А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Пожалуй, чем просить вас внимательно перечесть его снова, я просто суммирую факты. Во-первых, «Океан» был судном Пояса. Не просто сделанным на Поясе, а действовавшим в пользу Пояса во время войны. Чтобы подтвердить этот факт, я проверил архивы Внутренней системы. Нет никаких свидетельств того, что «Океан» когда-либо захватывался Внутренней системой.
Во-вторых, отчет о повреждениях оставшегося фрагмента «Океана» не оставляет никаких сомнений в том, какое оружие их причинило. «Океан» был уничтожен особым типом разумной ракеты, известным как «искатель».
– Я слышала о таких. Тысячи кораблей были уничтожены «искателями».
– Действительно. Кораблей Внутренней системы. «Искатель» был оружием Пояса, – Савачарья пододвинулся к Магрит и положил документ ей на колени. Его надменность и помпезность почти исчезли, сменившись острым любопытством. – Итак, судно Пояса было разорвано на куски оружием Пояса. «Океан» был уничтожен собственной воюющей стороной. Почему?
Не только у Великой Совы была в тот вечер назначена встреча. Как правительственного уровня чиновник, ответственный за транспортировку, Магрит Кнудсен не могла себе позволить остаться в стороне от вечернего собрания Генеральной Ассамблеи, хотя она уже устала. Она покинула Совиную Пещеру в шесть пятнадцать, давая себе всего сорок пять минут на то, чтобы поесть, принять душ, переодеться и обдумать свою позицию по главному вопросу, стоящему в тот вечер перед Ассамблеей.
Дальнейшее развитие одного из галилеевых спутников, да еще в предложенных масштабах, должно было изменить транспортные маршруты вокруг всего Юпитера. Причем необратимо. Как это можно было оправдать? С трудом. Магрит почувствовала, что склоняется к оппозиции проекту, но ей все же хотелось услышать все аргументы, прежде чем принять свое решение.
Впрочем, были в Генеральной Ассамблее и другие, для которых никакие аргументы ничего не значили. Змеи, подумала Магрит, проглатывая несколько ложек супа и пригоршню крекеров. Имперские строители, которые стали бы публично выступать против развития, а приватным образом всячески его лоббировать и продвигать. Змеи и волки. Сегодняшнее собрание будет буквально ими кишеть, потому что проекты развития, имея запах прибыли, притягивали их стаи. Магрит гневно взглянула на свое лицо в зеркале, расчесывая длинные черные волосы сильнее необходимого. Змеи, волки и свиньи. Плевать им было на то, что случится с системой Юпитера лет через тридцать, поскольку монеты должны были именно сегодня закатываться в их кошельки. Магрит могла назвать дюжину таких подонков – и все они сегодня вечером непременно должны были присутствовать.
И нравилось ей это или нет, но Магрит Кнудсен приходилось с ними работать. Либо так, либо сдаться и совсем освободить им дорогу.
Магрит подумала о Свами Савачарье и его гуляше. Блюдо было определенно деликатесное. Сова был настолько же гурманом, насколько и обжорой. Уж ему-то на обед никаких крекеров не подсовывай.
Как обычно после встречи с Совой, Магрит испытывала наполовину раздражение, наполовину зависть. Савачарью не волновало продвижение по службе. У него не было ни малейшего интереса к политическому противоборству или к борьбе за власть. Если бы ему дали должность на уровне кабинета министров, Сова не выдержал бы там и двух дней. Но сегодня именно Свами Савачарья будет одолевать четыре-пять порций гуляша, отдыхая в Совиной Пещере и показывая все свои игрушки генеральному инспектору Гобелю, тогда как Магрит Кнудсен будет сидеть и вежливо кивать людям, компанию которых она терпеть не могла.
Магрит в последний раз проверила свою внешность, взглянула на часы и направилась к конференц-залу. Савачарья жил мирной, интеллектуальной, лишенной стрессов жизнью, делая только то, что он хотел и отказываясь даже рассматривать возможность чего-то еще. Время от времени Магрит думала, как было бы чудно поменяться с ним должностями.
Время от времени. Примерно раз в год. И длилось это максимум час.
Она ускорила шаг. Кровь уже бурлила. Магрит не терпелось дождаться встречи с этими алчными сукиными сынами, чтобы ринуться в самую гущу перепалки по поводу проекта развития Европы.

6
ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ ОТКАЗАТЬСЯ

К концу недели Джон Перри был уже сыт по горло этим Пунта-Аренасом. Его встреча в Админ-центре Системы Глобального Океанического Мониторинга была назначена, отложена, подтверждена и снова отложена. Трижды он появлялся для назначенной встречи в канцелярии Мануэля Лосады лишь затем, чтобы узнать от анонимных подчиненных замминистра СГОМ, что тот «вышел на неопределенное время». Дважды Джона выставляли, ссылаясь на «императивы высшей инстанции», что бы это ни значило.
После четвертого дня и пятой несостоявшейся встречи Джон уже перешел от простой озадаченности к стадии кипения. По умыслу или по случайности, но кто-то определенно указывал Джону Перри на его совершенно ничтожное значение.
Штаб СГОМ он покинул в скверном настроении в пять часов вечера, когда все, кроме охранников у двери, уже ушли. Охранникам тоже не терпелось уйти, ибо то был вечер открытия Летнего фестиваля в Пунта-Аренасе, и улицы ломились от музыкантов, колесных платформ и шумных гуляк.
Джон был не в том настроении, чтобы участвовать, а кроме того, в своей простой темно-зеленой форме он чувствовал себя чужим среди людей в ярких, украшенных цветами нарядах. Здания города редели к западу, и он направился туда, в сторону дымно-оранжевого ока солнца. Прежде чем оно окончательно закатилось за горизонт, Джон успел дойти до гребня гряды холмов, перевалил через него и спустился вниз по покатым западным склонам к волнолому. Добравшись до набережной, метрах в тридцати над бурными водами, Джон уставился на белые гребешки Отвайского залива. Прямо у него на глазах поверхность расколола блестящая линия пены.
Джон хотел одиночества и не ожидал найти ничего, кроме моря и неба; но ему случилось прибыть, когда рабочая бригада компании с неограниченной ответственностью «Планктон» собиралась, чтобы направиться к крилевым фермам. Все киты были в безумно приподнятом настроении, даже для профессиональных шутников. Прямо на глазах у Джона пара их десятков затеяла игру «следуй за лидером», плывя нос к хвосту, быстрее и быстрее, прямо на острогранные скалы – чтобы в последний момент отвернуть. Однажды все они исчезли на полминуты, а потом разом вынырнули в гигантском каскаде брызг и обильной пены. Затем, снова под водой, они перестроились для согласованного движения в шеренге. Четыре сотни тонн радостных, мускулистых млекопитающих по высоким дугам взмывали в воздух, переворачивались и в унисон плюхались обратно в море. Выброшенная вода светилась и фосфоресцировала. Десятью секундами позже двадцать черных голов вынырнули, поклонились и затеяли величественный танец с пируэтами в тщательно подобранных парах.
Киты явно устраивали шоу – но для кого? Джон уже наблюдал за ними и сотню раз махал им с «Капли», но они никоим образом не могли знать, что кто-то из их друзей с погружаемого аппарата стоит на волноломе. Она занимались этим просто для себя. Исключительно от радости.
Джон вдруг обнаружил, что ухмыляется, глядя на скачущие черные тела и машущие хвостовые плавники. Возможно, ему следовало чувствовать себя счастливым, а не обиженным. Нелл Коттер тремя днями раньше отбыла из Пунта-Аренаса в Стэнли, но она сказала Джону, что он может оставаться на студии, сколько захочет. А что, если бы она этого не сделала? Его пропуск в общежитие СГОМ был действителен на одну ночь и на один день довольствия. Наверняка все в Админ-центре полагали, будто Джон Перри спит на тротуарах и голодает до смерти среди цветочных лужаек. Вовсе не их заслугой было то, что он жил в роскоши, неведомой на плавучих базах.
По-настоящему Джона раздражала только пустая трата времени. Ему и в голову не пришло захватить с собой в Аренас какую-нибудь работу – он и не мечтал, что у него найдется для нее время. Тем временем его рабочий стол был завален непрочитанными документами и накопившимися наблюдениями за дымарями, отчетами о более ранних погружениях.
Когда он собрался уходить домой, уже совсем стемнело. Джон позволял поднимающимся южным созвездиям направлять его обратно на восток, пока не встала Луна. Она была близка к половине и достаточно ярка, чтобы Джон смог различить черный как смоль сабельный шрам оборонительной линии «Армагеддон» на ее пятнистой северной стороне.
Ночь выдалась теплой, и у Джона не было причин торопиться. Уже близилось к полуночи, когда он добрался до гребня холма и первых зданий. Луне теперь приходилось соперничать с кричащими огнями Пунта-Аренаса. Праздник был в самом разгаре. Джон находился в миле от города и в трехстах метрах над ним, но уже слышал марширующие оркестры.
Главный проспект Пунта-Аренаса опускался громадной двойной кривой, забирая на север, словно бы к аэропорту, но затем изгибался до самого дальнего юга и наконец снова поворачивал, чтобы бежать к гигантским пирсам и пристаням, что окольцовывали Магелланов пролив. Крутизна трассы была аккуратнейшим образом выбрана ее инженерами-конструкторами. Никогда не оказываясь более градуса, она не представляла никакой проблемы даже для самых деликатных и неуклюжих колесных платформ.
Джон не последовал по широкому извилистому проспекту с его светящимися сферами биолюминесценции. Вместо этого он спустился по одной из более темных и крутых поперечных улочек. Эти улочки направлялись прямиком к берегу и были исключительно пешеходными.
Один из дежурных охранников в Админ-центре СГОМ сказал Джону, что в этом году фестиваль станет самым грандиозным, собирая более двухсот колесных платформ. Когда Джон добрался до главной улицы, он смог с легкостью в этом убедиться. Там всюду виднелись эти чудища, движущиеся в обоих направлениях.
Спящий гигант на огромных колесах прогрохотал мимо, делая не более двух миль в час.
– Мать-Земля! – нараспев произнес гулкий, усиленный динамиком голос. – Поклонитесь Великой Матери-Земле! Номер сто семьдесят восемь.
Розовый дым поднимался от ноздрей гиганта, тогда как белый дым вырывался из массивных торчащих сосков. Полдюжины практически обнаженных женщин плясали на голом брюхе в сияющем красном свете, что исходил из глубокого пупка. Они дружно держали могучий фаллос в красно-белую полоску. Мужчины и женщины по обе стороны ликовали и делали непристойные жесты. Пока гигант двигался мимо них по проспекту, они вводили свой счет для графы 178 на электронных карточках и дожидались прохождения следующей колесной платформы.
Впрочем, графа 179 не пользовалась колесами. Она представляла собой воссоздание бронтозавра, метров двенадцати в высоту и почти тридцати в длину. Зверь плавно шлепал вперед на четырех широко расставленных лапах, чьи движения роскошно друг другу соответствовали. Хотя добрая дюжина мужчин и женщин ехала на широкой серой спине, управление моделью было настолько совершенным, что для него не требовалось больше одного-единственного человека, сидящего в колоссальных внутренностях. Голова на чудовищной шее раскачивалась и проносилась над толпой, в итоге пройдя приблизительно в метре от Джона. Он увидел, как к нему опускаются сияющие глаза с красными кругами, и тихий голос из метровой пасти произнес:
– Номер сто семьдесят девять. Запомните: сто семьдесят девять. – Этот номер был также намалеван на гигантской туше буквами по два с половиной метра высотой.
Дальше последовало долгое ожидание, достаточное для того, чтобы, когда очередная колесная платформа наконец появилась, ее встретили уханьем и радостными воплями. У нее явно были проблемы. Внутренний механизм хрипел, а расположенный как раз на уровне глаз Джона наружный край имел грубый и любительский вид, составляя резкий контраст с идеальной отполированностью предыдущих платформ. В открытой и откровенно недоделанной коробке в центре виднелся водитель – тощий темноволосый мужчина, озабоченно скрючившийся над рычагами управления. Имея на борту номер «65», платформа должна была пройти эту точку маршрута много часов назад. Теперь она двигалась максимально быстро, пытаясь наверстать упущенное. Но все усилия были напрасны, ибо не существовало варианта, при котором идущие впереди платформы предоставили бы шестьдесят пятому место для обгона.
Платформа представляла собой миниатюрную Солнечную систему, смонтированную на карусели. Десять двухметровых открытых корзин вращались на длинных металлических стержнях, и внутри каждой корзины имелась живая эмблема планеты. Меркурий первым прошел мимо публики: мужчина – или то была женщина? – наряженный древним вестником. Лицо вестника почти скрывал сверкающий шлем, и не было видно ничего, кроме серебристого фартука, пары голых коричневых ног и беспрестанно размахивающих рук, обтянутых серебристой сеткой. Венера определенно была женщиной – совершенно голая, раскрашенная золотой краской, но прикрытая длинными, снежно-белыми распущенными волосами. Земля явно была ее сестрой, облаченной в наряд из тончайших бело-голубых тканей.
Марс был мускулистым, выкрашенным в красное мужчиной, таким же голым, как Венера, но не имеющим волос, чтобы хоть как-то прикрыть свой срам. Судя по реакции толпы, она предпочитала его женщинам. Народ проникался все большей теплотой к графе 65 с ее трясущимся, кустарным обличьем. Корзина с Поясом астероидов удостоилась самого большого восторга. Там сидел не один человек, а дюжина буйных карликов, ссорящихся, машущих руками, оскорбляющих толпу, то и дело громко пускающих ветры и сражающихся за право постоять на голове у собрата для лучшего обзора.
Корзина с Юпитером как раз вплывала в поле зрения, когда вся платформа сделала внезапный поворот с приличным креном. Толпа возбужденно загудела, когда Марс снова появился в поле зрения, дико размахивая руками, чтобы удержать равновесие, а за ним последовала Земля, которая равновесия не удержала и теперь валялась на спине в своей корзине. Водитель, действуя по ситуации, принял мгновенное решение оставить главный проспект и провести платформу по одной из более узких улочек. Стратегия была достаточно ясна: платформа догнала бы процессию по идущему на юг ответвлению, что выводило ее ближе к проливу и к финальной точке торжества, и попыталась бы восстановить свое первоначальное положение в параде.
Но Джону было ясно, что это решение вело к катастрофе. Он уже прошел по узкой, скудно освещенной улочке и знал, насколько она крута. Тогда как зеваки все еще скалились и махали отбывающему шестьдесят пятому, Джон вихрем бросился по проспекту в погоне за платформой. А та быстро набирала скорость, несмотря на отчаянный скрип ее колес, который начал заглушать все марширующие оркестры.
Водитель уже понял свою ошибку, и нажал на тормоза. Но их оказалась недостаточно не только для того, чтобы остановить платформу, но даже чтобы ее замедлить. Длинные стержни, которым предполагалось работать горизонтально, начали безумно раскачиваться над головой у Джона, пока он приближался к задней части платформы. Корзины пролетали всего в полуметре от зданий по обе стороны улочки. Водитель знал, что он в отчаянной беде, но был совершенно беспомощен. Все, что он еще мог делать, это удерживать платформу на четкой прямой по центру улочки, пока скорость все нарастала.
Все быстрей и быстрей. Управление можно было удержать еще от силы секунд двадцать. Джон уже сломя голову бежал сбоку от платформы. Улица была довольно грубо вымощена, но он едва это замечал, без труда подлаживаясь к неровной дороге. Взгляд его был устремлен вперед – к выходу на главный проспект. Там ему была видна толпа зрителей и платформа в виде гигантского зеленого кузнечика, которая двигалась как раз позади них. Если бы номер 65 сохранил прежний курс, машина убийства, в которую бы он превратился, раскатала бы сотни людей из ничего не подозревающей толпы, а затем пронырнула бы сквозь середину самого парада. Гладкий край платформы колыхался как раз на уровне головы Джона – слишком высоко, чтобы он на бегу туда вскарабкался. Тогда Джон подождал, пока над ним пронесется очередной разбалансированный стержень, а затем подпрыгнул и одной рукой за него ухватился. Он успел заметить золоченую Венеру с раскачивающимися голыми грудями, уже не прикрытыми сорванным с ее головы белоснежным париком. Она беспомощно скрючилась в своей корзине. А затем Джон, перебирая руками, стал продвигаться по металлическому стержню ближе к центру карусели.
Воздух был густым от черного дыма, и в ноздри Джону ударил неприятный запах горящего пластика. Перегруженные колодки сгорали и выходили из строя. Когда Джон добрался до открытой кабины управления, платформа задрожала и стала резко набирать скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43