М., «Молодая гвардия», 1973, стр. 98—99).Однако никаких данных о том, что в 1887 г. рассказы Чехова перерабатывались и сокращались в «Петербургской газете», редактор которой С. Н. Худеков очень дорожил сотрудничеством Чехова, нет. Возможно, отмеченное Виноградовым и Антоновым нарушение логической и временной связи вызвано тем, что в тексте рассказа по условиям газетного набора был не учтен авторский знак (отступ в тексте, отточие, отбивка) перед словами: «Он глядел на мутное небо…» В ряде рассказов Чехова, таких, как «Исповедь» (1883), «Русский уголь» (1884), «Не судьба!» (1885), «Тайный советник» (1886), «Из записок вспыльчивого человека» (1887) и др., в тех случаях, когда в повествовании имеется перерыв во времени, какие-то эпизоды или сцены опускаются (часто перед фразами, начинающимися словами: «Через час…», «Через месяц…», «Вечером того же дня»), это обычно отмечается в тексте. Например, в рассказе «Месть женщины» (1884) в аналогичной ситуации сцена интимного характера также отсутствует, а после отбивки в тексте говорится о последовавших затем переживаниях героя: «Через час доктор выходил из квартиры Челобитьевых. Ему было и досадно, и совестно, и приятно…»Что касается перехода от водевильно-комической, банально-пошлой ситуации к серьезному тону, к раздумью героя, то такой переход характерен для прозы зрелого Чехова. И «Неприятная история» — сравнительно ранний рассказ в ряду многих произведений Чехова, герои которых под влиянием тех или иных жизненных впечатлений, потрясений, открытий приходят к трезвой оценке окружающего. Беззаконие Впервые — «Осколки», 1887, № 27, 4 июля (ценз. разр. 3 июля), стр. 4—5. Подпись: А. Чехонте.Включено в сборник «Невинные речи», М., 1887, а также во второе (СПб., 1891) и последующие издания «Пестрых рассказов».Вошло в издание А. Ф. Маркса.Печатается по тексту: Чехов , т. III, стр. 159—164.Включая рассказ в сборник «Невинные речи», Чехов снял несколько фраз. Небольшие изменения были сделаны в 1891 г. для второго издания «Пестрых рассказов». При подготовке собрания сочинений в рассказ было внесено лишь несколько стилистических поправок.Л. Н. Толстой относил «Беззаконие» к числу лучших рассказов Чехова.При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, румынский и сербскохорватский языки. Перекати-поле Впервые — «Новое время», 1887, № 4084, 14 июля, стр. 2—3.Подпись: Ан. Чехов.Включено в сборник «Рассказы», СПб., 1888; перепечатывалось в последующих изданиях сборника.Вошло в издание А. Ф. Маркса.Печатается по тексту: Чехов , т. IV, стр. 40—58, с исправлением по «Новому времени» и сб. «Рассказы» (изд. 1—13): Стр. 256 , строки 11—12 : не мог ни понять, ни вспомнить — вместо : не мог понять, ни вспомнить Стр. 267 , строка 8 : взглянув на меня в последний раз — вместо : взглянул на меня в последний разВключая рассказ в сборник, Чехов несколько сократил его: снял разъяснение о выселенцах из Таврической губернии, данное в сноске, и некоторые фразы, содержащие прямую авторскую оценку личности и поведения Александра Ивановича, а также отдельные бытовые детали. При подготовке собрания сочинений в рассказ было внесено лишь несколько стилистических поправок.Рассказ отразил впечатления Чехова от поездки на юг и в Святые горы на реке Северный Донец. 6 мая 1887 г. он выехал из Славянска на извозчике в Святогорский монастырь, а 11 мая послал родным его описание, которое почти буквально передано в рассказе. В том же письме Чехов сообщал, что он «участвовал в крестном ходе на лодках».Возвратившись в Таганрог, Чехов писал Н. А. Лейкину 14 мая 1887 г.: «Недавно я вернулся из Святых гор, где при мне было около 15 000 богомольцев. Вообще впечатлений и материала масса…»17 октября 1887 г. Чехов писал Г. М. Чехову: «В „Новом времени“ я описал Святые горы. Один молодой человек, архиерейский племянник, рассказывал мне, что он видел, как три архиерея читали это описание: один читал, а двое слушали. Понравилось. Значит, и в Св‹ятых› горах понравилось».Описанный в рассказе Александр Иванович — реальное лицо. В Чеховской комнате Таганрогского музея до Великой Отечественной войны хранились воспоминания А. Сурата (в комментариях к Собранию сочинений А. П. Чехова под ред. А. В. Луначарского и С. Д. Балухатого, 1930—1933, т. 6, стр. 436, есть ссылка на эти воспоминания. В настоящее время подлинник утерян, однако сохранилась копия воспоминаний, сделанная в 1929 г. учителем г. Таганрога В. А. Образцовым и хранящаяся ныне у его дочери, Н. В. Образцовой). А. Сурат рассказывает о знакомстве с Чеховым в монастырской гостинице: «Очутившись наедине с незнакомым человеком, я страшно смутился и стал неуверенно около дверей, не зная, что делать дальше и куда положить мой малюсенький узелок. Незнакомец, видя мое смущение и нерешительность, заговорил со мной очень приветливым тоном и посоветовал, как устроиться. Он сказал мне, что он доктор и приехал посмотреть Святые горы и окружной сосновый лес как место для дачной жизни.Не знаю хорошо, благодаря ли моей потребности отвести с кем-нибудь душу, благодаря ли необыкновенно теплому тону его разговора и терпимости, с которой он выслушивал меня, ласковости его обращения, но в тот же вечер я рассказал ему о себе всё пережитое, поделился, как с родным, всеми своими горестями, сомнениями и надеждами.Я как-то сразу почувствовал к Антону Павловичу (в дальнейшем буду его называть его именем) доверие, как к близкому родному. Что он писатель, об этом я не имел ни малейшего понятия, и он ничего не сказал об этом». Сурат подтверждает подлинность описанного в рассказе эпизода со штиблетами, подаренными ему Чеховым, отмечает точность в передаче Чеховым его душевного состояния, но также и некоторые расхождения между текстом рассказа и своей биографией (в частности, он пишет о том, что падал не в шахту, а в глубокий колодец). Чеховский рассказ в какой-то мере в дальнейшем определил судьбу Сурата: инспектор народных училищ в Новочеркасске, читавший «Перекати-поле», принял в нем участие и дал ему место учителя в приходском училище.В книге Т. Ардова (В. Тардова) «Отражения личности» (М., «Сфинкс», 1909) есть очерк «Живой оригинал „Перекати-поле“», в котором автор рассказывает о своей встрече с Суратом, называя его Александром Ивановичем.В газете «Утро юга», 1914, 2 июля, № 151, помещена статья Г. Зарницына «Один из персонажей А. П. Чехова (Беседа с прототипом „Перекати-поле“». Содержащиеся в ней сведения не противоречат сказанному в книге Ардова, но прототип чеховского героя назван Алексеем Николаевичем Сур—овым.В ГБЛ (ф. 356, к. 3. 20) сохранилось письмо А. Н. Сурата к А. Б. Дерману от 7 апреля 1935 г. По словам Сурата, Чехов спрашивал у него, какие писатели наиболее любимы молодежью на юге.Б. А. Лазаревский в своих воспоминаниях сообщает, что в январе 1903 г. он разговаривал с Чеховым о рассказе «Перекати-поле», и Чехов сказал ему, что описанный в рассказе его сожитель по монастырской гостинице оказался приставленным к нему сыщиком («Журнал для всех», 1905, № 7, стр. 427). Об этом же пишет М. П. Чехов ( Антон Чехов и его сюжеты , стр. 39).К. И. Чуковский в статье «Ляпсусы» («Литература и жизнь», 1960, 17 января, стр. 3), ссылаясь на людей, хорошо знавших Сурата, утверждает, что прототип чеховского героя никогда не был сыщиком. Сурат тотчас после встречи с Чеховым ушел в учителя, затем, уже в пожилых годах, опять сменил несколько профессий, был, в частности, работником прогрессивного издательства «Донская речь». По свидетельству Чуковского, отчество Сурата — Николаевич.Отзывы критики о рассказе были разноречивы. В рецензии на сборник «Рассказы», опубликованной в «Новом времени» (1888, № 4420, 20 июня), говорилось о типичности героев таких произведений, как «Степь» и «Перекати-поле»: «…типы ‹…› живы и реальны, как будто нарисованы с натуры».К. Арсеньев отнес «Перекати-поле» к тем рассказам, которые «слишком бедны и содержанием и отдельными красотами, составляющими иногда главную силу очерков г. Чехова» («Вестник Европы», 1888, № 7, стр. 261).А. А. Александров в статье 1888 г. «Молодые таланты в русской беллетристике. Антон Чехов» ( ЦГАЛИ , ф. 2, оп. 1, ед. хр. 35, стр. 5) тоже писал о гуманизме Чехова: «В очерке „Перекати-поле“… он очень человечно отнесся к судьбе Александра Ивановича, вечно кочующего молодого новообращенного еврея».К. М—ский (К. П. Медведский) в статье «Жертва безвременья (Повести и рассказы Антона Чехова)» («Русский вестник», 1896, № 8, стр. 279—293) упрекал Чехова за то, что он не разрешил вопросов, поставленных в рассказе: что такое скитальчество, чем оно обусловлено.На рассказ «Перекати-поле» ссылались критики, затрагивая модный в то время вопрос о пессимизме и пантеизме Чехова. В. Гольцев отмечал пантеизм «степных» произведений Чехова и писал о том, что у Чехова человек — «одно из множества явлений, равноправных с другими» («Русская мысль», 1894, № 5, стр. 47). Для доказательства своей мысли он приводил слова из рассказа «Перекати-поле» — о том, что жизнь скитальцев «так же мало нуждается в оправдании, как и всякая другая».В. Альбов утверждал, что Чехов-юморист стал со временем пессимистом, и в его творчестве появилось много рассказов о бесцельности, бессмысленности жизни. Один из таких рассказов, с его точки зрения, — «Перекати-поле» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 88).Ф. Е. Пактовский, говоря о герое рассказа «На пути», не давшего своими страданиями «ничего положительного для жизни», обращался и к «Перекати-поле». «Еще менее даст этой жизни маленький искатель жизненной правды, выведенный Чеховым в рассказе „Перекати-поле“», — писал Пактовский (Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань, 1901, стр. 18).Г. Качерец в книге «Чехов. Опыт» (М., 1902), грешащей резкостью тона, уже редкой в критических отзывах начала 900-х годов, упрекал Чехова в непоследовательности, нелогичности и для доказательства привлекал «Перекати-поле». Качерец полагал, что страсть Александра Ивановича надо бы назвать «стремлением к просвещению». Чехов же, с точки зрения критика, не делает этого из оригинальности и потому, что «в словах „стремление“, „просвещение“, как они ни избиты, есть что-то крылатое и чистое, возвышающееся над серой пошлостью обыденного существования. А человека, побуждаемого чем-нибудь хоть сколько-нибудь высоким, сильным, г. Чехов не может нарисовать, чтобы тотчас же, повинуясь какому-то странному инстинкту, не обесценить его побуждений и не низвести его этим до уровня заурядности» (стр. 21—22).При жизни Чехова рассказ был переведен на словацкий и французский языки. Отец Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 196, 20 июля, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.Включено в сборник «Повести и рассказы», М., 1894 (2-е изд. — М., 1898).Вошло в издание А. Ф. Маркса.Печатается по тексту: Чехов , т. V, стр. 223—231.К. С. Баранцевич просил у Чехова в 1888 г. этот рассказ для сборника памяти В. М. Гаршина «Красный цветок». 4 апреля 1888 г. он писал: «Есть у Вас рассказ, о котором мне говорили, что это прелесть что такое, в „Петерб‹ургской› газете“ (отец, ломающийся перед сыном в подвале или в какой-то подобной обстановке перед жильцами), вот бы Вы его вырезали и прислали» ( ГБЛ ). Рассказ «Отец» не был послан. «Того рассказа, который Вам хотелось иметь от меня, я не нашел…», — отвечал Чехов 14 апреля 1888 г.При включении рассказа в сборник «Повести и рассказы» Чехов сделал небольшие сокращения, снял некоторые просторечия и искаженные слова в речи персонажей, усилил комизм высокопарных речей старика Мусатова. Небольшие стилистические поправки были внесены в рассказ при подготовке собрания сочинений.И. Е. Репин в письме к Чехову от 13 февраля 1895 г. дал высокую оценку сборнику «Повести и рассказы» (1894): «Развернув Вашу книжку, я уже не мог оторваться от нее; я уже с грустью дочитывал последнюю повесть, последнюю страницу. Кончились эти полные жизни, полные глубокого смысла рассказы; действующие лица, как живые, проходят в моем воображении, и я боюсь упустить их, готов бежать за ними, чтобы узнать, что дальше произошло с ними, в этой простой, обыденной действительности ‹…› Но какой мерзавец „отец“!» (И. Е. Репин . Письма к писателям и литературным деятелям. 1880—1929. М., «Искусство», 1950, стр. 122). С. Андреевский нашел, что герой чеховского рассказа близок к Мармеладову, одному из героев романа Достоевского «Преступление и наказание». «„Отец“ — очерк на мармеладовскую тему, — несмотря на избитость сюжета, увлекает вас совершенно самобытными оттенками в обрисовке „погибших, но милых“ отцов» («Новое время», 1895, № 6784, 17 января).При жизни Чехова рассказ был переведен на английский, болгарский, венгерский, немецкий, норвежский, сербскохорватский, словацкий и чешский языки.Чешский переводчик Б. Прусик, приезжавший в 1896 г. в Россию, писал Чехову из Москвы 9 августа: «Спешу сообщить Вам, что в „Лумире“ печатается в моем переводе Ваш рассказ „Отец“…» ( ЛН , т. 68, стр. 751).7 июля 1898 г. Р. Лонг писал из Лондона Чехову: «Если бы Вы дали согласие на перевод Ваших произведений, я предложил бы перевести „Палату № 6“, „Мужиков“, „Черного монаха“ и некоторые рассказы»; среди них Лонг называл и рассказ «Отец» (Н. А. Алексеев . Письма к Чехову от его переводчиков. — «Вестник истории мировой культуры», 1961, № 2, стр. 105). В 1903 г. в Лондоне в переводе Лонга вышел сборник «Черный монах и другие рассказы», включающий 12 произведений, в том числе рассказ «Отец». Этот сборник впервые серьезно познакомил англичан с творчеством Чехова. Хороший конец Впервые — «Осколки», 1887, № 30, 25 июля (ценз. разр. 24 июля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.Вошло в издание А. Ф. Маркса.Печатается по тексту: Чехов , т. I, стр. 180—184.Рассказ был послан в «Осколки» 17 июля 1887 г., о чем Чехов сообщил Н. А. Лейкину в тот же день: «Купно с сим письмом посылаю на имя Билибина рассказ…».Для собрания сочинений Чехов тщательно отредактировал рассказ. При этом был использован текст рассказа «Дура, или Капитан в отставке» (1883), не включенного в собрание сочинений. Так, в речи Стычкина были прибавлены фразы: «Я человек образованного класса, при деньгах, но ежели взглянуть на меня с точки зрения, то кто я? Бобыль, всё равно как какой-нибудь ксендз» (ср. в рассказе 1883 г.: «Я человек образованного класса, домовладелец, при деньгах… Чин тоже вот… и орден, а что с меня толку? Кто я, ежели взглянуть на меня с точки зрения? Бобыль…»); «Я образованного класса, с князем Канителиным, могу сказать, всё одно как вот с вами теперь, но я имею простой характер» (ср. в рассказе 1883 г.: «Я образованного класса, принят везде, с князем Канителиным, могу сказать, всё одно как вот с тобой теперь, но я имею простой характер»). Рассказ «Дура, или Капитан в отставке» заканчивался вопросом свахи капитану: «Ну, а тово… по холостой части тебе не требуется?» При подготовке рассказа «Хороший конец» для издания А. Ф. Маркса Чехов ввел в речь свахи Любовь Григорьевны предложение «товара» по холостой части.А. И. Куприн в рецензии на том I собрания сочинений Чехова, изданного А. Ф. Марксом, писал, что почти все рассказы тома «носят анекдотический характер». Среди таких рассказов он назвал «Хороший конец» и отметил, что в ранних произведениях Чехова-юмориста чувствуется «будущий громадный талант автора» («Жизнь и искусство» (Киев), 1900, № 23, 23 января, стр. 2—3; в кн.: А. И. Куприн . О литературе. Минск, 1969, стр. 154).При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, немецкий, польский, румынский, сербскохорватский, чешский языки. В сарае Впервые — «Петербургская газета», 1887, № 210, 3 августа, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.Вошло в издание А. Ф. Маркса.Печатается по тексту: Чехов , т. III, стр. 53—60.Для собрания сочинений рассказ был существенно переработан: диалоги несколько сокращены, сняты вульгаризмы и некоторые просторечия. Авторское повествование стало лаконичнее и сдержаннее.Возможно, именно об этом рассказе идет речь в письме Чехова к Короленко от 9 апреля 1888 г.: «Посылаю Вам, добрейший Владимир Галактионович, рассказ про самоубийцу. Я прочел его и не нашел в нем ничего такого, что могло бы показаться Вам интересным, — он плох, но все-таки посылаю, ибо обещал». В рассказе «Володя», к которому часто относят это письмо, тема самоубийства появилась позднее, в 1890 г., когда вышел сборник «Хмурые люди».Е. М. де Вогюэ в книге «А. Чехов» (М., 1903) связал этот рассказ с тургеневской традицией. «С первого же слова тон и темп рассказа возвращают нас к „Запискам охотника“. Обратите хотя бы внимание на ночную беседу слуг „В сарае“, когда в нескольких шагах от них умирает их барин, самоубийца», — писал де Вогюэ, отмечая у Чехова «чувствительную восприимчивость Тургенева» (стр. 10).При жизни Чехова рассказ был переводен на немецкий язык. Злоумышленники Впервые — «Осколки», 1887, №
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62