятия, но чтобы просто приехать к кому-то в гости!
– Вообще-то, – добавила Кэтрин с лукавой улыбкой, – мы очень надеемся, что Ключи решатся последовать вашему примеру, Алисон. Испытующий свидетель, сейчас жены доброй половины землевладельцев изводятся от зависти к вам.
Брови доктора Харрингтон поднялись, и Кэтрин рассмеялась.
– Еще бы им не завидовать. Если не считать членов клана Мэйхью, за последние двести лет ни у кого не хватило духу вот так вот запросто пригласить Протектора с семьей на дружеский ужин.
– Двести… да вы шутите?
– Какие уж тут шутки, – вновь подал голос Бенджамин. – Она проверила дворцовые записи. Кэт, когда это было в последний раз?
– Бернард Восьмой и его жены получили приглашение на прием по случаю дня рождения Джона Маккензи Одиннадцатого. Это было десятого июня три тысячи восемьсот седьмого года… то есть тысяча семьсот четвертого года эры Расселения, – немедленно поправилась Кэтрин. – Причем должна заметить, что на Бернарда, по всей видимости, это событие произвело сильное впечатление. Я нашла в его личном дневнике подробное меню, включая мороженое.
– Двести восемь лет! – покачала головой Алисон. – Трудно себе представить.
– Можно подумать, Алиса, – хмыкнул Альфред, – будто у нас каждый может запросто звякнуть по коммуникатору королеве Елизавете. И пригласить ее на пиво.
– Может, и не каждый. Но бьюсь об заклад: она бывает в гостях чаще, чем раз в двести лет.
– Наверное, вы правы, – согласился Бенджамин. – Но дело в том, что у нас, на Грейсоне, принято, чтобы личные приглашения исходили от Протектора к землевладельцам, а не наоборот.
– Боже! – воскликнула Алисон. – Стало быть, мы допустили непозволительное нарушение этикета?
– Безусловно, допустили, – рассмеялся Бенджамин, – и это чертовски здорово.
Тем временем Элейн, ухитрившись высвободить из цепких ручонок Хонор сдернутую с полки старинную печатную книгу, увела негодующую девчушку к старшим сестрам – те увлеклись настольной игрой с Мирандой Лафолле. Фаррагут с интересом наблюдал за компанией со спинки кресла Миранды.
До прибытия на Грейсон Алисон ни разу не сталкивалась с этой игрой. Страсть к ней – и к странному виду спорта, именуемому «бейсбол», – была, похоже, заложена в местных жителях на генетическом уровне. В чем суть, доктор Харрингтон понимала плохо, но все участники бросали кости, передвигали по доске серебряные фигурки и, согласно правилам, завладевали какой-то условной «собственностью». Как раз сейчас Миранда бросила кубики, и ее фишка, похожая на серебряную туфельку, закончила движение на квадратике с надписью «Вентнор Авеню». Тереза завизжала от восторга.
– Отель мой! Отель мой! – объявила она. – Плати, Ранда.
– Если ты когда-нибудь станешь министром финансов, – пробормотала Миранда, – налоги взлетят до небес.
Все три сестры дружно рассмеялись, а девушка принялась отсчитывать яркие пластиковые прямоугольнички, заменявшие в игре деньги. Элейн усадила вырывающуюся Хонор на табурет у стола. Миранда посмотрела на малышку и улыбнулась.
– Я тут, кажется, немножко запуталась, – доверительно сказала она. – Не поможешь мне и Фаррагуту посчитать, сколько я должна заплатить твоим сестричкам?
Хонор энергично кивнула, и отнятая книжка была забыта в одно мгновение, поскольку Фаррагут соскользнул на ее широкий табурет и прижался к малышке теплым пушистым боком.
Теперь Элейн снова могла вернуться к взрослым. Она села рядом с Кэтрин на кушетку, стоявшую напротив Алисон по другую сторону украшенного медной чеканкой кофейного столика, и вернулась к затронутой мужем теме.
– Делая нам предложение, Бенджамин, естественно, предупредил нас насчет протокольных строгостей, но нам не верилось, что дело обстоит так сурово. Во всяком случае, мне. Что скажешь, Кэт?
– Умом я вроде бы все понимала, – ответила Кэтрин, по-родственному обняв Элейн за плечи, – но прочувствовать это по-настоящему можно, лишь испытав на себе. Мы обе уроженки Грейсона, но даже нам трудно было представить, насколько подробно регламентируется вся дворцовая жизнь.
– Наш этикет имеет долгую историю, – вновь вступил в разговор Бенджамин. – Традиция для нас – все равно что неписаная конституция, нарушить которую не дерзает никто… за исключением, слава богу, не знакомых с ней иноземцев. Вот почему появление Хонор стало для нас глотком свежефильтрованного воздуха. Во время войны она перевернула все протокольные требования вверх тормашками, и хотя потом, как мне казалось, искренне старалась следовать нашим обычаям, получалось у нее, хвала Испытующему, не слишком хорошо.
При упоминании имени дочери Алисон невольно вздрогнула, сжала руку Альфреда и поспешила перевести разговор на другую тему.
– Теперь мне вдвойне неловко заводить разговор о делах, ваша светлость, – сказала она, – но все же хотелось бы спросить, прочли ли вы мой доклад?
– Алисон, умоляю! Ну не в приватной же обстановке! – возмутился Бенджамин.
Алисон покосилась на молчаливых телохранителей у дверей, на вторую пару, внимательными ангелами-хранителями нависающую над игровым столом дочерей Протектора, и, подумав, пожала плечами. Если это «приват»…
– Но все-таки, Бенджамин, вы его прочитали?
– Да, – ответил он неожиданно посерьезневшим голосом. – И, что существенно, дал его на отзыв Кэт. Должен признаться, в биологии она разбирается куда лучше меня.
– Это потому, что мне не пришлось штудировать историю, право и основы управления, – указала Кэтрин с веселым блеском в глазах. – Спасибо вам. Как раз такой встряски и следовало ожидать от Харрингтонов.
– Вы разбираетесь в биологии? – Алисон не смогла скрыть удивления, и Кэтрин рассмеялась.
– Вы, вероятно, наслышаны о том, что грейсонские женщины, как правило, не работают?
– Ну, в общем, да, – призналась Алисон.
– Видите ли, это один из нелепых общественных мифов, – объяснила Кэтрин. – Да, у нас не принято, чтобы женщины выполняли оплачиваемую работу, но ведение домашнего хозяйства на Грейсоне требует особых навыков. Конечно, формального образования в областях, традиционно считающихся мужскими, мы не получаем – Бенджамин ради нас вопиюще пренебрег традициями. Тем не менее хозяйке приходиться следить и за фильтрацией воздуха, и за химическим составом воды, и за концентрацией металла в купленных к обеду продуктах. Утилизация бытовых отходов, контроль токсичности… короче говоря, на женские плечи ложится множество разнообразных обязанностей, справиться с которыми без знаний и практических навыков в области биологии, химии, гидравлики и еще невесть чего попросту невозможно!
Вся эта небольшая речь была произнесена с горделивым задором.
– У нас с Элейн имеются дипломы, подтверждающие уровень профессиональной подготовки. Большинство грейсонских женщин таких документов не имеет, однако из этого отнюдь не следует, что они невежественны. Кроме того, я и Элейн принадлежим к верхушке общества и действительно можем не работать. Многие женщины из народа, если им не удается найти мужа, обращаются к своим кланам, которые предоставляют им возможность заниматься домашним хозяйством, но даже при этом в нашем обществе находятся женщины, которые вынуждены обеспечивать себя самостоятельно. Социум пытается игнорировать их существование, но проблема не исчезнет от того, что вы закроете на нее глаза. К слову, это послужило одной из причин, по которой мы втроем, – она указала на мужа и старшую жену, – очень рады появлению таких женщин, как ваша дочь и вы. Всякий, у кого в мозгу есть хоть одна извилина, и раньше понимал, что в трудолюбии и усердии женщины нашей планеты ничуть не уступают мужчинам, но Хонор и вы ткнули общество в этот факт носом. Вы всегда на виду, во многих отношениях даже в большей степени, чем Элейн или я, и ваш пример во многом способствует тому, что активно трудящихся женщин становится на Грейсоне все больше и больше. По настоянию Хонор верфь «Ворон» стала активно нанимать на работу грейсонок, и я надеюсь, что другим работодателям достанет ума последовать их примеру.
– Понятно, – откликнулась Алисон.
Умом она действительно все прекрасно понимала, однако эмоционально проникнуться проблемами столь чуждого ей по устройству общества не могла. Помолчав несколько секунд, она пожала плечами:
– Правда, мне похвастаться особо нечем. Я всего лишь делаю свое дело.
– Знаю, – кивнула Кэтрин. – Но как раз поэтому ваш пример столь важен. Всем известно, что вы занимаетесь конкретной работой, а не рекламой женского равноправия… что само по себе является такой рекламой. Тем же, – добавила супруга Протектора с мягкой улыбкой, – объясняется и влияние, оказанное на нас Хонор.
К глазам Алисон подступили слезы, и она почувствовала, как рука Альфреда сжала ее руку. На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание. Потом Кэтрин продолжила:
– Так вот, по просьбе Бенджамина я прочла доклад. Приложения были, пожалуй, слишком сложны для моего понимания, однако основную мысль вы выразили просто и ясно.
Она покачала головой, и печаль, омрачившая ее взор, напомнила Алисон о том, что Кэтрин и Элейн уже потеряли в результате выкидышей на ранних сроках беременности пятерых сыновей.
– Подумать только, это сделали с нашей наследственностью мы сами! – вздохнула Кэтрин.
На сей раз головой покачала доктор Харрингтон.
– Не намеренно, – указала она. – Не говоря уж о том, что без этого вмешательства Грейсон вообще не имел бы населения. Надо признать, что в тех условиях найти лучший выход из положения было просто невозможно.
– Да, конечно, – сказала Кэтрин. – Я ни на что не жалуюсь.
Сказанное, как не без удивления поняла Алисон, было правдой; сама она сомневалась, что на месте гостьи смогла бы принять такое, не сетуя.
– Просто… – Старшая жена Бенджамина пожала плечами. – Просто это оказалось на удивление… прозаично. Я хочу сказать, что явление, оказавшее столь глубокое воздействие на наши семейные обычаи, культуру и общественный уклад, получило не слишком вдохновляющее объяснение. Оказалось, что все это не более чем результат медицинской ошибки.
– Не столь уж плохой результат, – махнула рукой Алисон. – Насколько я успела познакомиться с вашим миром, ваши обычаи вполне разумны и представляют собой результат идеального приспособления к обстоятельствам.
– Вы и вправду так считаете? – просила Кэтрин.
Легкая дрожь в ее голосе заставила Алисон приподнять бровь.
– Да, – спокойно ответила она. – А что?
– А то, что такого мнения придерживаются далеко не все иномиряне. Кое-кому наш образ жизни представляется аморальным.
– Ну, это их проблема, а не ваша, – отозвалась Алисон, искренне надеясь, что неосторожный иномирянин, имевший глупость наступить жене Протектора на любимую мозоль, не был мантикорцем.
Вообще-то жители Звездного Королевства отличались терпимостью и широтой взглядов, однако резкая диспропорция полов на Грейсоне делала естественным специфическое отношение жителей этой планеты к гомосексуальным и бисексуальным отношениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84