Местное население эксплуатировал умеренно, грабежи запрещал и наказывал за них жестоко, а превыше всего ставил честь.После свадьбы Арабелла возненавидела его ещё больше. Брачную ночь она выдержала стиснув зубы, а разрыдалась от ярости уже позже, когда муж уснул.К счастью, ужасные минуты не были для неё неожиданностью. Девушка знала, что её ждёт, так как выросла в деревне, где никто и не думал скрывать от хозяйских детей, откуда берутся жеребята, телята, котята и прочие детёныши. Будь семья Драммонд богатой, девочек держали бы в салонах под присмотром гувернанток и в окружении многочисленной прислуги. Коров бы молодые леди видели только издали, лошадей — запряжёнными в кареты, а собак — на охоте. Но отчаянно скрываемая бедность сэра Драммонда всяких гувернанток исключала напрочь, и дети его в силу обстоятельств своим образом жизни и свободой, им предоставленной, мало чем отличались от крестьянских. Разве что были лучше воспитаны и одинаково хорошо чувствовали себя как в конюшне, так и на королевском приёме.Своё решение отравлять мужу каждую минуту его существования Арабелла начала осуществлять не сразу. Её заинтересовало путешествие, понравилось на корабле, морская болезнь не докучала ей ни в малейшей степени, а вся мужская часть пассажиров, равно как и экипаж, восхищались её красотой. Погодные условия были на редкость благодатными, не случилось ни одной, даже самой махонькой, бури. Полковник отдал свой очередной приказ, на этот раз — погоде, и та, устрашённая, его послушно выполнила.И только немного позже, уже по прибытии на место, Арабелла узнала кое о чем, что привело её в неописуемую ярость. Выяснилось, что Джорджа-младшего чуть ли не силой заставили отправиться предыдущим рейсом, а её муж — Джордж-старший — специально задержался, чтобы не плыть вместе с племянником. И вовсе не из-за Арабеллы, ещё чего, ни малейших подозрений у него не было, просто дядя считал, что сопливому лейтенанту не пристало находиться рядом со старшим по чину родственником, носящим в придачу ту же фамилию. Все это наводило бы на мысль о протекции, а племянник должен был самостоятельно пробиваться в жизни и делать карьеру безо всяких поблажек.Когда Арабелла представила себе, чего лишилась, у неё перехватило дыхание. Все долгое путешествие она могла провести в обществе любимого, видеть его изо дня в день все четыре месяца подряд, быть рядом с ним, наслаждаться его присутствием, опираться на его сильную руку, наклоняясь над волнами или поднимаясь по трапу… И все эти упоительные мгновения отнял у неё отвратительный деспот, чьей собственностью она стала. О нет, этого она деспоту не простит!Слабые стороны мужа Арабелла обнаружила моментально. При виде малейшего беспорядка полковник сердился и страдал, доведённая до абсурда пунктуальность была просто необходима его душе, кратко— и долговременные планы были выверены до минуты, любая расхлябанность доводила беднягу чуть не до удара. Арабелла тут же этим воспользовалась, правда, результаты её разочаровали. Отравлять мужу жизнь как-то не получалось.Разбросанные всюду вещи моментально собирала отлично вымуштрованная индусская прислуга.Неожиданно изменить планы оказалось просто невозможно, так как полковник пресекал подобные попытки в зародыше, прибегая даже к физическим методам воздействия. Когда однажды, ссылаясь на головную боль, Арабелла попыталась опоздать в гости, супруг поднял её с постели силой и лично помог одеться, выбрав при этом менее всего подходящее платье. Пунктуальности ради даже не позволил ей сделать причёску. Арабелла не выцарапала ему глаза только потому, что, взглянув в зеркало, сразу же успокоилась. Распущенные волосы и гневный румянец на щеках делали её просто неотразимой, в чем она смогла убедиться пятнадцать минут спустя, наблюдая за выражением лиц присутствовавших на приёме дам.Можно было не сомневаться, что подобная причёска быстро войдёт в моду в местном обществе.Пение в те минуты, когда муж хотел посидеть в тишине, тоже не слишком помогало, так как голос у Арабеллы, по иронии судьбы, был приятный и полковник очень любил её слушать. Вместо мучений пение доставляло ему удовольствие. Молчать же целыми днями ей не удавалось из-за слишком живого характера и буйного темперамента. Могла забыть о чем угодно: распорядиться насчёт обеда, об обещанном визите и приглашённых гостях, о зонтике или какой другой мелочи — все было напрасно. Полковник помнил обо всем, а остальное было делом прислуги, боявшейся хозяина как огня. В итоге Арабелла сообразила, что отравляет жизнь скорее себе, чем мужу.Пришлось придумывать иные способы мести. Измена мужу отпадала: сожительство с ненавистным мужчиной не особенно располагало к сексу, а кроме того, единственным человеком, которого она желала больше всего на свете, был Джордж-младший, совершенно недосягаемый, служивший в отдалённой провинции за много сотен миль. С другими мужчинами Арабелла могла разве что флиртовать, но в этом не было ничего особенного, флиртовали все дамы напропалую, и никто не устраивал по сему по воду скандалов. Купаться нагишом?… Глупость, во-первых, кусались всякие насекомые, а во-вторых, где купаться-то? В реке, полной крокодилов?!После долгих и тщательных раздумий выход был найден: удар по чести мужа. Но пока неизвестно, каким образом. * * * Помог, как это часто бывает, случай.К разговору, журчащему за столом во время очередного небольшого приёма, Арабелла начала прислушиваться где-то в середине. До этого она занималась изучением туалета сидящей напротив рани, супруги раджи Горакпура. Едва взглянув на её сари, Арабелла побелела от зависти. Почти прозрачный шёлк, из-под которого поблёскивало нечто вроде серебряных искорок, облегало тело таким образом, что аж дух захватывало. Такое платье она просто обязана раздобыть и нарядиться, невзирая на протесты мужа. Главное, чтобы он ничего не знал, не будет же устраивать скандал и срывать с неё одежду прямо при гостях… Только цвет другой. Темноволосая рани могла позволить себе носить бордовый, рыжая Арабелла велит сшить зеленое.Очевидно, что продемонстрировать сей чудный наряд удастся только у себя дома. Отправляясь в гости, полковник всегда внимательнейшим образом изучал внешний вид жены, так что эффект неожиданности исключался начисто. Любая неуместная мелочь в наряде исправлялась со скоростью, достойной военной операции, жёстко и болезненно, невзирая на протесты, зачастую с использованием физической силы, а потом лошадей гнали во весь дух, чтобы прибыть пунктуально в срок. А значит, следовало устроить соответствующее мероприятие у себя, и чем больше будет гостей, тем лучше…В этот момент Арабелла наконец услышала разговор за столом.— Индийские алмазы в основном жёлтые, — авторитетно заявил молодой секретарь Вест-Индской компании Генри Мидоуз, живо интересовавшийся драгоценными камнями. — Белые встречаются редко.Раджа сидел как раз напротив него.— Не совсем, — возразил он с загадочной улыбкой. — У наших алмазов бывают разные оттенки. Встречаются даже голубые, хотя, должен признать, нечасто. Один такой у меня есть.— Большой? — заинтересовался полковник Уайт, начальник соседнего гарнизона.— Средний. Около сорока каратов.— Время от времени доходят слухи о необыкновенных камнях, — задумчиво сказал полковник Гаррис, самый старший из присутствующих. — Некоторые храмы. Когда я был молод, поговаривали, будто бы в одном из храмов находился алмаз, как раз голубой, превосходящий по размерам все когда-либо виданное. Самый большой алмаз в мире, называемый Великим Алмазом.— И храм не разграбили? — удивился полковник Уайт.— Кажется, нет. Вроде бы он и сейчас находится на своём месте.— Где? Что это за храм?— Не помню. Я даже не уверен, слышал ли когда-нибудь название той местности.— Вы наверняка в курсе, — обратился к радже секретарь.Раджа по-прежнему хранил загадочную улыбку на неподвижном лице.— Во многих храмах находятся бесценные сокровища…— Я в курсе, — с полнейшим равнодушием заявил полковник Блэкхилл, чем вызвал живую, но тщательно скрываемую реакцию присутствующих.— Вы? — недоверчиво переспросил Генри Мидоуз. — Вы знаете, в каком храме находится самый большой алмаз в мире?— Знаю. Я его видел приблизительно лет десять тому назад. Он вставлен в живот статуи, кажется, бога Шивы, так как там ещё была статуя Кали. Это малоизвестный храм.— И вы полагаете, что алмаз все ещё там? Храм не разграбили? — изумлённо повторил полковник Уайт.— Я не допустил грабежа, — холодно ответил полковник Блэкхилл. — Солдаты — не грабители. Раджа Би… ну… тамошний раджа, которого мы победили, добровольно отдал половину своей сокровищницы. Я счёл, что этого вполне достаточно.— Ну и ну, — произнёс с удивлением и некоторым сомнением в голосе Генри Мидоуз.Полковник Блэкхилл наградил его ледяным взглядом.— Я тоже солдат, а не грабитель, — подчеркнул он.«Идиот», — поправила про себя Арабелла. Иметь под рукой самый большой в мире алмаз… Кому он там в храме нужен? Никто бы и не узнал…Вдруг она перехватила взгляд рани и, испугавшись, что та прочитает её мысли, поспешила как можно очаровательнее улыбнуться.— Индия полна золота и драгоценных камней, — вежливо заметила Арабелла, чтобы сказать хоть что-нибудь, поглядывая на огромный рубин на плече рани.Та кивнула и улыбнулась в ответ.— Наверное, кто-нибудь его охраняет? — спросил вице-директор компании, до сих пор молчавший. — Какие-нибудь жрецы?— Конечно. Это их храм. Охраняют его днём и ночью, хотя я гарантировал им безопасность.— А он и вправду такой большой? — осмелилась поинтересоваться супруга вице-директора.— Действительно, — вежливо ответил полковник Блэкхилл, сжимая руку в кулак. — Похоже, что он был размером… в полкулака.— О Господи! — не удержался Мидоуз.Полковник Гаррис вздохнул.— Когда я приехал сюда совсем ещё молодым, мы воевали… — начал он.Но, взглянув на раджу, по-прежнему таинственно улыбавшегося, запнулся. Чуть было не совершил промах. В настоящем все были в хороших отношениях, а неуместные воспоминания о временах, когда шла война и английская армия побеждала, подчиняя британской короне местных князей, являлись в высшей степени бестактными.— …с французами. — Полковник наконец подобрал нужное слово. — Шли бои с французами. Они разграбили сокровищницу, а мы у них добычу отобрали. Раджа погиб… Ну, надо признаться, что… Никогда ранее я ничего подобного не видывал. Кое-что и мне досталось…Он снова запнулся, как бы углубившись в свои воспоминания.— Больше досталось таким, у которых совсем не было совести, — пробормотал себе под нос полковник Уайт.Арабелла даже пожалела, что не была молодым человеком в те прекрасные времена. Угрызения совести её бы не мучили, это уж точно, а разбогатев, могла бы жениться на ком захотелось. Затем она, впрочем, вспомнила, что Джорджа-младшего в ту пору и на свете не было, и, наконец, все её мысли занял Великий Алмаз в брюхе божества, весьма вероятно, что Шивы. А может, Будды или Брахмы, или ещё какого другого, ведь её муж далеко не всегда прав. Интересно все же, где находится тот храм…Конкретная идея ещё не пришла ей в голову. Её подсказал чуть позже сам супруг, когда дамы удалились, а мужчины остались в салоне. Ясное дело, подсказал, сам того не ведая.Мужской разговор Арабелла подслушала совершенно случайно. Рани и вице-директорша какое-то время были заняты посещением гардероба и других укромных мест. Хозяйка же вернулась к дверям салона, так как оставила там на маленьком столике свои благовония, вынутые из специального мешочка. Незадолго перед этим они с супругой вице-директора сравнивали свои благовония. Мешочек, привязанный к поясу, был крепко стянут золотым шнурком, и она не успела положить обратно небольшую шкатулочку с пахучими веществами, так как муж срочно погнал её в столовую, вот и пришлось оставить шкатулку на столике. Вернувшись теперь за забытой вещицей, Арабелла услышала продолжение ранее начатого разговора.— …как раз чьё, и неизвестно, — уныло объяснял полковник Гаррис. — Ходили слухи, что алмаз принадлежал некоему французу, который получил его за свою жену от одного раджи. Проще говоря, продал жену за алмаз. Абстрагируясь от законности сделки, алмаз принадлежал ему, раз получил в качестве платы. Право собственности раджи на камень, кажется, никто сомнению не подвергал. Так мне рассказывали. Довольно туманно, впрочем…— Откуда, же собственность оказалась в храме?— Неизвестно.— Может, раджа погиб во время военных действий и добычу у него отобрали?— Или спрятали, как другие драгоценности из сокровищницы?— Неважно, чья он собственность, — говорил вице-директор компании. — Если вы относитесь к этому как к делу чести, любой грабёж опасен. Малейшие беспорядки…— Всякие беспорядки исключены, — отрезал полковник Блэкхилл. — И, как вы сами господа, убедились, никто о нем не знает. Никто, кроме меня, его не видел. И только одному мне известно, где он находится. И, будьте уверены, я никому рассказывать не собираюсь. А место это глухое и малопосещаемое.Жрецы его стерегут, так как там спрятана также половина той сокровищницы из дворца раджи Бихара, который, насколько мне известно, был врагом вашего отца.Полковник обернулся к радже Горакпура, соизволившему ответить:— И побеждён при вашем активном содействии…Дальше Арабелла не слушала. Не могла же она торчать под дверью салона: кругом шныряла прислуга, да и гостьи её заждались. Однако и того, что услышала, было вполне достаточно. И уже в голове стали зарождаться пока ещё не слишком ясные мысли.«Он один знает… Дело чести… Ограбление, если бы кто украл, думали бы на него… Вот здорово!Подозрения, ему бы пришлось объяснять, оправдываться… А для него — хуже нет… Ох, хоть бы украли!… Такое пятно на репутации! Но кто же украдёт, если никто не знает?… Разве что я сама. Жена-воровка — тоже компрометация и позор…» На пороге гостиной решение уже было принято.Арабелла решила украсть алмаз сама, если только удастся разузнать, где он находится.К делу она отнеслась чрезвычайно серьёзно.Единственным человеком, кто невольно мог ей помочь, был ординарец мужа. Немногим моложе полковника, он участвовал вместе с ним практически во всех кампаниях. Арабеллу он очень любил, хотя порой и обижался, что она так мало интереса проявляет к карьере супруга и его славному боевому пути. Честно говоря, Арабелла совсем этим не интересовалась, но время от времени, чтобы сделать человеку приятное, задавала какие-то вопросы и притворялась, что слушает пространные ответы.Проблема же была в том, что полковник Блэкхилл любил на службе иметь под рукой ординарца, а дома — жену. Минуты, когда оба бывали свободны от его общества, случались крайне редко. Но Арабелла знала, как помочь делу, и немедленно расширила палитру своих капризов и выкидываемых номеров, так что уже через неделю добилась поставленной цели.Полковник Блэкхилл отчаялся предугадать, что его жене взбредёт в голову. Отправится ли в индийскую деревню играть с грязными детьми или искать местного знахаря. Выйдет ли на террасу без платья, утверждая, что ей жарко, и демонстрируя ноги чуть ли не до колен. Ноги того стоили, это он признавал, но не намерен был мириться с публичным их показом. Устроит ли пикник только для дам, а в качестве прислуги использует исключительно молодых и неженатых офицеров, или, ещё хуже, — солдат. Закроется ли в своих комнатах с кем-то совершенно неподходящим и хоть ласками его не одарит, но вызовет настоящий взрыв сплетён. Или поедет черт знает куда, подвергаясь опасности встретиться с тигром, разбойниками или ещё какой голытьбой. А то посадит за стол факиров. Вздумает дрессировать слонов, отправится купаться нагишом в фонтане вице-губернатора. Или выкинет ещё какое не менее компрометирующее безумство.Полковник боялся себе признаться, что жена в полной мере ему не подчиняется и справиться с ней он не в состоянии. Тогда следовало бы признать, что и женитьба на молодой красивой девушке оказалась ошибкой, а полковник Блэкхилл ошибок не совершал.В конце концов он нашёл выход. Вполне доволен им не был, но другого не видел. Он решил в некоторой степени пострадать сам, отказываясь от услуг любимого ординарца, к которому за многие годы так привык, но который в то же время был единственным человеком, заслуживающим абсолютного доверия. А в придачу был разумным, решительным и имевшим, в данном случае столь необходимое, чувство такта. Полковник постановил приставить его к жене, вменив в обязанность противодействовать по мере возможности её непредсказуемым штучкам.Ни о чем другом Арабелла и не мечтала.Тут же были забыты все домашние и светские глупости, зато на первый план неожиданно выдвинулись верховые прогулки, во время которых ординарец, ясное дело, обязан был её сопровождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54