- Годится.
- Ладно. Возьми на полке запасные и переоденься в туалете. После
того, как закончишь, покажи Дьюку, где что находится. А ты, Карен, то же
самое проделай с Барбарой. А потом мы соберемся.
Собрались они минут через пять. Хью Фарнхэм уже сидел за столом и
тасовал карты. Когда они расселись, он спросил:
- Кто хочет сыграть в бридж?
- Папочка, ты шутишь?
- Меня зовут Хью. Я не шучу - партия в бридж может здорово успокоить
наши нервы. Потуши сигарету, Дьюк.
- Э... прошу прощения.
- Я думаю, что завтра мы уже сможешь курить. А сегодня я выпустил в
воздух довольно много чистого кислорода, чтобы наружный воздух не
поступал. Видел баллоны в туалетной комнате?
Промежуточная комната, соединяющая оба отсека, была уставлена
баллонами с водой, запасами разного рода. Там же находился унитаз и
тесноватый душ. Здесь же находились воздухозаборники и трубы вентиляции,
сейчас наглухо задраенные. Здесь же помещалась ручная вентиляционная
установка и уловители двуокиси углерода и водяных паров.
- Так значит в них кислород? А я думал там просто сжатый воздух.
- Он бы занял слишком много места. Поэтому мы не можем рисковать даже
сигаретами. Здесь есть небольшой шлюз с датчиками температуры и радиации:
и то и другое снаружи очень велики - счетчик Гейгера трещит как пулемет.
Друзья, я не знаю, сколько нам еще придется просидеть на сжатом кислороде.
Запас его рассчитан на тридцать шесть часов для четырех человек, так что
для шестерых его хватит примерно на двадцать четыре часа. Но это не самое
страшное. Я весь в поту - и вы тоже. До ста двадцати градусов мы еще
сможем терпеть. Если температура поднимется выше, нам придется
использовать кислород для охлаждения убежища. В этом случае нам придется,
возможно, выбирать между жарой и удушьем.
- Папа... То есть Хью, я хотела сказать. Иными словами, ты хочешь
сказать, что мы или поджаримся заживо, или задохнемся?
- Этому не бывать, Карен. Я этого не допущу.
- Если дойдет до этого... я предпочитаю пулю.
- Этого тоже не потребуется. У меня здесь запас снотворного,
достаточный для того, чтобы безболезненно умертвить человек двадцать. Но
мы здесь не для того, чтобы погибнуть. До сих пор нам везло. И если наше
везение продлится еще немного, мы переживем катастрофу. Так что не
настраивайтесь на похоронный лад.
- И как насчет радиоактивности? - спросил Дьюк.
- Ты умеешь читать показания счетчика?
- Нет.
- Тогда поверь мне на слово, что с этой стороны опасность нам пока не
грозит. Теперь насчет сна. В этом отсеке, где лежит Грэйс - женская
половина, другой отсек - для мужчин. Коек только четыре, но этого вполне
достаточно: один из нас постоянно должен наблюдать за температурой и
воздухом, другой, которому тоже не хватает места, должен заботиться о том,
чтобы дежурный не уснул. Тем не менее, сегодняшнюю вахту я беру на себя и
напарник мне не понадобится - я принял декседрин.
- Я буду дежурить.
- Я с тобой.
- Мне совсем не хочется спать.
- Тише, тише! - сказал Хью. - Джо, тебе со мной дежурить нельзя,
потому что тебе придется сменить меня, когда я выдохнусь. Мы с тобой будем
дежурить попеременно до тех пор, пока ситуация не перестанет быть опасной.
Джо пожал плечами и промолчал. Дьюк сказал:
- Тогда, видимо, я буду удостоен этой чести.
- Вы что, считать не умеете? Две койки для мужчин, две - для женщин.
Что остается? Мы можем сложить этот стол и тогда пятый человек может спать
здесь на полу. Джо, доставай одеяла. Пару брось на пол здесь и пару в
туалетной комнате, для меня.
- Уже несу, Хью.
Обе девушки продолжали настаивать на том, чтобы им тоже разрешили
нести вахту. Хью оборвал их.
- Довольно.
- Но...
- Довольно, я сказал, Барбара. Одна из вас спит на койке, другая
здесь, на полу. Дьюк, тебе дать снотворное?
- Никогда не имел такой привычки.
- Не строй из себя железного человека.
- Ну... пусть это будет проверка на ржавчину.
- Хорошо. Джо? Секонал?
- Дело в том, что я так рад тому, что не нужно завтра писать эту
контрольную...
- Приятно слышать, что хоть кто-то из нас чему-то рад. Хорошо.
- Я еще хотел сказать, что сна у меня ни в одном глазу. Вы уверены,
что вам не понадобится моя помощь?
- Уверен. Карен, достань для Джо одну таблетку. Знаешь, где они
лежат?
- Да, и себе я тоже пожалуй возьму. Я не железный человек и милтаун
очень кстати.
- Прекрасно. Барбара, вы пока не пейте снотворного. Может быть мне
еще придется разбудить вас, чтобы вы не давали мне заснуть. Впрочем,
милтаун можете принять. Это обычное успокоительное.
- Пожалуй, ни к чему.
- Как хотите. А теперь всем спать. Сейчас ровно полночь и через
восемь часов на вахту заступят следующие двое.
Через несколько минут все улеглись; Барбара легла на полу. Свет
выключили, оставив только одну лампочку для дежурного. Хью расположился на
одеялах и принялся сам с собой играть в солитер, причем довольно плохо.
Пол снова вздрогнул, опять послышался раздирающий уши рев. Карен
вскрикнула.
Хью мгновенно вскочил. На сей раз удар был не очень силен: он смог
удержаться на ногах. Он поспешил в женский отсек.
- Дочка! Где ты? - Он пошарил рукой по стене и нащупал выключатель.
- Я здесь, папа. Боже, как я испугалась! Я уже почти заснула, как
вдруг - это! Я чуть не свалилась на пол. Помоги мне спуститься.
Он поддержал ее и, спустившись, она прижалась и зарыдала.
- Ну, ну, - приговаривал он, ласково похлопывая ее по спине. - Ты же
у меня смелая, все будет хорошо.
- И вовсе я не смелая. Я все время испытываю глупый страх. Просто я
стараюсь не показывать этого.
- Карен... Я ведь тоже боюсь, так давай не будем показывать этого, а?
Выпей-ка еще таблетку. И запей чем-нибудь покрепче.
- Хорошо. И то и другое. Но мне в этом бункере не уснуть - здесь
слишком жарко и страшно, когда трясет.
- Ладно. Мы можем постелить тебе на полу, там прохладнее. А где твое
белье, девочка моя? Лучше одень его.
- Оно там, наверху, на койке. Но мне это безразлично. Мне просто
нужно, чтобы кто-нибудь был рядом. А впрочем, нет. Лучше я оденусь, а то
Джозеф будет шокирован, когда проснется.
- Сейчас, подожди. Вот твои трусики. А куда же делся лифчик?
- Может быть, свалился на пол?
Хью пошарил внизу.
- Нет, и здесь нету.
- Ну и черт с ним. Джо может и отвернуться. Я хочу выпить.
- Хорошо. Джо - настоящий джентльмен.
Дьюк и Барбара сидели на одеяле, на котором она лежала. Оба выглядели
очень неважно. Хью спросил:
- А где Джо? Он не ранен?
Дьюк усмехнулся.
- Хочешь посмотреть на "спящую невинность"? Вон там, на верхней
полке.
Хью обнаружил своего заместителя лежащим на спине, громко храпящим и
таким же некоммуникабельным, как Грэйс Фарнхэм.
- Если не ошибаюсь, доктор Ливингстон свернулся калачиком у него на
груди.
Хью вернулся в первый отсек.
- На сей раз взрыв был гораздо более удален от нас. Я очень рад, что
у Джо есть возможность выспаться.
- А по мне, так взрыв был чертовски близко. И когда только у них
кончатся эти проклятые ракеты?
- Я думаю, скоро. Друзья, мы с Карен только что организовали клуб "Я
тоже боюсь" и собираемся отпраздновать его учреждение небольшим
возлиянием. Еще кандидаты в члены клуба есть?
- Я почетный член!
- И я тоже, - поддержала Барбара.
- Еще бы!
Хью извлек откуда-то бумажные стаканчики и бутылку шотландского
виски, а также секонал и милтаун.
- Принесите, кто-нибудь, воды.
- Я не хочу, чтобы какая-нибудь вода мешалась со столь благородным
напитком.
- А я, пожалуй, разбавлю, - сказала Барбара. - Как, все-таки, жарко.
- Отец, какая сейчас у нас температура?
- Дьюк, в туалетной есть термометр. Будь добр, сходи и посмотри.
- Конечно. А можно мне потом тоже принять снотворное?
- Ради бога, - Хью дал Карен еще одну капсулу секонала и таблетку
милтауна, затем посоветовал Барбаре тоже принять милтаун, решив, что
декседрин слишком возбудил его. Вернулся Дьюк.
- Сто четыре градуса, - объявил он. - Я еще немного отвернул вентиль.
Правильно?
- Скоро нам придется отвернуть его еще больше. Вот твои таблетки,
Дьюк - двойная доза секонала и милтауна.
- Спасибо, - Дьюк проглотил таблетки и запил их виски. - Пожалуй, я
тоже лягу на полу. Кажется, это самое прохладное место в доме.
- Логично. Ну, хорошо, давайте ложиться. Дадим таблеткам возможность
проявить себя.
Хью сидел с Карен до тех пор, пока она не уснула, затем осторожно
убрал руку, которую она продолжала сжимать во сне и вернулся на пост.
Температура поднялась еще на два градуса. Он еще больше отвернул вентиль
на баллоне с кислородом, но, услышав прощальное шипение остатков газа,
покачал головой, взял гаечный ключ и перешел к другому баллону. Перед тем
как начать отворачивать клапан, он присоединил к нему шланг, который
тянулся в жилой отсек. Отвернув вентиль, он уселся на одеяла и опять
принялся играть сам с собой в солитер.
Через несколько минут на пороге появилась Барбара.
- Что-то мне не спится, - сказала она. - Можно составить вам
компанию?
- Вы плакали?
- А что, заметно? Прошу прощения.
- Садитесь. Хотите сыграть?
- Давайте, сыграем. В общем-то мне просто не хочется быть одной.
- А мы с вами поговорим. Может быть выпьете еще?
- С удовольствием! А может быть, не стоит тратить виски понапрасну?
- У нас его очень много. Да и к тому же, когда его и пить-то, если не
в такую ночь? Но помните одно: мы оба должны следить за тем, чтобы другой
не уснул.
- Хорошо. Буду стараться не дать вам заснуть.
Они выпили, смешав скотч с водой из бака. Было так жарко, что им
показалось, что виски выходит из тела с потом быстрее, чем они успевают
пить его. Хью еще немного увеличил количество кислорода, и тут заметил,
что потолок неприятно горяч.
- Барбара, должно быть, над нами горит дом. Потому что потолок - слой
бетона толщиной в тридцать дюймов, да над ним еще фута два почвы.
- Как вы думаете, какая температура там, снаружи?
- Трудно сказать. Вероятно, мы находимся недалеко от эпицентра
взрыва. - Он еще раз пощупал потолок. - Я сделал эту штуку более чем
прочной - потолок, стены и пол представляют собой сплошную бетонную
коробку, усиленную стальной арматурой. И правильно. У нас еще могут быть
затруднения с дверьми. Этот жар... К тому же, их вполне могло заклинить
взрывом.
- Так мы в ловушке? - тихо спросила она.
- Нет, нет. В полу этой комнатки есть люк, ведущий в туннель,
защищенный бетоном. Он выходит в канаву за садом. В случае чего мы
пробьемся - у нас есть лом и гидравлический отбойный молоток - даже если
выход завален и покрыт вулканическим стеклом. Это меня не тревожит; меня
тревожит другое - сколько мы еще продержимся здесь, внутри... и будет ли
безопасно выйти наружу.
- А как с радиоактивностью?
Он поколебался.
- Барбара, какая вам разница. Вам что-нибудь известно о радиации?
- Конечно. В колледже я в основном занималась ботаникой. И в
генетических экспериментах мне приходилось пользоваться изотопами. Хью,
мне легче будет узнать самое худшее, чем пребывать в неведении - из-за
этого-то я и плакала.
- М-м-м... Положение гораздо хуже, чем я сказал Дьюку. - Он указал
большим пальцем через плечо. - Счетчик вон там, за бутылками. Сходите,
посмотрите.
Она отправилась к счетчику и некоторое время оставалась у него.
Вернувшись, она молча села.
- Ну, как? - спросил он.
- Можно, я выпью еще немного?
- Конечно! - Он налил ей виски и разбавил его.
Она глотнула виски и тихо сказала:
- Если радиация не начнет уменьшаться, то к утру дойдет до красной
черты. - Она нахмурилась. - В принципе, конечно, это еще не предел. Если я
правильно помню, то тошнить нас начнет не раньше, чем на следующий день.
- Да. Но излучение скоро начнет спадать. Вот почему меня больше
беспокоит жара. - Он взглянул на термометр и еще немного приоткрыл
вентиль. - Сейчас работает батарейный поглотитель; не думаю, что нам стоит
в такой жаре крутить ручной воздухоочиститель. Одним словом, о це-о-два
начнем беспокоиться только тогда, когда станем задыхаться.
- Резонно.
- Давайте не будем больше говорить о подстерегающих нас опасностях. О
чем бы вы хотели поговорить? Может быть, расскажете немного о себе?
- Да мне и рассказывать-то почти нечего, Хью. Пол - женский, белая,
двадцати пяти лет от роду. Учусь - вернее училась - в школе после
неудачного замужества. Брат - военный летчик - так что, может быть он и
уцелел. А родители мои жили в Акапулько, так что может и они живы. Детей,
слава богу, нет. Я очень рада, что Джо спас своего кота. Я ни о чем не
жалею, Хью и ничего не боюсь... Только как-то тоскливо... - Она тяжело
вздохнула. - Все-таки это был очень хороший мир, даже несмотря на то, что
в нем я была несчастлива в браке.
- Не плачьте.
- Я не плачу. Это не слезы. Это пот.
- О, да. Конечно.
- В самом деле. Просто невыносимо жарко. - Она вдруг завела руку за
спину. - Вы не против, если я сниму бюстгальтер, как Карен. Он буквально
душит меня.
- Пожалуйста. Дитя мое, если вам так будет легче - снимайте. Я на
своем веку насмотрелся на Карен, не говоря уже о Грэйс. Так что вид
обнаженного тела не шокирует меня. - Он встал и подошел к счетчику
радиации. Проверив его показания, он взглянул на термометр и еще больше
отвернул вентиль на баллоне.
Вернувшись на свое место, он заметил:
- В принципе, я мог бы запасти вместо кислорода сжатый воздух. Тогда
мы могли бы курить. Но я не думал, что придется использовать его для
охлаждения. - Он, казалось, совершенно не обратил внимания на то, что она
последовала его приглашению чувствовать себя как ей удобнее. - Я,
наоборот, беспокоился о том, как обогреть убежище. Хотел придумать печь, в
которой использовался бы зараженный воздух. Без какой-либо опасности для
обитателей убежища. Это вполне возможно. Хотя и трудно.
- Я и так считаю, что вы все замечательно оборудовали. Я никогда даже
не слышала об убежище с запасом воздуха. Ваше, вероятно, единственное. Вы
настоящий ученый. Верно?
- Это я-то? Боже, конечно же нет. Единственное, что я закончил, это
школа. А то немногое, что я знаю, я почерпнул за свою долгую жизнь.
Кое-что во время службы во флоте, кое-что на заводе, кое-что из
самоучителей. Потом я некоторое время проработал в одной строительной
конторе и там узнал кое-что о строительстве и трубах. После этого я стал
подрядчиком. - Он улыбнулся. - Нет, Барбара, я просто нахватался всего
понемногу. Своего рода курьез. Вроде нашего "Если не ошибаюсь, доктора
Ливингстона".
- А почему у вашего кота такая странная кличка?
- Это все Карен. Она так прозвала его за то, что он большой
исследователь. Сует свой нос абсолютно во все. Вы любите кошек?
- Даже не знаю. Но доктор Ливингстон - просто прелесть.
- Это верно, но мне вообще нравятся кошки. Котом нельзя владеть, он -
свободный гражданин. Вот, например, собаки - они дружелюбны, веселы и
верны. Но они - рабы. Это не их вина, они стали такими за долгую жизнь
рядом с людьми. Но рабство всегда вызывает во мне тошнотворное чувство,
даже если это рабство животных.
Он нахмурился.
- Барбара, я, наверное, не так огорчен тем, что произошло, как вы.
Может быть это даже хорошо, для нас. Я имею в виду не нас шестерых, я
говорю о нашей стране.
- То есть как это? - искренне удивилась она.
- Ну... конечно тяжело рассуждать на такую сложную и пространную
тему, когда сидишь скорчившись в убежище и не знаешь, сколько еще удастся
продержаться. Но... Барбара, уже на протяжении многих лет я обеспокоен
судьбой нашей родины. На мой взгляд наша нация стала превращаться в стадо
рабов - а ведь я верю в свободу. И, может быть, война повернет этот
процесс вспять. Может быть, это будет первая в истории человечества война,
которая более губительна для глупцов, а не для умных и талантливых.
- Как же так?
- В войнах всегда прежде всего гибла самая лучшая молодежь. На сей
раз те ребята, которые служат в армии, находятся в большей безопасности,
чем гражданское население. А из гражданских больше всего шансов уцелеть у
тех, у кого хватило ума как следует подготовиться к войне. Конечно же,
правил без исключений не бывает, но в основном все именно так и есть. И
людская порода постепенно улучшится. Когда все кончится, условия жизни
будут очень суровыми, но от этого людское племя выиграет еще больше.
1 2 3 4 5 6 7