— Не знаю, шеф…— Убирайтесь отсюда, Грегори! Вы слишком глупы! В конце концов, это становится просто неприличным… 18 часов 00 минут За всю дорогу из Доркинга в Лондон Пенелопа и Гарри не сказали друг другу ни слова. На вокзале Ватерлоо девушка, едва сдерживая слезы, протянула Комптону руку.— Я… я была счастлива познакомиться с вами… Я… прошу у вас прощения… но у меня не хватило мужества сразу сказать правду… прощайте…Пенелопа хотела освободить руку, но Гарри удержал ее.— Прощайте? Должен ли я из этого сделать вывод, что мы больше не увидимся?— Послушайте, ведь это невозможно! После того, что произошло… Умоляю вас только никому не рассказывать. Иначе я останусь без работы… Вся моя клиентура настроена скорее консервативно…— Да, я знаю, эти люди выжимают пот из народа!Девушка удивленно вытаращила глаза. Не будь на вокзале так людно, Гарри заключил бы ее в объятия.— Пенелопа… хотите, мы еще немного погуляем вместе?— О да!Они покинули вокзал и, перейдя через мост Ватерлоо, добрались до Стрэнда. Там Гарри пригласил мисс Лайтфизер в бар и, выбрав столик в самом углу, принялся с любопытством расспрашивать.— И давно вы записались сами знаете куда, Пенни?— Скоро год…— А почему?— В отместку!— Не понимаю…— В «Пирл и Клементин» у меня была подруга — Вирджини Максвелл. Как портниха она мне и в подметки не годилась… К тому же мне вечно приходилось то исправлять, то заканчивать ее работу — иначе Вирджини просто вышвырнули бы за дверь. Так вот, когда освободилось место старшего мастера, выбрали ее, и это от нее я теперь получаю распоряжения…— А почему вам предпочли эту Вирджини?— Потому что ее дядя — архидиакон в соборе Вестминстера, откуда родом жена Клементин (это, как, впрочем, и Пирл, — мужчина). Тогда-то я и поняла, что всегда буду жертвой в обществе, безжалостном к слабым и одиноким, и пошла к тем, кто обещает перемены, благодаря которым такие девушки, как я, окажутся в равном положении со всеми прочими.В истории Пенелопы, столь поразительно сходной с его собственной, Гарри усмотрел перст Судьбы. Они, несомненно, созданы друг для друга и для того, чтобы отомстить режиму, который так несправедливо обошелся с обоими.— Я понимаю вас, Пенни… и даже одобряю… Когда-нибудь потом я скажу вам кое-что еще… А пока можете не сомневаться: ни за что на свете я бы не согласился расстаться с вами. Мы провели вместе лишь несколько часов, но мне было бы очень тяжко жить, не видя вас…Комптона несколько смущала привычка Пенни в любой ситуации — будь она счастлива или несчастна — выражать свои чувства бурными слезами. В высшей степени досадное обыкновение! Посетители бара — главным образом, конечно, мужчины — немедленно повернулись к ним, и в каждом взгляде Гарри читал презрение, а то и желание набить физиономию. Никто, видимо, не сомневался, что присутствует при трагической развязке романа, и коварный соблазнитель бросает на произвол судьбы влюбленную в него женщину, а возможно, и будущую мать чудесного бэби. Когда у двери замаячил силуэт констебля, озиравшего бар с типичной для всей лондонской полиции напускной небрежностью, за которой скрывается готовность действовать мгновенно и весьма решительно, Комптон ухватил заплаканную Пенелопу за руку и поспешил увести подальше. «Бобби» проводил их подозрительным взглядом, явно жалея, что у него нет никаких оснований вмешаться. 18 часов 30 минут Субботний день подходил к концу. Марджори Рутланд, покинув стол, за которым только что выиграла двенадцать фунтов, спешила домой, на Мэрилбоун, где ее муж Герберт проработал всю вторую половину дня. Фаррингтоны катались на лодке в Хэнли — эти выходные они решили провести на лоне природы. Адмирал Норланд сидел у окна и провожал глазами плывущие по Темзе грузовые суда — каждое отправлялось в дальние странствия, которых ему, Норланду, уже не совершить. Тер-Багдасарьян возвращался в Сохо — ему нужно было проверить, все ли в ресторане готово к субботнему наплыву посетителей. Леди Демфри составляла список гостей, не забыв предварительно обсудить с миссис Смит все хозяйственные вопросы. Сэр Реджинальд закрывал кейс, намереваясь заскочить к себе в клуб и немного выпить, а уж потом ехать домой. Инспектор Эверетт Картрайт, дав подчиненным последние указания, собирался в полной мере насладиться очарованием субботнего вечера в домашней обстановке, вдвоем с женой. Миссис Лайтфизер заканчивала фруктовый кекс, которым хотела порадовать Пенелопу. Таким образом, жизнь следовала по хорошо накатанной колее.
Якобы для того чтобы утешить Пенни, Комптон крепко взял девушку под руку, и так, тесно прижавшись друг к другу, они вскоре перешли на тот удивительный шаг, к которому всякий британец привыкает, едва научившись ходить, — из-за этой особенности ни один представитель любой другой нации не в состоянии его догнать (разве что побежит рысцой). На Трафальгарской площади молодые люди остановились немного перевести дух. Комптон нежно склонился к девушке:— Дайте слово, Пенни, что вам больше не грустно!Она улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой:— Нет, раз вы на меня не… не сердитесь.— Послушайте, Пенни… может, это и выглядит немного странно, но лучше уж сразу поставить вас в известность… По-моему, я вас люблю…— О!— Вам это не нравится?— Нет, но уж слишком вы спешите…И вечернюю тишину снова прорезало дребезжащее хихиканье мисс Лайтфизер. Комптон почувствовал, что нервы у него на пределе. Когда они поженятся, надо отучить Пенелопу от этой скверной привычки, а то семейная жизнь станет невыносимой. Однако в любом случае наш герой был слишком влюблен, чтобы долго задерживаться на подобных пустяках. Наконец-то ему подвернулся случай сыграть роль соблазнителя и уподобиться тем кинокумирам, которыми он так восхищался! Разговаривая с Пенелопой, молодой человек чувствовал себя то Куртом Юргенсом, то Кэри Грантом, то Витторио де Сика и пытался придать голосу волнующие интонации, подмеченные у любимых актеров.— Пенни… после того ужасного происшествия в Доркинге… увидев вашу растерянность… выслушав вашу исповедь… и, наконец, сказав вам о своих чувствах, я считаю себя не вправе вас покинуть!— Ах!Гарри был очень доволен концовкой. По его мнению, именно так выразился бы Витторио де Сика. А теперь пришло время воспользоваться методикой Кэри Гранта. И он изобразил чисто приятельскую непринужденность человека, привыкшего относиться к собственным словам лишь с той мерой серьезности, которой они заслуживают.— У меня есть предложение! Давайте-ка спустимся в метро, доедем до Рассел-сквер… и заглянем ко мне попить чаю. Ну, что вы об этом скажете?— А где вы живете?— На Тэвисток-сквер.— Прекрасное место. Я его очень люблю.Гарри тут же решил, что и сам Кэри Грант не сумел бы разыграть большие бескорыстие и отрешенность… и то и другое, впрочем, одинаково лицемерные. Однако, оставаясь в глубине души пуританином, молодой человек испытывал легкое отвращение к самому себе — ну можно ли так бессовестно злоупотреблять беззащитностью Пенелопы Лайтфизер? Тем не менее он продолжал настаивать:— Так вы согласны, Пенни?— Я-то бы очень хотела… но уже довольно поздно… и с моей стороны было бы не совсем прилично идти к вам в гости, правда?Тут, бесспорно, следовало поступить, как поступали герои Курта Юргенса. Гарри посмотрел на свою спутницу тусклым глазом навеки уснувшей рыбы (не сомневаясь при этом в собственной неотразимости) и, приглушив голос, хрипло зашептал. Вероятно, если бы какому-нибудь бегуну-марафонцу вздумалось на финише произнести речь, он изъяснялся бы таким же придушенным шепотом.— Теперь чужое мнение не должно для нас ничего значить, Пенелопа! Речь идет о нас двоих, и только о нас двоих! Никто не утешит нас в наших страданиях… Лишь мы одни можем завоевать собственное счастье! После чая, если вы почувствуете, что слишком устали, располагайте моей постелью. Я одолжу вам пижаму… а сам уйду спать на кухню…Пенни, приоткрыв рот, в полном восторге слушала эти тирады. А Гарри уже терзали угрызения совести. Боже, как он, оказывается, коварен! Ах, не так уж трудно разыгрывать донжуана — достаточно просто иметь талант! Жаль, что мисс Лайтфизер не слишком умна. Комптону сейчас хотелось бы помериться силами с кем-нибудь поискушеннее!— Как красиво вы говорите! Ну прямо как в газетах!..Гарри, конечно, понимал, что его речи не отличаются избытком оригинальности, зато каков артистизм! Впрочем, Пенелопу оправдывало явное отсутствие опыта в этой области.— Вот только я поклялась маме, что, пока не выйду замуж, всегда буду ночевать дома… Мне очень жаль — мы наверняка провели бы чудесный вечер…Милая Пенелопа… Какая потрясающая дурочка! Ба! Лучше иметь немного ограниченную супругу, чем слишком хитрую. Но пока из-за клятвы, данной матери (вероятно, на смертном одре!), все его усилия пошли прахом. К счастью, Нельсон, наблюдавший за площадью с высоты своей колонны, пришел на помощь дурному англичанину Комптону, подсказав одно из тех молниеносных решений, на которые адмирал был таким мастером.— Не стоит огорчаться, Пенни! В таком случае я сам провожу вас домой!Мисс Лайтфизер не только не обиделась, но, судя по всему, предложение молодого человека ее очень обрадовало.— Великолепная мысль!Гарри хихикнул про себя. Бедная девочка! Так глупа, что хоть сеном корми… Некоторые победы одерживаются уж слишком легко… И Гарри с садистским удовольствием решил утвердить триумф.— Вы и представить себе не можете, как мне хочется взглянуть на вашу комнату! — воскликнул он.— Правда?Для ответной реплики соблазнителю пришлось призвать на помощь Витторио де Сика, Кэри Гранта и Курта Юргенса разом.— Неужели вы могли в этом усомниться, darling?— Нет… но почему моя комната вас так интересует?Гарри едва не пожал плечами. Что он мог ответить? В конце концов, всему есть предел!Они спустились в метро, доехали до Лейчестер-сквер, перескочили на Северную линию. Дорога, с ее бесконечными остановками, переходами и прочим, по-видимому, доставляла мисс Лайтфизер огромное удовольствие. Зато Гарри, напротив, и толчея, и длинные переходы, и гулявшие по ним смертоносные сквозняки ужасно раздражали. Он успокоился, лишь сев рядом с Пенелопой в поезд, идущий прямиком на Кентиш Таун. Там им еще предстояло забраться в автобус, который останавливался всего в нескольких сотнях ярдов от Саус Гроув, где жила девушка. 19 часов 00 минут Квартира мисс Лайтфизер живо напоминала Комптону обиталище его покойных родителей в Бристоле, и сердце у него снова растаяло. Все здесь, начиная с неизбежной комнатной пальмы в начищенном до блеска медном горшке, было типично английским. Чувствовалось, что здесь готовят истинно британский чай и кексы. Впрочем, ни в одной другой точке земного шара не удается стряпать более неудобоваримые пироги и столь поразительные соусы! Нет, эти потрясающие воображение смеси вкупе с крикетом и шотландскими привидениями составляют неотъемлемую собственность Соединенного Королевства. Гарри захотелось обнять Пенелопу и в ее лице — всю старую Англию. Познакомившись в мисс Лайтфизер, молодой человек испытывал куда меньшую тягу к СССР, чем к земле предков своей матери, давшей приют и его отцу.— Так где же ваша комната, дорогая?Это было, конечно, грубо, но Комптон твердо решил сразу идти в наступление.— Пойдемте, я только сниму пальто…Молодой человек двинулся следом за Пенелопой, чувствуя себя воплощением бога Пана, преследующего одинокую нимфу.Комнатка Пенелопы, уютная и строгая одновременно, и нравилась, и сразу внушала доверие. Очень добропорядочная комната, как будто нарочно создана для супружеского счастья. Здесь царил безукоризненный порядок. Жених, впервые переступая порог такой комнаты, мог нисколько не тревожиться о будущем. В глубине души, с тех пор как он лишился родителей, Гарри всегда мечтал хоть еще разок провести ночь в подобном доме.— Пенелопа… — взволнованно пробормотал он.Но девушка была слишком занята — она снимала шляпку, стараясь не растрепать волосы, а потому ответила не оборачиваясь:— Ну как, нравится вам моя комната?Гарри крадучись приблизился к Пенелопе.— Да, она мне очень нравится, но вы — еще больше, darling! — заворковал он и уже протянул жадные руки, чтобы обхватить девушку за талию, как вдруг сзади послышался голос:— У тебя гости, Пенни?Даже если бы Комптона неожиданно кольнули ножом в мягкое место, вряд ли ему удалось бы подпрыгнуть еще выше. Гарри обернулся. На него с улыбкой взирала седая дама. Остолбеневший от изумления молодой человек не мог издать ни звука. Положение спасла Пенелопа.— Я как раз собиралась представить тебе, мама, мистера Комптона. Но он во что бы то ни стало хотел взглянуть на мою комнату.Покраснев до корней волос, Гарри начал раскланиваться и, отчаянно путаясь в словах, забормотал нечто довольно бессвязное. По правде говоря, он сейчас предпочел бы оказаться в дырявой лодке посреди Темзы…— То есть… э-э-э… Добрый вечер, мэм… Я просто хотел взглянуть, понимаете?.. Здравствуйте!.. Гарри Комптон… Меня зовут Гарри Комптон… У вас очень милый дом… Я представитель торговой фирмы — рекламирую новую марку кукурузных хлопьев… Я познакомился с Пенни… то есть с мисс Лайтфизер… вашей дочерью, насколько я понимаю… в ресторане… уже довольно давно… Мы ездили в Доркинг… Прошу прощения… меня зовут Гарри Комптон…Седая дама по-прежнему улыбалась.— Значит, вы ухаживаете за Пенни?— Простите?.. Что… Ничего подобного! То есть, с вашего разрешения — да!..— Ну, разрешения надо спрашивать не у меня, а у нее… И вы хотели посмотреть, как Пенни живет? Это вполне естественно и доказывает ваши добрые намерения. Выпьете с нами чаю?— Да, конечно, с удовольствием… Меня зовут…— …Гарри Комптон, я уже знаю. Побудьте тут с Пенни, а я пойду заваривать чай. 20 часов 00 минут Возвращаясь на метро в центр Лондона, Гарри все никак не мог успокоиться — уж слишком велико было разочарование. Сначала он даже подумал, уж не нарочно ли Пенни подстроила ловушку, надеясь таким образом вынудить его жениться, но, поразмыслив, признал, что девушка вовсе не пыталась заманить его в гости и это он сам почему-то вообразил, будто миссис Лайтфизер уже переселилась в мир иной. Нет, во всем виновата лишь невероятная наивность Пенни, ровно ничего не понявшей в маневрах своего воздыхателя. Да, не очень-то умна бедняжка Пенни, зато как хороша!.. По мере того как самолюбие успокаивалось, Комптон находил в девушке все больше достоинств и даже его неудача начинала казаться лишним доказательством того, что Пенелопа вполне заслуживает доверия. Непостижимо, где она только жила до сих пор, если все уродства капиталистического мира прошли мимо, нисколько не омрачив ее чистоты?На Тоттенхем Корт-роуд Комптон вышел из метро и направился в Сохо, на Грик-стрит поговорить с Тер-Багдасарьяном. Навстречу то и дело попадались парочки, и Гарри, глядя на курящих и слишком громко смеющихся женщин, с нежностью вспоминал старомодную квартирку на Саус Гроув, где так заботливо культивировали исконно британские добродетели. Когда-нибудь Пенелопа станет примером для их общих советских друзей, ибо Комптон снова воспылал отвращением к капиталистическому обществу, которое в лице фирмы «Пирл и Клементин» так чудовищно несправедливо обошлось с той, кого Гарри уже считал своей подопечной. Вдвоем они возьмут сокрушительный реванш над существующим порядком вещей, при котором униженные и жалкие бедняки постоянно сталкиваются с непреодолимыми препятствиями. Да, они с Пенелопой докажут мистеру Мак-Миллану, что с его стороны было весьма опрометчиво не обратить на них должного внимания! Настанет день, когда вся Англия будет горько оплакивать совершенную ошибку, раскаиваясь, что не оценила по достоинству Гарри Комптона и Пенелопу Лайтфизер!Ресторанчик Тер-Багдасарьяна специализировался на восточной кухне. Любители заранее заказывали столики, чтобы отведать барашка по-венгерски, мамалыги по-румынски, болгарской баницы, турецкой дауд-паши, греческих тарато, египетской мехаллабии или советского борща. Тер-Багдасарьян в широкой блузе и феске окидывал клиентов тяжелым взглядом, который многие дамы находили весьма многообещающим, хотя на самом деле армянин испытывал лишь глубокое презрение к этим эксплуататорам народа, чьи аппетиты ему приходилось удовлетворять, несмотря на все свое отвращение. Под набухшими веками мелькали кровавые видения — Тер-Багдасарьян представлял, как все эти люди, вытянув шеи, стоят перед ним на коленях, а он играючи рубит головы чуть заметным движением сабли, запивая каждую казнь хорошим глотком густого пелопоннесского вина, которое очень любил.Армянин сразу заметил Гарри Комптона, но сделал вид, будто не выделяет его из числа прочих клиентов. Слегка поклонившись молодому человеку, он повел его к отдельному столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Якобы для того чтобы утешить Пенни, Комптон крепко взял девушку под руку, и так, тесно прижавшись друг к другу, они вскоре перешли на тот удивительный шаг, к которому всякий британец привыкает, едва научившись ходить, — из-за этой особенности ни один представитель любой другой нации не в состоянии его догнать (разве что побежит рысцой). На Трафальгарской площади молодые люди остановились немного перевести дух. Комптон нежно склонился к девушке:— Дайте слово, Пенни, что вам больше не грустно!Она улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой:— Нет, раз вы на меня не… не сердитесь.— Послушайте, Пенни… может, это и выглядит немного странно, но лучше уж сразу поставить вас в известность… По-моему, я вас люблю…— О!— Вам это не нравится?— Нет, но уж слишком вы спешите…И вечернюю тишину снова прорезало дребезжащее хихиканье мисс Лайтфизер. Комптон почувствовал, что нервы у него на пределе. Когда они поженятся, надо отучить Пенелопу от этой скверной привычки, а то семейная жизнь станет невыносимой. Однако в любом случае наш герой был слишком влюблен, чтобы долго задерживаться на подобных пустяках. Наконец-то ему подвернулся случай сыграть роль соблазнителя и уподобиться тем кинокумирам, которыми он так восхищался! Разговаривая с Пенелопой, молодой человек чувствовал себя то Куртом Юргенсом, то Кэри Грантом, то Витторио де Сика и пытался придать голосу волнующие интонации, подмеченные у любимых актеров.— Пенни… после того ужасного происшествия в Доркинге… увидев вашу растерянность… выслушав вашу исповедь… и, наконец, сказав вам о своих чувствах, я считаю себя не вправе вас покинуть!— Ах!Гарри был очень доволен концовкой. По его мнению, именно так выразился бы Витторио де Сика. А теперь пришло время воспользоваться методикой Кэри Гранта. И он изобразил чисто приятельскую непринужденность человека, привыкшего относиться к собственным словам лишь с той мерой серьезности, которой они заслуживают.— У меня есть предложение! Давайте-ка спустимся в метро, доедем до Рассел-сквер… и заглянем ко мне попить чаю. Ну, что вы об этом скажете?— А где вы живете?— На Тэвисток-сквер.— Прекрасное место. Я его очень люблю.Гарри тут же решил, что и сам Кэри Грант не сумел бы разыграть большие бескорыстие и отрешенность… и то и другое, впрочем, одинаково лицемерные. Однако, оставаясь в глубине души пуританином, молодой человек испытывал легкое отвращение к самому себе — ну можно ли так бессовестно злоупотреблять беззащитностью Пенелопы Лайтфизер? Тем не менее он продолжал настаивать:— Так вы согласны, Пенни?— Я-то бы очень хотела… но уже довольно поздно… и с моей стороны было бы не совсем прилично идти к вам в гости, правда?Тут, бесспорно, следовало поступить, как поступали герои Курта Юргенса. Гарри посмотрел на свою спутницу тусклым глазом навеки уснувшей рыбы (не сомневаясь при этом в собственной неотразимости) и, приглушив голос, хрипло зашептал. Вероятно, если бы какому-нибудь бегуну-марафонцу вздумалось на финише произнести речь, он изъяснялся бы таким же придушенным шепотом.— Теперь чужое мнение не должно для нас ничего значить, Пенелопа! Речь идет о нас двоих, и только о нас двоих! Никто не утешит нас в наших страданиях… Лишь мы одни можем завоевать собственное счастье! После чая, если вы почувствуете, что слишком устали, располагайте моей постелью. Я одолжу вам пижаму… а сам уйду спать на кухню…Пенни, приоткрыв рот, в полном восторге слушала эти тирады. А Гарри уже терзали угрызения совести. Боже, как он, оказывается, коварен! Ах, не так уж трудно разыгрывать донжуана — достаточно просто иметь талант! Жаль, что мисс Лайтфизер не слишком умна. Комптону сейчас хотелось бы помериться силами с кем-нибудь поискушеннее!— Как красиво вы говорите! Ну прямо как в газетах!..Гарри, конечно, понимал, что его речи не отличаются избытком оригинальности, зато каков артистизм! Впрочем, Пенелопу оправдывало явное отсутствие опыта в этой области.— Вот только я поклялась маме, что, пока не выйду замуж, всегда буду ночевать дома… Мне очень жаль — мы наверняка провели бы чудесный вечер…Милая Пенелопа… Какая потрясающая дурочка! Ба! Лучше иметь немного ограниченную супругу, чем слишком хитрую. Но пока из-за клятвы, данной матери (вероятно, на смертном одре!), все его усилия пошли прахом. К счастью, Нельсон, наблюдавший за площадью с высоты своей колонны, пришел на помощь дурному англичанину Комптону, подсказав одно из тех молниеносных решений, на которые адмирал был таким мастером.— Не стоит огорчаться, Пенни! В таком случае я сам провожу вас домой!Мисс Лайтфизер не только не обиделась, но, судя по всему, предложение молодого человека ее очень обрадовало.— Великолепная мысль!Гарри хихикнул про себя. Бедная девочка! Так глупа, что хоть сеном корми… Некоторые победы одерживаются уж слишком легко… И Гарри с садистским удовольствием решил утвердить триумф.— Вы и представить себе не можете, как мне хочется взглянуть на вашу комнату! — воскликнул он.— Правда?Для ответной реплики соблазнителю пришлось призвать на помощь Витторио де Сика, Кэри Гранта и Курта Юргенса разом.— Неужели вы могли в этом усомниться, darling?— Нет… но почему моя комната вас так интересует?Гарри едва не пожал плечами. Что он мог ответить? В конце концов, всему есть предел!Они спустились в метро, доехали до Лейчестер-сквер, перескочили на Северную линию. Дорога, с ее бесконечными остановками, переходами и прочим, по-видимому, доставляла мисс Лайтфизер огромное удовольствие. Зато Гарри, напротив, и толчея, и длинные переходы, и гулявшие по ним смертоносные сквозняки ужасно раздражали. Он успокоился, лишь сев рядом с Пенелопой в поезд, идущий прямиком на Кентиш Таун. Там им еще предстояло забраться в автобус, который останавливался всего в нескольких сотнях ярдов от Саус Гроув, где жила девушка. 19 часов 00 минут Квартира мисс Лайтфизер живо напоминала Комптону обиталище его покойных родителей в Бристоле, и сердце у него снова растаяло. Все здесь, начиная с неизбежной комнатной пальмы в начищенном до блеска медном горшке, было типично английским. Чувствовалось, что здесь готовят истинно британский чай и кексы. Впрочем, ни в одной другой точке земного шара не удается стряпать более неудобоваримые пироги и столь поразительные соусы! Нет, эти потрясающие воображение смеси вкупе с крикетом и шотландскими привидениями составляют неотъемлемую собственность Соединенного Королевства. Гарри захотелось обнять Пенелопу и в ее лице — всю старую Англию. Познакомившись в мисс Лайтфизер, молодой человек испытывал куда меньшую тягу к СССР, чем к земле предков своей матери, давшей приют и его отцу.— Так где же ваша комната, дорогая?Это было, конечно, грубо, но Комптон твердо решил сразу идти в наступление.— Пойдемте, я только сниму пальто…Молодой человек двинулся следом за Пенелопой, чувствуя себя воплощением бога Пана, преследующего одинокую нимфу.Комнатка Пенелопы, уютная и строгая одновременно, и нравилась, и сразу внушала доверие. Очень добропорядочная комната, как будто нарочно создана для супружеского счастья. Здесь царил безукоризненный порядок. Жених, впервые переступая порог такой комнаты, мог нисколько не тревожиться о будущем. В глубине души, с тех пор как он лишился родителей, Гарри всегда мечтал хоть еще разок провести ночь в подобном доме.— Пенелопа… — взволнованно пробормотал он.Но девушка была слишком занята — она снимала шляпку, стараясь не растрепать волосы, а потому ответила не оборачиваясь:— Ну как, нравится вам моя комната?Гарри крадучись приблизился к Пенелопе.— Да, она мне очень нравится, но вы — еще больше, darling! — заворковал он и уже протянул жадные руки, чтобы обхватить девушку за талию, как вдруг сзади послышался голос:— У тебя гости, Пенни?Даже если бы Комптона неожиданно кольнули ножом в мягкое место, вряд ли ему удалось бы подпрыгнуть еще выше. Гарри обернулся. На него с улыбкой взирала седая дама. Остолбеневший от изумления молодой человек не мог издать ни звука. Положение спасла Пенелопа.— Я как раз собиралась представить тебе, мама, мистера Комптона. Но он во что бы то ни стало хотел взглянуть на мою комнату.Покраснев до корней волос, Гарри начал раскланиваться и, отчаянно путаясь в словах, забормотал нечто довольно бессвязное. По правде говоря, он сейчас предпочел бы оказаться в дырявой лодке посреди Темзы…— То есть… э-э-э… Добрый вечер, мэм… Я просто хотел взглянуть, понимаете?.. Здравствуйте!.. Гарри Комптон… Меня зовут Гарри Комптон… У вас очень милый дом… Я представитель торговой фирмы — рекламирую новую марку кукурузных хлопьев… Я познакомился с Пенни… то есть с мисс Лайтфизер… вашей дочерью, насколько я понимаю… в ресторане… уже довольно давно… Мы ездили в Доркинг… Прошу прощения… меня зовут Гарри Комптон…Седая дама по-прежнему улыбалась.— Значит, вы ухаживаете за Пенни?— Простите?.. Что… Ничего подобного! То есть, с вашего разрешения — да!..— Ну, разрешения надо спрашивать не у меня, а у нее… И вы хотели посмотреть, как Пенни живет? Это вполне естественно и доказывает ваши добрые намерения. Выпьете с нами чаю?— Да, конечно, с удовольствием… Меня зовут…— …Гарри Комптон, я уже знаю. Побудьте тут с Пенни, а я пойду заваривать чай. 20 часов 00 минут Возвращаясь на метро в центр Лондона, Гарри все никак не мог успокоиться — уж слишком велико было разочарование. Сначала он даже подумал, уж не нарочно ли Пенни подстроила ловушку, надеясь таким образом вынудить его жениться, но, поразмыслив, признал, что девушка вовсе не пыталась заманить его в гости и это он сам почему-то вообразил, будто миссис Лайтфизер уже переселилась в мир иной. Нет, во всем виновата лишь невероятная наивность Пенни, ровно ничего не понявшей в маневрах своего воздыхателя. Да, не очень-то умна бедняжка Пенни, зато как хороша!.. По мере того как самолюбие успокаивалось, Комптон находил в девушке все больше достоинств и даже его неудача начинала казаться лишним доказательством того, что Пенелопа вполне заслуживает доверия. Непостижимо, где она только жила до сих пор, если все уродства капиталистического мира прошли мимо, нисколько не омрачив ее чистоты?На Тоттенхем Корт-роуд Комптон вышел из метро и направился в Сохо, на Грик-стрит поговорить с Тер-Багдасарьяном. Навстречу то и дело попадались парочки, и Гарри, глядя на курящих и слишком громко смеющихся женщин, с нежностью вспоминал старомодную квартирку на Саус Гроув, где так заботливо культивировали исконно британские добродетели. Когда-нибудь Пенелопа станет примером для их общих советских друзей, ибо Комптон снова воспылал отвращением к капиталистическому обществу, которое в лице фирмы «Пирл и Клементин» так чудовищно несправедливо обошлось с той, кого Гарри уже считал своей подопечной. Вдвоем они возьмут сокрушительный реванш над существующим порядком вещей, при котором униженные и жалкие бедняки постоянно сталкиваются с непреодолимыми препятствиями. Да, они с Пенелопой докажут мистеру Мак-Миллану, что с его стороны было весьма опрометчиво не обратить на них должного внимания! Настанет день, когда вся Англия будет горько оплакивать совершенную ошибку, раскаиваясь, что не оценила по достоинству Гарри Комптона и Пенелопу Лайтфизер!Ресторанчик Тер-Багдасарьяна специализировался на восточной кухне. Любители заранее заказывали столики, чтобы отведать барашка по-венгерски, мамалыги по-румынски, болгарской баницы, турецкой дауд-паши, греческих тарато, египетской мехаллабии или советского борща. Тер-Багдасарьян в широкой блузе и феске окидывал клиентов тяжелым взглядом, который многие дамы находили весьма многообещающим, хотя на самом деле армянин испытывал лишь глубокое презрение к этим эксплуататорам народа, чьи аппетиты ему приходилось удовлетворять, несмотря на все свое отвращение. Под набухшими веками мелькали кровавые видения — Тер-Багдасарьян представлял, как все эти люди, вытянув шеи, стоят перед ним на коленях, а он играючи рубит головы чуть заметным движением сабли, запивая каждую казнь хорошим глотком густого пелопоннесского вина, которое очень любил.Армянин сразу заметил Гарри Комптона, но сделал вид, будто не выделяет его из числа прочих клиентов. Слегка поклонившись молодому человеку, он повел его к отдельному столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19