Вода жадно вцепилась в свои жертвы и упорно их не отпускала.К единственному месту, где проклятый тростник вдруг расступался, девчонки добрались на последнем издыхании. Зато место было потрясающее. Миниатюрная лесная полянка примыкала к озеру, рядом деревянные мостки спускались к воде, в центре же, разумеется, на столбе висела табличка «Купаться запрещено». Людей поблизости не было, только на мостках стоял мальчишка лет тринадцати и стругал перочинным ножиком прутик.Молча, без всякого обсуждения, но в немом согласии Тереска со Шпулькой, загребая левым веслом, развернули байдарку носом в камыши и остановились у кромки чистой воды. Также молча, побросав на произвол судьбы и лодку, и багаж, и весла, и одежду, обе погрузились в воду.Полчаса спустя мир преобразился.— Идеальное место! — радостно констатировала Шпулька, расчёсывая вымытые волосы. — Не понимаю только, почему здесь так пусто? Тут палаток пять поместится!Мальчишка оставил в покое прутик, некоторое время задумчиво смотрел на девчонок, затем подошёл поближе и остановился на краю полянки.— Эй, вы там! — вежливо обратился он к купальщицам. — Я бы на вашем месте в воду больше не лез. Менты тут рядом, слышите, рычат.Тереска со Шпулькой, занятые распаковыванием вещей, одновременно обернулись к нему и застыли.— А байдарку лучше спрятать, — предупредил юный доброжелатель. — Кто их знает, к чему придерутся.— А что? — неуверенно спросила Шпулька.— Почему придерутся? — запротестовала Тереска. — В чем, собственно, дело?Мальчишка посмотрел на них с отвращением.— Купаться здесь нельзя, — сообщил он. — И вообще это заповедник. Ничего нельзя.— Как ничего? И останавливаться?— И останавливаться.— Подожди, — вмешалась Тереска, бросив вещи. — А почему нельзя купаться?— Потому что не следят. Пляж дикий. Если бы огородили и посадили спасателя, тогда можно. А так — нет.— Ну хорошо, а почему купаться-то нельзя?— Боятся, как бы кто не утоп. Поставят табличку, и спокойны. Если бы не поставили, тогда сразу скандал, что вот, пожалуйста, разрешают, а тут нате вам. Утопленник. Вот и запретили. Везде запрещают, и порядок, они ни при чем. Так что, если вас поймают, сразу оштрафуют на пять сотен, а то и в участок загребут…Тереска со Шпулькой встревоженно переглянулись.— А если не поймают, ничего не будет? — вдруг заинтересовалась Тереска.— Ясное дело, ничего. Здесь и захочешь, не утонешь. Разве что спьяну, да и то надо умудриться.— Что же получается? — расстроилась Шпулька. — Нам нельзя поставить палатку и заночевать?— Боже сохрани! За палатку сразу на учёт поставят. Патрули и на берегу, и на воде.— А где же людям-то приткнуться?!— Людям — нигде, а на палатки выделили. Только не здесь. На Мамрах вся эта сторона — заповедник. На Даргине ещё что-то можно найти А уж на Негочине этого добра — завались, куда ни плюнь — туристские лагеря.Тереска, нахохлившись, огляделась по сторонам и обратилась к пацану:— Слушай, объясни толком. Во-первых, скажи честно, не теоретически, а как на самом деле. Можно здесь хоть немного пожить и хоть завтрак съесть?— Завтрак можно, — милостиво разрешил он. — Только огня не разводить!— И на том спасибо А во-вторых, где этот Даргин, где Негочин и где там приличные места? Ты здешние озера знаешь?— Ещё бы. С детства. Совсем недавно тут везде можно было делать что хочешь. Это только с прошлого года такие штучки начались. А в следующем, говорят, ещё хуже будет. Все огородят и по билетам станут пускать. На Даргин вот здесь рядом проплывёте, через Кирсайты, где пассажирские ходят. И по эту сторону, на этом берегу, с километр от острова, или чуть дальше, есть такой заливчик. С воды его почти не видно, а с берега сторожит один тип, и сразу вам скажу, что сегодня и завтра его не будет, к невесте в Варшаву умотал. Вернётся завтра вечером.Абориген выпалил своё сообщение одним махом, но Тереска уже пришла в себя и сразу сообразила, что часть информации просто бесценна. Мальчишка оказался истинной находкой, которую следовало использовать должным образом. Присев на корточки рядом с ним на тропинке, она начала рисовать палочкой:— Смотри. Вот наш берег. Здесь — север, здесь — юг. Сможешь нарисовать, как добраться до этого заливчика?Пацан отобрал у неё палочку и принялся чертить Шпулька внимательнейшим образом перерисовывала схемку с тропинки на обратную сторону пресловутой автомобильной карты. Тереска старалась запомнить порядок ориентиров. Сначала пристань, потом большой полуостров, затем две высокие сосны, потом большое упавшее дерево.Заливчик удалось отыскать уже к пяти часам вечера, сбившись с пути всего каких-нибудь три раза. У воды торчала табличка, сурово запрещавшая разбивать палатки и разводить костры, но, помня о варшавской невесте, девчонки игнорировали запрет и с чувством глубокого удовлетворения высадились на берег Наконец-то впервые можно было распаковать палатку Ни тяжёлый труд, ни ноющие мышцы не мешали удовольствию обосноваться на новом месте. Надувать матрацы было истинным наслаждением, а случайно упущенные в воду туфли, подушка и половина одеяла показались милым развлечением.— К вечеру все высохнет, — беззаботно заметила Тереска — С этими хлопотами я совсем забыла, что надо бояться хулиганов и всяких прочих жуликов, — сказала Шпулька, собирая растущую кругом в изобилии землянику. — О, скоро и малина созреет, через неделю будет полно. По сравнению с тем, что я пережила, хулиган — просто ерунда.— Нет такого хулигана, что помешал бы мне сегодня выспаться. Испечём на огне колбасу, если ещё не протухла. Ты давай собирай, а я займусь дровами для костра. Надо чай заварить, а то нечего будет пить.Заготавливать топливо Тереска умела. Вокруг этого добра хватало, и уже через час она собрала солидную кучу хвороста разной толщины. Шпулька, насобирав целую кастрюльку земляники, наливала в другую воду через двойной фильтр из марли.— Как будем кипятить? — спросила она. — Если просто на огне — закоптится.Тереска критически осмотрела заготовленный сушняк.— Лучше бы, конечно, на углях. Но у меня нет сил возиться с толстыми сучьями! Давай на костре, а завтра вымоем кастрюлю.— Взгляни на колбасу, может, её тоже надо вымыть?— Смотрела, мне кажется, нормальная, но долго она не продержится. Уже семь, давно пора заняться ужином. Где будет костёр? Здесь?Шпулька отставила кастрюлю с водой и неуверенно обвела взглядом озеро, палатку и Тереску.— А дым не понесёт в палатку? — забеспокоилась она, доставая из сумки с продуктами по очереди хлеб, нож и колбасу.Тереска с трудом снимала лопаткой дёрн в облюбованном месте.— Нет, дым пойдёт к озеру.— Откуда ты знаешь?— Из физики. Эти идиотские школьные предметы иногда на что-то годятся.Шпулька перестала обнюхивать колбасу и недоверчиво посмотрела на подругу.— Ты серьёзно?— Конечно. Тёплый воздух что делает? Шпулька задумалась и неуверенно ответила:— Греет.— Балда! В смысле движения! Что делает?— Идёт вверх.— Правильно. А его место занимает более холодный воздух, и получается ветер. А что быстрее нагревается — песок или вода?Шпулька отложила колбасу и уселась поудобнее.— Если взять чайник песку и чайник воды… — начала она осторожно.— Ты что? Совсем сбрендила?! Кто кипятит в чайниках песок? Нормально нагревается, от солнца!— На пляже — песок. По опыту знаю.— Везде песок, по теории — тоже. Значит, земля. А что скорее остывает?— Не задавай дурацкие вопросы! Наверное, тоже земля. Вода медленнее.— Именно. Поэтому воздух от воды поднимается вверх, а воздух от земли идёт к воде. И вечером всегда получается ветер с берега. Если, конечно, погода в принципе тихая. Вот, смотри!Тонкие прутики и сухая хвоя занялись от первой спички, огонёк побежал вверх, а тоненькая струйка дыма потянулась к озеру. Тереска осторожно положила в костёр веточки потолще. Шпулька с хлебом и ножом в руках загляделась на огонь — Люблю я огонь, — задумчиво произнесла она. — Как-то уютно с ним. Понятно, почему люди ему поклонялись. Только лес не подожги.— Видишь же, где костёр. Не под деревом и вода рядом. И совсем маленький, чтобы только на чай хватило и колбасу поджарить.— И на зубы. Ну пожалуйста! Терпеть не могу чистить зубы холодной водой!— Вообще-то не мешало бы и нормально помыться. Скоро совсем грязью зарастём. Что там ни говори, а холодной водой хорошо не вымоешься Только не сегодня. Я жутко устала и вся разбита.Только одной напасти в начале этого кошмарного путешествия удалось избежать. Наученные печальным опытом прежних лет, они с самого начала весны активно загорали при каждом удобном случае. И поэтому сейчас, после целого дня на воде под горячими лучами солнца, они чувствовали только лёгкий зуд на плечах. Приятно было осознавать свою предусмотрительность.Глядя на закат, девчонки выскребали из одной кастрюли остатки земляники со сгущёнкой. Другая — с засыпанным в воду чаем — остывала рядом с догорающим костром.Тереска озабоченно заметила:— Надо бы земляники побольше насобирать. Кто знает, где придётся ночевать в следующий раз, может, в чистом поле. И что с кастрюлями делать, ума не приложу. Надо придумать какой-нибудь ухват, а то рукавичку я уже совсем сожгла.Вслед за проблемой кастрюли пришлось всесторонне обсудить вопрос защиты имущества от насекомых и воров, а затем не менее актуальный — как мыться в озере, когда каждый шаг в воде поднимает со дна тучи ила…Увлечённые столь важными дискуссиями, подруги не заметили, как наступила ночь, костёр погас и стало совсем темно. Вода, берег, деревья и палатка были едва различимыми. Решив укладываться спать, девчонки поднялись и тут же начали натыкаться на разбросанные по поляне вещи. Тереска, разыскивая спички, сунула руку в кастрюлю с земляникой и опрокинула термос.— Вытащи фонарик, он где-то в рюкзаке!— Ничего не видно, — совсем отчаялась Шпулька. — Куда подевался этот проклятый рюкзак? Никак не могу нащупать!— Тсс… — вдруг прошептала Тереска.Шпулька притихла. Она как раз нашла сумку, где были запасные спички, и замерла, сжимая их в руке. В лесу, совсем рядом, раздался треск.— Что это? — испуганно шепнула Шпулька.— Не знаю, — встревоженно ответила Тереска, застыв среди кастрюль, сахара и банок со сгущёнкой. — Кто-то ходит. Тихо!Непонятные звуки в ночном лесу всегда пугают. У Шпульки сердце ушло в пятки. Снова треснуло, зашелестело, сломалась сухая веточка. Все это было похоже на тяжёлые, но осторожные шаги. В страшной темноте что-то большое двигалось за палаткой!Подружки сидели затаив дыхание, не будучи в состоянии двинуться с места. Ветки затрещали с другой стороны, это что-то обошло палатку, продолжая скрываться в глубокой черноте леса. Затем стало тихо: или оно остановилось, или исчезло.— Кто это был? — жалобно спросила Шпулька, не выдержав затянувшегося молчания.— Не знаю, — резко отозвалась Тереска. — Что-то большое.— Может, какой зверь?— Сдурела? Какой ещё зверь?! Здесь носороги не водятся!— А медведи?— Балда! Уж скорее, корова. Найдёшь ты наконец этот фонарик?!И вдруг из темноты леса полыхнул сноп света. Медведь-шатун зажёг мощный рефлектор, осветивший на мгновение палатку, байдарку, кучу хвороста, Шпульку, засунувшую обе руки в сумку, и сидящую на корточках среди разбросанных вещей Тереску. Все это длилось считанные секунды. Ослеплённые девчонки зажмурились, и тут фонарь погас, и окружающая темнота стала ещё гуще. Послышались удаляющиеся, уже не такие осторожные шаги, кто-то споткнулся о пенёк или куст, по видимому, упал с жутким треском и выругался низким мужским голосом, не выговаривающим «р».— Агистокгат… — прошептала вконец обалдевшая Тереска.Шпульке от всех переживаний стало дурно, и она тяжело осела на землю рядом с сумкой, но тут же вскочила, так как плюхнулась прямо на здоровенную шишку, что сразу вернуло ей и силы, и голос.— Господи! Да зажги же что-нибудь! Совсем ничего не видно. Огонь отпугивает! Ну не тяни, зажигай!— Никак спички не найду!— На, возьми запасные.— У тебя совсем крыша поехала?! Огонь отпугивает диких зверей. Может, ты серьёзно думаешь, что это корова или медведь включили фонарь? — раздражённо говорила Тереска, поспешно разгребая пепел и на ощупь укладывая веточки. — Это был человек с дикцией аристократа.— Слушай, а вдруг это был тот, ну, у которого невеста? Вернулся раньше…— Тот бы нас сразу турнул. Нет, похоже, это кто-то случайный. Пошёл погулять по лесу и заблудился. А раз ничего не сделал, значит — не бандит.Костёр наконец разгорелся, освещая полянку. Шпулька отыскала рюкзак и фонарик, посветила в палатку и, со свойственным ей оптимизмом, высказала предположение, что бандит отправился за подмогой, вернётся и нападёт на них вместе со всем здоровым коллективом, то есть шайкой. Тереска уже успела прийти в себя после происшествия, нашла удочки и леску, пропавшие спички и топор, благодаря которому приободрилась, и к возможному нападению отнеслась пренебрежительно, не исключая в то же время вероятность кражи.— Сомневаюсь, однако, чтобы увиденное вдохновило вора, — добавила она, уминая их добро в палатке. — Дорогих вещей у нас нет: ни фотоаппарата, ни магнитофона, ни кожаных курток, ни одеял из австралийской шерсти, в общем ничего, что стоило бы красть…— Одеял он не видел и может подумать, что они из австралийской…— Тогда придётся сдирать их прямо с нас. Деньги положим под матрац, а топор будет у меня под рукой. Фонарики тоже…Как ни странно, вечерние переживания отнюдь не вызвали бессонницу. И, забравшись в палатку, уставшие девочки заснули как убитые.— Муравьи набились в сахар, — заявила Шпулька утром, снимая с ветки сумку с продуктами. — Как они умудрились сюда залезть? С дерева прыгали, что ли?Тереска подозрительно обнюхивала остатки колбасы.— Это надо сейчас же съесть. Земляники у нас хватает… Сейчас разведу огонь. А ещё есть червяки.— Господи, тоже на завтрак?— Нет, на рыбалку. После завтрака накопаю. И соберём ещё…Тереска вдруг замолчала, уставившись на кострище. Шпулька тревожно оглянулась на неё.— Что соберём? Что случилось?— Землянику, — ответила Тереска и присела на корточки. — Он приходил сюда снова. Точно.— Кто?— Аристократ с фонарём. Смотри, на пепле остался след.В кострище виднелся чёткий отпечаток мужского ботинка. Судя по его направлению, кто-то обошёл лагерь вокруг. При свете солнца открытие не показалось таким уж ужасным, и все же Шпулька почувствовала неприятное стеснение в области желудка.— Ты думаешь, ещё раз приходил? Может, наступил ещё тогда?— Я ведь снова развела огонь, когда он ушёл. А след отпечатался гораздо позже, когда костёр догорел, а пепел остыл. Скорее всего, на рассвете. Кому же ещё быть? Здесь не проходной двор. Народ толпами не слоняется.— А патруль? — жалобно проблеяла Шпулька. — Рыбак какой-нибудь, лесник…Тереска, при свете солнца демонстрируя отчаянную смелость, беззаботно сгребла пепел, уничтожив след, и занялась разведением огня.— Рыбак ещё куда ни шло. А всяких там лесничих и им подобных выбрось из головы. Они бы в вас впились как пиявки и не позволили бы тут спокойно спать. А скорее всего, тот самый, что здесь уже побывал. Будешь посуду мыть или накопаешь червей?— Из двух зол уж лучше посуду. Не нравится мне все это. Шляются по лесу всякие. Хорошо, что нам нельзя здесь задерживаться. Нет худа без добра: избавимся от этого… медведя!Приготовление завтрака, чистка кастрюль, копание червей, сбор земляники и скатывание палатки продолжались до половины первого и несколько отвлекли внимание девчонок от подозрительного типа с дефектом дикции. Страхи подруги только раздражали Тереску, которая справедливо посчитала, что раз на них не напали и ничего не украли, то не стоит брать в голову, а тем более бояться. Гораздо сильнее её беспокоил чай, имевший какой-то странный привкус.— Пожалуй, озёрная вода — не лучший вариант. Как тебе чай? — осведомилась она у Шпульки.— Кипятили мы её основательно, повредить не должна. Или надо привыкать… пока выдави туда побольше лимона и добавь сахару… или набрать воды из какого-нибудь колодца во все имеющиеся бутылки для следующего чая.— Лучше уж из колодца… Заглянем по дороге в первую попавшуюся деревню.— И свистнем у них при случае подходящую железку или толстую проволоку для ухвата. Я уже и вторую рукавичку сожгла…Снова пришлось равномерно загружать байдарку. Весла весили уже нормально, но упражнения двух последних дней ещё чувствовались в руках и спине.— А я-то мечтала, что буду плавать на матраце и загорать, — с горечью заметила Шпулька. — Что буду бродить по лесу, любоваться птичками, собирать разные ягоды и удить рыбу. Думала, мы умрём со скуки от ничегонеделания. Наверное, это на меня затмение нашло. Надо же так ошибиться!— Ничего подобного! — энергично запротестовала Тереска. — Так бы все и было, если бы нас не гоняли с места на место. Нам бы спокойно посидеть где-нибудь дня три, и все придёт в норму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22