— сняв шляпу, спросил ее Янош.— Не совсем хорошо. Он прикован к постели, — ответила она и, немного помедлив, обратилась к Ван Хорну: — Он не в состоянии кого-либо принять, святой отец. Простите, что отняла у вас время.— Не стоит извиняться. Я все прекрасно понимаю, — ответил он.Меня вновь, как и тогда, при первой встрече Челы и Ван Хорна, поразила та удивительная тональность взаимоотношений, установившихся между ними.Вдруг она оживилась, глаза заблестели.— А вы не составите нам компанию? Сейчас на руднике работает много местных жителей. Вам, быть может, будет интересно.— С превеликим удовольствием, сеньорита.— Вы ездите верхом, святой отец?— Да, меня научили.На ее лице появилась такая смущенно-вымученная улыбка, словно улыбалась она впервые после многолетнего перерыва. Может быть, я и ошибаюсь, но думаю, что нет, — разговор они вели, будто нас с Яношем вообще не существовало.Дорога на рудник была очень трудной, в основном из-за рельефа местности, по которой мы двигались. Кроме того, за долгие годы ее, скорее всего, ни разу не ремонтировали, и время сделало свое черное дело. Несомненно, если кто-то и намеревался запустить рудник на полную мощность, то начинать необходимо было с восстановления подъездных путей.Чела, Ван Хорн и я, сидя на лошадях, вытянулись в цепочку. Мы с Ван Хорном не управляли своими умными животными, предоставив им возможность самим выбирать дорогу. Далеко за нами на телеге, запряженной парой лошадей, ехал Янош. Кучером у него был один из батраков, работавших на гасиенде.Мы медленно двигались по испещренной узкими руслами рек холмистой местности, со всех сторон окруженной горами на склонах которых росли мескитовые деревья. На вершинах горной гряды, мрачно подпирая макушками утреннее небо, стояли скелеты засохших сосен.Спустя некоторое время, когда мы, преодолев очередной подъем, въехали на небольшое плато, перед нами предстали шестеро всадников с винтовками. Увидев нас, они угрожающе преградили нам путь. Их вид заправских военных не удивил меня, ведь командовал ими бывший армейский офицер.Из-за деревьев, мрачно поглядывая в нашу сторону, выехал Томас де Ла Плата. Черный цвет одежды делал его похожим на священника. Испуг и негодование застыли на лице Челы.— Что такое? — резко спросила она. — Что ты хочешь? Ты же мне обещал два дня. Ты дал слово.Один из всадников Томаса подъехал ближе и, сунув руку мне под пиджак, выхватил «энфилд» из кобуры, висевшей у меня под мышкой. Он наверняка знал, где я прятал оружие.— Томас! — в отчаянии закричала Чела.— Я дал слово и сдержу его, — подтвердил он. — А теперь езжай на рудник. Твои друзья тебя догонят. Я их отпущу, как только решу с ними кое-какие вопросы.Думаю, она слишком хорошо знала, что перечить брату бесполезно. С побелевшим от злобы лицом Чела резко развернула лошадь и вскачь понеслась по дороге.Телега с ничего не подозревавшим Яношем ехала где-то позади нас. Она была далеко от подножия склона, на котором мы находились, и заметить ее всадники никак не могли.Томас сбросил шляпу назад, на спину, и та, обнажив голову, повисла у него на шее. Соломенный цвет его волос был необычен для мексиканца. Лицо классической формы было спокойным, голубые глаза смотрели на нас бесстрастно. Да, именно бесстрастно.— Подойдите ко мне, сеньор Киф, — приказал он. — И захватите с собой священника.У нас не было выбора, и мы подчинились: слезли с лошадей и поднялись на пригорок, на котором, прислонившись к дереву, стоял Томас и курил сигарету.Поначалу он вел себя так, будто Ван Хорна вообще не существовало.— Когда ваше заключение по руднику будет готово?— Точно не могу сказать, — ответил я. — Утром надо осмотреть разработки, во второй половине дня пробежаться по данным, которыми снабдила меня ваша сестра, только потом подготовить отчет.— Вы договорились встретиться с ней и отцом сегодня вечером?— Нет. Как я понял, ваш отец не совсем здоров. Он не поднимается с кровати.— Я хочу, чтобы этот отчет был передан мне сразу же, как только будет готов. Вы поняли?— Насколько я понимаю, в сложившейся ситуации дела ведет ваша сестра, а не вы, — спокойно заметил Ван Хорн.На что Томас де Ла Плата ответил еще более спокойным голосом:— Кажется, я не предоставлял вам слова, священник. Но коль так, хочу, чтобы вы поняли одну простую вещь. По настоянию сестры я позволил вам остаться здесь только на два дня. За это время никаких религиозных служб и обрядов, никаких контактов с местным населением. Через два дня вы отсюда уезжаете. Если за это время вы нарушите мои условия, я вас прикончу.— И это вам доставит удовольствие? — спросил Ван Хорн.— Не больше, чем когда давлю сапогом козявку, — ответил Томас и с любопытством посмотрел на меня: — Так, вы встречались в Гуиле с полковником Бониллой. И он пытался отговорить вас от поездки?— Да, так.— А что он рассказал вам обо мне?— Сказал, что в стране свершилась революция. Что теперь людям нужна стабильность и порядок, а таким, как вы, среди них не должно быть места.Я пожалел, что сказал это, но слово не воробей. Томас сделал вид, что мое высказывание его не задело. Тем не менее, когда он вновь взглянул на меня, лицо его было бледным, глаза сверкали холодным блеском.— Людям? — переспросил Томас. — Вы говорите о людях? Сказать, что они из себя представляют? Это дерьмо, покрывшее собой землю. Из-за них я попал в тюрьму, провел три года в джунглях Юкатана, в колонии для политических заключенных. Испытал все муки ада. Я посвятил свою жизнь борьбе за их освобождение. И они получили свою свободу. Свободу, чтобы убивать, насиловать и жечь. Чтобы превратить эту страну в пустынное кладбище.— Ваш народ слишком долго угнетали, — напомнил я. — Его поведение можно было предугадать.— Вы так считаете? — спросил он и, словно ежась от холода, пожал плечами. Устремив взгляд куда-то далеко за вершины гор, он, словно в чем-то убеждая самого себя, продолжил: — У меня на этот счет другое мнение, сеньор. После десяти лет гражданской войны я вернулся домой к родным мне людям. К отцу, сломленному, лишившемуся разума старику, и сестре, которую при появлении незнакомого мужчины охватывал ужас.Все вокруг дышало покоем, только изредка из-за деревьев до нас долетал легкий теплый ветерок. Неожиданно стало совсем тихо, и я услыхал скрип телеги, медленно взбиравшейся по склону.— Как-то ночью, в последние месяцы войны, к нам в дом пришли революционные солдаты во главе с командиром, с этим животным по имени Варга, который был военным комендантом района. Они до полусмерти избили отца, помочились на него и оставили умирать. Варга, жестоко поиздевавшись над моей сестрой, отдал ее на забаву солдатам.Я не в первый раз слышал жуткие истории, подобные этой, что рассказывал нам Томас, но, должен сказать, на моем веку были случаи и покруче.— И никто не вступился за них? Никто не остановил солдат? — с негодованием произнес Ван Хорн.— Жители Мойяды, словно побитые собаки, поджав хвосты, разбежались по домам, а тогдашний священник, их духовный наставник, занимался только одним — каждый день выпивал бутылку текилы и забирался в постель к бабе, которая прибирала у него в доме. Хорош духовный отец, ничего не скажешь!— И из-за этого вы озлобились на весь мир?— Когда-то я верил в разум и интеллект, сеньор, но жизнь научила меня другому. Я узнал, чего стоит человек. Варге я своими руками перерезал глотку, священника и того, кто занял его место, повесил. Все это я сделал не ради местных жителей. Да если я прикажу, они собственное дерьмо будут жрать.— Вам от этого легче? — спросил Ван Хорн.Глаза Томаса де Ла Плата округлились и потемнели от злобы. Вытянув вперед два пальца дрожащей руки, он мрачно произнес:— Два дня, святой отец. У вас два дня. А с вами, сеньор, — сказал он, обращаясь ко мне, — вы помните, сегодня я еще встречусь. А теперь можете ехать.Спустившись с пригорка, я увидел, что всадники, стараясь не отстать от своего предводителя, поспешно вскочили на лошадей. Вскоре раздался шум листвы, и группа вооруженных бандитов скрылась за деревьями. Я осторожно поднял с валуна лежащий на нем «энфилд», проверил магазин и сунул оружие в кобуру.Лицо Ван Хорна приобрело сероватый оттенок.— Не знаю, как тебя, а меня он уже достал. Этот тип совсем обнаглел, — сказал он.— Мягко сказано, — заметил я.Тем временем телега, на которой сидел Янош, въехала на склон и остановилась рядом с нами.— А я думал, что вы уже на руднике. Что случилось? Возникли проблемы? — спросил он.— Можно сказать, что да, — ответил я.Ван Хорн натужно рассмеялся. Особой радости в его смехе я не уловил. * * * Место, где располагался рудник, представляло собой небольшое плато, упиравшееся в огромную скалу. Чела де Ла Плата, завидев нас, на лошади подъехала к нам и остановилась рядом с Ван Хорном, возглавлявшим нашу процессию.Не знаю, что она ему сказала, но в ответ Ван Хорн взял руку Челы в свою и доверительно улыбнулся.— Обещаю вам: все будет хорошо. Он вовсе не намерен нарушить данное вам слово.Напряжение сошло с лица Челы, она, натянув поводья и показывая нам дорогу, двинулась в глубь плато. Проехав немного, она остановила лошадь и спрыгнула на землю. Серебряный рудник представлял собой вскрытое штольней месторождение. В горной скале зияла огромная дыра, а рядом, выбрасывая в воздух клубы дыма, пыхтел старый паровой двигатель. Очевидно, основной источник энергии, подумал я.Вода, по нескольким стокам спускаясь с горы, по деревянным желобам поступала под открытый со всех сторон большой обветшалый навес, где и происходила переработка руды.Там, как я сумел заметить, вовсю кипела работа. Периодически из штольни двое по пояс обнаженных батраков выкатывали тележки с рудой и по ржавым рельсам толкали их под уклон к месту переработки.Под навесом из всего технологического оборудования стояла лишь одна паровая дробилка, жар от печи которой делал рабочие условия почти невыносимыми. Вода сливалась в огромный бак с обычными промывочными лотками. Во избежание протечек бак был облицован толстым слоем глины. Шестеро по пояс голых рабочих трясли в руках лотки, промывая измельченную породу, а мальчик по команде периодически окатывал их водой из ведра.— Как видите, — сказала Чела, — наша приемы весьма примитивны по сравнению с тем уровнем технологии, к которому вы привыкли.— Ну, это легко поправить, — заверил ее Янош. — Если ваш рудник перспективный и есть возможность получить от него достаточную прибыль, то первое, что мы сделаем, — это оснастим его современным оборудованием.— С какими проблемами вы столкнулись, когда возобновились работы? — спросил я.— Было столько обвалов, что просто не сосчитать.— Подвел крепеж, — со знанием дела произнес Янош. — Что еще можно было ожидать после стольких лет простоя и запустения? У вас есть квалифицированная рабочая сила?— Когда разработка велась полным ходом, на руднике работали многие из местных. Рафаэль Морено, управляющий из гостиницы, будучи еще молодым, служил сменным мастером и взрывником одновременно. Он сейчас отвечает за работы, которые ведутся на поверхности, а Юрадо поставляет нам рабочую силу.Скорее всего, по воле ее брата, подумал я. Янош ничего не сказал, лишь только широко улыбнулся.— Сеньорита, — сказал он, — должен признаться, я с детства страдаю клаустрофобией. Знаю, это удивительно для человека, имеющего деловой интерес в этой отрасли промышленности. Поэтому я прибегаю к помощи настоящих профессионалов, таких, как мистер Киф.— То есть вы будете курить сигару, а я тем временем займусь осмотром шахты, — заметил я.— Верно, — подтвердил Янош, и на его лице появилась самодовольная улыбка. — Мое преимущество перед вами не только в возрасте, но и в том положении, которое я занимаю, мистер Киф. Заберусь на валун и понаслаждаюсь этим сказочным ландшафтом. Буду думать, как вы там, в темноте.— Тогда позвольте мне провести вас в шахту, сеньор Киф. И вас, святой отец, — произнесла Чела де Ла Плата с улыбкой.Оставив Яноша загорать на солнце, мы шагнули в темную штольню. * * * На шахте компании «Хермоза» работало много уголовников, отбывавших свои сроки в местной федеральной тюрьме, остальные работники были из числа демобилизованных из революционной армии. Этакий постоянно кипящий котел воды. Рабочие условия были тяжелыми, отчего все валились с ног от усталости. Руководство компании все же удосужилось установить на шахте систему вентиляции: недостаток кислорода для работающих под землей равноценен смерти.Сделав шаг в глубину штольни, я почувствовал: здесь не хватает кислорода. Это дало мне повод еще раз продемонстрировать Челе де Ла Плата свои знания горного дела.— А что у вас с вентиляцией?— Неделю или две назад при очередном обвале вентиляционный ствол завалило породой. Морено сказал, что на его очистку потребуется много времени, так что мы решили пока не останавливать работы.— Должно быть, он предупредил вас, как это опасно?— У нас всего не хватает, сеньор. Времени, денег, а чтобы больше заработать, нужно много руды. Замкнутый круг.Свернув за угол, мы попали в настоящее царство теней. В нишах, вырубленных по бокам штольни, тускло мерцали свечи. Впереди мы увидели двух изможденных, покрытых толстым слоем пыли рабочих, толкавших по рельсам тележку, доверху нагруженную рудой. Чтобы дать им возможность проехать, нам пришлось прижаться к стене штольни.— Как вы видите, условия здесь очень тяжелые. Из-за жуткой жары люди, пробыв час-два под землей, вынуждены выбираться на свежий воздух.— Полагаю, как сказал мистер Киф, нормальная система вентиляции позволила бы успешно решить эту проблему, — обнадеживающе заметил Ван Хорн.Наконец мы дошли до развилки штольни, и Чела остановилась.— Здесь два основных забоя. Какой из них вы хотели бы осмотреть?— Тот, в котором находится Морено. Я хотел бы с ним переговорить.— Тогда идемте в тот, который мы прозвали «старухой». Морено обычно работает в нем.Чела сняла с крюка, вбитого в стену, горящую лампу и, освещая путь и осторожно переставляя ноги, двинулась по постепенно суживающемуся проходу. Я уже начал ощущать легкую вибрацию вокруг — явный признак, что где-то рядом ведутся работы. В конце туннеля забрезжил свет, и вскоре мы оказались в невысокой пещере, освещенной двумя шахтерскими лампами.Около пятнадцати рабочих, орудуя кирками с короткими рукоятями, вгрызались в горную породу. Еще четверо собирали руду в плетеные корзины и высыпали ее в стоящую рядом тележку. Из-за пыли и духоты дышать в забое было почти невозможно. Один из тех, кто долбил породу, оторвавшись от работы, подошел к нам. В этом человеке, несмотря на покрывавшую его лоб широкую повязку и густую черную пыль, осевшую на его лице, я узнал Морено.— Сеньорита! — кивнув, смущенно воскликнул он.— Ответь на все вопросы, которые задаст тебе мистер Киф, — распорядилась Чела.Морено нерешительно посмотрел на меня. В этот момент в углу забоя посыпалась порода, и один из рабочих прыжком отскочил в сторону.— Надо бы улучшить крепь, — заметил я.Ничего не ответив. Морено вынул нож, ткнул лезвием в стоящую рядом деревянную опору и показал мне трухлявую щепу.— Видите, древесина старая и вся иссохла. Того и гляди, вся гора обрушится на наши головы. Стоит только кашлянуть — и порода снова начнет осыпаться.— Именно поэтому добыча руды ведется вручную?— Вибрация от машины может вызвать полный обвал.Я задал ему еще пару профессиональных вопросов, касающихся анализа рудных проб, а затем мы покинули забой.Дойдя до развилки штольни, Чела спросила меня:— Хотите взглянуть на другой забой? Мы называем его «сумасшедший».Необходимости в этом не было, но нужно было играть свою роль до конца, поэтому я согласился. Честно говоря, мне уже давно хотелось выбраться из этого ада.— Да, конечно, — сказал я. — Обещаю, что не задержу вас, сеньорита.— Высота прохода в «сумасшедшем» в некоторых местах не больше четырех футов, — предупредила она Ван Хорна. — Вам будет сложно туда пробраться, святой отец. Да и необходимости в этом нет.— Тогда я подожду вас здесь, — ответил он.До этого, продвигаясь по штольне, Ван Хорн несколько раз задел головой крепежные балки, подпиравшие ее потолок, и причиной тому был не только его огромный рост.Оставив священника одного, мы с Челой шагнули в проход. Поначалу он мне показался таким же, как и предыдущий. Хотя Чела и предупредила, что проход низкий, я никак не ожидал, что высота его уменьшится так стремительно. Я вновь ощутил вибрацию — значит, забой уже рядом. Вновь мимо нас, почти касаясь крепежной кровли, с грохотом прокатила груженная рудой тележка. Пропустив ее, мы двинулись дальше по туннелю, в самом конце которого уже виднелся слабый свет.Чем дальше, тем громче становились недовольные крики, доносившиеся из забоя. Войдя в него, я сразу же понял, от кого они исходили. Юрадо, лицо и торс которого были покрыты толстым слоем грязи, неистово размахивая плеткой, хлестал по ногам рабочих, загружавших рудой корзины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23