Что бы я стала делать, если бы
двигатели испортились? Повесить простыню на радарную мачту? Весел у меня
нет, да и корабль не был рассчитан на них. В голове мелькали какие-то
беспорядочные мысли из области навигации. Вроде бы корабль должен
обязательно плыть, а то перевернется, если будет стоять на месте. Но ведь
море спокойно, может, эти правила обязательны только во время шторма и
бури? С другой стороны, все это относятся к крупным судам, а я сижу в
небольшом корыте посреди океана. Откуда я знаю, может, меня способна
перевернуть самая малость? Пока еще яхта двигалась, я постаралась стать
носом к волне, надеясь на то, что мне удастся так продержаться и не
перевернуться, пока не остынут двигатели. Тут я заметила, что волны
катятся теперь в противоположном направлении, не навстречу мне, и
испугалась еще больше: неужели я все перепутала и плыву в обратную
сторону? Надо попытаться установить, где я нахожусь.
Результаты сложных арифметических вычислений и напряженной умственной
работы меня несколько успокоили. Потом я начала рассуждать. Исходные
предпосылки: я нахожусь в экваториальном поясе, где мне не угрожают
никакие циклоны и смерчи; в это время года атлантические ветры должны дуть
в нужном мне направления, то есть на восток; волны идут в том же
направлении, что и ветер, значит, все в порядке. А раз я прохожу экватор,
было бы странно, если бы мои моторы не перегрелись.
Проверив по компасу стороны света, я вышла на палубу и попыталась
установить направление ветра путем лизания пальца. Палец моментально высох
одновременно со всех сторон. Тогда я оторвала несколько ниточек акрила и
пустила их по ветру, наблюдая, куда они полетят. Похоже было, что и в
самом деле дуло на восток, хотя вряд ли это можно назвать ветром. Так,
чуть заметное дуновение. Солнцу далеко еще было до зенита, но жара стояла
страшная. Конечно, я знала, что на экваторе должно быть жарко, но никогда
не предполагала, что до такой степени. Я внимательно осмотрелась вокруг и
даже свесилась через борт, ожидая увидеть какие-нибудь признаки экватора.
Может, какой-нибудь особенный цвет воды? Ничего особенного я не заметила,
разве что множество рыбы. Но сейчас мне было не до рыбы. Зря все-таки
никак не обозначат экватор, ну хотя бы красными буями. Тогда бы человек не
ломал себе голову над тем, где он находится.
Я вернулась в рубку и, поколебавшись, включила зажигание. Только
сейчас я сообразила, что включается нормально, как в автомашине, на два
оборота. А тогда в панике я прокрутила вправо до упора, включая все сразу.
Стрелки указателей температуры двигателей стояли на красной черте.
Остывало, но медленно.
Дела у меня пока не было, и на досуге я могла поразмыслить о будущем.
Предположим, до Африки доплыву, если хватит горючего. А что делать дальше?
Искать польское посольство? Где, в Сахаре? Пока найду, они меня десять раз
успеют найти. Не надо обольщаться, если мне и удалось сбить бандитов с
толку, то ненадолго. Вот сейчас, скажем, они уже наверняка установили, как
именно я бежала и где меня надо искать. Африки не знаю совершенно,
знакомых у меня там никаких нет. Нет, в Африке не стоят высаживаться, надо
только заправиться горючим и плыть дальше. Через Гибралтар, пожалуй,
соваться не стоит - кажется, там устраивают проверку судов, потребуют
документы.
Раз мой паспорт действителен на европейские страны, я должна плыть в
Европу. Итак, займемся Европой. Сразу отпадают Испания и Португалия, пока
там режимы неподходящие. Нас не любят и будут чинить мне всяческие
препятствия. Остается Франция.
При одной мысли о Франции у меня потеплело на сердце. Я люблю эту
страну, люблю ее язык, ее народ. Там я неоднократно бывала, ничего плохого
никому не сделала, там могли убедиться, что я человек благонамеренный и не
опасный. В Париже у меня есть знакомые и друзья, и даже больше, чем
друзья... И польское посольство там есть. Решено, плыву во Францию!
Взглянув на указатель температуры, я установила, что обе стрелки уже
отклонились от красной черты влево. Пожалуй, можно двигаться, только лучше
на одном двигателе. Второй пусть пока остывает, потом буду их менять. Я
перевела рукоятку на один зубчик, и яхта двинулась вперед. Шум волн,
разрезаемых судном, приятно ласкал слух.
Так я плыла себе спокойно и даже немного жалела о покинутой Бразилии,
которую и увидеть-то как следует но удалось. Чувство мстительной радости
переполняло меня. Идиоты несчастные, увезли меня в бесчувственном
состоянии и решили, что дело в шляпе, что я, как покорная овца, дам себя
зарезать. Как же, держите карман шире!
В мыслях я уже видела себя беседующей с представителями Интерпола.
Сумеют ли они найти то место, что зашифровано в сообщении покойника?
Интересно, где оно находится... Фриц наверняка давно уволил меня с работы,
ничто не мешает мне вернуться в Варшаву. Но сначала куплю себе машину,
деньги есть. "Ягуар", ясное дело. Замечательная машина! Как это будет
здорово!
Вконец деморализованная успехом, я решила устроить себе отдых и
погулять по яхте, предварительно закрепив штурвал ножкой от стула и сменив
двигатель. Близился вечер, жара немного спала. Перегнувшись через борт на
корме, я пыталась разглядеть в корпусе яхты то место, из которого палили
пулеметы. Вдруг что-то забренчало, потом послышалось громкое и энергичное
"пуфф", и от кормы отвалился тот самый железный ящик, который еще в самом
начале привел меня в недоумение. Странное дело, отвалился сам по себе,
ведь в данный момент я ничего не нажимала. В чем дело? Ящик стал тонуть. В
голове мелькнула мысль, что надо его спасать, и я бросилась в рубку, чтобы
остановить судно. Но тут мелькнула другая мысль - а вдруг теперь у меня в
корме дырка? Я бросилась назад, на корму, по дороге передумала и кинулась
за спасательным кругом, споткнулась обо что-то на палубе и растянулась во
весь рост, а так как яхта в этот момент легла набок, то я чуть не
оказалась за бортом. Поднявшись, я поспешила на корму. Там все было на
первый взгляд в порядке, корма выглядела целой, без дырки. Может быть,
ящик отцепился автоматически под воздействием высокой температуры? Я не
знала, хорошо это или плохо, но все равно ничего не могла поделать.
Блаженное настроение было испорчено. Я вернулась в рубку и взяла чуть
более на север, подумав при этом, что только тогда полностью поверю в
правильность избранного курса, когда собственными глазами увижу Полярную
звезду.
Двигатели тем временем достаточно остыли, я пустила их оба на всю
железку и взглянула на указатель горючего. Стрелка запасного бака стояла
на нуле. Сопоставив этот факт с недавними наблюдениями, я пришла к выводу,
что отвалившийся железный ящик был уже ненужным запасным баком.
Третьи сутки со времени моего побега близились к концу. С часами в
руках, дождавшись конца этих суток, я отправилась спать. К тому времени
низко над горизонтом появилась Полярная звезда. Долгожданная и родная, она
так славно светила мне, дружески подмигивая. Европа была все ближе, она
летела мне навстречу в шуме и брызгах волн, проносившихся по обе стороны
яхты, как искры от паровоза.
Приближение к Европе сопряжено было с определенными опасностями. Как
это раньше не пришло мне в голову? Напрямик, с пустой рубкой, с ножкой от
стула вместо рулевого, неслась моя яхта до океану, а я себе спокойно спала
внизу. Что меня разбудило - не знаю, очень может быть, что само
Провидение, которое почему-то заботится о таких недотепах, как я.
Мне понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя после сна. Я
села на диване, спустила ноги на пол и, взглянув в окно, увидела, что уже
рассвело. И еще увидела такое, что с меня в один момент слетели остатки
сна и меня вихрем вынесло на палубу. Прямо передо мной, под самым носом
яхты, как огромная стена, высился бок какого-то чудовищных размеров судна.
И эта стена надвигалась на меня со страшной быстротой.
Врываясь в рубку, я еще на знала, что надо делать в первую очередь.
Все сделалось само собой: отбросив в сторону ножку от стула, я одной рукой
резко повернула штурвал вправо, а другой перевела правую рукоятку на
последнее деление. Яхта вздрогнула, слегка накренилась, и меня резко
отбросило влево. Поднимая фонтаны брызг, нос яхты отклонился от
надвигавшейся стены.
"Что же я делаю? - мелькнуло в голове. - Ведь задом зацеплю!"
Я опять перевела рукоятку вперед и повернула штурвал влево. Нос судна
остановился на полуобороте. Кошмарная стена переместилась в последний
момент - теперь она высилась по левому борту, пройдя буквально на волосок
от носа яхты. Корма этого гиганта медленно удалялась от меня.
Упав в кресло, я отерла пот со лба, все еще не веря, что осталась
жива, и восхищаясь своим изумительно послушным кораблем. У меня сложилось
впечатление, что умная машина сама сделала все, что нужно, без всякого
моего участия. Какое это все-таки чудо техники! И как ловко она избежала
столкновения с этой мерзкой громадиной, вставшей на пути! Но минуточку,
куда это меня развернуло? Надо вернуться на прежний курс.
Вернулась без особых трудностей - видно, уже немного научилась. Слева
от меня величественно разворачивалась мерзкая громадина. Странно, как она
еще не потонула - столько народу столпилось на всех ее палубах с моей
стороны. И вся эта людская масса махала руками и что-то кричала мне.
Какой-то матрос размахивал флажками явно по моему адресу, и из рубки мне
слали световые сигналы.
Самокритика всегда была моей сильной стороной. Вот и сейчас я
подумала, что, пожалуй, это я наткнулась на них. И сейчас они, видимо,
выражают свои претензии. Хорошо, что я их не понимаю. Да и какие могут
быть претензии, в конце концов? Столько вокруг свободной воды - не могли,
что ли, плыть в другом месте?
Все это я охотно высказала бы им, но не знала как. А поскольку
публика продолжала глазеть на меня - и просто так, и в бинокли, - я
решила, что было бы невежливо не отреагировать. Закрепив штурвал и
убедившись, что путь впереди свободен, я вышла на корму и с улыбкой
помахала рукой. Они сразу успокоились, а моряк с флажками застыл на месте.
Постепенно громадина скрылась в синей дали.
Вскоре после этого я увидела еще один корабль. Я думала, что он тоже
плывет мне навстречу, но оказалось, я его догоняю. Как видно, я взяла
неплохой темп, того и гляди, покажется Африка. Корабли множились, как
кролики весной. Даже одна яхта встретилась похожая на мою, но только
побольше. Я следила за ней с недоверием, все еще опасаясь погони. Люди на
этой яхте, как и на всех других встречных судах, усиленно махали мне и
что-то кричали. Понятия не имею, чего они хотели. Может, это у них на море
принято так приветствовать друг друга?
Я плыла уже четвертые сутки, а проклятой Африки все еще не было
видно. Погода по-прежнему стояла прекрасная, но меня тревожило положение с
горючим. Стрелка указателя горючего во втором баке все больше отклонялась
влево. Похоже, осталось всего четверть бака. Если все-таки принять, что в
начале путешествия у меня было 12 ванн бензина, то теперь осталось всего
полторы. Не мешало бы уже показаться какой-нибудь земле.
При таком положении с горючим, решила я, мне надо взять курс чуть
восточнее: Африка большая, наткнусь же я в конце концов на нее где-нибудь!
Утренние переживания как-то настроили меня против использования
автопилота, и я почти не покидала рубку. Вечером, в полдесятого, истекало
90 часов с начала моего путешествия. Беспокойство мое росло, но я
продолжала мчаться на северо-восток, не отрывая глаз от дружески
подмигивающей мне Полярной звезды.
На рассвете я увидела далеко на горизонте, в туманной мгле, темную
тучу и чуть было не померла от страха. Я немало начиталась о таких темных
тучах и знаю, что при их появлении матросы бросаются убирать паруса,
непосвященные выражают удивление, а опытные морские волки начинают
молиться, и потом выясняется, что им еще очень повезло, так как корабль
затонул на мелком месте. Убирать мне было нечего, и я, положившись на
судьбу, неслась прямо в тучу.
Тут я увидела плывущую мне навстречу яхту. Шла она под всеми парусами
и вела себя очень спокойно. Как же так? Там такая туча, а их это не
волнует? Потом далеко до левому борту я увидела еще два корабля,
направлявшихся в открытый океан. В чем же дело? Может, теперь темные тучи
ведут себя по-другому? Трудно предположить, что все встречные суда, не
отдавая себе отчета, идут на верную гибель.
Все больше появлялось судов-самоубийц, и некоторые из них были не
больше моего. Затаив дыхание, не веря своим глазам, я всматривалась в
тучу, которая менялась на глазах и скоро совсем перестала походить на
тучу. Неужели?.. Да, сомнений больше не оставалось: передо мной была
земля.
Я сбросила скорость. Сразу как-то вдруг обессилев, сидела я за
штурвалом, не в состоянии пошевельнуться. Только теперь я могла признаться
самой себе, что мое предприятие было чистой авантюрой. Мною руководили
отчаяние, протест против насилия, ослиное упрямство и множество других
чувств, но ни одно из них не имело ничего общего с рассудительностью. Я
решилась на это безумное предприятие, и вот выясняется, что оно вопреки
здравому смыслу удалось! Триумф бушевал во мне громом труб, барабанов и
фанфар. Я нажала на знакомую кнопку, и мое торжество выплеснулось наружу в
ликующих звуках венгерской рапсодии. Симфонического оркестра мне
показалось мало, я заорала под его аккомпанемент польскую народную песню
"Играет Антек на гармони" и великолепной дугой обогнула два встречных
корабля.
В бинокль я осмотрела побережье. Оно не производило впечатления
перенаселенного или чересчур сырого. Видно, я и впрямь угодила в Сахару.
Изучение карты зародило во мне надежду, что в этой части Сахары говорят
по-французски. Теперь неплохо бы найти какую-нибудь заправочную станцию.
Я поплыла на север вдоль берега - не слишком близко, чтобы не сесть
на мель, но и не слишком далеко, чтобы не прозевать то, что мне нужно
было. Ближе к берегу путалось довольно много самых разнообразных судов.
Наконец я увидела что-то, похожее на порт: белые здания и цистерны,
сверкавшие на солнце. Тут было еще больше судов, но все-таки не слишком
много. Я ожидала большей толкучки.
Я не знала, с чего начать, и выжидала, покачиваясь на волнах. Тут я
увидела небольшую пассажирскую яхту. Она вошла в порт и так
пришвартовалась к одному из причалов, будто собиралась заправляться. Во
всяком случае, так мне показалось, я все меряла автомобильными мерками, и
тут мне сразу пришла в голову аналогия с бензоколонкой. Я двинулась за
этой яхтой.
Какой-то тип сигналил мне с берега флажками, но я не обращала на него
внимания. Второй тип встал там, куда я собиралась причалить, и пялился на
меня. Я приближалась потихоньку, отнюдь не будучи уверена, что мне удастся
остановиться там, где надо. На берегу стоял третий тип и, похоже,
собирался ловить концы, которые я кину. Откуда, черт добери, я возьму эти
концы?..
Я проскочила немного дальше, чем нужно, включила задний ход и опять
плохо рассчитала, черт! Включив правый двигатель, сделала второй заход, и
на этот раз не только опять не попала, но, что особенно неприятно, еще и
удалилась от бетонированного причала, а ведь я уже почти притерлась к нему
боком. Вспомнилась мне тут одна баба, которая пыталась втиснуть свою
машину между другими, стоящими до правой стороне улицы, и в результате
поставила ее поперек по левой стороне. Мы на работе всем коллективом с
интересом наблюдали за ее маневрами целых полчаса. Теперь у меня были все
шансы побить ее достижение.
Опять я слишком подала назад, потом снова вперед, на этот раз, для
разнообразия, на левом моторе, совсем было подошла к причалу, и все было
бы хорошо, если бы меня опять не протащило немного вперед. Я отошла назад,
потом вперед, потом опять назад и опять вперед...
Парни на берегу с интересом наблюдали за мной, лица их выражали
полный восторг. Ах, так? Злость на них и на себя помогли мне
сосредоточиться, вперед я прошла почти столько, сколько надо, теперь
только чуть назад, мотор работает на холостых оборотах, и вот я стою почти
там, где и требовалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34