Там реки исчезали вблизи ледников,
при этом не было видно ни воды, ни льда.
Он слышал слова старой песни, вспоминал знакомую мелодию,
но не мог вспомнить, кто она -- поющая во тьме.
Голос звучал в жуткой, невообразимой пустоте:
У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть...
Король сказал: "Повешу тебя в полночь,
коль твои птицы не исполнят точно
моих желаний трех..."
И тут его осенила догадка. Перехватывающее дыхание,
пугающее ощущение холодного ужаса и что-то жалящее, похожее на
звук, пронзающий его мозг как осколок замороженной стали. На
мгновение он увидел массивные пики льда, сверкавшие как
вулканическое стекло в ржавом сумраке; ниже вздымалась
заостренная поверхность пустого антигравитационного купола,
нависавшего над долиной. Сквозь стелющийся туман призрачно
светились огни, густо росли деревья, полные цветов и плодов,
образуя сказочные сады, словно парящие в воздухе.
На фоне темного утеса выделялась разрушенная крепость.
И еще что-то. Какое-то изображение, какой-то удар... волна
темноты, стремительно распространяющаяся во всех направлениях.
Она обдала его холодом, а затем исчезла прежде, чем он смог
определить, откуда она появилась и почему пропала, подобно
черному цветку, превратившемуся в мертвое семя.
Ему стало трудно дышать, и он почувствовал испуганное
дрожание руки Никоса в своей.
"Что это?" -- повернулся он к Крей, которая вскочила на
ноги и направилась к
ним.
"Ник.."
Тот вопросительно смотрел на Люка. Затем высвободил свои
руки и не без некоторого удивления перевел взгляд на них.
"У тебя были судороги", -- Крей опустилась на колени,
проверяя показания измерительных приборов, расположенных на
груди Никоса.
"Что случилось? -- спросил Люк. -- Что ты почувствовал?"
"Ничего, -- покачал головой Никос. -- Я не вспомнил ничего
неприятного. Я постоянно ощущал руки Люка, а затем состояние
транса исчезло, и мои руки высвободились".
"Тебе удалось что-нибудь увидеть?" -- спросила Лея. Крей
продолжала проверять приборы.
"Мне кажется, это был Белзавис", -- Люк потер виски.
Случалось, он ощущал пульсацию, используя Силу, чтобы пробить
какой-нибудь барьер или услышать нечто, лежащее за пределами
человеческого сознания; но та боль, которую он испытывал
сейчас, была другой. "Над вулканической долиной возвышался
купол, удерживаемый с помощью антигравитации. Белзавис --
единственное подобное место".
"Но купол был построен около двенадцать лет тому назад, --
заметила Крей, -- Никос тогда еще был ребенком".
Люк размышлял, пытаясь определить, откуда взялось это
изображение. Почему он почувствовал себя испуганным,
подавленным?.. Почему ему показалось, что он уже видел это
когда-то, но забыл? "Это еще не все, -- продолжал он. --
Туннели, которые он помнит, могут быть геотермическими
вентиляционными ходами. Я думаю, что вулканические долины были
джунглями до того, как туда пришли компании, занимающиеся
торговлей фруктами".
Он бросил взгляд на Крей. Ее руки оставались на плечах
Никоса, она внимательно вглядывалась в его лицо.
Отсутствовала какая-либо визуальная, слуховая или
обонятельная память. Лишь простое знание того, что было.
В его мозгу оставалось ощущение чего-то забытого, но когда
он приближался к этому воспоминанию, оно исчезало, как свет с
поверхности воды.
"Белзавис находится на границе Сектора Сенекс", --
продолжал Люк через некоторое время. "Он расположен на огромном
расстоянии от Йетума. Ты не знаешь, Крей, как называется
долина, где построен купол?"
"В ледниках есть две или три вулканических долины с
куполами, -- проговорила Крей. -- Купола представляют собой
стандартный световой усилитель с антигравитационными системами
для снятия напряжения. "Бретфлен Корпорейшен" построила первый
из них двенадцать или четырнадцать лет тому назад над
Плавалом".
Она остановилась, как бы услышав впервые слово "Плавал".
"Плеттвелл, Колодец Плетта, -- поправила ее Лея, -- Шахта
Плетт".
"Когда там появились колонии?"
Лея покачала головой. "Мы попросим Арту ответить точно,
но, по крайней мере, лет двадцать пять или тридцать тому назад.
Девятый квадрант хорошо изолирован. Находящиеся там системы
достаточно хорошо удалены. Это место было бы идеальным для
Рыцарей Джедаев, решивших спрятать там свои семьи,
подвергавшиеся опасности со стороны Императора".
Лея встала. В своем белом плаще с рельефно ниспадавшими
складками она казалась мерцающей скульптурой.
"Они спрятали детей в шахте, -- проговорила она. -- А
после этого они исчезли, и теперь неизвестно, кто они были".
Лея нахмурилась и вновь предстала в роли озабоченного
дипломата. "Белзавис является независимым союзником Республики,
-- сообщила она. -- Они стараются жить уединенно, возможно,
оберегая секрет местного сорта кофе и шелка. Но я думаю, они
позволят мне ознакомиться с имеющейся у них информацией. Мы с
Хэном можем воспользоваться Фальконом и вернуться обратно еще
до окончания Часа Встреч. Мне кажется, там будет замечательно,
-- задумчиво добавила она. -- Интересно, как дети..."
"Только не это!" -- Люк схватил ее за рукав, словно
пытаясь физически удержать ее. Лея и Крей замерли от удивления,
но он со странной настойчивостью повторил: "Не надо брать с
собой детей!"
В следующее мгновение он сам удивился своей горячности и
попытался определить причину своего испуга.
Единственным его ощущением было предчувствие чего-то
плохого, что может произойти, -- некое видение темноты, которая
съеживается и собирается в одну точку.
Он покачал головой. "В любом случае, если там такие люди,
как Драб Маккам, там детям не место".
"Не волнуйся", -- голос Леи прозвучал успокаивающе. Вслед
за Люком ее глаза остановились на привязанной ремнями фигуре,
продолжавшей издавать невнятные звуки. По экранам мониторов
пробегали хаотичные блики красного и желтого цвета. "Мы будем
осторожны, -- тихо добавила она, -- но мы найдем их, Люк. Или
же узнаем, куда они исчезли".
В безмолвном сиянии световых шаров, играющем на ее
белоснежном плаще, Лея спустилась вниз и погрузилась в бархат
иторианской ночи, нарушаемой праздничной иллюминацией.
Глава 3
Таттуин.
Пустыня. Пронизывающий ночной холод. Ветер стих, и
осталась одна темнота. Люк лежал, глядя на низкую саманную арку
потолка своей комнаты, едва видимую в тусклом свечении датчиков
на конденсаторе влаги, находящемся во дворе за окном.
Ночную тишину заполняли уютные убаюкивающие звуки домашней
техники. Пощелкивал аппарат по изготовлению йогуртов тетушки
Беру, жужжала гидропонная установка дядюшки Оуэна, тихонько
шумела охранная сигнализация.
Почему же ночь казалась такой настороженно-молчаливой?
Почему в груди теснился ужас, предчувствие какого-то
чудовищного преступления, призрак которого медленно приближался
из мрака?
Он встал с кровати, накинул на плечи одеяло. Ступеньки
были слишком высокими для его замерзших детских ног. Запах
пустыни раздражал ноздри, холод неприятно щекотал лицо.
Люк был еще очень юн.
За лестницей, на которой он стоял, за погруженным в сон
двором фермы расстилалась неподвижная пустыня. Огромные звезды
горели на совершенно темном небе каким-то сумасшедшим огнем.
Он смотрел на бесконечную пустыню, с ее дюнами и
солончаками, бесформенную, словно затаившуюся в темноте.
Она таила в себе опасность. Огромная и ужасная опасность,
неотвратимо приближающаяся к одинокому дому.
Люк проснулся.
Широко открытыми глазами смотрел он на высокие арки и
вычурные подвески в виде стеклянных виноградных лоз. Ажурные
цветы прикрывали окна и световые шары среди деревьев во дворе,
отбрасывая на стены кружевные тени. Стояла глубокая ночь, но
отовсюду доносилась музыка. Сотни свадеб, танцы по случаю
воссоединения, песни -- планета веселилась. Вокруг шумел Итор,
в воздухе плыл запах джунглей, медовый и пряный аромат зелени и
десятков распускающихся ночью цветов.
Таттуин...
Почему ему приснился дом его детства? Почему ему снова
привиделась та ночь, когда с замиранием сердца он
предчувствовал приближение опасности? Тогда это были Песчаные
Люди, Тусканские Рейдеры. Один из них оказался у самой ограды и
задел сигнализацию. Дядюшка Оуэн как раз вышел из дома в
поисках Люка, и тут послышался первый отдаленный рев бантха.
Если бы Люк не проснулся заранее, то вряд ли бы им удалось
предупредить нападение Песчаных Людей.
Почему же и на этот раз он ощущал такое же напряженное
молчание, словно предвещавшее приближение зла?
Что же почувствовал он в момент сеанса с Никосом, когда
коснулся хранящихся в его электронном мозгу воспоминаний?
Люк встал с постели и, обернувшись простыней как в
детстве, подошел к окну.
-- Есть птица, что поет в ночи для королевы. --
Лея и Хэн уехали. Они использовали нападение Драба Маккама
в качестве предлога для отъезда, выразив обеспокоенность за
судьбу своих детей. Вожди иторианцев согласились с тем, что
время их визита следует сократить и они должны вернуться на
Корускант, так как невозможно гарантировать их безопасность.
Сам же Драб Маккам оставался на попечении Томла Эла. Он
по-прежнему пребывал во власти своих непонятных никому видений.
Арту-Дету уехал вместе с Хэном и Леей, так как могла
возникнуть потребность в его огромных компьютерных
возможностях. Люк это понимал. Суетливый же и обстоятельный
Си-Трипио был необходим здесь, для выполнения той странной и
трудной задачи, которая и привела Люка на Итор. Для совместной
работы с Крей Мингла и иторианскими докторами по интегрированию
Никоса Марра обратно в человека требовался именно такой
коммуникативный робот -- переводчик.
Но сейчас Люку был необходим Арту.
У него появилась новая идея.
Перекинув простыню через плечо, он направился к двери.
Си-Трипио, находившийся в пустой столовой Дома Гостей,
включился в тот самый момент, когда Люк появился на пороге.
Глаза робота сверкали в темноте, как круглые желтые луны. Люк
жестом руки успокоил его: "Все в порядке, Трипио".
"Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мастер Люк?"
"Спасибо, не сейчас".
Робот опять опустился на стул, и Люк, спускаясь по
ступенькам к наружной двери и пересекая террасу в темноте думал
о том, что Трипио наверняка не отключился. Трипио было
свойственно поистине человеческое любопытство.
Как и Си-Трипио, Никос Марр пребывал в одном из помещений,
выделенных для него и Крей, находясь в выключенном режиме, что
для робота равнозначно состоянию покоя. Как и Трипио, он
повернул голову на тихие шаги Люка.
"Люк? -- Крей снабдила его особо чувствительными
модуляторами голоса, который прозвучал сейчас как шепот, но
громче шелеста синих листьев за окнами. Никос встал и подошел к
люку. Его руки и плечи в призрачном освещении отливали тусклым
серебром. -- Что это было?"
"Я не знаю, -- ответил Люк. Они прошли в маленькую
столовую, где он проводил с Никосом свой сеанс. Люк отстегнул
футляр светового шара, и треугольный пучок желтоватого света
упал на красную поверхность деревянного стола. -- Сон. А может
быть, предчувствие". Он готов был спросить: "Ты видишь сны?" --
но вспомнил неприятную темную пустоту мозга Никоса и промолчал.
Он не был уверен, понималли его ученик разницу между
восприятием человека и его знаниями, понимал ли он вполне, что
он потерял, когда он сам и его сознание были трансформированы.
Вместо этого он поинтересовался: "Как ты осознаешь
компьютеризованную сторону своего существования?"
Человек в этом случае нахмурил бы брови, прижал бы большой
палец к губам, почесал бы за ухом, -- в общем, сделал бы
что-нибудь в этом роде. Никос же ответил незамедлительно с
исполнительностью механизма: "Я знаю, что она есть. Если бы вы
спросили меня о величине корня квадратногоиз "пи" или об
отношении длины световых волн к частоте, я без колебания
ответил бы вам".
"Ты можешь генерировать произвольные числа?"
"Конечно".
Конечно.
"Когда я зондировал твой мозг и коснулся твоих
воспоминаний о планете детства, я почувствовал -- мне что-то
мешает. Ко мне что-то тянулось, пыталось достать... что-то
злое, что-то..." Произнося это вслух, он понимал
теперь, что он ощущал. "Что-то осознанное. Ты бы мог войти
в рецептивный транс, как бы медитируя с Силой, открыть ей свой
разум и... образовать произвольный числа? Случайные координаты?
Я дам тебе графический терминал -- здесь есть один... Ты
проходил обучение Джедая, -- продолжал Люк, опершись о стол и
глядя прямо в голубые искусственные глаза Никоса. -- Ты
знаешь... ощущение, тяжесть и руку Силы, хоть ты и не можешь
пользоваться ею сейчас. Мне нужно найти эту... эту помеху.
Определить ту волну темноты, которую я почувствовал. Ты можешь
это сделать?"
Никос неожиданно улыбнулся, и это была улыбка человека,
которого знал Люк. "Не имею ни малейшей уверенности, -- заявил
он, -- но мы, конечно, можем попробовать".
Утром, извинившись, Люк отказался от экспедиции к водопаду
Дессиар -- одному из наиболее красивых мест Итора. Эту
экспедицию организовал Томла Эл для него, Крей и Никоса. Когда
они уехали, он разыскал Умво Мулиса. Высокий вождь иторианцев
серьезно выслушал его не совсем понятную просьбу и пообещал
сделать все возможное, чтобы выполнить ее. Затем Люк спустился
к клинике, где находился напичканный обезболивающими средствами
Драб Маккам. Было очевидно, что ему так и не удалось вырваться
из своих кошмаров.
"Убью! -- закричал он, натянув сдерживающие его ремни и
хватая Люка когтистой рукой. Взгляд его голубых глаз был полон
ярости. -- Это все отрава! Я вижу тебя! Вокруг тебя темнота! Ты
-- это он! Ты -- это он!" Его выгибало дугой. Вопли его,
казалось, исходили из самой глубины его тела, кромсаемого
какой-то дьявольской мясорубкой.
Люку уже приходилось ранее преодолевать темные стороны
разума, как чужого, так и своего собственного, и сталкиваться с
гораздо большим злом, чем может быть известно человеку, следуя
по пути Силы... И бывало так трудно не свернуть в сторону...
"Этой ночью мы даже попытались дать ему яррок, -- сказала
дежурная врач -- изящная иторианка в красивом зеленовато-желтом
костюме и накинутом сверху красном плаще. -- Но, очевидно,
дозы, принимавшиеся им ранее и позволившие добраться сюда,
сделали его организм сверхчувствительным. Мы повторим нашу
попытку через четыре-пять дней".
Люк бросил взгляд на искаженное гримасой лицо.
"Как вы можете видеть, -- пояснила врач, -- ощущение боли
и страха медленно ослабевает. Оно уменьшилось до девяносто трех
процентов -- а было сто. Конечно, это слишком много, но лучше,
чем ничего".
"Его! Его! Его!" -- брызги слюны летели на грязную седую
бороду Драба Маккама.
Кого?
"Я бы не советовала пытаться выйти на связь с его мозгом,
пока процентная величина не снизится до пятидесяти", -- сказала
иторианка.
"Я согласен с вами", -- спокойно ответил Люк.
"Убить вас всех!"
И: "Они собираются..."
"Вы записывали все, что он говорил?"
"О, да, -- иторианка смотрела на Люка большими глазами
цвета меди. -- Запись можно получить в отделе мониторинга в
конце зала. Нам эти записи непонятны. Может быть, вам они
принесут больше пользы".
Но это оказалось не так. Люк прослушал все записанное --
все невообразимые варианты рычания и криков, фрагментов слов, о
которых можно было лишь догадываться, и раздающиеся время от
времени вопли: "Соло! Соло! Ты меня слышишь? Дети... Зло...
Собираются здесь... Убьет нас всех".
"Пунктуация -- это все" -- мрачно подумал Люк, снимая
наушники. Содержится ли здесь одна мысль или их три? Или же все
это -- только результат его кошмарных видений?
Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные
этим утром при использовании графического терминала. На одной
стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была
приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже
центральный компьютер. Люк не мог еще толком объяснить, что все
это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление
выбрано верно.
В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не
сдержал улыбки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
при этом не было видно ни воды, ни льда.
Он слышал слова старой песни, вспоминал знакомую мелодию,
но не мог вспомнить, кто она -- поющая во тьме.
Голос звучал в жуткой, невообразимой пустоте:
У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть...
Король сказал: "Повешу тебя в полночь,
коль твои птицы не исполнят точно
моих желаний трех..."
И тут его осенила догадка. Перехватывающее дыхание,
пугающее ощущение холодного ужаса и что-то жалящее, похожее на
звук, пронзающий его мозг как осколок замороженной стали. На
мгновение он увидел массивные пики льда, сверкавшие как
вулканическое стекло в ржавом сумраке; ниже вздымалась
заостренная поверхность пустого антигравитационного купола,
нависавшего над долиной. Сквозь стелющийся туман призрачно
светились огни, густо росли деревья, полные цветов и плодов,
образуя сказочные сады, словно парящие в воздухе.
На фоне темного утеса выделялась разрушенная крепость.
И еще что-то. Какое-то изображение, какой-то удар... волна
темноты, стремительно распространяющаяся во всех направлениях.
Она обдала его холодом, а затем исчезла прежде, чем он смог
определить, откуда она появилась и почему пропала, подобно
черному цветку, превратившемуся в мертвое семя.
Ему стало трудно дышать, и он почувствовал испуганное
дрожание руки Никоса в своей.
"Что это?" -- повернулся он к Крей, которая вскочила на
ноги и направилась к
ним.
"Ник.."
Тот вопросительно смотрел на Люка. Затем высвободил свои
руки и не без некоторого удивления перевел взгляд на них.
"У тебя были судороги", -- Крей опустилась на колени,
проверяя показания измерительных приборов, расположенных на
груди Никоса.
"Что случилось? -- спросил Люк. -- Что ты почувствовал?"
"Ничего, -- покачал головой Никос. -- Я не вспомнил ничего
неприятного. Я постоянно ощущал руки Люка, а затем состояние
транса исчезло, и мои руки высвободились".
"Тебе удалось что-нибудь увидеть?" -- спросила Лея. Крей
продолжала проверять приборы.
"Мне кажется, это был Белзавис", -- Люк потер виски.
Случалось, он ощущал пульсацию, используя Силу, чтобы пробить
какой-нибудь барьер или услышать нечто, лежащее за пределами
человеческого сознания; но та боль, которую он испытывал
сейчас, была другой. "Над вулканической долиной возвышался
купол, удерживаемый с помощью антигравитации. Белзавис --
единственное подобное место".
"Но купол был построен около двенадцать лет тому назад, --
заметила Крей, -- Никос тогда еще был ребенком".
Люк размышлял, пытаясь определить, откуда взялось это
изображение. Почему он почувствовал себя испуганным,
подавленным?.. Почему ему показалось, что он уже видел это
когда-то, но забыл? "Это еще не все, -- продолжал он. --
Туннели, которые он помнит, могут быть геотермическими
вентиляционными ходами. Я думаю, что вулканические долины были
джунглями до того, как туда пришли компании, занимающиеся
торговлей фруктами".
Он бросил взгляд на Крей. Ее руки оставались на плечах
Никоса, она внимательно вглядывалась в его лицо.
Отсутствовала какая-либо визуальная, слуховая или
обонятельная память. Лишь простое знание того, что было.
В его мозгу оставалось ощущение чего-то забытого, но когда
он приближался к этому воспоминанию, оно исчезало, как свет с
поверхности воды.
"Белзавис находится на границе Сектора Сенекс", --
продолжал Люк через некоторое время. "Он расположен на огромном
расстоянии от Йетума. Ты не знаешь, Крей, как называется
долина, где построен купол?"
"В ледниках есть две или три вулканических долины с
куполами, -- проговорила Крей. -- Купола представляют собой
стандартный световой усилитель с антигравитационными системами
для снятия напряжения. "Бретфлен Корпорейшен" построила первый
из них двенадцать или четырнадцать лет тому назад над
Плавалом".
Она остановилась, как бы услышав впервые слово "Плавал".
"Плеттвелл, Колодец Плетта, -- поправила ее Лея, -- Шахта
Плетт".
"Когда там появились колонии?"
Лея покачала головой. "Мы попросим Арту ответить точно,
но, по крайней мере, лет двадцать пять или тридцать тому назад.
Девятый квадрант хорошо изолирован. Находящиеся там системы
достаточно хорошо удалены. Это место было бы идеальным для
Рыцарей Джедаев, решивших спрятать там свои семьи,
подвергавшиеся опасности со стороны Императора".
Лея встала. В своем белом плаще с рельефно ниспадавшими
складками она казалась мерцающей скульптурой.
"Они спрятали детей в шахте, -- проговорила она. -- А
после этого они исчезли, и теперь неизвестно, кто они были".
Лея нахмурилась и вновь предстала в роли озабоченного
дипломата. "Белзавис является независимым союзником Республики,
-- сообщила она. -- Они стараются жить уединенно, возможно,
оберегая секрет местного сорта кофе и шелка. Но я думаю, они
позволят мне ознакомиться с имеющейся у них информацией. Мы с
Хэном можем воспользоваться Фальконом и вернуться обратно еще
до окончания Часа Встреч. Мне кажется, там будет замечательно,
-- задумчиво добавила она. -- Интересно, как дети..."
"Только не это!" -- Люк схватил ее за рукав, словно
пытаясь физически удержать ее. Лея и Крей замерли от удивления,
но он со странной настойчивостью повторил: "Не надо брать с
собой детей!"
В следующее мгновение он сам удивился своей горячности и
попытался определить причину своего испуга.
Единственным его ощущением было предчувствие чего-то
плохого, что может произойти, -- некое видение темноты, которая
съеживается и собирается в одну точку.
Он покачал головой. "В любом случае, если там такие люди,
как Драб Маккам, там детям не место".
"Не волнуйся", -- голос Леи прозвучал успокаивающе. Вслед
за Люком ее глаза остановились на привязанной ремнями фигуре,
продолжавшей издавать невнятные звуки. По экранам мониторов
пробегали хаотичные блики красного и желтого цвета. "Мы будем
осторожны, -- тихо добавила она, -- но мы найдем их, Люк. Или
же узнаем, куда они исчезли".
В безмолвном сиянии световых шаров, играющем на ее
белоснежном плаще, Лея спустилась вниз и погрузилась в бархат
иторианской ночи, нарушаемой праздничной иллюминацией.
Глава 3
Таттуин.
Пустыня. Пронизывающий ночной холод. Ветер стих, и
осталась одна темнота. Люк лежал, глядя на низкую саманную арку
потолка своей комнаты, едва видимую в тусклом свечении датчиков
на конденсаторе влаги, находящемся во дворе за окном.
Ночную тишину заполняли уютные убаюкивающие звуки домашней
техники. Пощелкивал аппарат по изготовлению йогуртов тетушки
Беру, жужжала гидропонная установка дядюшки Оуэна, тихонько
шумела охранная сигнализация.
Почему же ночь казалась такой настороженно-молчаливой?
Почему в груди теснился ужас, предчувствие какого-то
чудовищного преступления, призрак которого медленно приближался
из мрака?
Он встал с кровати, накинул на плечи одеяло. Ступеньки
были слишком высокими для его замерзших детских ног. Запах
пустыни раздражал ноздри, холод неприятно щекотал лицо.
Люк был еще очень юн.
За лестницей, на которой он стоял, за погруженным в сон
двором фермы расстилалась неподвижная пустыня. Огромные звезды
горели на совершенно темном небе каким-то сумасшедшим огнем.
Он смотрел на бесконечную пустыню, с ее дюнами и
солончаками, бесформенную, словно затаившуюся в темноте.
Она таила в себе опасность. Огромная и ужасная опасность,
неотвратимо приближающаяся к одинокому дому.
Люк проснулся.
Широко открытыми глазами смотрел он на высокие арки и
вычурные подвески в виде стеклянных виноградных лоз. Ажурные
цветы прикрывали окна и световые шары среди деревьев во дворе,
отбрасывая на стены кружевные тени. Стояла глубокая ночь, но
отовсюду доносилась музыка. Сотни свадеб, танцы по случаю
воссоединения, песни -- планета веселилась. Вокруг шумел Итор,
в воздухе плыл запах джунглей, медовый и пряный аромат зелени и
десятков распускающихся ночью цветов.
Таттуин...
Почему ему приснился дом его детства? Почему ему снова
привиделась та ночь, когда с замиранием сердца он
предчувствовал приближение опасности? Тогда это были Песчаные
Люди, Тусканские Рейдеры. Один из них оказался у самой ограды и
задел сигнализацию. Дядюшка Оуэн как раз вышел из дома в
поисках Люка, и тут послышался первый отдаленный рев бантха.
Если бы Люк не проснулся заранее, то вряд ли бы им удалось
предупредить нападение Песчаных Людей.
Почему же и на этот раз он ощущал такое же напряженное
молчание, словно предвещавшее приближение зла?
Что же почувствовал он в момент сеанса с Никосом, когда
коснулся хранящихся в его электронном мозгу воспоминаний?
Люк встал с постели и, обернувшись простыней как в
детстве, подошел к окну.
-- Есть птица, что поет в ночи для королевы. --
Лея и Хэн уехали. Они использовали нападение Драба Маккама
в качестве предлога для отъезда, выразив обеспокоенность за
судьбу своих детей. Вожди иторианцев согласились с тем, что
время их визита следует сократить и они должны вернуться на
Корускант, так как невозможно гарантировать их безопасность.
Сам же Драб Маккам оставался на попечении Томла Эла. Он
по-прежнему пребывал во власти своих непонятных никому видений.
Арту-Дету уехал вместе с Хэном и Леей, так как могла
возникнуть потребность в его огромных компьютерных
возможностях. Люк это понимал. Суетливый же и обстоятельный
Си-Трипио был необходим здесь, для выполнения той странной и
трудной задачи, которая и привела Люка на Итор. Для совместной
работы с Крей Мингла и иторианскими докторами по интегрированию
Никоса Марра обратно в человека требовался именно такой
коммуникативный робот -- переводчик.
Но сейчас Люку был необходим Арту.
У него появилась новая идея.
Перекинув простыню через плечо, он направился к двери.
Си-Трипио, находившийся в пустой столовой Дома Гостей,
включился в тот самый момент, когда Люк появился на пороге.
Глаза робота сверкали в темноте, как круглые желтые луны. Люк
жестом руки успокоил его: "Все в порядке, Трипио".
"Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мастер Люк?"
"Спасибо, не сейчас".
Робот опять опустился на стул, и Люк, спускаясь по
ступенькам к наружной двери и пересекая террасу в темноте думал
о том, что Трипио наверняка не отключился. Трипио было
свойственно поистине человеческое любопытство.
Как и Си-Трипио, Никос Марр пребывал в одном из помещений,
выделенных для него и Крей, находясь в выключенном режиме, что
для робота равнозначно состоянию покоя. Как и Трипио, он
повернул голову на тихие шаги Люка.
"Люк? -- Крей снабдила его особо чувствительными
модуляторами голоса, который прозвучал сейчас как шепот, но
громче шелеста синих листьев за окнами. Никос встал и подошел к
люку. Его руки и плечи в призрачном освещении отливали тусклым
серебром. -- Что это было?"
"Я не знаю, -- ответил Люк. Они прошли в маленькую
столовую, где он проводил с Никосом свой сеанс. Люк отстегнул
футляр светового шара, и треугольный пучок желтоватого света
упал на красную поверхность деревянного стола. -- Сон. А может
быть, предчувствие". Он готов был спросить: "Ты видишь сны?" --
но вспомнил неприятную темную пустоту мозга Никоса и промолчал.
Он не был уверен, понималли его ученик разницу между
восприятием человека и его знаниями, понимал ли он вполне, что
он потерял, когда он сам и его сознание были трансформированы.
Вместо этого он поинтересовался: "Как ты осознаешь
компьютеризованную сторону своего существования?"
Человек в этом случае нахмурил бы брови, прижал бы большой
палец к губам, почесал бы за ухом, -- в общем, сделал бы
что-нибудь в этом роде. Никос же ответил незамедлительно с
исполнительностью механизма: "Я знаю, что она есть. Если бы вы
спросили меня о величине корня квадратногоиз "пи" или об
отношении длины световых волн к частоте, я без колебания
ответил бы вам".
"Ты можешь генерировать произвольные числа?"
"Конечно".
Конечно.
"Когда я зондировал твой мозг и коснулся твоих
воспоминаний о планете детства, я почувствовал -- мне что-то
мешает. Ко мне что-то тянулось, пыталось достать... что-то
злое, что-то..." Произнося это вслух, он понимал
теперь, что он ощущал. "Что-то осознанное. Ты бы мог войти
в рецептивный транс, как бы медитируя с Силой, открыть ей свой
разум и... образовать произвольный числа? Случайные координаты?
Я дам тебе графический терминал -- здесь есть один... Ты
проходил обучение Джедая, -- продолжал Люк, опершись о стол и
глядя прямо в голубые искусственные глаза Никоса. -- Ты
знаешь... ощущение, тяжесть и руку Силы, хоть ты и не можешь
пользоваться ею сейчас. Мне нужно найти эту... эту помеху.
Определить ту волну темноты, которую я почувствовал. Ты можешь
это сделать?"
Никос неожиданно улыбнулся, и это была улыбка человека,
которого знал Люк. "Не имею ни малейшей уверенности, -- заявил
он, -- но мы, конечно, можем попробовать".
Утром, извинившись, Люк отказался от экспедиции к водопаду
Дессиар -- одному из наиболее красивых мест Итора. Эту
экспедицию организовал Томла Эл для него, Крей и Никоса. Когда
они уехали, он разыскал Умво Мулиса. Высокий вождь иторианцев
серьезно выслушал его не совсем понятную просьбу и пообещал
сделать все возможное, чтобы выполнить ее. Затем Люк спустился
к клинике, где находился напичканный обезболивающими средствами
Драб Маккам. Было очевидно, что ему так и не удалось вырваться
из своих кошмаров.
"Убью! -- закричал он, натянув сдерживающие его ремни и
хватая Люка когтистой рукой. Взгляд его голубых глаз был полон
ярости. -- Это все отрава! Я вижу тебя! Вокруг тебя темнота! Ты
-- это он! Ты -- это он!" Его выгибало дугой. Вопли его,
казалось, исходили из самой глубины его тела, кромсаемого
какой-то дьявольской мясорубкой.
Люку уже приходилось ранее преодолевать темные стороны
разума, как чужого, так и своего собственного, и сталкиваться с
гораздо большим злом, чем может быть известно человеку, следуя
по пути Силы... И бывало так трудно не свернуть в сторону...
"Этой ночью мы даже попытались дать ему яррок, -- сказала
дежурная врач -- изящная иторианка в красивом зеленовато-желтом
костюме и накинутом сверху красном плаще. -- Но, очевидно,
дозы, принимавшиеся им ранее и позволившие добраться сюда,
сделали его организм сверхчувствительным. Мы повторим нашу
попытку через четыре-пять дней".
Люк бросил взгляд на искаженное гримасой лицо.
"Как вы можете видеть, -- пояснила врач, -- ощущение боли
и страха медленно ослабевает. Оно уменьшилось до девяносто трех
процентов -- а было сто. Конечно, это слишком много, но лучше,
чем ничего".
"Его! Его! Его!" -- брызги слюны летели на грязную седую
бороду Драба Маккама.
Кого?
"Я бы не советовала пытаться выйти на связь с его мозгом,
пока процентная величина не снизится до пятидесяти", -- сказала
иторианка.
"Я согласен с вами", -- спокойно ответил Люк.
"Убить вас всех!"
И: "Они собираются..."
"Вы записывали все, что он говорил?"
"О, да, -- иторианка смотрела на Люка большими глазами
цвета меди. -- Запись можно получить в отделе мониторинга в
конце зала. Нам эти записи непонятны. Может быть, вам они
принесут больше пользы".
Но это оказалось не так. Люк прослушал все записанное --
все невообразимые варианты рычания и криков, фрагментов слов, о
которых можно было лишь догадываться, и раздающиеся время от
времени вопли: "Соло! Соло! Ты меня слышишь? Дети... Зло...
Собираются здесь... Убьет нас всех".
"Пунктуация -- это все" -- мрачно подумал Люк, снимая
наушники. Содержится ли здесь одна мысль или их три? Или же все
это -- только результат его кошмарных видений?
Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные
этим утром при использовании графического терминала. На одной
стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была
приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже
центральный компьютер. Люк не мог еще толком объяснить, что все
это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление
выбрано верно.
В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не
сдержал улыбки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31