Но лицо его осталось невозмутимым. Он продолжал смотреть в безумное небо.Макрос кивнул. Он встал и показал вверх.— Видите, сейчас мы уходим в эпоху, предшествующую Войнам Хаоса, Дням Ярости Безумных Богов, Времени Звездной Смерти, — периоду, который в мифах и легендах приобрел такие красочные имена.Паг закрыл глаза и почувствовал, что ум его оцепенел, в голове пульсировала тупая боль.— По-видимому, мы двигаемся со скоростью в три или четыре сотни лет за секунду в обратном направлении, — сказал Макрос. Паг кивнул.— Значит, за каждые три секунды проходит тысяча лет, — подсчитал волшебник. — Это хорошо для начала.— Для начала? — изумился Паг. — Как же быстро мы должны двигаться?— По моим подсчетам, миллиарды, лет в секунду. Со скоростью в тысячи лет мы доберемся до самого начала только к концу жизни. Нужно ускорить движение.Паг кивнул. Он очень устал, но послушно закрыл глаза. Томас посмотрел наверх. Было видно, как движутся звезды, хотя, учитывая огромные расстояния, они двигались очень медленно. Но даже такое движение беспокоило его. Затем их движение ускорилось и вскоре стало заметно быстрее. И Паг снова оказался с ними.— Я наложил еще одни чары внутри ловушки. С каждой минутой скорость движения будет удваиваться без моего вмешательства. Сейчас мы движемся со скоростью, превышающей две тысячи лет в секунду. Через минуту она составит четыре. Потом восемь, шестнадцать и так далее.Макрос с одобрением посмотрел на ученика:— Хорошо. Тогда у нас есть несколько часов.— Думаю, настало время получить ответы на кое-какие вопросы, — сказал Томас.Макрос улыбнулся, глядя на них темными внимательными глазами, и спросил:— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что по-твоему настало время получить ответы на кое-какие вопросы?— Да, именно это я и имею в виду, — ответил Томас. — Несколько лет назад вы уговорили меня нарушить мирный договор с цурани, и в ту ночь рассказали мне, что являетесь автором моего нынешнего существования. Вы сказали, что дали мне все. Куда бы я ни посмотрел, я всюду нахожу следы вашей работы. Я хочу знать больше. Макрос.Макрос опять сел.— Ну что ж, раз у нас есть время, почему бы и нет? Мы достигли такого момента в разворачивающейся перед нами драме, когда знание не сможет больше навредить тебе. Что ты хочешь узнать? — Он перевел взгляд с Томаса на Пага.Паг взглянул на своего друга, а потом внимательно посмотрел на чародея.— Кто вы?— Я? — Макроса, казалось, позабавил такой вопрос. — Я… Кто же я? — Вопрос казался почти риторическим. — У меня было столько имен, что я не смог бы припомнить все. — Он вздохнул. — Но имя, данное мне при рождении, можно перевести на язык Королевства просто как Ястреб. — Он добавил с улыбкой:— Народ моей матери был несколько примитивен. — Макрос задумался. — Не знаю, с чего и начать. Наверное, с места и времени моего рождения.На одной далекой планете правила огромная империя, которая во время своего расцвета не уступала Великому Кешу и даже Цурануани. Эта империя была во многом непримечательной: там не было ни художников, ни философов или гениальных лидеров, если не считать одного или двух, которые появлялись в разные периоды истории. Но она держалась. А самое главное — это то, что она смогла установить мир в своих владениях.Мой отец был обычным торговцем, разве что очень бережливым. У него были долговые расписки многих самых могущественных людей его общины. Я рассказываю вам это для того, чтобы вы поняли: мой отец был не из тех людей, о которых слагают великие саги. Он был простым, ничем не выдающимся человеком.Затем в стране моего отца появился еще один самый обычный человек, который, однако, обладал ораторскими способностями и раздражающей привычкой принуждать людей думать. Он поднимал вопросы, которые заставляли нервничать людей у власти, так как хотя он и был мирным человеком, но собрал много последователей, и некоторые из них склонялись к радикальным мерам и не исключали насилия. Так что власти выдвинули против него фальшивое обвинение. Его судили на закрытом заседании, где никто не посмел поднять голос в его защиту. Вердикт был суровым, суд счел его виновным в измене — что было очевидной ложью, — и его приговорили к смертной казни.Казнь по обычаю тех времен была публичной, поэтому на ней присутствовали очень многие, включая моего отца. Этот бедный, не очень умный торговец был там вместе с некоторыми высокопоставленными земляками, которые были ему должны, и, чтобы угодить им, участвовал в общих насмешках и издевательствах над осужденным по пути к месту казни.Неизвестно по какой причине, по иронии судьбы или из-за странного чувства юмора богов, по пути на казнь осужденный остановился и посмотрел на моего отца. Из всех тех, кто мучил и бранил его, он остановил свой взгляд на этом простом торговце. Возможно, этот человек был магом или это просто было проклятие умирающего человека. Но из всех тех, кто был в тот день на площади, он проклял моего отца. Это было странное проклятие, и отец пропустил его мимо ушей как бред обезумевшего от страха.Но после смерти этого человека проходили годы, и отец заметил, что не становится старше. Его соседи и коллеги постепенно обзаводились признаками старости, а мой отец выглядел так же, как всегда — торговцем лет сорока.Когда разница стала явной, отец покинул родину, чтобы не быть обвиненным в связи с темными силами. Многие годы он путешествовал. Сначала он употребил свое время во благо и стал прекрасным ученым. Но затем он понял, в чем заключалось проклятие. Однажды произошел несчастный случай, который приковал его к постели почти на год. Он обнаружил, что не может умереть: даже если он получит смертельные раны, все равно постепенно выздоровеет.Он начал искать избавления, смерти, конца своим бесконечным дням и вернулся на родину, чтобы побольше узнать о человеке, который его проклял.Дома он обнаружил, что правду затмила легенда и что этот человек теперь стал главной проблемой религиозных споров. Одни видели в нем шарлатана, другие — посланца богов, некоторые считали, что он и есть бог, но были и такие, что думали, будто он демон, предвещающий вечные муки. Эти споры привели к раздорам внутри империи. Религиозные войны — это всегда неприятное зрелище. Но одна история постоянно повторялась всеми: что с погибшим человеком связаны три предмета, которые обладали силой исцелять, приносить мир и, наконец, снимать проклятия. Насколько я понимаю, этими предметами были жезл, плащ и чаша. Отец начал их искать.Проходили столетия, и мой отец наконец добрался до небольшой страны на границе империи, где предположительно находился последний из трех предметов— два были утеряны и найти их было невозможно. Империя к тому времени начала разваливаться, как все подобные империи, и эта страна была довольно дикой. Когда отец добрался туда, на него напали бандиты и оставили его, тяжелораненого, сочтя мертвым, на дороге. Но отец, конечно же, просто лежал там в немой агонии, ожидая излечения.Его нашла одна женщина. Ее муж-рыбак погиб в море, оставив ее совсем без средств к существованию. Отец принадлежал к древней расе с высокой культурой и богатой историей, а соплеменники моей матери, которые называли себя Людьми Ящерицы, немногим отличались от дикарей. Вдовы сторонились, так как любой, кто давал им что-либо, брал на себя ответственность за ее судьбу. И вот эта женщина, которой не на что было жить, выходила отца, а потом легла с ним, поскольку у нее не было своего мужчины, а отец к тому времени был, несомненно, ученым человеком и, наверное, очень важным. Вот тогда я и был зачат.Отец рассказал о своих поисках моей матери, но она ничего не знала об этих предметах, хотя и говорила, что легенда была хорошо известна даже в их далеких краях. Я подозреваю, что она просто хотела удержать своего второго мужа поближе к дому.Таким образом какое-то время отец жил с моей матерью. По законам народа, где родился отец, сын наследовал все грехи отца, и, какова бы ни была причина, я родился с таким наследством. Отец оставался с нами достаточно долго, чтобы научить меня своему языку, основам чтения и письма и рассказать о своей жизни. Затем до нас дошел слух, в котором содержался намек на утерянный предмет, и отец ушел на запад за огромный океан, чтобы продолжить свои поиски. Может статься, он все еще ищет. Поэтому моя мать упаковала вещи и вернулась в свою деревню.Она осталась с сыном и без объяснения, откуда он взялся, так что она придумала какую-то чепуху, будто переспала с дьяволом. Благодаря урокам отца я был намного ученее, чем самые мудрые старейшины в деревне, так что мои знания придали этой истории некоторое правдоподобие.Короче говоря, моя мать приобрела значительное влияние в общине. Она стала пророчицей, хотя ее способности скорее были из области театра, чем ворожбы. Но я… Что ж, я сам начал видеть видения еще ребенком.Я оставил мать, когда мне было четырнадцать, и ушел в древний священный орден в страну, которая тогда казалась очень далекой от дома — всего в двух шагах, если сравнить с путешествиями, которые я с тех пор совершил. Они обучали меня своему умирающему искусству. Когда я вступил в братство, меня духовно переместили.Меня… привели куда-то, и какая-то сила, возможно, сами боги, говорили со мной. Меня выбрали, одного из множества, чтобы наделить особыми силами. Но за это я должен был заплатить. Мне предложили выбор. Я мог остаться обычным чтецом молитв без всякого влияния на судьбы мира, но тогда меня ожидала бы спокойная и безопасная жизнь. Или я мог научиться настоящей магии. Было очевидно, что вторая дорога содержала опасности и боль. Я колебался, ибо как бы я ни желал спокойной монашеской жизни, тяга к знаниям была слишком большой. Я выбрал могущество, и цена за это была двойной. Я был обречен, как и мой отец, жить без надежды когда-либо умереть. А еще я получил дар — или проклятие — предвидения. Когда мне нужно было знание, чтобы выполнять свою роль, это знание само приходило ко мне. С того самого дня я жил в согласии с этим предвидением. Я обречен служить силам, которые стараются принести здравомыслие во вселенные, но им противостоят равные по мощи силы разрушения. — Макрос помолчал. — Короче говоря, я человек, которые унаследовал проклятие и получил некоторые дары.— Думаю, что я понимаю то, что вы хотели сказать, — произнес Паг. — Мы считали, что за некоторыми темными играми стоите вы, но на самом деле в этой игре вы еще больше пешка, чем мы.Макрос кивнул.— У меня нет свободной воли, или, по крайней мере, мне никогда не хватало мужества бросить вызов моему предвидению. С того самого дня, как я покинул братство, я знал, что проживу много столетий и много раз буду вмешиваться в чужие жизни, но ради чего, я начинаю догадываться только сейчас.— Что вы имеете в виду? — спросил Томас.— Если все пойдет, как я подозреваю, то мы станем свидетелями тому, что не видел ни один смертный во вселенной, даже сами боги. Если мы выживем, то у нас будет время на пути домой. Тогда мы и узнаем все, что надо. А сейчас я, как и Паг, устал. Я буду спать. Разбудите меня.— Когда? — спросил Томас.Макрос загадочно улыбнулся.— Вы поймете когда.— Макрос!Макрос открыл глаза и посмотрел туда, куда указывал Томас. Он потянулся и встал:— Да, самое время.Паг тоже проснулся и широко раскрыл глаза. Над ними в обратном полете спешили звезды, время все еще текло навстречу своему обычному ходу с необыкновенной скоростью. Небеса сверкали огненной красотой, буйствующая энергия высвобождалась в ярких пылающих огнях. Свет становился все более интенсивным, и все, что их окружало, сходилось к одной точке. В центре же маячила абсолютная пустота. Казалось, что они мчатся по длинному испещренному блестящими полосами туннелю к невообразимо темной дыре.— Это должно быть интересным, — заметил чародей. — Знаю, что вам это покажется странным, но меня даже радует отсутствие знания о том, что произойдет дальше. Я имею в виду, что знаю, что может произойти, но я этого еще не видел.— Это все хорошо, но что это? — спросил Паг.— Это начало, Паг.Пока он говорил, материя вокруг них все быстрее и быстрее мчалась к абсолютной черноте. Теперь все цвета смешались в чисто белый свет, на который было больно смотреть.— Посмотрите назад! — вскричал Томас. Они оглянулись, и там, где раньше был реальный космос, теперь виделось только серое пространство.Макрос от радости захлопал в ладоши.— Великолепно! Все, как я и думал. Мы выберемся из этой ловушки, друзья мои. Мы приближаемся к месту, где время не имеет никакого значения. Смотрите!В последнем изумительно величественном порыве все вокруг них рухнуло вниз, как будто втянутое в утробу этого черного ничто. Макрос сказал:— Паг, останови наш полет, пока мы тоже не попали туда.Паг закрыл глаза и сделал то, о чем его просили. Остатки вещества вселенной все быстрее и быстрее поглощались гигантской дырой, пока в ней не исчезли последние пылинки материи. Тогда Паг сжал пальцами виски и закричал от боли.Макрос и Томас подбежали к нему и помогли сесть, так как ноги его подкосились. Через минуту он промолвил:— Я в порядке. — Его лицо стало мертвенно-бледным, а лоб покрылся испариной. — Просто, когда временная ловушка исчезла, закончилось действие чар ускорения; это было больно.— Извини, — сказал Макрос. — Я должен был это предвидеть. — И тихо, как бы для себя, добавил:— Хотя здесь и сейчас очень уж немногие наши знания имеют какую-либо ценность.Макрос показал наверх, где видна была огромная, совершенная тьма. Она, казалось, изгибалась, и линия границы уходила в беспредельную даль. Но Сад и Город Вечности остались парить у самого ее края.— Удивительно, — сказал Макрос. — Теперь мы знаем, что Город действительно существует вне обычной вселенной. — Макрос посмотрел на массивную тьму над головой, тихо считая про себя. — Учитывая, сколько времени тому назад закончилось действие чар Пага, думаю, что уже время.— Что это? — спросил Томас, показывая на невероятно черный шар на сером фоне.— Это сумма всех вселенных, Томас, — ответил чародей. — Изначальная материя, из которой все произошло. Там все, за исключением того небольшого островка, на котором мы стоим, и Города Вечности. Там так много всего, что размер и расстояние не имеют значения. Мы в миллионы раз дальше от поверхности этой материи, чем Мидкемия от своего солнца, но посмотри, каким большим кажется нам этот шар, закрывая почти половину неба. Сама мысль об этом потрясает. Даже свет не может выйти за пределы этого шара, ибо свет еще не создан. Мы видим то, с чего все началось. Райат, посмотри! — Дракон очнулся от сна и потянулся. Он подошел поближе и встал за тремя людьми. Макрос сказал:— Не пропустите чего-нибудь.Все стали вглядываться во тьму. Несколько минут ничего не происходило. Наступила глубокая тишина, в ожидании застыл даже воздух в Саду. Наблюдатели остро ощущали свое существование, чувствуя даже ритм крови, которая текла в их телах. Но кроме их дыхания ничего не было слышно. И вдруг появился звук.Они все переместились, хотя не сделали ни шагу. Радость, глубокое чувство совершенной гармонии охватило их, красота, которую было страшно осознать. Казалось, что эта музыка, единственная безупречная нота прозвучала, но была скорее прочувствована, чем услышана. Перед их глазами в черной пустоте появились невиданно яркие цвета. Неописуемые чудо и ужас подавляли. В одно мгновение каждый почувствовал себя настолько незначительным, что отчаялся и ощутил собственное одиночество, но одновременно в то же кристально чистое мгновение они испытали восторг от прикосновения чего-то такого прекрасного, что слезы радости потекли по их лицам.Это было невозможно понять. Было только мерцание, как будто миллионы силовых линий раскинулись по поверхности пустоты, но они исчезли так быстро, что наблюдающие едва осознали, что они видели. Только что все было черным и бесформенным, и вдруг великолепная пустота оказалась одетой в решетку из бесчисленных сияющих линий, и поразительно чистый и сильный свет заполнил небеса. На мгновение им пришлось отвести глаза от этого ослепительного зрелища. Сверкающее пламя энергий вылетело из пустоты. Они видели это и раньше, но тогда все двигалось в обратную сторону. Паг и его спутники испытали странное волнение и чувство законченности, как будто то, что они только что пережили, подошло к концу. Они продолжали плакать от радости, любуясь на совершенство окружающего.— Макрос, что это было? — с благоговением спросил Томас.— Рука Бога, — прошептал он, его глаза были широко раскрыты от изумления.— Первичный Толчок. Первопричина. Абсолют. Я не знаю, как это назвать. Я знаю лишь одно: только что не было ничего, а в следующее мгновение все стало. Это Первая Тайна, и даже теперь, когда я видел все собственными глазами, я не понимаю, что это. — Чародей громко и весело засмеялся и закружился в танце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51