Неприязнь к Бас-Тайре, которую он воспринял от отца, боролась в нем с сочувствием к его страданиям. Однажды он и сам почти потерял Аниту, и, думая об утрате, которую понес Гай, ощущал эхо пережитого ужаса и боли. Однако именно Гай приказал заключить в темницу отца Аниты, и это убило его. Гай был предателем. Арута отбросил беспокоящие его мысли и пошел с Амосом и Мартином. А герцог Крайди все еще продолжал расспросы о Бриане. Глава 10. УБЕЖИЩЕ Джимми толкнул Локлира в бок. Они неторопливо шли по рыночной площади, разглядывая то немногое, что мог предложить им Арменгар. Молодых людей их возраста в городе было мало, а те, кого они видели, были все вооружены и одеты в доспехи. Джимми удивлялся, насколько рынок в этом городе отличался от рыночной площади в Крондоре.— Мы провели здесь уже час, а то и больше, и клянусь тебе, я не заметил ни одного нищего или воришки в толпе, — заметил он.— На то есть причина, — ответил Локлир. — Судя по словам Амоса, само существование города зависит от доверия друг другу. Воров нет, потому что все знают друг друга, да и где ты здесь спрячешься? Не могу сказать, что много знаю о городской жизни, но этот город, хотя и очень велик, больше похож на гарнизон.— Да, ты прав.— А нищих нет, потому что они, наверное, как в армии, кормят всех.— Столовые и лазареты?— По-видимому, — согласился Локлир.Они прошли мимо палаток, и Джимми на глаз оценил их содержимое.— Ты заметил, что тут нет никаких предметов роскоши?Локлир покачал головой. В палатках продавались продукты, простая одежда, кожаные товары и оружие. Все цены были довольно низкими, и, казалось, никто вокруг не торговался.Через некоторое время Джимми присел на ступеньку крыльца одного из домов на площади.— Скучно.— А я вижу кое-что, что вовсе не скучно.— Что? — спросил Джимми.— Девушки, — показал рукой Локлир. Из толпы покупателей появились две девушки, которые остановились посмотреть товар у крайней палатки. Они были того же возраста, что и мальчики. Обе были одеты одинаково: в кожаные сапоги, штаны, рубашки, кожаные жилеты. У каждой кинжал и меч на поясе. Темные волосы до плеч были убраны со лба сложенными шарфами. Девушка повыше заметила, что Джимми и Локлир смотрят на них, и что-то сказала своей подруге. Вторая девушка тоже посмотрела в их сторону, и, склонив головы, обе зашептались о чем-то. Затем первая девушка отложила товары, которые рассматривала, и подружки подошли к Джимми и Локлиру.— Ну? — сказала девушка повыше, прямо глядя на мальчиков голубыми глазами.Джимми встал и с удивлением обнаружил, что девушка ростом была немногим ниже его самого.— Что ну? — спросил он с запинкой на арменгарском.— Вы смотрели на нас.Джимми взглянул на Локлира, и тот тоже встал со ступеньки.— А что, в этом есть что-то плохое? — спросил младший сквайр, который говорил на местном языке лучше Джимми.Девушки переглянулись и захихикали.— Это грубо.— Мы нездешние, — попробовал объяснить Локлир.На это замечание девушки открыто рассмеялись.— Это и так ясно. Мы слышали. О вас знают все в Арменгаре.Локлир покраснел. Ему не потребовалось много времени, чтобы сообразить, что по внешнему виду он и Джимми сильно отличались от остальных жителей города. Вторая девушка изучающе посмотрела на него темными глазами и спросила:— У себя дома вы всегда разглядываете девушек?Локлир неожиданно усмехнулся:— Каждый раз, когда у меня есть такая возможность.Все четверо засмеялись.— Меня зовут Криста, а это Бронуин, — сказала высокая девушка. — Мы служим в Десятом отряде и до завтрашнего вечера у нас увольнительная.Джимми не знал, что означает ссылка на отряд, но ответил:— Я сквайр Джеймс — Джимми. А это сквайр Локлир.— Локи.— У вас одно и то же имя? — спросила Бронуин.— Сквайр — это звание. Мы служим при дворе принца, — пояснил Локлир.Девушки непонимающе переглянулись.— Мы не понимаем ваших чужеземных обычаев, — сказала Криста.Джимми быстрым движением подхватил ее руку.— Тогда почему бы вам не показать нам город, а мы расскажем вам о наших чужеземных обычаях?Локлир неуклюже последовал примеру своего друга, однако было непонятно, кто чью руку взял первым, он или Бронуин.С девичьими смешками Бронуин и Криста повели ребят по улицам города.Мартин ел и молча разглядывал Бриану, одновременно прислушиваясь к разговору. Все спутники Аруты, за исключением Джимми и Локлира, сидели за большим столом с Гаем, Амосом и Брианой. Амос уверил всех, что отсутствие мальчиков не должно их беспокоить, так как в городе не может произойти ничего плохого, о чем сразу же не узнал бы протектор. А выйти из города они не могли, это невозможно даже для такого способного паренька, как Джимми. Арута не был в этом так уверен, но воздержался от комментариев.Арута понимал, что ему и Гаю необходимо быстро найти взаимопонимание, и он уже знал, что так оно и будет, но решил отложить предположения до тех пор, пока не услышит, что Гай скажет ему в частной беседе. Арута изучал протектора. Гай впал в мрачное настроение и стал до странности похож на отца Аруты, который тоже часто бывал таким. Гай мало ел, но уже целый час постоянно подливал эль в свой бокал.Арута обратил внимание на брата, который с самого утра вел себя очень необычно. Мартин бывал молчалив, в этом они оба были похожи, но с момента, когда он увидел Бриану, он просто онемел. Она появилась в предоставленных им комнатах вместе в Амосом перед полуденной трапезой, и с тех пор Мартин не промолвил ни слова. Однако во время ужина, как и во время обеда, его глаза говорили о многом, и насколько Арута мог судить, Бриана отвечала ему тем же. По крайней мере, она, казалось, смотрела на Мартина чаще, чем на кого-либо еще за столом.Гай в течение вечера почти ничего не говорил. И если мать Брианы была похожа на дочь, то Арута мог понять, какая это была потеря для Гая. За те короткие часы, которые он мог наблюдать за ней, Арута пришел к выводу, что Бриана замечательная женщина. Он понимал, почему Мартина так влекло к ней. Бриана не была красивой и совсем не походила на Аниту, однако в ней была неотразимая привлекательность, уверенность в себе, которая действовала магнетически. Ей не нужны были никакие уловки, и в ее поведении было нечто подсказывающее ему, что по характеру она была бы подходящей парой для Мартина. Арута долгое время размышлял о серьезных вещах, но не мог не улыбнуться про себя: судя по всему Мартин все больше и больше влюблялся в Бриану.Трапеза показалась Аруте и Мартину странной, так как ни в покоях Гая, ни в остальной части Арменгара слуг не было. Еду в комнаты протектора приносили солдаты из вежливости, но обслуживал он себя сам, и то же приходилось делать его гостям. Амос сказал им, что после ужина он и Арманд часто сами мыли посуду на кухне. В городе работали все, кто мог.Покончив с едой, Амос промолвил:— Мне и Арманду нужно нести караул на стене. Сегодня вечером мы освобождены от наряда на кухню, так что можем принять вас как полагается. Не хотите к нам присоединиться?Это щедрое приглашение относилось ко всем, кто сидел за столом. Роальд, Лори и Бару приняли его, при этом хадати особенно хотелось как можно лучше узнать своих дальних родичей.Мартин поднялся и с почти героическим усилием обратился к Бриане:— Может быть, командир покажет мне город?А когда она согласилась, он, казалось, был одинаково доволен и расстроен.Арута жестом показал брату, чтобы тот шел с Брианой, поскольку ему нужно было остаться поговорить с Гаем, и Мартин поторопился из зала вслед за ней.В длинном коридоре, который вел к подъемнику, Мартин остановился, чтобы взглянуть на городские огни внизу. В кромешной тьме сияли тысячи мерцающих огоньков.— Я часто прохожу здесь, — сказала Бриана, — и никогда не устаю от этого вида. — Мартин согласно кивнул. — А твой дом, он похож на Арменгар?Мартин не смотрел на нее.— Крайди? — произнес он задумчиво. — Нет. Мой замок кажется крошечным по сравнению с крепостью, а город Крайди размером не больше одной десятой этого города. У нас нет гигантской стены вокруг, а люди не вооружены. Это мирное место, или, по крайней мере, так мне кажется сейчас. Раньше я, бывало, избегал его, стараясь уходить в лес на охоту или просто чтобы остаться одному. Или я часто уходил в самую высокую башню замка и наблюдал за тем, как солнце садится в океан. Это лучшее время дня. Летом морской бриз охлаждает дневной жар, а солнце играет красками на воде. Зимой башни окутаны белым снегом и кажутся вышедшими из сказки. Можно видеть, как с океана катятся могучие облака. Но еще более величественны бури с молниями и громом, когда небеса словно оживают. — Он оглянулся и заметил, что она внимательно смотрит на него. Внезапно он почувствовал себя как-то глупо и нерешительно улыбнулся, что было у него знаком смущения. — Я говорю бессвязно.— Амос рассказывал мне об океанах. — Она склонила голову, как будто размышляя. — Это так странно, столько воды.Мартин засмеялся, его волнение исчезло.— Да, океан может быть страшным, странным и могучим. Я никогда не любил корабли, но мне приходилось плавать, и через какое-то время начинаешь понимать, каким прекрасным может быть море. Оно как… — Он остановился, пытаясь подыскать слова. — Тебе лучше расскажет Лори или Амос. Они умеют находить слова, которых мне не хватает.Она положила руку ему на плечо.— Я бы предпочла услышать их от тебя. Бриана повернулась к окну, пламя факела осветило ее лицо, черные волосы в полутьме казались высоким венцом. Она долго молчала, а потом посмотрела на Мартина.— Ты хороший охотник?Мартин вдруг усмехнулся, чувствуя себя дураком.— Да, очень хороший. — Оба понимали, что это не пустое хвастовство, как и то, что в его словах нет и фальшивой скромности. — Меня обучали эльфы, и среди людей я знаю лишь одного, кто стреляет лучше.— Я люблю охоту, но теперь, когда приходится командовать отрядом, у меня мало времени. Может быть, мы сможем улучить время и поискать дичь. Здесь охота более опасна, чем в твоем Королевстве, ведь пока мы охотимся, могут охотиться и на нас.Мартин холодно ответил:— Я уже имел дело с моррелами.Она открыто посмотрела на него.— Ты очень сильный человек, Мартин. — И, положив ладонь ему на руку, она добавила:— И, я думаю, ты еще и добрый. Я Бриана, дочь Гвиннат и Гуртмана, из рода Алвин. — Слова эти звучали официально, но в них было нечто глубокое, как будто она пыталась открыть ему себя, дотянуться до его сердца.— Я Мартин, сын Маргарет… — за многие годы он впервые подумал о матери, красивой служанке при дворе герцога Брукала, — и Боуррика из рода Данниса, первого из кон Дуанов. Меня еще называют Мартин Длинный Лук.Она пристально смотрела ему в лицо, как будто изучая каждую черточку. Выражение ее лица изменилось, когда она улыбнулась. При виде ее улыбки Мартин почувствовал, как в его груди заполыхал пожар. Она засмеялась.— Это имя подходит тебе, Мартин Длинный Лук. Ты такой же высокий и могучий, как и твое оружие. Есть ли у тебя жена?Мартин тихо ответил:— Нет. Я… я никогда не встречал никого… Я не умею обращаться со словами… и с женщинами. Я мало с кем знаком.Она прикоснулась кончиками пальцев к его губам.— Я понимаю.Внезапно Мартин обнаружил, что обнимает девушку, ее голова прижималась к его груди, но как это получилось, он не знал. Он держал Бриану очень осторожно, словно при легчайшем движении она могла исчезнуть.— Я не знаю, как вы поступаете в таких случаях в Королевстве, Мартин, но Амос говорит, что вы избегаете говорить открыто о вещах, которые в Арменгаре воспринимаются как сами собой разумеющиеся. Не знаю, так ли это. Но я не хочу быть одна сегодня ночью. — Она опять заглянула ему в лицо, и он увидел и желание, и страх, и доверие. Тихо, почти неслышно, она спросила:— Так же ли ты нежен, как и силен, Мартин Длинный Лук?Мартин посмотрел ей в глаза и понял, что слов не нужно. Он долго молча держал ее в своих объятиях. Потом она отодвинулась, взяла его за руку и повела в свою комнату.Арута долго сидел, наблюдая за Гаем. Протектор Арменгара был погружен в свои мысли, рассеянно прихлебывая эль. Тишину нарушал лишь треск поленьев в очаге. Наконец Гай промолвил:— Больше всего мне не хватает здесь вина. Бывает, что оно как ничто другое подходит к определенному настроению, ты не находишь?Арута кивнул, отпив эль из своей кружки.— Амос рассказал нам о вашей потере.Гай рассеянно махнул рукой, и Арута понял, что тот уже немного захмелел: его движения не были столь уверенны и сдержанны, но речь оставалась связной и четкой. Гай тяжело вздохнул.— Это скорее твоя потеря, Арута. Ты никогда ее не видел.Арута не знал, что, сказать. Он вдруг почувствовал раздражение, как будто его вынудили наблюдать за чем-то очень личным, разделять горе человека, которого он должен был ненавидеть.— Вы сказали, что нам надо поговорить. Гай.Гай кивнул и отодвинул кружку. Он все еще смотрел в пустоту.— Ты мне нужен. — Он повернулся лицом к Аруте. — Мне нужна помощь Королевства по крайней мере, и это означает помощь Лиама. — Арута жестом попросил Гая продолжать. — Лично для меня не важно, хорошо или плохо ты обо мне думаешь. Но совершенно очевидно, что мне нужно, чтобы меня приняли в качестве предводителя этих людей.Гай погрузился в молчание. Потом он продолжил:— Я думал, что на Аните женится твой брат. Это укрепило бы его право на престол. Хотя он стал королем еще до того, как мог подумать об этом. Родрик оказал нам всем услугу, когда воспользовался предсмертным проблеском сознания. — Гай сурово посмотрел на Аруту. — Анита — прекрасная молодая женщина. Я не хотел жениться на ней, просто одно время в этом была необходимость. После я бы позволил ей жить… своей жизнью. Но так лучше. — Он откинулся на спинку кресла. — Я пьян. Мои мысли разбредаются.Гай прикрыл глаз, и Арута подумал, что он просто уснул, однако Гай заговорил:— Амос рассказал тебе, как мы добрались до Арменгара, поэтому я не стану повторяться. Но есть и другие вещи, которых он не касался. — Он опять надолго замолчал. — Твой отец говорил когда-нибудь, почему наши отношения были такими напряженными?Арута постарался ответить спокойно:— Он говорил, что вы были в сердце каждого заговора при дворе против Западных земель Королевства и использовали свою близость к Родрику, чтобы подорвать положение отца.К изумлению Аруты Гай ответил:— В основном все верно. Иная интерпретация моих действий могла бы дать более мягкое определение моим поступкам, но ни в царствование Родрика, ни его отца до того я не поступал в интересах Боуррика или Запада. Нет, я говорю о… другом.— Когда он говорил о вас, то всегда называл врагом, — продолжал Арута. — А Дуланик сказал мне, что когда-то вы и отец были друзьями.Гай опять уставился на огонь. Он говорил отстранение, как бы припоминая.— Да, хорошими друзьями, — тихо повторил он. Он опять замолчал, но когда Арута был уже готов сказать что-нибудь, добавил:— Все началось, когда мы оба были молоды и служили при дворе, во времена правления Родрика Третьего. Мы были одними из первых сквайров, которых направили к королевскому двору. Это было нововведение Келдрика, чтобы будущие правители знали больше, чем их отцы. — Гай задумался. — Я расскажу тебе, как все происходило. А когда я закончу, может быть, ты поймешь, почему ни тебя, ни твоего брата не отправили в свое время ко Двору.Я был на три года младше твоего отца, которому едва исполнилось восемнадцать, но мы были одинакового роста и темперамента. Сначала нас просто приставили друг к другу, так как он был моим дальним родственником и ожидалось, что я научу его манерам. Со временем мы стали друзьями. В эти годы мы играли вместе в карты, вместе волочились за юбками и сражались.О, у нас были разногласия даже тогда. Боуррик был сыном дворянина из приграничной зоны, он больше заботился о древних понятиях чести и долга, чем о понимании истинных причин происходящих вокруг событий. А я… — Он провел ладонью по лицу, как будто пытаясь проснуться. Его тон стал более резким. — Я был воспитан на Востоке и с раннего возраста приучился командовать. Моя семья происходила из древнего и почитаемого в Крондоре рода. Если бы Делонг и его братья оказались чуть менее талантливыми генералами, а мои предки чуть более удачливыми, то вместо кон Дуанов королями были бы Бас-Тайра. Поэтому с раннего детства меня учили тому, как ведется политическая игра в Королевстве. Нет, кое в чем мы с твоим отцом были очень разными, но в своей жизни я никого не любил так, как Боуррика. — Он посмотрел на Аруту. — Он был для меня братом, которого мне всегда хотелось иметь.Арута был заинтригован. У него не было сомнения в том, что Гай многое приукрашивает, чтобы оправдать свои действия, он даже подозревал, что и опьянение было придумано специально, но ему было интересно побольше узнать о юности отца.— Что же тогда послужило причиной раздора?— Мы соревновались, как все молодые люди, в охоте, в игре и в победах над женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51