Иеро и брат Альдо так и не смогли понять, являлись ли эти устройства беспилотными или же на них имелся экипаж - равным образом как и то, какие грузы перевозились и какую работу вели на "Аргусе" пробудившие его создания. Но священник уже не испытывал сомнений, что здесь пахнет Нечистым.
Наконец их механический собеседник рявкнул: - Рапорт завершен! - и после краткой паузы поинтересовался: - Новые команды? Готов к выполнению!
Усмехнувшись, эливенер погладил седую бороду и сообщил Иеро:
- Он ждет от нас приказов, мой мальчик. Ну, и чего же ты хочешь?
- Чтоб эта летающая гробница смерти провалилась в тартарары! Так же, как пещера с машинами, Домом и колдунами Нечистого! - Священник облегченно вздохнул, глядя, как тусклая искорка скользит по ночному небу. - Многие боевые механизмы древних имели систему самоликвидации. Наверное, есть такая и в этом сателлите. Значит…
- Хорошая мысль, - согласился брат Альдо. - Лучший способ покончить с делом.
Он вступил в переговоры с "Аргусом", о чем-то спрашивая его, выслушивая ответы, мрачнея и спрашивая вновь. Это длилось минут семь или восемь, и священник, покусывая губы, терпеливо слушал диалог двух голосов: теплого, живого и металлического, мертвого. Иногда он ловил знакомое слово - "порт", "пароль" или "челнок", но общий смысл беседы ускользал от него; звуки древнего языка казались непривычно резкими, будто разговор то и дело переходил в ругань.
Наконец брат Альдо повернулся к нему и с угрюмым видом произнес:
- Боюсь, сынок, мы не сможем взорвать эту штуку. Для этого, видишь ли, нужен особый пароль, известный только древним генералам. Тот, который излучается при нажатии на клавишу, разрешает сателлиту говорить с нами и выполнять наши приказы, однако не все. Пределов нашей власти я так и не выяснил, но ее не хватает, чтоб запустить механизм самоуничтожения. Правда, есть другой способ… не уничтожать, а сделать так, чтобы ракеты, летящие с земли, не могли соединиться с сателлитом. Он, - брат Альдо ткнул пальцем вверх, - называет это блокировкой стыковочных портов. Это не морские порты при гаванях, а что-то вроде особых дверей… я не совсем понял, как они действуют, но приказал, чтобы на них были навешаны замки.
- Что ж, если ничего иного нельзя сделать… - Иеро развел руками и надавил клавишу выключения.
Экран со звездным небом погас, как и другой, прямоугольный. Они сидели в молчании, глядя на громоздившиеся внизу облака и вспоминая про озарившее их дьявольское пламя. Лицо брата Альдо выглядело усталым, на лбу и у полных губ пролегли морщины, веки отяжелели. "Сколько ему лет? - подумал Иеро. - Наверняка не меньше сотни…" Такой возраст казался священнику почти бессмертием. Если обычный человек может достичь его и сохранить энергию и силу, чего стоят соблазны Нечистого? Все эти обещания власти и вечной жизни… Брат Альдо имел то и другое, не осквернив души союзом с дьяволом.
Внезапно он откинулся в пилотском кресле, закрыл глаза и тихо вымолвил:
- Не знаю, мой мальчик, верно ли мы поступили, отдав команду этому "Аргусу"… Враг коварен и хитер… Может, сами того не ведая, мы предупреждаем его? - Вздохнув, старик добавил: - Однако сделанного не вернешь! Надеюсь, рука у него не такая длинная, как мысль, и не дотянется до нас.
***
Но эта надежда не оправдалась.
Миновал день, и в сумерках дирижабль приземлился на вершине холма, торчавшего над степью как прыщик на коже великана. Верхушка этой возвышенности была плоской, окруженной гранитными глыбами, словно кто-то превратил ее в рукотворное укрепление, воздвигнув по периметру невысокие утесы и завалив проходы между ними камнями помельче. Тут струился ручеек, питавшийся, видимо, подземными водами; он пробивался среди скал и, проложив себе ложе по склону, наполнял довольно большое озеро у подножия холма. У ручья росли травы, а чуть поодаль - большой раскидистый граб, к стволу которого привязали канаты, подтянув гондолу почти к самой земле. Совершив быструю вылазку к озеру, Иеро и Горм возвратились с добычей, крупным гусем, весившим фунтов сорок. При виде его мастер Гимп облизнулся и начал торопливо раскладывать костер.
Заночевали путники в гондоле - с приходом темноты с севера надвинулись облака и хлынул сильный дождь. Шорох и шелест водных струй убаюкивал, влажная теплая тьма заползала в кабину сквозь распахнутый люк, тихо журчал ручей, пахло землей, травой, дымом от погасшего костра, и священнику казалось, что он вновь находится в далеких степях иир'ова, Детей Ветра.
Он заснул с этой мыслью, но пробудился среди ночи будто от внезапного внутреннего толчка. Не потому ли, что прекратился дождь, и стих усыпляющий монотонный шелест? Нет… Может быть, какая-то опасность витала в воздухе, какой-то зверь взбирался по склону холма? Сомнительно… Слух и быстрый ментальный поиск не говорили ничего. Сигнал от компьютера? Звонок или вспышка лампочки? Но огоньки в пилотской кабине чуть тлели, и оттуда не доносилось ни звука.
Внезапно он понял и вскочил на ноги.
Предупреждение! Сигнал от Локи, от Нечистого! Не одобрительный, не направляющий, не саркастичный - совсем с другим оттенком! Как обычно, едва заметный, с трудом проникший сквозь многослойную защиту, но совершенно недвусмысленный!
Предупреждение!
- Вставайте! - крикнул Иеро. - Вставайте! Груз - наружу! Выбрасывайте все, что удастся, и бежим!
Он уже швырял сквозь раскрытый люк мешки с запасной одеждой, копья и арбалеты, ящики с продовольствием и стрелами. Брат Альдо и Гимп помогали ему без лишних вопросов. С минуту с кабине слышалось лишь громкое дыхание людей, мягкие шлепки мешков да лязг и звон оружия.
"Горм!" - позвал священник.
"Я уже на поляне."
"Перетаскивай мешки к скалам, прячь в щели. Все, что успеешь! И не приближайся к дирижаблю!"
"Понял", - пришел ответ.
Внутренние часы Иеро подсказали, что время вышло.
- Уходим! - распорядился он, хватая метатель, тяжелую сумку с зарядами и подвернувшуюся под руки корзину. - Брат Альдо, ты - первый! Хватай, что можешь - и к камням! Прячься!
Они побежали, инстинктивно пригибаясь и скользя в мокрой траве, отбрасывая груз подальше от дирижабля; луна в разрывах туч да рычание Горма помогали ориентироваться.
"Здесь проход среди утесов, - сообщил медведь. - Безопасное место. Но что случилось, друг Иеро?"
Трое человек скользнули друг за другом в узкую щель, бросили на землю свою ношу, а затем и сами распластались на каменистом грунте. Здесь было темно, как в желудке у снапера.
- Да, мой мальчик, что случилось? - повторил брат Альдо вопрос медведя.
- То, чего ты опасался. Враг коварен и хитер, и рука у него такая же длинная, как мысль… Не знаю, как, но он сейчас дотянется до нас.
Тонкий синеватый луч пал с неба, заплясал острием клинка в листве граба и по обшивке дирижабля, кромсая их в клочья; с глубоким шумным выдохом "Вашингтон" будто провалился внутрь себя самого, осел и расплющился, накрыв гондолу. Газ, наполнявший его оболочку, был негорючим, пластик корпуса тоже сопротивлялся огню, но дерево уже пылало, разбрасывая огненные искры. Затем синеватая игла нашарила баки с горючим, пламя вспыхнуло с громким хлопком, оранжевый столб взметнулся в воздух, и лицо священника опалило жаром. Он прикрыл глаза ладонью, а когда отвел ее, упавший с неба луч исчез, а на месте дирижабля пылал костер из обломков дерева и пластика.
- Все! - Он поднялся, отряхивая куртку. - Теперь остается лишь подойти к огню и поглядеть, что можно спасти из нашего имущества.
Капитан Гимп чертыхнулся.
- Нас нашел Нечистый? Не так ли, мастер Иеро?
- Нашел он нас давно, - откликнулся священник, - а теперь подверг наказанию. Отомстил! Думаю, за излишнюю самонадеянность.
- Но как ты… - начал брат Альдо.
Иеро резко вздернул голову.
- Он расщедрился на предупреждение! Понимаешь, предупредил меня, послав сигнал, проникший сквозь защиту! Не знаю, по какой причине, но он не хочет нашей гибели.
- Может быть, не нашей, а твоей? - тихо произнес брат Альдо, но эти слова безответно повисли в воздухе. Священник лишь пожал плечами и направился к разбросанным у пылающего огня мешкам и ящикам.
Кто может предвидеть умыслы дьявола?
Рука его безотчетно нащупала древний крестик в кармашке перевязи.
ГЛАВА 8. СТЕПЬ И ГРАНИЦА.
- Дальше они не пойдут, - сказал брат Альдо, поглаживая ноздри вороного скакуна. - И скажу тебе по чести, мой мальчик, я не намерен их гнать и чинить насилие над столь прекрасными животными. Они и так нам изрядно послужили.
Иеро, положив руку на приклад свисавшего с плеча метателя, согласно кивнул. В самом деле, кони послужили им лучше некуда - без них пришлось бы бросить большую часть снаряжения и запасов. Да и путешествовать в степных просторах вместе с лошадьми было гораздо безопаснее - не каждый хищник рискнул бы напасть на табун, охраняемый тремя десятками яростных жеребцов.
Шесть дней назад они встретили утро у обломков воздушного корабля, затерянные в саванне, что протянулась на все четыре стороны света. Большую часть имущества им удалось спасти; у них было оружие, одежда, пища и даже мешок с пеммиканом, который Горм оттащил к камням в первую очередь. Не было лишь одного - спин, на которые можно взвалить весь этот груз.
Проблема, однако, разрешилась. Пока Иеро и мастер Гимп возились у груды вещей, откладывая нужное и соображая, что навьючить на Горма, а что - на собственные плечи, брат Альдо спустился с холма на равнину и вскоре исчез среди высокой, по грудь, травы. В этой степи, где обитали лишь птицы да звери, о нем не приходилось беспокоиться; ментальное искусство эливенеров служило защитой от любого хищника. Их Братство, изучавшее животный мир на протяжении пяти тысячелетий, стало уже такой же частицей природы, как ветер, дождь или солнечный свет, и Иеро не был бы удивлен, если бы родич его принцессы вернулся к холму верхом на полосатой кошке, которую он называл тигром.
Но брат Альдо, похоже, рассудил, что тигры в данной ситуации бесполезны и не стоят усилий на их приручение. Солнце еще карабкалось к зениту, когда в степи возникла темная полоса, а почва дрогнула под ударами сотен копыт - и не прошло и четверти часа, как у подножья холма, рядом с озером, появился табун грациозных животных. Струились по ветру хвосты и гривы, пронзительное ржание оглашало воздух, мелькали то белоснежная спина, то золотистый или серый бок, то круп, широкий и темный, как ночь; резвились жеребята, кобылы щипали траву, а жеребцы гордо вскидывали головы и настораживали уши.
Как они были прекрасны! Сердце Иеро затрепетало, охваченное древним чувством близости к этим животным, чудесным творениям Господа, которых Он создал в помощь человеку. Но, несомненно, не только затем, чтоб ездить на них, возить грузы или мчаться в бой - эти утилитарные задачи не раскрывали их сути и смысла. Смысл же заключался в том, чтоб любоваться ими, поскольку Бог с безмерной щедростью отпустил им то, чего не хватало лорсам - красоту.
Брат Альдо подъехал к спутникам на великолепном коне с черной блестящей шкурой. Казалось, они знают друг друга добрый десяток лет, проведенных в неизменном согласии; эливенер, держась за гриву, сидел свободно, точно на смирном быке кау, а жеребец нес его с плавным неторопливым величием и только пофыркивал на других лошадей, как бы желая предупредить: эта почетная ноша - моя! Видно, он был вожаком - кони расступались, давая ему дорогу. В сотый раз Иеро поразился той власти, которую эливенеры имели над животными; сам он мог бы убить любое из этих созданий или покорить силой, а вот подружиться было б гораздо трудней.
- Я заключил союз, дети мои, - произнес брат Альдо, взирая с высокой спины на своих двуногих и четвероного спутников. - Наши новые друзья готовы отправиться к юго-западу и проводить нас до границ саванны. Я даже договорился, что они понесут груз и нас самих - за исключением, конечно, Горма. Он умное и благородное существо, но все же с мохнатой шкурой, клыками и когтями, а лошади таких не любят. Но они согласны потерпеть его присутствие, если он не станет им досаждать и приближаться к жеребятам.
- Клянусь клотиком и мачтой!.. - выдохнул пораженный Гимп. - Усмирить этаких зверюг! Почтенный мастер творит чудеса! Если бы перевезти это стадо в Ниану и продать по пятьдесят монет за каждого, отбоя не было б! А доход… - Он оглядел табун, поднял глаза вверх и погрузился в сложные расчеты.
"Наш старейший - святой человек", - сообщил Горм, осторожно подкатываясь к вороному и позволяя себя обнюхать. В следующий миг все касавшиеся его условия были нарушены: к медведю подскочил один жеребенок, затем - другой, а следом - целая орда. Волны игривого восторга текли от них к Иеро; улыбаясь, он следил, как Горм притворно рычит на малышей, бросается за ними в погоню, а те кружат рядом с медведем, пихая его мордами в бока и стараясь повалить. Подскакали несколько кобыл, тревожно раздувая ноздри, но вдруг успокоившись, стали щипать траву, не обращая внимания на игравших. Вид у них был такой, будто они не возражают свалить заботы о потомстве на мохнатую няньку.
Брат Альдо погладил седую бороду.
- Кажется, с Гормом и жеребятами у нас не возникнет проблем. Ну, тогда грузите мешки! Вот этот рыжий конь - для тебя, Иеро, а эта кобылка согласна подставить спину мастеру Гимпу… Те трое понесут имущество. Грузите его, и в путь!
Путь занял шесть суток, и за это время Иеро дважды слышал зов, подтверждающий, что они двигаются в нужном направлении. Степь изо дня в день менялась; холмы и высокие деревья постепенно исчезали, травы становились ниже и жестче, мелели ручьи и водоемы, воздух казался суше - видимо, летом этот район превращался в полупустыню с выгоревшей растительностью и без источников воды. Но сейчас была весна, и среди изумрудных травяных стеблей пестрело множество цветов - алые маки, лазуритовые васильки и огромные желтые одуванчики. Тут и там паслись стада быков и антилоп, иногда попадались горбачи с длинными шеями и на редкость уродливыми мордами, кабаны и огромные птицы, от которых табун старался держаться подальше. Вероятно, среди копытных соблюдалась четкая иерархия, касавшаяся водопоев, пастбищ и того, кто кому обязан уступать дорогу; первыми шли быки - большие, косматые с трехфутовыми острыми рогами, затем - горбачи, чьи копыта и мощные ноги давали весомое преимущество в драке, а уж затем - лошади и антилопы. Птицы держались особняком; как заметил Иеро, они не проявляли интереса к траве, листьям и плодам, а выискивали мелких животных, степных зайцев, тушканчиков и крыс.
Время от времени за табуном увязывались хищники, не столь крупные, как волки, и похожие на рыжих гладкошерстных псов. Их главным оружием была настырность; они могли преследовать стадо часами, разражаясь иногда дикими воплями, напоминавшими хохот обезумевшего человека. Цель погони была для Иеро неясной - ведь эти твари не могли догнать и одолеть кобылу или жеребца. Но однажды утром из бамбуковых зарослей прянул большой полосатый тигр, и рыжие хищники тут же разразились восторженным воем - видимо, они подбирали останки трапез более крупных собратьев.
К счастью, метатель был у священника под руками, и тигр остался лежать в траве с разбитым черепом. Грохот выстрела перепугал табун едва ли не больше, чем огромная кошка, и лошади пустились в стремительный галоп; Иеро едва успел вцепиться в гриву своего скакуна и стиснуть его ногами. Удержаться на этом могучем животном без седла и стремян было нелегкой задачей, но в этот раз все обошлось - хотя капитан Гимп потом жаловался, что отбил себе задницу о тощий хребет кобылы.
На первый взгляд табун перемещался неторопливо, то и дело останавливаясь, чтоб попастись в сладких травах, однако к вечеру путники одолевали не менее полусотни миль. Для ночевки вороной вожак выбирал ровное место, подальше от холмов и деревьев, дабы ничто не мешало обзору; Иеро и Гимп раскладывали маленький костер из собранных по дороге веток, а брат Альдо пускался в долгие беседы со своим скакуном. Разум лошадей был не столь ясным, как у Клоца, однако превосходил ментальные способности их предков, и старый эливенер ухитрялся получить массу любопытной информации. Как утверждал вороной, летом эта часть степи действительно выгорала, поступая в полное распоряжение горбатых длинношеих животных - они с удовольствием ели сухую траву и могли не пить по трое суток. Другие интересные сведения касались северной окраины равнины, граничившей с лесом и заселенной странными животными - огромными, косматыми, с кольцеобразными бивнями, длинным хоботом и ногами будто живые колонны. Они собирались в небольшие стада, ели траву и ветви и не трогали ни быков, ни лошадей, и даже временами защищали их от белых/длиннозубых/несущих-смерть - так вожак называл гигантских хищников с белоснежной шкурой.
Когда костер затухал, и путники укладывались спать, являлся Горм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Наконец их механический собеседник рявкнул: - Рапорт завершен! - и после краткой паузы поинтересовался: - Новые команды? Готов к выполнению!
Усмехнувшись, эливенер погладил седую бороду и сообщил Иеро:
- Он ждет от нас приказов, мой мальчик. Ну, и чего же ты хочешь?
- Чтоб эта летающая гробница смерти провалилась в тартарары! Так же, как пещера с машинами, Домом и колдунами Нечистого! - Священник облегченно вздохнул, глядя, как тусклая искорка скользит по ночному небу. - Многие боевые механизмы древних имели систему самоликвидации. Наверное, есть такая и в этом сателлите. Значит…
- Хорошая мысль, - согласился брат Альдо. - Лучший способ покончить с делом.
Он вступил в переговоры с "Аргусом", о чем-то спрашивая его, выслушивая ответы, мрачнея и спрашивая вновь. Это длилось минут семь или восемь, и священник, покусывая губы, терпеливо слушал диалог двух голосов: теплого, живого и металлического, мертвого. Иногда он ловил знакомое слово - "порт", "пароль" или "челнок", но общий смысл беседы ускользал от него; звуки древнего языка казались непривычно резкими, будто разговор то и дело переходил в ругань.
Наконец брат Альдо повернулся к нему и с угрюмым видом произнес:
- Боюсь, сынок, мы не сможем взорвать эту штуку. Для этого, видишь ли, нужен особый пароль, известный только древним генералам. Тот, который излучается при нажатии на клавишу, разрешает сателлиту говорить с нами и выполнять наши приказы, однако не все. Пределов нашей власти я так и не выяснил, но ее не хватает, чтоб запустить механизм самоуничтожения. Правда, есть другой способ… не уничтожать, а сделать так, чтобы ракеты, летящие с земли, не могли соединиться с сателлитом. Он, - брат Альдо ткнул пальцем вверх, - называет это блокировкой стыковочных портов. Это не морские порты при гаванях, а что-то вроде особых дверей… я не совсем понял, как они действуют, но приказал, чтобы на них были навешаны замки.
- Что ж, если ничего иного нельзя сделать… - Иеро развел руками и надавил клавишу выключения.
Экран со звездным небом погас, как и другой, прямоугольный. Они сидели в молчании, глядя на громоздившиеся внизу облака и вспоминая про озарившее их дьявольское пламя. Лицо брата Альдо выглядело усталым, на лбу и у полных губ пролегли морщины, веки отяжелели. "Сколько ему лет? - подумал Иеро. - Наверняка не меньше сотни…" Такой возраст казался священнику почти бессмертием. Если обычный человек может достичь его и сохранить энергию и силу, чего стоят соблазны Нечистого? Все эти обещания власти и вечной жизни… Брат Альдо имел то и другое, не осквернив души союзом с дьяволом.
Внезапно он откинулся в пилотском кресле, закрыл глаза и тихо вымолвил:
- Не знаю, мой мальчик, верно ли мы поступили, отдав команду этому "Аргусу"… Враг коварен и хитер… Может, сами того не ведая, мы предупреждаем его? - Вздохнув, старик добавил: - Однако сделанного не вернешь! Надеюсь, рука у него не такая длинная, как мысль, и не дотянется до нас.
***
Но эта надежда не оправдалась.
Миновал день, и в сумерках дирижабль приземлился на вершине холма, торчавшего над степью как прыщик на коже великана. Верхушка этой возвышенности была плоской, окруженной гранитными глыбами, словно кто-то превратил ее в рукотворное укрепление, воздвигнув по периметру невысокие утесы и завалив проходы между ними камнями помельче. Тут струился ручеек, питавшийся, видимо, подземными водами; он пробивался среди скал и, проложив себе ложе по склону, наполнял довольно большое озеро у подножия холма. У ручья росли травы, а чуть поодаль - большой раскидистый граб, к стволу которого привязали канаты, подтянув гондолу почти к самой земле. Совершив быструю вылазку к озеру, Иеро и Горм возвратились с добычей, крупным гусем, весившим фунтов сорок. При виде его мастер Гимп облизнулся и начал торопливо раскладывать костер.
Заночевали путники в гондоле - с приходом темноты с севера надвинулись облака и хлынул сильный дождь. Шорох и шелест водных струй убаюкивал, влажная теплая тьма заползала в кабину сквозь распахнутый люк, тихо журчал ручей, пахло землей, травой, дымом от погасшего костра, и священнику казалось, что он вновь находится в далеких степях иир'ова, Детей Ветра.
Он заснул с этой мыслью, но пробудился среди ночи будто от внезапного внутреннего толчка. Не потому ли, что прекратился дождь, и стих усыпляющий монотонный шелест? Нет… Может быть, какая-то опасность витала в воздухе, какой-то зверь взбирался по склону холма? Сомнительно… Слух и быстрый ментальный поиск не говорили ничего. Сигнал от компьютера? Звонок или вспышка лампочки? Но огоньки в пилотской кабине чуть тлели, и оттуда не доносилось ни звука.
Внезапно он понял и вскочил на ноги.
Предупреждение! Сигнал от Локи, от Нечистого! Не одобрительный, не направляющий, не саркастичный - совсем с другим оттенком! Как обычно, едва заметный, с трудом проникший сквозь многослойную защиту, но совершенно недвусмысленный!
Предупреждение!
- Вставайте! - крикнул Иеро. - Вставайте! Груз - наружу! Выбрасывайте все, что удастся, и бежим!
Он уже швырял сквозь раскрытый люк мешки с запасной одеждой, копья и арбалеты, ящики с продовольствием и стрелами. Брат Альдо и Гимп помогали ему без лишних вопросов. С минуту с кабине слышалось лишь громкое дыхание людей, мягкие шлепки мешков да лязг и звон оружия.
"Горм!" - позвал священник.
"Я уже на поляне."
"Перетаскивай мешки к скалам, прячь в щели. Все, что успеешь! И не приближайся к дирижаблю!"
"Понял", - пришел ответ.
Внутренние часы Иеро подсказали, что время вышло.
- Уходим! - распорядился он, хватая метатель, тяжелую сумку с зарядами и подвернувшуюся под руки корзину. - Брат Альдо, ты - первый! Хватай, что можешь - и к камням! Прячься!
Они побежали, инстинктивно пригибаясь и скользя в мокрой траве, отбрасывая груз подальше от дирижабля; луна в разрывах туч да рычание Горма помогали ориентироваться.
"Здесь проход среди утесов, - сообщил медведь. - Безопасное место. Но что случилось, друг Иеро?"
Трое человек скользнули друг за другом в узкую щель, бросили на землю свою ношу, а затем и сами распластались на каменистом грунте. Здесь было темно, как в желудке у снапера.
- Да, мой мальчик, что случилось? - повторил брат Альдо вопрос медведя.
- То, чего ты опасался. Враг коварен и хитер, и рука у него такая же длинная, как мысль… Не знаю, как, но он сейчас дотянется до нас.
Тонкий синеватый луч пал с неба, заплясал острием клинка в листве граба и по обшивке дирижабля, кромсая их в клочья; с глубоким шумным выдохом "Вашингтон" будто провалился внутрь себя самого, осел и расплющился, накрыв гондолу. Газ, наполнявший его оболочку, был негорючим, пластик корпуса тоже сопротивлялся огню, но дерево уже пылало, разбрасывая огненные искры. Затем синеватая игла нашарила баки с горючим, пламя вспыхнуло с громким хлопком, оранжевый столб взметнулся в воздух, и лицо священника опалило жаром. Он прикрыл глаза ладонью, а когда отвел ее, упавший с неба луч исчез, а на месте дирижабля пылал костер из обломков дерева и пластика.
- Все! - Он поднялся, отряхивая куртку. - Теперь остается лишь подойти к огню и поглядеть, что можно спасти из нашего имущества.
Капитан Гимп чертыхнулся.
- Нас нашел Нечистый? Не так ли, мастер Иеро?
- Нашел он нас давно, - откликнулся священник, - а теперь подверг наказанию. Отомстил! Думаю, за излишнюю самонадеянность.
- Но как ты… - начал брат Альдо.
Иеро резко вздернул голову.
- Он расщедрился на предупреждение! Понимаешь, предупредил меня, послав сигнал, проникший сквозь защиту! Не знаю, по какой причине, но он не хочет нашей гибели.
- Может быть, не нашей, а твоей? - тихо произнес брат Альдо, но эти слова безответно повисли в воздухе. Священник лишь пожал плечами и направился к разбросанным у пылающего огня мешкам и ящикам.
Кто может предвидеть умыслы дьявола?
Рука его безотчетно нащупала древний крестик в кармашке перевязи.
ГЛАВА 8. СТЕПЬ И ГРАНИЦА.
- Дальше они не пойдут, - сказал брат Альдо, поглаживая ноздри вороного скакуна. - И скажу тебе по чести, мой мальчик, я не намерен их гнать и чинить насилие над столь прекрасными животными. Они и так нам изрядно послужили.
Иеро, положив руку на приклад свисавшего с плеча метателя, согласно кивнул. В самом деле, кони послужили им лучше некуда - без них пришлось бы бросить большую часть снаряжения и запасов. Да и путешествовать в степных просторах вместе с лошадьми было гораздо безопаснее - не каждый хищник рискнул бы напасть на табун, охраняемый тремя десятками яростных жеребцов.
Шесть дней назад они встретили утро у обломков воздушного корабля, затерянные в саванне, что протянулась на все четыре стороны света. Большую часть имущества им удалось спасти; у них было оружие, одежда, пища и даже мешок с пеммиканом, который Горм оттащил к камням в первую очередь. Не было лишь одного - спин, на которые можно взвалить весь этот груз.
Проблема, однако, разрешилась. Пока Иеро и мастер Гимп возились у груды вещей, откладывая нужное и соображая, что навьючить на Горма, а что - на собственные плечи, брат Альдо спустился с холма на равнину и вскоре исчез среди высокой, по грудь, травы. В этой степи, где обитали лишь птицы да звери, о нем не приходилось беспокоиться; ментальное искусство эливенеров служило защитой от любого хищника. Их Братство, изучавшее животный мир на протяжении пяти тысячелетий, стало уже такой же частицей природы, как ветер, дождь или солнечный свет, и Иеро не был бы удивлен, если бы родич его принцессы вернулся к холму верхом на полосатой кошке, которую он называл тигром.
Но брат Альдо, похоже, рассудил, что тигры в данной ситуации бесполезны и не стоят усилий на их приручение. Солнце еще карабкалось к зениту, когда в степи возникла темная полоса, а почва дрогнула под ударами сотен копыт - и не прошло и четверти часа, как у подножья холма, рядом с озером, появился табун грациозных животных. Струились по ветру хвосты и гривы, пронзительное ржание оглашало воздух, мелькали то белоснежная спина, то золотистый или серый бок, то круп, широкий и темный, как ночь; резвились жеребята, кобылы щипали траву, а жеребцы гордо вскидывали головы и настораживали уши.
Как они были прекрасны! Сердце Иеро затрепетало, охваченное древним чувством близости к этим животным, чудесным творениям Господа, которых Он создал в помощь человеку. Но, несомненно, не только затем, чтоб ездить на них, возить грузы или мчаться в бой - эти утилитарные задачи не раскрывали их сути и смысла. Смысл же заключался в том, чтоб любоваться ими, поскольку Бог с безмерной щедростью отпустил им то, чего не хватало лорсам - красоту.
Брат Альдо подъехал к спутникам на великолепном коне с черной блестящей шкурой. Казалось, они знают друг друга добрый десяток лет, проведенных в неизменном согласии; эливенер, держась за гриву, сидел свободно, точно на смирном быке кау, а жеребец нес его с плавным неторопливым величием и только пофыркивал на других лошадей, как бы желая предупредить: эта почетная ноша - моя! Видно, он был вожаком - кони расступались, давая ему дорогу. В сотый раз Иеро поразился той власти, которую эливенеры имели над животными; сам он мог бы убить любое из этих созданий или покорить силой, а вот подружиться было б гораздо трудней.
- Я заключил союз, дети мои, - произнес брат Альдо, взирая с высокой спины на своих двуногих и четвероного спутников. - Наши новые друзья готовы отправиться к юго-западу и проводить нас до границ саванны. Я даже договорился, что они понесут груз и нас самих - за исключением, конечно, Горма. Он умное и благородное существо, но все же с мохнатой шкурой, клыками и когтями, а лошади таких не любят. Но они согласны потерпеть его присутствие, если он не станет им досаждать и приближаться к жеребятам.
- Клянусь клотиком и мачтой!.. - выдохнул пораженный Гимп. - Усмирить этаких зверюг! Почтенный мастер творит чудеса! Если бы перевезти это стадо в Ниану и продать по пятьдесят монет за каждого, отбоя не было б! А доход… - Он оглядел табун, поднял глаза вверх и погрузился в сложные расчеты.
"Наш старейший - святой человек", - сообщил Горм, осторожно подкатываясь к вороному и позволяя себя обнюхать. В следующий миг все касавшиеся его условия были нарушены: к медведю подскочил один жеребенок, затем - другой, а следом - целая орда. Волны игривого восторга текли от них к Иеро; улыбаясь, он следил, как Горм притворно рычит на малышей, бросается за ними в погоню, а те кружат рядом с медведем, пихая его мордами в бока и стараясь повалить. Подскакали несколько кобыл, тревожно раздувая ноздри, но вдруг успокоившись, стали щипать траву, не обращая внимания на игравших. Вид у них был такой, будто они не возражают свалить заботы о потомстве на мохнатую няньку.
Брат Альдо погладил седую бороду.
- Кажется, с Гормом и жеребятами у нас не возникнет проблем. Ну, тогда грузите мешки! Вот этот рыжий конь - для тебя, Иеро, а эта кобылка согласна подставить спину мастеру Гимпу… Те трое понесут имущество. Грузите его, и в путь!
Путь занял шесть суток, и за это время Иеро дважды слышал зов, подтверждающий, что они двигаются в нужном направлении. Степь изо дня в день менялась; холмы и высокие деревья постепенно исчезали, травы становились ниже и жестче, мелели ручьи и водоемы, воздух казался суше - видимо, летом этот район превращался в полупустыню с выгоревшей растительностью и без источников воды. Но сейчас была весна, и среди изумрудных травяных стеблей пестрело множество цветов - алые маки, лазуритовые васильки и огромные желтые одуванчики. Тут и там паслись стада быков и антилоп, иногда попадались горбачи с длинными шеями и на редкость уродливыми мордами, кабаны и огромные птицы, от которых табун старался держаться подальше. Вероятно, среди копытных соблюдалась четкая иерархия, касавшаяся водопоев, пастбищ и того, кто кому обязан уступать дорогу; первыми шли быки - большие, косматые с трехфутовыми острыми рогами, затем - горбачи, чьи копыта и мощные ноги давали весомое преимущество в драке, а уж затем - лошади и антилопы. Птицы держались особняком; как заметил Иеро, они не проявляли интереса к траве, листьям и плодам, а выискивали мелких животных, степных зайцев, тушканчиков и крыс.
Время от времени за табуном увязывались хищники, не столь крупные, как волки, и похожие на рыжих гладкошерстных псов. Их главным оружием была настырность; они могли преследовать стадо часами, разражаясь иногда дикими воплями, напоминавшими хохот обезумевшего человека. Цель погони была для Иеро неясной - ведь эти твари не могли догнать и одолеть кобылу или жеребца. Но однажды утром из бамбуковых зарослей прянул большой полосатый тигр, и рыжие хищники тут же разразились восторженным воем - видимо, они подбирали останки трапез более крупных собратьев.
К счастью, метатель был у священника под руками, и тигр остался лежать в траве с разбитым черепом. Грохот выстрела перепугал табун едва ли не больше, чем огромная кошка, и лошади пустились в стремительный галоп; Иеро едва успел вцепиться в гриву своего скакуна и стиснуть его ногами. Удержаться на этом могучем животном без седла и стремян было нелегкой задачей, но в этот раз все обошлось - хотя капитан Гимп потом жаловался, что отбил себе задницу о тощий хребет кобылы.
На первый взгляд табун перемещался неторопливо, то и дело останавливаясь, чтоб попастись в сладких травах, однако к вечеру путники одолевали не менее полусотни миль. Для ночевки вороной вожак выбирал ровное место, подальше от холмов и деревьев, дабы ничто не мешало обзору; Иеро и Гимп раскладывали маленький костер из собранных по дороге веток, а брат Альдо пускался в долгие беседы со своим скакуном. Разум лошадей был не столь ясным, как у Клоца, однако превосходил ментальные способности их предков, и старый эливенер ухитрялся получить массу любопытной информации. Как утверждал вороной, летом эта часть степи действительно выгорала, поступая в полное распоряжение горбатых длинношеих животных - они с удовольствием ели сухую траву и могли не пить по трое суток. Другие интересные сведения касались северной окраины равнины, граничившей с лесом и заселенной странными животными - огромными, косматыми, с кольцеобразными бивнями, длинным хоботом и ногами будто живые колонны. Они собирались в небольшие стада, ели траву и ветви и не трогали ни быков, ни лошадей, и даже временами защищали их от белых/длиннозубых/несущих-смерть - так вожак называл гигантских хищников с белоснежной шкурой.
Когда костер затухал, и путники укладывались спать, являлся Горм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30