Вот за это меня точно съедят!
Я бросился за начальниками с криком: "Великий дар Отца-Солнце!", потому что
надеялся еще получить звание "священного безумца". Память с трудом
подыскивала нужные слова, а вот спина почувствовала приближающееся острие и
ноги подогнулись. Над головой свистнул дротик, украшенный перьями кондора,
и тут страшная сцена ошеломила меня, упавшего в траву.
Управитель стройки закричал, как обезьяна, взвился, как птица, к небу и
рухнул, как кирпич, в объятия Матери-Земли. Наконечник дротика обагрил
кровью белоснежный пернатый плащ внука богов. Вот уж святотатство, так
святотатство. Это мигом осознал и старший охраны и трое сопровождающих его
воинов. Они мигом обернулись, хищно раздувая ноздри, и увидели моего
охранника, застывшего в бросковой позиции. Естественно, что сопровождающие
Управителя яростно устремились на него, воздев топоры, палицы и цепы.
Охранник недолго оправдывался словами: "Невинен я". Он почему-то не принял
справедливое наказание, как это делают простые труженики, не рухнул
внезапно обессилевшим телом на землю, а, напротив, бросился улепетывать в
заросли. Туда же устремилось и трое мстителей за пролитую кровь полубога.
А я, забыв о запрете перемещаться ползком и на четвереньках, устремился в
прибрежный тростник. Я понимал, что случилось страшное, что при любом
раскладе мне несдобровать. Однако сердце не принимало то обстоятельство,
что не удастся послужить планам и замыслам Властелина и исполнить волю
Высших Сил. Сердце насыщало жаром мои жилы, коченеющие от страха.
Однако разум уже взвешивал выгоду и невыгоду. Кроме как вдоль озера бежать
мне некуда,- услужливо сообщал он,- гор я не знаю, на дорогах заставы, в
любом населенном месте буду схвачен и предан закланию, как нарушивший волю
богов и Властелина. Правда, и здесь, на озере совершенно неясно, кто мне
будет выдавать харчи для голодного живота и одежонку вместо сносившейся.
Неожиданно я наткнулся в тростниках на Носача, объедающего какой-то
съедобный росток, и чуть не утопил его с налета.
- Куда несешься ты подобно потревоженной утке?- вежливо поинтересовался он.
- Носатый, ты ведь тоже вляпался, раз из-за меня был ранен сам Управитель
стройки, он же Опора Властелина.
Индюшка обхватил голову руками, как будто по ней уже прошлись
палицей-маканой и только повторял: "Святотатство".
- Да, святотатство. Но жить хочется даже после него.- я произнес эти
поразительные слова и сам им удивился.
Я схватил Носача и потащил вслед за собой, замечая, что волочить его все
легче и легче. Наконец, он и сам стал меня подталкивать. Тем временем, я не
без успеха старался отогнать от себя обессиливающую мысль, что жизнь
конкретного куска плоти по имени Ягуар-Скиталец весьма ущербна по сравнению
со всеобщей жизнью, которая есть дыхание Кон-Тики Виракоча.
Стремительно покрыли мы расстояние в два полета стрелы и вдруг столкнулись
с тем охранным воином, который недавно поразил Управителя в задницу,
скрытую плащем.
Беглый охранник попробовал разрубить меня топором, я же вцепился ему в
глотку.
- Из-за тебя, обезьяний кал,- рычал он.
- Из-за тебя, ведро собачьего поноса,- ревел я.
Впрочем он начинал одолевать, не помогала мне и помощь Носача.
- Деваться нам некуда,- сквозь борьбу выдавил я,- надо удирать вместе.
- Это как?- неожиданно опомнился охранник и отпустил меня.
- Тебя как зовут?
- Золотая Звезда.
- Неплохо. А я - Ягуар-Скиталец. Понимаешь, скиталец. Торопиться нам в одну
сторону.
- Ты знаешь, куда бежать?- недоверчиво протянул воин.
- Спрашиваешь.
11.
Взгляд летел вдоль священных серебристых вод Титикаки, но они не кончались
и в конце концов сливались с низким небом. Берега густо заросли камышом и
тростником, в которых таились и зверь, и птица.
Сведущие люди, Жрецы и Учителя говорили, что у озера нет дна и оно напрямую
сообщается с другими мирами. Недаром из его вод вышел Отец Вещей, Душа
Живущего, бородатый Кон-Тики Виракоча, вдохнувший жизненное тепло в грязь,
ставшую первым человеком. А позднее священные воды родили первых инков,
Манко Капака и Маму Окльо.
Через святое озеро приходят для телесного воплощения небесные духи. Через
святое озеро телесные души покойников нисходят для сохранения в нижний мир.
Тот, кто построит на священном острове храм Духа Всего Живого Кон-Тики
Виракоча, будет ведать тремя мирами. Так говорят Жрецы и Учителя.
Но сейчас я сомневался, возможно ли вбухать в бездонное озеро столько
камней и щебня, чтобы проложить дамбу до острова.
Мы шли по тростникам и камышам, стараясь не приминать их, не взбаламучивать
воду, не поднимать птиц и даже не пугать рыб. Мы просили духа-Хозяина этих
вод не открывать нас недругам. Пару раз Носач протягивал мне пожевать
стебелек какого-то водного растения, по-видимому бывшего жилищем
духа-Помощника.
Однако, несмотря на ублажение, доставляемое Помощником, голодный демон грыз
меня изнутри, все сильнее и сильнее. Попытки изловить водосвинку капибару
или водяную крысу агути успехом не увенчались, но привели к тому, что Носач
чуть пальцев не лишился. Водосвинка в период гона оказалась не менее
свирепой, чем пума.
Однажды, в сумеречный час я наткнулся на гнездо, из которого поползли
маленькие нежненькие черепашки, радостно стал собирать их в котомочку, не
обращая внимания на то, что оттуда же потянулись и какие-то забавные
ящерки. Едва я закончил работу, как на меня пристально посмотрели два злых
огонька. Я понял свою ошибку - маленькие ящерки были детишками здоровенного
черного каймана. Дух-Хозяин озера принял его обличие и двинулся на меня,
чтобы разделить на куски, неспособные сохранить телесную душу. Во время
отчаянного бегства я не только потерял черепашек, но и был весь исцарапан,
исхлестан травой и ветвями. Я выл, запутавшись в кустах, пока меня оттуда
не вытащил Носач и не напомнил, кто такой Ягуар-Скиталец.
В одном месте узкий и довольно высокий мысок вдавался в озеро. Когда
преодолели его, тростники внезапно кончились и мы оказались перед огромным
бальсовым плотом, на котором стоял дом. На плоту нас сразу заприметили и
десятка три длинных луков посмотрели в нашу сторону. Лица стрелков были
закрыты позолочеными свирепыми масками. Мы зыркнули назад, но там, над
тростниками, уже качались оперенные копья. Дюжина крепких мужланов
толкнулись шестами и плот подошел поближе. Не дом, настоящий дворец был
воздвигнут на нем. Покрытые глянцем доски скреплены золотыми клиньями и
серебряными скобами, по четырем сторонам - светильники в форме водяных
демонов, возле плавучего дома плавучий двор, на котором стоят деревья из
бронзы с изумрудными, рубиновыми и бирюзовыми плодами.
На краю плота показался воин в плаще из красных перьев и набедренной
повязке из шкуры ягуара, с высоким плюмажем на шлеме-черепе большой змеи, с
топором на плече, чей обух украшал крупный алмаз. То был уаранку, воин
личной стражи Верховного Инки. Я сразу понял, кто это, хотя раньше никого
подобного не видел.
- Ну-ка, комки грязи, живо плывите сюда.- велел суровый воин.
Делать нечего, мы втроем кинулись вплавь, хотя близкое дыхание Властелина
заставляло коченеть руки больше, чем холодная вода. Когда мы вскарабкались
на плот, нас провели в дом мрачные квадратные бойцы с топорами на плечах.
Моих товарищей заперли в какой-то каморке, а меня завели в покой из
красного дерева. Тут стояли золотые сосуды с узкими горлышками, и чаши из
сплава золота с серебром, и лазуритовые кубки, похожие на отсеченные
головы. Все под ногами было покрыто коврами из шерсти серебристых лам,
лежанка представляла собой спину позолоченного изваяния пумы. У
входа-выхода пучили розовые аместистовые глаза черные агатовые идолы
духов-покровителей этого плавучего жилища - уискамайоков. Каждый из них мог
похвастаться яшмовым поясом в виде змеи. Я поднес ладонь к оку одного идола
и заметил как сузился и блеснул красным огоньком зрачок. Впрочем, несмотря
на грозный облик, взгляд у них был довольно снисходительный.
Все в этом доме дышало мощью Властелина и близким присутствием богов,
казалось, что от одного прикосновения к предметам я заряжаюсь бодростью
необыкновенной.
К тому же, в одном из золотых чеканных сосудов с изображением Земной Матери
я нашел сухие фрукты, а в инкрустированном бирюзой кувшине немного
превосходной чичи, глотнув которой растянулся на лежанке-пуме.
Открыл глаза, когда почувствовал вблизи тело, причем женское. А затем к
ощущению добавился образ. Из ее глаз смотрела сама Венера-Часка, а на
ланитах словно отражалась Луна-Килья. Золотое кольцо в ноздре придавало еще
больше прелести ее нежному лицу. На тонких запястьях играли сапфиры,
обсыпавшие золотые же браслеты. Шейку подчеркивало ожерелье из круглых
белых и кажется костяных шариков, со вставленными изумрудами - что весьма
напоминало выдавленные глаза. Мягкую ткань туники натягивали те "яблочки"
наливные, с которыми не прочь поиграть каждый уважающий себя индеец вроде
меня. Два зуба, как и полагается по местной моде, были подпилены. Ножки,
смугленькие и точененькие, тоже были хорошо заметны, особенно благодаря
браслетам с бубенчиками.
Елки-пальмы, она довольно похожа на ту девицу, которая то ли пригрезилась,
то ли взаправду морочила меня у Кориканчи в Куско. С такой штучкой надо бы
поосторожнее. Мне даже показалось пару раз, что очертания незнакомки
расплываются и я вижу страшно сексуальный образ полубабы-полуягуарши. Я
быстро перешел из лежачего состояния в сидячее.
- Что это всполошились, господин мой?- послышался голосок гостьи.
- Какой это я тебе господин? Я тебе господин не больше, чем вон тот горшок.
- Велено быть во всем вам послушной,- последовало краткое объяснение.
- А если бы тебе велели слушаться во всем этот самый горшок?
- Так бы оно и было.- кратко доложила девушка.
А что, тоже правильно.
- И если я тебя поцелую взасос?
- Так тому и быть.
Я взял паузу на сомнения. А если она из Дома Избранниц? Вдруг мою душу
захватил в свою власть посланец Супайпы и подначивает? С другой стороны,
девица может быть куклой на чьих-то ниточках - страшно даже подумать чьих.
Я, тем не менее, прикоснулся к неведомой избраннице, а потом взял ее более
основательно и занялся поцелуем. Похоже, меня на это дело тянула и
подталкивала какая-то высшая сила.
Внезапно заиграла музыка, и флейты, и барабаны, и тамбурины, и дудели.
Кто-то запел о любви сильным чистым голосом. Дверь открылась и появился сам
Верховный Инка. Нет, сомнений быть не может. В головной повязке два пера
птицы кора-кенке, концами вверх. На ушах подвески в виде солнц, золотой
посох-скипетр с небесной двухглавой змеей в виде набалдашника. Плащ весь
обсыпан драгоценными камушками, и алмазами, и сапфирами, и фиолетовыми
александритами, и золотистыми топазами, и благородными опалами, так что
получается изображение звездного неба. Полами плаща играют здоровенные
кошки дымчатого окраса.
- А я все видел,- сказал Инка.- Жених да невеста...
Я заметался по комнате, наконец распростерся на полу, пытаясь заползти под
пуму-лежанку. Сам Инка пожаловал! Да от него, наверное, небесные
копья-молнии сейчас посыпятся. Не удивлюсь, если следующим в дверях
покажется Отец-Солнце.
- Ну ладно, хватит, хорошего понемногу,- изрек Верховный Инка Уайна Капак и
сделал жест, чтобы я поднялся.
Одна из дымчатых кошек пописала рядом с моим лицом.
Я хоть и поднялся, но сильно зашатался.
- Да, тебе, наверное, лучше посидеть.- с поражающей воображение заботой
произнес Сын Солнца.
Я присел на лежак и тут до меня дошел уровень святотатства - я, ничтожный,
сижу, а великий-то, стоит себе.
- Ничего, ничего,- уловил мои мысли Властелин и даже милостиво успокоил,-
когда ноги твои окрепнут, то и встанешь на них. А поклонишься, когда
сочтешь нужным по собственному разумению, а не из привычки.
От этих слов во мне проскочило какое-то сомнение.
- Вы, Властелин всех людей, Мировой Столб, Вселенский Кормилец, Верховный
Инка Уайна Капак?
- Да, мы - именно то самое.
Человек с перьями кора-кенке щелкнул пальцами и пума, на которой я сидел,
дрогнула и зарычала, а потом снова застыла. Человек с перьями кора-кенке
хлопнул в ладоши и где-то раздался раскат грома, хотя небо было предельно
ясным.
- Да, мы - Властелин всея Земли.
Великий был простым и близким, но величия от этого не терял. Мне стало
хорошо и благостно оттого, что я приобщился к великим таинствам
владычества, однако не пострадал при этом. А он по-прежнему обращался ко
мне:
- Ты думаешь, легко управлять светилами, просить о чем-то Солнечного Отца
Инти, Морскую Мамакочу, Земную Пачамаму, Небесный Огнь Париакаку? Ведь,
между нами говоря, не всегда они хотят действовать по справедливости и
угождать людишкам, которые для божеств что-то вроде микробов. А Супайпа -
он вообще не склонен сотрудничать.
- Я не думаю, Повелитель.
- А надо бы, милый мой, хоть иногда. Высшие Силы, Владыки Судеб так далеки
от людей, на людей им по-большому счету наплевать. Были бессмертные
божества раньше homo sapiens и будут после. Вот тебе, наверное, не по
нраву, что у нас на любой проступок одно наказание - даже если чихнул не в
ту сторону, сразу хана, высшая мера. Ты спрашиваешь, почему такая
жестокость? А я отвечаю. Во-первых, недостаток протеинов,- ты, наверное,
такое словцо забыл,- поэтому приходится кушать друг друга и находить для
этого любой благоприятный повод. Поголовье едоков не должно превышать
поголовья еды. Во-вторых, при нашей неприветливой среде обитания требуется
образцовый порядок, и чтоб никакой разболтанности. В-третьих, что значит
конкретная песчинка в общем урагане жизни, который метет нас всех? Но при
том, заметь, нет у нас трагической оторванности людей от себе подобных, от
общества, государства и природы, никаких тебе неврозов, рефлексий, истерик.
- Дозвольте спросить, Повелитель, отчего я жив до сих пор?
- А вот это особый разговор, Егор. Давай оставим его на потом. Для начала я
верну тебе часть памяти и соображения.
Он стукнул посохом, от него пошла волна, которая закружила меня вокруг
собственной оси и вынесла на поверхность слова и мысли. Время резко
ускорило свой ход, я в мгновение ока вспомнил и постиг все забытое, я снова
поставил перед собой цели и задачи.
- Но почему вы говорите таким странным языком? Откуда вы знаете слово
"протеины"?- почти выкрикнул я.
- Ого, очнулся, заголосил. Я еще знаю песню "не слышны в саду даже шорохи,
все здесь замерло до утра..." Ты бы лучше спросил, отчего это ты вдруг
заговорил на инкском "сима руми", то есть, старокечуанском языке?
Уайна Капак протянул руку и из середины моего лба вылетел попугай. Как бы
небольшое пернатое облачко. Раньше были серебряные нити, а теперь это...
- Вот это твой переводчик, который помогает ушам и движет голосовыми
связками.
- Ну что, поц, усек?- спросил попугай, вернее дух в птичьем обличии.
Проникающие из-за стены звуки разговора стражников теперь казались
настоящей тарабарщиной. Растаяли в голове даже названия некоторых сосудов и
украшений. Я сразу стал нулем по части понимания кечуанских слов.
Но вот попугай снова влетел за мой лоб и имена с названиями встали на свои
места. А странный Повелитель продолжил:
- Расскрою тебе секрет, я тоже пришелец в этом мире, но настолько давний,
что могу называться старожилом. Нас было много на челне - тех, кто проник
сюда. Но иных съели ягуары, других - акулы, третьих погубили злые демоны
Супайпы, от четвертых остались только многочисленные дети. Да, еще до нас в
этом мире стали возникать и появляться люди. Все они говорили на кечуа и
имели повадки индейцев полтысячелетней давности. То есть всецело одобряли
повальное людоедство, в том числе кровохлебство и жранье сырого мяса,
уважали человеческие жертвоприношения, плотски любили верблюдиц-лам,
сексуально эксплуатировали подчиненных и военнопленных, имели отвращение к
колесу и так далее. Понимаешь, даже культуру людоедения и то приходилось им
прививать.
- Этот мир имеет границы?
- Да, он имеет географические пределы: на юге и востоке - море, на западе и
севере - джунгли. У него есть определенные границы в каждой точке, за
которой начинаются верхний и нижний миры.
- И вы, товарищ Верховный, не пробовали продраться хотя бы через эти
джунгли "за бугор"?
- Конечно, пробовали. И без толку. Просто на каком-то этапе джунгли
становятся непроходимыми. Более того, мы строили из хлопчатобумажных
просмоленных тканей приличные воздушные шары. Но они сталкивались с
непреодолимыми ветрами. Впрочем, чего скрывать, есть у нашего мира
"окошки", мы пользовались ими и еще не раз воспользуемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я бросился за начальниками с криком: "Великий дар Отца-Солнце!", потому что
надеялся еще получить звание "священного безумца". Память с трудом
подыскивала нужные слова, а вот спина почувствовала приближающееся острие и
ноги подогнулись. Над головой свистнул дротик, украшенный перьями кондора,
и тут страшная сцена ошеломила меня, упавшего в траву.
Управитель стройки закричал, как обезьяна, взвился, как птица, к небу и
рухнул, как кирпич, в объятия Матери-Земли. Наконечник дротика обагрил
кровью белоснежный пернатый плащ внука богов. Вот уж святотатство, так
святотатство. Это мигом осознал и старший охраны и трое сопровождающих его
воинов. Они мигом обернулись, хищно раздувая ноздри, и увидели моего
охранника, застывшего в бросковой позиции. Естественно, что сопровождающие
Управителя яростно устремились на него, воздев топоры, палицы и цепы.
Охранник недолго оправдывался словами: "Невинен я". Он почему-то не принял
справедливое наказание, как это делают простые труженики, не рухнул
внезапно обессилевшим телом на землю, а, напротив, бросился улепетывать в
заросли. Туда же устремилось и трое мстителей за пролитую кровь полубога.
А я, забыв о запрете перемещаться ползком и на четвереньках, устремился в
прибрежный тростник. Я понимал, что случилось страшное, что при любом
раскладе мне несдобровать. Однако сердце не принимало то обстоятельство,
что не удастся послужить планам и замыслам Властелина и исполнить волю
Высших Сил. Сердце насыщало жаром мои жилы, коченеющие от страха.
Однако разум уже взвешивал выгоду и невыгоду. Кроме как вдоль озера бежать
мне некуда,- услужливо сообщал он,- гор я не знаю, на дорогах заставы, в
любом населенном месте буду схвачен и предан закланию, как нарушивший волю
богов и Властелина. Правда, и здесь, на озере совершенно неясно, кто мне
будет выдавать харчи для голодного живота и одежонку вместо сносившейся.
Неожиданно я наткнулся в тростниках на Носача, объедающего какой-то
съедобный росток, и чуть не утопил его с налета.
- Куда несешься ты подобно потревоженной утке?- вежливо поинтересовался он.
- Носатый, ты ведь тоже вляпался, раз из-за меня был ранен сам Управитель
стройки, он же Опора Властелина.
Индюшка обхватил голову руками, как будто по ней уже прошлись
палицей-маканой и только повторял: "Святотатство".
- Да, святотатство. Но жить хочется даже после него.- я произнес эти
поразительные слова и сам им удивился.
Я схватил Носача и потащил вслед за собой, замечая, что волочить его все
легче и легче. Наконец, он и сам стал меня подталкивать. Тем временем, я не
без успеха старался отогнать от себя обессиливающую мысль, что жизнь
конкретного куска плоти по имени Ягуар-Скиталец весьма ущербна по сравнению
со всеобщей жизнью, которая есть дыхание Кон-Тики Виракоча.
Стремительно покрыли мы расстояние в два полета стрелы и вдруг столкнулись
с тем охранным воином, который недавно поразил Управителя в задницу,
скрытую плащем.
Беглый охранник попробовал разрубить меня топором, я же вцепился ему в
глотку.
- Из-за тебя, обезьяний кал,- рычал он.
- Из-за тебя, ведро собачьего поноса,- ревел я.
Впрочем он начинал одолевать, не помогала мне и помощь Носача.
- Деваться нам некуда,- сквозь борьбу выдавил я,- надо удирать вместе.
- Это как?- неожиданно опомнился охранник и отпустил меня.
- Тебя как зовут?
- Золотая Звезда.
- Неплохо. А я - Ягуар-Скиталец. Понимаешь, скиталец. Торопиться нам в одну
сторону.
- Ты знаешь, куда бежать?- недоверчиво протянул воин.
- Спрашиваешь.
11.
Взгляд летел вдоль священных серебристых вод Титикаки, но они не кончались
и в конце концов сливались с низким небом. Берега густо заросли камышом и
тростником, в которых таились и зверь, и птица.
Сведущие люди, Жрецы и Учителя говорили, что у озера нет дна и оно напрямую
сообщается с другими мирами. Недаром из его вод вышел Отец Вещей, Душа
Живущего, бородатый Кон-Тики Виракоча, вдохнувший жизненное тепло в грязь,
ставшую первым человеком. А позднее священные воды родили первых инков,
Манко Капака и Маму Окльо.
Через святое озеро приходят для телесного воплощения небесные духи. Через
святое озеро телесные души покойников нисходят для сохранения в нижний мир.
Тот, кто построит на священном острове храм Духа Всего Живого Кон-Тики
Виракоча, будет ведать тремя мирами. Так говорят Жрецы и Учителя.
Но сейчас я сомневался, возможно ли вбухать в бездонное озеро столько
камней и щебня, чтобы проложить дамбу до острова.
Мы шли по тростникам и камышам, стараясь не приминать их, не взбаламучивать
воду, не поднимать птиц и даже не пугать рыб. Мы просили духа-Хозяина этих
вод не открывать нас недругам. Пару раз Носач протягивал мне пожевать
стебелек какого-то водного растения, по-видимому бывшего жилищем
духа-Помощника.
Однако, несмотря на ублажение, доставляемое Помощником, голодный демон грыз
меня изнутри, все сильнее и сильнее. Попытки изловить водосвинку капибару
или водяную крысу агути успехом не увенчались, но привели к тому, что Носач
чуть пальцев не лишился. Водосвинка в период гона оказалась не менее
свирепой, чем пума.
Однажды, в сумеречный час я наткнулся на гнездо, из которого поползли
маленькие нежненькие черепашки, радостно стал собирать их в котомочку, не
обращая внимания на то, что оттуда же потянулись и какие-то забавные
ящерки. Едва я закончил работу, как на меня пристально посмотрели два злых
огонька. Я понял свою ошибку - маленькие ящерки были детишками здоровенного
черного каймана. Дух-Хозяин озера принял его обличие и двинулся на меня,
чтобы разделить на куски, неспособные сохранить телесную душу. Во время
отчаянного бегства я не только потерял черепашек, но и был весь исцарапан,
исхлестан травой и ветвями. Я выл, запутавшись в кустах, пока меня оттуда
не вытащил Носач и не напомнил, кто такой Ягуар-Скиталец.
В одном месте узкий и довольно высокий мысок вдавался в озеро. Когда
преодолели его, тростники внезапно кончились и мы оказались перед огромным
бальсовым плотом, на котором стоял дом. На плоту нас сразу заприметили и
десятка три длинных луков посмотрели в нашу сторону. Лица стрелков были
закрыты позолочеными свирепыми масками. Мы зыркнули назад, но там, над
тростниками, уже качались оперенные копья. Дюжина крепких мужланов
толкнулись шестами и плот подошел поближе. Не дом, настоящий дворец был
воздвигнут на нем. Покрытые глянцем доски скреплены золотыми клиньями и
серебряными скобами, по четырем сторонам - светильники в форме водяных
демонов, возле плавучего дома плавучий двор, на котором стоят деревья из
бронзы с изумрудными, рубиновыми и бирюзовыми плодами.
На краю плота показался воин в плаще из красных перьев и набедренной
повязке из шкуры ягуара, с высоким плюмажем на шлеме-черепе большой змеи, с
топором на плече, чей обух украшал крупный алмаз. То был уаранку, воин
личной стражи Верховного Инки. Я сразу понял, кто это, хотя раньше никого
подобного не видел.
- Ну-ка, комки грязи, живо плывите сюда.- велел суровый воин.
Делать нечего, мы втроем кинулись вплавь, хотя близкое дыхание Властелина
заставляло коченеть руки больше, чем холодная вода. Когда мы вскарабкались
на плот, нас провели в дом мрачные квадратные бойцы с топорами на плечах.
Моих товарищей заперли в какой-то каморке, а меня завели в покой из
красного дерева. Тут стояли золотые сосуды с узкими горлышками, и чаши из
сплава золота с серебром, и лазуритовые кубки, похожие на отсеченные
головы. Все под ногами было покрыто коврами из шерсти серебристых лам,
лежанка представляла собой спину позолоченного изваяния пумы. У
входа-выхода пучили розовые аместистовые глаза черные агатовые идолы
духов-покровителей этого плавучего жилища - уискамайоков. Каждый из них мог
похвастаться яшмовым поясом в виде змеи. Я поднес ладонь к оку одного идола
и заметил как сузился и блеснул красным огоньком зрачок. Впрочем, несмотря
на грозный облик, взгляд у них был довольно снисходительный.
Все в этом доме дышало мощью Властелина и близким присутствием богов,
казалось, что от одного прикосновения к предметам я заряжаюсь бодростью
необыкновенной.
К тому же, в одном из золотых чеканных сосудов с изображением Земной Матери
я нашел сухие фрукты, а в инкрустированном бирюзой кувшине немного
превосходной чичи, глотнув которой растянулся на лежанке-пуме.
Открыл глаза, когда почувствовал вблизи тело, причем женское. А затем к
ощущению добавился образ. Из ее глаз смотрела сама Венера-Часка, а на
ланитах словно отражалась Луна-Килья. Золотое кольцо в ноздре придавало еще
больше прелести ее нежному лицу. На тонких запястьях играли сапфиры,
обсыпавшие золотые же браслеты. Шейку подчеркивало ожерелье из круглых
белых и кажется костяных шариков, со вставленными изумрудами - что весьма
напоминало выдавленные глаза. Мягкую ткань туники натягивали те "яблочки"
наливные, с которыми не прочь поиграть каждый уважающий себя индеец вроде
меня. Два зуба, как и полагается по местной моде, были подпилены. Ножки,
смугленькие и точененькие, тоже были хорошо заметны, особенно благодаря
браслетам с бубенчиками.
Елки-пальмы, она довольно похожа на ту девицу, которая то ли пригрезилась,
то ли взаправду морочила меня у Кориканчи в Куско. С такой штучкой надо бы
поосторожнее. Мне даже показалось пару раз, что очертания незнакомки
расплываются и я вижу страшно сексуальный образ полубабы-полуягуарши. Я
быстро перешел из лежачего состояния в сидячее.
- Что это всполошились, господин мой?- послышался голосок гостьи.
- Какой это я тебе господин? Я тебе господин не больше, чем вон тот горшок.
- Велено быть во всем вам послушной,- последовало краткое объяснение.
- А если бы тебе велели слушаться во всем этот самый горшок?
- Так бы оно и было.- кратко доложила девушка.
А что, тоже правильно.
- И если я тебя поцелую взасос?
- Так тому и быть.
Я взял паузу на сомнения. А если она из Дома Избранниц? Вдруг мою душу
захватил в свою власть посланец Супайпы и подначивает? С другой стороны,
девица может быть куклой на чьих-то ниточках - страшно даже подумать чьих.
Я, тем не менее, прикоснулся к неведомой избраннице, а потом взял ее более
основательно и занялся поцелуем. Похоже, меня на это дело тянула и
подталкивала какая-то высшая сила.
Внезапно заиграла музыка, и флейты, и барабаны, и тамбурины, и дудели.
Кто-то запел о любви сильным чистым голосом. Дверь открылась и появился сам
Верховный Инка. Нет, сомнений быть не может. В головной повязке два пера
птицы кора-кенке, концами вверх. На ушах подвески в виде солнц, золотой
посох-скипетр с небесной двухглавой змеей в виде набалдашника. Плащ весь
обсыпан драгоценными камушками, и алмазами, и сапфирами, и фиолетовыми
александритами, и золотистыми топазами, и благородными опалами, так что
получается изображение звездного неба. Полами плаща играют здоровенные
кошки дымчатого окраса.
- А я все видел,- сказал Инка.- Жених да невеста...
Я заметался по комнате, наконец распростерся на полу, пытаясь заползти под
пуму-лежанку. Сам Инка пожаловал! Да от него, наверное, небесные
копья-молнии сейчас посыпятся. Не удивлюсь, если следующим в дверях
покажется Отец-Солнце.
- Ну ладно, хватит, хорошего понемногу,- изрек Верховный Инка Уайна Капак и
сделал жест, чтобы я поднялся.
Одна из дымчатых кошек пописала рядом с моим лицом.
Я хоть и поднялся, но сильно зашатался.
- Да, тебе, наверное, лучше посидеть.- с поражающей воображение заботой
произнес Сын Солнца.
Я присел на лежак и тут до меня дошел уровень святотатства - я, ничтожный,
сижу, а великий-то, стоит себе.
- Ничего, ничего,- уловил мои мысли Властелин и даже милостиво успокоил,-
когда ноги твои окрепнут, то и встанешь на них. А поклонишься, когда
сочтешь нужным по собственному разумению, а не из привычки.
От этих слов во мне проскочило какое-то сомнение.
- Вы, Властелин всех людей, Мировой Столб, Вселенский Кормилец, Верховный
Инка Уайна Капак?
- Да, мы - именно то самое.
Человек с перьями кора-кенке щелкнул пальцами и пума, на которой я сидел,
дрогнула и зарычала, а потом снова застыла. Человек с перьями кора-кенке
хлопнул в ладоши и где-то раздался раскат грома, хотя небо было предельно
ясным.
- Да, мы - Властелин всея Земли.
Великий был простым и близким, но величия от этого не терял. Мне стало
хорошо и благостно оттого, что я приобщился к великим таинствам
владычества, однако не пострадал при этом. А он по-прежнему обращался ко
мне:
- Ты думаешь, легко управлять светилами, просить о чем-то Солнечного Отца
Инти, Морскую Мамакочу, Земную Пачамаму, Небесный Огнь Париакаку? Ведь,
между нами говоря, не всегда они хотят действовать по справедливости и
угождать людишкам, которые для божеств что-то вроде микробов. А Супайпа -
он вообще не склонен сотрудничать.
- Я не думаю, Повелитель.
- А надо бы, милый мой, хоть иногда. Высшие Силы, Владыки Судеб так далеки
от людей, на людей им по-большому счету наплевать. Были бессмертные
божества раньше homo sapiens и будут после. Вот тебе, наверное, не по
нраву, что у нас на любой проступок одно наказание - даже если чихнул не в
ту сторону, сразу хана, высшая мера. Ты спрашиваешь, почему такая
жестокость? А я отвечаю. Во-первых, недостаток протеинов,- ты, наверное,
такое словцо забыл,- поэтому приходится кушать друг друга и находить для
этого любой благоприятный повод. Поголовье едоков не должно превышать
поголовья еды. Во-вторых, при нашей неприветливой среде обитания требуется
образцовый порядок, и чтоб никакой разболтанности. В-третьих, что значит
конкретная песчинка в общем урагане жизни, который метет нас всех? Но при
том, заметь, нет у нас трагической оторванности людей от себе подобных, от
общества, государства и природы, никаких тебе неврозов, рефлексий, истерик.
- Дозвольте спросить, Повелитель, отчего я жив до сих пор?
- А вот это особый разговор, Егор. Давай оставим его на потом. Для начала я
верну тебе часть памяти и соображения.
Он стукнул посохом, от него пошла волна, которая закружила меня вокруг
собственной оси и вынесла на поверхность слова и мысли. Время резко
ускорило свой ход, я в мгновение ока вспомнил и постиг все забытое, я снова
поставил перед собой цели и задачи.
- Но почему вы говорите таким странным языком? Откуда вы знаете слово
"протеины"?- почти выкрикнул я.
- Ого, очнулся, заголосил. Я еще знаю песню "не слышны в саду даже шорохи,
все здесь замерло до утра..." Ты бы лучше спросил, отчего это ты вдруг
заговорил на инкском "сима руми", то есть, старокечуанском языке?
Уайна Капак протянул руку и из середины моего лба вылетел попугай. Как бы
небольшое пернатое облачко. Раньше были серебряные нити, а теперь это...
- Вот это твой переводчик, который помогает ушам и движет голосовыми
связками.
- Ну что, поц, усек?- спросил попугай, вернее дух в птичьем обличии.
Проникающие из-за стены звуки разговора стражников теперь казались
настоящей тарабарщиной. Растаяли в голове даже названия некоторых сосудов и
украшений. Я сразу стал нулем по части понимания кечуанских слов.
Но вот попугай снова влетел за мой лоб и имена с названиями встали на свои
места. А странный Повелитель продолжил:
- Расскрою тебе секрет, я тоже пришелец в этом мире, но настолько давний,
что могу называться старожилом. Нас было много на челне - тех, кто проник
сюда. Но иных съели ягуары, других - акулы, третьих погубили злые демоны
Супайпы, от четвертых остались только многочисленные дети. Да, еще до нас в
этом мире стали возникать и появляться люди. Все они говорили на кечуа и
имели повадки индейцев полтысячелетней давности. То есть всецело одобряли
повальное людоедство, в том числе кровохлебство и жранье сырого мяса,
уважали человеческие жертвоприношения, плотски любили верблюдиц-лам,
сексуально эксплуатировали подчиненных и военнопленных, имели отвращение к
колесу и так далее. Понимаешь, даже культуру людоедения и то приходилось им
прививать.
- Этот мир имеет границы?
- Да, он имеет географические пределы: на юге и востоке - море, на западе и
севере - джунгли. У него есть определенные границы в каждой точке, за
которой начинаются верхний и нижний миры.
- И вы, товарищ Верховный, не пробовали продраться хотя бы через эти
джунгли "за бугор"?
- Конечно, пробовали. И без толку. Просто на каком-то этапе джунгли
становятся непроходимыми. Более того, мы строили из хлопчатобумажных
просмоленных тканей приличные воздушные шары. Но они сталкивались с
непреодолимыми ветрами. Впрочем, чего скрывать, есть у нашего мира
"окошки", мы пользовались ими и еще не раз воспользуемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30