— Вам лучше пока отдохнуть...
Вздохнув, Евгений взял Юлю за руку, и они пошли через двор к замку. Вблизи здание впечатляло еще больше: величественная старинная архитектура, которую не портили даже более поздние пристройки. Евгений вертел головой, откровенно рассматривая все вокруг — так что графу пришлось замедлить шаги, уступая его любопытству.
— Интересно? — улыбнулся он.
Евгений смутился, очередной раз почувствовав себя невоспитанным охламоном.
— Разумеется! — спокойно ответила вместо него Юля. — Мы никогда не видели ничего подобного...
Однако по ее виду можно было подумать, что она полжизни провела в замках — с такой непринужденностью она поднималась по высоким каменным ступеням к двери, уже предупредительно распахнутой в ожидании гостей!
Пройдя через огромный мрачный холл, они вошли в какой-то коридор, свернули раз, другой — и оказались в весьма милой, современно обставленной комнате. Евгений разочарованно огляделся... здесь экзотика уже почти не ощущалась, похоже даже, что от нее специально старались избавиться... Зачем? Неужели утомляет?
Горничная принесла кофе и теплые пледы — черт возьми, граф оказался внимательнее, чем можно было ожидать: только теперь Евгений почувствовал, что действительно замерз!
В спокойной и уютной обстановке Евгений позволил себе наконец расслабиться. Теперь его уже не волновали неизбежные, хотя и ненавязчивые расспросы графа — легенда была составлена и отрепетирована заранее. Он представил себя и Юлю женихом и невестой накануне свадьбы — недалеко от истины и красиво звучит! Профессию свою Евгений предпочел скрыть, назвавшись — тоже близко к истине! — программистом-математиком. Ему показалось, что Горвич был разочарован столь прозаическим ремеслом — вероятно, он предпочел бы увидеть у себя в гостях профессионального пилота, а не любителя.
— Профессионалы не допускают таких ошибок! — мрачно проворчал Евгений, не заботясь, поймет ли его Горвич. — Особенно, когда летают не одни...
«Даже это смущение и сознание своей вины будет тебе к лицу», — тут же вспомнились слова Юли. Возможно... И не исключено, что Горвич будет потом с удовольствием вспоминать об этой мимолетной встрече — но им-то надо совсем не это!
Юля по-прежнему почти не участвовала в беседе. «Какого черта, — раздраженно подумал Евгений, — ведь Горвич говорит на нашем языке! Могла бы помочь...» Однако Юля игнорировала все попытки вовлечь ее в разговор, и Евгению поневоле пришлось изображать светскую любезность, не зная, как реагирует Горвич, не понимая, толком, как вести себя... и надеясь на везение и разумность составленного плана!
...Приглашение прозвучало, когда Евгений уже перестал надеяться услышать его. Уже приехали пограничники, требовалось выйти к вертолету, и граф — изумительная любезность! — сам пошел провожать гостей и предложил помочь «с выяснением отношений». Евгений, не в силах удержаться, снова разглядывал во все глаза непривычную обстановку замка: вряд ли он увидит это еще когда-нибудь! И тут же как бы между прочим Горвич заметил:
— Я вижу, вам понравилось здесь. Что же, если у вас скоро медовый месяц... почему бы вам не провести его у меня в гостях? Честное слово, я буду рад снова видеть вас...
* * *
...По правде говоря, Евгению очень не хотелось везти Юлю в страну замшелого католицизма! Пусть совсем ненадолго, пусть в гости к приятному человеку — все равно... Тем более, что Юля слегка развеяла иллюзии о «приятности» графа:
— Я понимаю, что граф тебе понравился... Но вот интересная деталь: семья Горвич — одна из самых богатых в стране, а наследник титула экскурсантов в замок пускает. Разве не странно?
— Ну-у... может быть, страсть к истории? Или просто маленькая блажь...
— Угу. Или бедность и скромный гостиничный бизнес. Кстати, ты обратил внимание, что замок выглядит далеко не роскошно?
Евгений не только не заметил, но и не представлял, как это можно заметить — если замок, конечно, не разваливается на глазах! Однако ясно было, что Юля имела в виду не столько состояние заброшенного северного крыла, сколько какие-то детали вскользь замеченной обстановки...
— Видимо, Горвич хочет быть независимым от родных, — продолжала Юля. — Но люди с хорошим характером не поступают столь резко! Они обычно находят компромиссы. Вот тебе одна неприятная черта...
— Их еще и не одна? — усмехнулся Евгений, начиная ощущать беспокойство: что еще сумела увидеть Юля?
— Да, не одна. Самое главное: увлечение Тонечки и Горвича было искренним. Другими словами, они были равны. Но не забывай, что у Горвича многое было от рождения, а Тонечка добивалась всего сама. То есть — это же совершенно ясно! — она сильнее и умнее Горвича, и вскоре после свадьбы это должно было выясниться. Социальные параметры сравнялись, остались только личные качества... и тут очевидное превосходство жены! Как по твоему будет себя чувствовать муж в этой ситуации? А? Вот то-то же!
— И это все ты увидела в его эманации во время нашего разговора?! — воскликнул Евгений. — Тогда понятно, почему ты все время молчала... Но что же, получается, он все время думает о Тонечке? Но тогда...
— Стоп! — решительным жестом перебила его Юля. — Ни о чем таком он не думает и о Тонечке каждую минуту отнюдь не вспоминает. Это просто логические выводы — и странно, что с твоим знанием психологии ты не подумал об этом раньше!
Евгений вздохнул, мысленно обозвав себя идиотом. Да, действительно, «этическую раскладку» можно было сделать еще до визита в замок — материалов имелось достаточно. И уж конечно ее следовало сделать теперь... Но нет, он легкомысленно предпочел полагаться на впечатления — причем именно в тех вопросах, где обладал очень слабой интуицией! Хорошо, хоть Юля предостерегла его...
Да, Горвич вполне может оказаться не таким уж приятным человеком и повести себя совершенно непредсказуемо — скажем, случайно узнав об истинной цели их визита! Но если так... Не слишком ли велик риск?
— Не вздумай только струсить и отказаться от приглашения! — то ли в шутку, то ли всерьез пригрозила Юля. — А то я поеду одна и скажу, что ты меня соблазнил и бросил! У чувствительного католика такая история должна вызвать просто пламенное сочувствие...
Евгений взглянул на Юлю и понял, что она действительно способна на такое. Да и вообще, можно ли останавливаться на полдороге из-за каких-то туманных опасений?! Нет, Евгений не собирался отказываться от приглашения Горвича, об этом он сказал Юле совершенно искренне, не боясь, что она уловит страх или неуверенность в его эманации...
И все же эмоции Юли по поводу предстоящей поездки раздражали Евгения: она радовалась так, будто это действительно было свадебное путешествие, а не расследование, которое неизвестно куда могло завести! Но надо отдать ей должное, она вспоминала о таких подробностях, о которых Евгений и не подумал бы никогда...
Например, свадебные фотографии, которые долженствовало показать Горвичу — Евгению такая мысль просто не пришла бы в голову, даже если бы эти фотографии действительно существовали! А так их пришлось делать в столичном ателье — в Сент-Меллоне о таком три года бы потом вспоминали! — придумав какую-то глупую историю о суровых родителях, моральном облике и прочей ерунде. Молодой фотограф, слушал юлин треп с таким выражением лица, что Евгению стало стыдно: человек всерьез сочувствовал выдуманным проблемам...
Потом она заставила Евгения заказать себе «послесвадебный костюм». Оказывается, к этой одежде предъявлялись какие-то особенные требования... ладно, пусть так, но Юля-то откуда их знала? Можно подумать, она всю жизнь общалась с аристократами!
— Во всяком порядочном романе герой шьет себе костюм, чтобы надеть на другой день после свадьбы. Ты просто не обращаешь внимания на такие мелочи... а зря: жизнь вообще состоит из мелочей!
— А тебе тоже понадобится специальное платье? — спросил Евгений, игнорируя философское замечание. — Или это касается только героев, а не героинь?
— Понадобится.
— Надеюсь, в обязательный комплект к нему не входят бриллианты или накидка из норки?
— Нет, это должно быть скромное вечернее платье. Как и полагается юной жене, еще не полностью осознавшей себя женщиной...
Нет, в этих тонкостях можно напрочь запутаться! Чем она все это видит, это уже даже не игра, это настоящая жизнь в чужом образе. Но будет ли Евгений достойным партнером в такой жизни?
— Слушай, — без особого энтузиазма поинтересовался он как-то, — может, ты меня еще манерам обучишь?
Быть другим он не сможет, но хотя бы казаться... Однако юлин ответ неожиданно обрадовал его:
— Абсолютно незачем: ты хорош «as is». У тебя же порядочность в глазах светится!
— Это у меня-то? — с сомнением протянул Евгений.
— Я же сказала: в глазах. В душу тебе заглядывать никто не будет... кроме меня, — подумав, уточнила Юля.
* * *
После суматохи сборов и нудных таможенных формальностей Евгений радовался возможности отдохнуть. Тем более, что комфортабельный лайнер позволял полностью расслабиться, полета в нем совсем не ощущалось — даже Юля через несколько минут отвернулась от окна.
Они не разговаривали: все, что можно, было продумано и обсуждено заранее — теперь оставалось только «растормозить интуицию», а в разговорах с графом ловить малейшие намеки и надеяться на везение...
Впрочем, одна маленькая зацепка у них была: магический перстень Тонечки по-прежнему хранился у Юли. Кристалл так и не перестал светиться, хотя после исследований в институте перстень никто больше не надевал. Наваждение, да и только! Причем объяснение, которое предложил Юрген, Евгения совершенно не удовлетворило.
— Я не знаю, можно ли быстро перестроить кристаллы усиленной эманацией, и не уверен, что фоновое «ощущение знания» настолько сильно, чтобы перстень мог светиться постоянно, — заметил он, когда Юля пересказала ему эту подозрительно простую версию. — Но даже если такое возможно, я все равно не верю твоему приятелю...
— Но почему? — радостно воскликнула Юля (она тоже не поверила Юргену!)
— Потому что Сэм должен был держать перстень в руках, когда услышал сообщение о твоей «гибели» — иначе кристалл не засветился бы, ведь так?
— Ну, так.
— А теперь представь себе: Сэм увидел, как ожил мертвый перстень Тонечки. Увидел своим глазами... Соображаешь?! Что бы он по-твоему сделал? Неужели оставил бы его, не взял с собой? А если бы даже и оставил — неужели никому ничего не сказал бы?!
— Ты со мной говоришь или с Юргеном? — поддразнила Юля.
Евгений смутился: он и сам не осознавал, что старая обида не забыта, а Юля видела его насквозь. Но дело было не только в обиде: таинственный перстень казался ему все-таки более серьезным, чем неправдоподобно простое объяснение Юргена...
В общем, беря перстень с собой в поездку, Евгений почти не сомневался: этот талисман еще преподнесет им сюрпризы! И как оказалось, не ошибся...
В аэропорту, пока они ждали посланную графом машину, Юле понадобилось достать кое-что из вещей. Она открыла чемодан, долго шарила в нем... и вдруг, приглушенно вскрикнув, стремительно выпрямилась, держа в руке перстень. Кристалл погас, снова стал мертвым и холодным — и это было еще более непонятно, чем его прежнее свечение!
— Я ничего не понимаю, — с отчаянием выдохнула Юля. — Только знаю, что не зря мы сюда приехали! — добавила она уже другим тоном.
Последний раз Евгений заглядывал в чемодан всего пару часов назад, но тогда они были еще в Сент-Меллоне. Что же случилось за время перелета, что так не понравилось перстню?
Впрочем, долго раздумывать было некогда — подошла обещанная машина. Правда, до конца путешествия было еще далеко: северная провинция, в которой находился замок Горвича не зря считалась глухоманью, ехать пришлось очень долго. Поначалу Юля и Евгений с интересом оглядывали окрестности, но вскоре устали. Евгений с тоской подумал, что в прошлый раз на вертолете они достигли цели в несколько раз быстрее, да и расстояние, которое пришлось преодолеть, было просто несоизмеримым! Увы, законные пути всегда длиннее прямых, тут уж ничего не поделаешь...
...В замок они попали только к вечеру. Граф уже ждал гостей, приветливо поздоровался с ними, поинтересовался, как они добрались.
— Благодарю вас, прекрасно, — не совсем искренне отозвался Евгений. — Хотя, честно говоря, я как-то уже отвык путешествовать по земле...
— Полезно изредка менять обстановку! — улыбнулся Горвич. — Хотя боюсь, сейчас, после такой дороги, вас даже замок не очень интересует... Ну, ничего, отдохните пока!
Он сам проводил гостей в приготовленные комнаты, показал внутренний телефон и звонок для прислуги и сообщил, что ужин будет через час.
Оставшись одни, Евгений и Юля без сил повалились на кровати. Впрочем, скоро Евгений сообразил, что если поддастся усталости и дреме, то проспит до утра, и безжалостно растолкал разомлевшую Юлю:
— Хватит спать! У нас еще будет время, а сейчас надо привести себя в порядок и вообще... соответствовать образу!
Юля недовольно поднялась, с отвращением раскрыла чемодан, чтобы достать костюмы к ужину и вообще разобрать вещи — и замерла: перстень Тонечки снова светился, и казалось, даже ярче, чем раньше!
Потрясенный Евгений только покачал головой:
— Да, если бы в аэропорту тебе не понадобилось заглянуть в чемодан...
— Ты что-нибудь понимаешь? — вздохнула Юля.
— Пока только одно, — Евгений развернул карту. — Вот, смотри: столица, Сент-Меллон, «Лотос», замок Горвича... все это находится на одной прямой. А вот аэропорт заметно в стороне от этой линии. Теперь же мы снова на нее вернулись... По-моему, это что-то значит! И еще... Помнишь, как странно вел себя вертолет, когда мы летели над горами? Его словно разворачивало, чтобы направить вдоль той же самой линии! Мне только хочется теперь узнать, прямая это или отрезок... надеюсь, у нас будет возможность попутешествовать по окрестностям!
* * *
Замок действительно выглядел неблестяще. Но, возможно, именно это делало его настоящим — не пародией на прошлое, а дверью в него. Юля сразу почувствовала мощнейшую ауру этого места. «Как же тут можно жить? — подумалось ей. — Как будто в двух временах сразу...»
Впрочем, сам Горвич явно гордился этим смешением. Утром, сразу после завтрака он предложил гостям осмотреть самую старую часть замка — галерею южной стены и сторожевую башню. Это оказалось маленьким спектаклем: они не пошли обычными коридорами, где быт мог вытеснить тайну. Горвич вывел их во двор, подвел к северному нежилому крылу, открыл вход в подвал — Юля испуганно отшатнулась, и граф, заметивший это движение, удовлетворенно заметил, что «там нет ничего страшного. «
Страшного там действительно ничего не было. Подвал был чисто прибран и явно использовался как склад — что именно там хранилось, сказать быть трудно: карманный фонарь в руке Горвича освещал только дорогу.
Потом подвал сменился самым настоящим подземным ходом — узкий сводчатый коридор со скрипучим деревянным полом уходил куда-то в темноту. Чувствовался сильный ток воздуха в спину — словно что-то специально подгоняло идущих...
Притих даже Евгений — не признаваясь самому себе, что испугался. Следовало представить себе заранее, сколько мрачных закоулков может быть в настоящем замке! Потеряться там может что угодно или кто угодно — последнее особенно настораживало. И при этом не исчезало ощущение какой-то нереальности происходящего...
Потом неожиданно из темноты вынырнули ведущие вверх каменные ступени, идущий впереди Горвич загремел ключами, распахнулась тяжелая кованая дверь — и перед ошеломленными гостями открылось уходящее вверх пространство. И узкая винтовая лестница...
— Что это? — воскликнула Юля, уже не в силах больше сдерживаться. — Что это?
— Сторожевая башня, — ответил вместо Горвича Евгений, и повернулся к нему: — Так ведь, да?
— Да, — кивнул тот. — С нее начинался этот замок. И не только замок...
Он имел в виду, что история страны в каком-то смысле тоже начиналась именно здесь — но Юлю как-то не приводила в восторг ни страна, ни ее история! И вообще, что хорошего в войнах... а для чего еще нужны сторожевые башни?! Но сила, даже уже ненужная, подчиняет, и Юля с невольной робостью поднималась по кованым ступеням (интересно, тоже тех времен или реставрированные?), словно боясь, что древние стены услышат ее непочтительные мысли...
С верхней площадки отлично просматривался весь замок, и Юля подумала вдруг: как хорошо, что многое здесь — уже только декорация! Подъемный мост никогда больше не отгородит это место от остального мира, и старинные орудия, украшавшие стену, тоже не способны быть грозными. Да, но ведь было здесь что-то такое, от чего убежала Тонечка... И Юле было искренне жаль подругу, которой приходилось жить в таком мрачном месте!
...Наконец они вернулись на средний ярус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Вздохнув, Евгений взял Юлю за руку, и они пошли через двор к замку. Вблизи здание впечатляло еще больше: величественная старинная архитектура, которую не портили даже более поздние пристройки. Евгений вертел головой, откровенно рассматривая все вокруг — так что графу пришлось замедлить шаги, уступая его любопытству.
— Интересно? — улыбнулся он.
Евгений смутился, очередной раз почувствовав себя невоспитанным охламоном.
— Разумеется! — спокойно ответила вместо него Юля. — Мы никогда не видели ничего подобного...
Однако по ее виду можно было подумать, что она полжизни провела в замках — с такой непринужденностью она поднималась по высоким каменным ступеням к двери, уже предупредительно распахнутой в ожидании гостей!
Пройдя через огромный мрачный холл, они вошли в какой-то коридор, свернули раз, другой — и оказались в весьма милой, современно обставленной комнате. Евгений разочарованно огляделся... здесь экзотика уже почти не ощущалась, похоже даже, что от нее специально старались избавиться... Зачем? Неужели утомляет?
Горничная принесла кофе и теплые пледы — черт возьми, граф оказался внимательнее, чем можно было ожидать: только теперь Евгений почувствовал, что действительно замерз!
В спокойной и уютной обстановке Евгений позволил себе наконец расслабиться. Теперь его уже не волновали неизбежные, хотя и ненавязчивые расспросы графа — легенда была составлена и отрепетирована заранее. Он представил себя и Юлю женихом и невестой накануне свадьбы — недалеко от истины и красиво звучит! Профессию свою Евгений предпочел скрыть, назвавшись — тоже близко к истине! — программистом-математиком. Ему показалось, что Горвич был разочарован столь прозаическим ремеслом — вероятно, он предпочел бы увидеть у себя в гостях профессионального пилота, а не любителя.
— Профессионалы не допускают таких ошибок! — мрачно проворчал Евгений, не заботясь, поймет ли его Горвич. — Особенно, когда летают не одни...
«Даже это смущение и сознание своей вины будет тебе к лицу», — тут же вспомнились слова Юли. Возможно... И не исключено, что Горвич будет потом с удовольствием вспоминать об этой мимолетной встрече — но им-то надо совсем не это!
Юля по-прежнему почти не участвовала в беседе. «Какого черта, — раздраженно подумал Евгений, — ведь Горвич говорит на нашем языке! Могла бы помочь...» Однако Юля игнорировала все попытки вовлечь ее в разговор, и Евгению поневоле пришлось изображать светскую любезность, не зная, как реагирует Горвич, не понимая, толком, как вести себя... и надеясь на везение и разумность составленного плана!
...Приглашение прозвучало, когда Евгений уже перестал надеяться услышать его. Уже приехали пограничники, требовалось выйти к вертолету, и граф — изумительная любезность! — сам пошел провожать гостей и предложил помочь «с выяснением отношений». Евгений, не в силах удержаться, снова разглядывал во все глаза непривычную обстановку замка: вряд ли он увидит это еще когда-нибудь! И тут же как бы между прочим Горвич заметил:
— Я вижу, вам понравилось здесь. Что же, если у вас скоро медовый месяц... почему бы вам не провести его у меня в гостях? Честное слово, я буду рад снова видеть вас...
* * *
...По правде говоря, Евгению очень не хотелось везти Юлю в страну замшелого католицизма! Пусть совсем ненадолго, пусть в гости к приятному человеку — все равно... Тем более, что Юля слегка развеяла иллюзии о «приятности» графа:
— Я понимаю, что граф тебе понравился... Но вот интересная деталь: семья Горвич — одна из самых богатых в стране, а наследник титула экскурсантов в замок пускает. Разве не странно?
— Ну-у... может быть, страсть к истории? Или просто маленькая блажь...
— Угу. Или бедность и скромный гостиничный бизнес. Кстати, ты обратил внимание, что замок выглядит далеко не роскошно?
Евгений не только не заметил, но и не представлял, как это можно заметить — если замок, конечно, не разваливается на глазах! Однако ясно было, что Юля имела в виду не столько состояние заброшенного северного крыла, сколько какие-то детали вскользь замеченной обстановки...
— Видимо, Горвич хочет быть независимым от родных, — продолжала Юля. — Но люди с хорошим характером не поступают столь резко! Они обычно находят компромиссы. Вот тебе одна неприятная черта...
— Их еще и не одна? — усмехнулся Евгений, начиная ощущать беспокойство: что еще сумела увидеть Юля?
— Да, не одна. Самое главное: увлечение Тонечки и Горвича было искренним. Другими словами, они были равны. Но не забывай, что у Горвича многое было от рождения, а Тонечка добивалась всего сама. То есть — это же совершенно ясно! — она сильнее и умнее Горвича, и вскоре после свадьбы это должно было выясниться. Социальные параметры сравнялись, остались только личные качества... и тут очевидное превосходство жены! Как по твоему будет себя чувствовать муж в этой ситуации? А? Вот то-то же!
— И это все ты увидела в его эманации во время нашего разговора?! — воскликнул Евгений. — Тогда понятно, почему ты все время молчала... Но что же, получается, он все время думает о Тонечке? Но тогда...
— Стоп! — решительным жестом перебила его Юля. — Ни о чем таком он не думает и о Тонечке каждую минуту отнюдь не вспоминает. Это просто логические выводы — и странно, что с твоим знанием психологии ты не подумал об этом раньше!
Евгений вздохнул, мысленно обозвав себя идиотом. Да, действительно, «этическую раскладку» можно было сделать еще до визита в замок — материалов имелось достаточно. И уж конечно ее следовало сделать теперь... Но нет, он легкомысленно предпочел полагаться на впечатления — причем именно в тех вопросах, где обладал очень слабой интуицией! Хорошо, хоть Юля предостерегла его...
Да, Горвич вполне может оказаться не таким уж приятным человеком и повести себя совершенно непредсказуемо — скажем, случайно узнав об истинной цели их визита! Но если так... Не слишком ли велик риск?
— Не вздумай только струсить и отказаться от приглашения! — то ли в шутку, то ли всерьез пригрозила Юля. — А то я поеду одна и скажу, что ты меня соблазнил и бросил! У чувствительного католика такая история должна вызвать просто пламенное сочувствие...
Евгений взглянул на Юлю и понял, что она действительно способна на такое. Да и вообще, можно ли останавливаться на полдороге из-за каких-то туманных опасений?! Нет, Евгений не собирался отказываться от приглашения Горвича, об этом он сказал Юле совершенно искренне, не боясь, что она уловит страх или неуверенность в его эманации...
И все же эмоции Юли по поводу предстоящей поездки раздражали Евгения: она радовалась так, будто это действительно было свадебное путешествие, а не расследование, которое неизвестно куда могло завести! Но надо отдать ей должное, она вспоминала о таких подробностях, о которых Евгений и не подумал бы никогда...
Например, свадебные фотографии, которые долженствовало показать Горвичу — Евгению такая мысль просто не пришла бы в голову, даже если бы эти фотографии действительно существовали! А так их пришлось делать в столичном ателье — в Сент-Меллоне о таком три года бы потом вспоминали! — придумав какую-то глупую историю о суровых родителях, моральном облике и прочей ерунде. Молодой фотограф, слушал юлин треп с таким выражением лица, что Евгению стало стыдно: человек всерьез сочувствовал выдуманным проблемам...
Потом она заставила Евгения заказать себе «послесвадебный костюм». Оказывается, к этой одежде предъявлялись какие-то особенные требования... ладно, пусть так, но Юля-то откуда их знала? Можно подумать, она всю жизнь общалась с аристократами!
— Во всяком порядочном романе герой шьет себе костюм, чтобы надеть на другой день после свадьбы. Ты просто не обращаешь внимания на такие мелочи... а зря: жизнь вообще состоит из мелочей!
— А тебе тоже понадобится специальное платье? — спросил Евгений, игнорируя философское замечание. — Или это касается только героев, а не героинь?
— Понадобится.
— Надеюсь, в обязательный комплект к нему не входят бриллианты или накидка из норки?
— Нет, это должно быть скромное вечернее платье. Как и полагается юной жене, еще не полностью осознавшей себя женщиной...
Нет, в этих тонкостях можно напрочь запутаться! Чем она все это видит, это уже даже не игра, это настоящая жизнь в чужом образе. Но будет ли Евгений достойным партнером в такой жизни?
— Слушай, — без особого энтузиазма поинтересовался он как-то, — может, ты меня еще манерам обучишь?
Быть другим он не сможет, но хотя бы казаться... Однако юлин ответ неожиданно обрадовал его:
— Абсолютно незачем: ты хорош «as is». У тебя же порядочность в глазах светится!
— Это у меня-то? — с сомнением протянул Евгений.
— Я же сказала: в глазах. В душу тебе заглядывать никто не будет... кроме меня, — подумав, уточнила Юля.
* * *
После суматохи сборов и нудных таможенных формальностей Евгений радовался возможности отдохнуть. Тем более, что комфортабельный лайнер позволял полностью расслабиться, полета в нем совсем не ощущалось — даже Юля через несколько минут отвернулась от окна.
Они не разговаривали: все, что можно, было продумано и обсуждено заранее — теперь оставалось только «растормозить интуицию», а в разговорах с графом ловить малейшие намеки и надеяться на везение...
Впрочем, одна маленькая зацепка у них была: магический перстень Тонечки по-прежнему хранился у Юли. Кристалл так и не перестал светиться, хотя после исследований в институте перстень никто больше не надевал. Наваждение, да и только! Причем объяснение, которое предложил Юрген, Евгения совершенно не удовлетворило.
— Я не знаю, можно ли быстро перестроить кристаллы усиленной эманацией, и не уверен, что фоновое «ощущение знания» настолько сильно, чтобы перстень мог светиться постоянно, — заметил он, когда Юля пересказала ему эту подозрительно простую версию. — Но даже если такое возможно, я все равно не верю твоему приятелю...
— Но почему? — радостно воскликнула Юля (она тоже не поверила Юргену!)
— Потому что Сэм должен был держать перстень в руках, когда услышал сообщение о твоей «гибели» — иначе кристалл не засветился бы, ведь так?
— Ну, так.
— А теперь представь себе: Сэм увидел, как ожил мертвый перстень Тонечки. Увидел своим глазами... Соображаешь?! Что бы он по-твоему сделал? Неужели оставил бы его, не взял с собой? А если бы даже и оставил — неужели никому ничего не сказал бы?!
— Ты со мной говоришь или с Юргеном? — поддразнила Юля.
Евгений смутился: он и сам не осознавал, что старая обида не забыта, а Юля видела его насквозь. Но дело было не только в обиде: таинственный перстень казался ему все-таки более серьезным, чем неправдоподобно простое объяснение Юргена...
В общем, беря перстень с собой в поездку, Евгений почти не сомневался: этот талисман еще преподнесет им сюрпризы! И как оказалось, не ошибся...
В аэропорту, пока они ждали посланную графом машину, Юле понадобилось достать кое-что из вещей. Она открыла чемодан, долго шарила в нем... и вдруг, приглушенно вскрикнув, стремительно выпрямилась, держа в руке перстень. Кристалл погас, снова стал мертвым и холодным — и это было еще более непонятно, чем его прежнее свечение!
— Я ничего не понимаю, — с отчаянием выдохнула Юля. — Только знаю, что не зря мы сюда приехали! — добавила она уже другим тоном.
Последний раз Евгений заглядывал в чемодан всего пару часов назад, но тогда они были еще в Сент-Меллоне. Что же случилось за время перелета, что так не понравилось перстню?
Впрочем, долго раздумывать было некогда — подошла обещанная машина. Правда, до конца путешествия было еще далеко: северная провинция, в которой находился замок Горвича не зря считалась глухоманью, ехать пришлось очень долго. Поначалу Юля и Евгений с интересом оглядывали окрестности, но вскоре устали. Евгений с тоской подумал, что в прошлый раз на вертолете они достигли цели в несколько раз быстрее, да и расстояние, которое пришлось преодолеть, было просто несоизмеримым! Увы, законные пути всегда длиннее прямых, тут уж ничего не поделаешь...
...В замок они попали только к вечеру. Граф уже ждал гостей, приветливо поздоровался с ними, поинтересовался, как они добрались.
— Благодарю вас, прекрасно, — не совсем искренне отозвался Евгений. — Хотя, честно говоря, я как-то уже отвык путешествовать по земле...
— Полезно изредка менять обстановку! — улыбнулся Горвич. — Хотя боюсь, сейчас, после такой дороги, вас даже замок не очень интересует... Ну, ничего, отдохните пока!
Он сам проводил гостей в приготовленные комнаты, показал внутренний телефон и звонок для прислуги и сообщил, что ужин будет через час.
Оставшись одни, Евгений и Юля без сил повалились на кровати. Впрочем, скоро Евгений сообразил, что если поддастся усталости и дреме, то проспит до утра, и безжалостно растолкал разомлевшую Юлю:
— Хватит спать! У нас еще будет время, а сейчас надо привести себя в порядок и вообще... соответствовать образу!
Юля недовольно поднялась, с отвращением раскрыла чемодан, чтобы достать костюмы к ужину и вообще разобрать вещи — и замерла: перстень Тонечки снова светился, и казалось, даже ярче, чем раньше!
Потрясенный Евгений только покачал головой:
— Да, если бы в аэропорту тебе не понадобилось заглянуть в чемодан...
— Ты что-нибудь понимаешь? — вздохнула Юля.
— Пока только одно, — Евгений развернул карту. — Вот, смотри: столица, Сент-Меллон, «Лотос», замок Горвича... все это находится на одной прямой. А вот аэропорт заметно в стороне от этой линии. Теперь же мы снова на нее вернулись... По-моему, это что-то значит! И еще... Помнишь, как странно вел себя вертолет, когда мы летели над горами? Его словно разворачивало, чтобы направить вдоль той же самой линии! Мне только хочется теперь узнать, прямая это или отрезок... надеюсь, у нас будет возможность попутешествовать по окрестностям!
* * *
Замок действительно выглядел неблестяще. Но, возможно, именно это делало его настоящим — не пародией на прошлое, а дверью в него. Юля сразу почувствовала мощнейшую ауру этого места. «Как же тут можно жить? — подумалось ей. — Как будто в двух временах сразу...»
Впрочем, сам Горвич явно гордился этим смешением. Утром, сразу после завтрака он предложил гостям осмотреть самую старую часть замка — галерею южной стены и сторожевую башню. Это оказалось маленьким спектаклем: они не пошли обычными коридорами, где быт мог вытеснить тайну. Горвич вывел их во двор, подвел к северному нежилому крылу, открыл вход в подвал — Юля испуганно отшатнулась, и граф, заметивший это движение, удовлетворенно заметил, что «там нет ничего страшного. «
Страшного там действительно ничего не было. Подвал был чисто прибран и явно использовался как склад — что именно там хранилось, сказать быть трудно: карманный фонарь в руке Горвича освещал только дорогу.
Потом подвал сменился самым настоящим подземным ходом — узкий сводчатый коридор со скрипучим деревянным полом уходил куда-то в темноту. Чувствовался сильный ток воздуха в спину — словно что-то специально подгоняло идущих...
Притих даже Евгений — не признаваясь самому себе, что испугался. Следовало представить себе заранее, сколько мрачных закоулков может быть в настоящем замке! Потеряться там может что угодно или кто угодно — последнее особенно настораживало. И при этом не исчезало ощущение какой-то нереальности происходящего...
Потом неожиданно из темноты вынырнули ведущие вверх каменные ступени, идущий впереди Горвич загремел ключами, распахнулась тяжелая кованая дверь — и перед ошеломленными гостями открылось уходящее вверх пространство. И узкая винтовая лестница...
— Что это? — воскликнула Юля, уже не в силах больше сдерживаться. — Что это?
— Сторожевая башня, — ответил вместо Горвича Евгений, и повернулся к нему: — Так ведь, да?
— Да, — кивнул тот. — С нее начинался этот замок. И не только замок...
Он имел в виду, что история страны в каком-то смысле тоже начиналась именно здесь — но Юлю как-то не приводила в восторг ни страна, ни ее история! И вообще, что хорошего в войнах... а для чего еще нужны сторожевые башни?! Но сила, даже уже ненужная, подчиняет, и Юля с невольной робостью поднималась по кованым ступеням (интересно, тоже тех времен или реставрированные?), словно боясь, что древние стены услышат ее непочтительные мысли...
С верхней площадки отлично просматривался весь замок, и Юля подумала вдруг: как хорошо, что многое здесь — уже только декорация! Подъемный мост никогда больше не отгородит это место от остального мира, и старинные орудия, украшавшие стену, тоже не способны быть грозными. Да, но ведь было здесь что-то такое, от чего убежала Тонечка... И Юле было искренне жаль подругу, которой приходилось жить в таком мрачном месте!
...Наконец они вернулись на средний ярус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23