На
IX съезде, в марте 1993 г., - за поправку в постановлении о
референдуме, в соответствии с которым президент должен уйти в
отставку, если соберет менее 50% голосов от общего числа
избирателей, за импичмент президенту.
Я описываю все это подробно только для того, чтобы
показать, как деформируется мировоззрение человека в зависимости
от занимаемого им должностного положения.
Осенью 1995 г. письмо такого содержания легло на стол
президенту...
* * *
Примерно через неделю после этого у меня в кабинете
зазвонил телефон правительственной связи АТС-1.
- Слушай, Валерий Андреич, - сказала трубка голосом
Степашина. - Тут ко мне Бабичев приходил, за сердце хватался.
Говорит: зачем Александр Васильевич так плохо обо мне думает? Я
не такой. Я предан президенту, это все неправильно.
Глава административного департамента замолчал, тяжело
дыша в трубку. Ждал, что я отвечу.
- Сергей Вадимович, вы изменили свою позицию?
- Да нет. Я тебя хотел просто проинформировать... Жалко
ведь человека... Может, зря мы с ним так.
Ситуацию я понял мгновенно. Степашин решил отыграть
назад. Подстраховаться. Видимо, Бабичев понял, что оплошал.
Узнав от Черномырдина о происшедшем, он поспешил помириться с
экс-директором. И... помирился. Даже подружился. А какие между
друзьями могут быть счеты...
Ничего вразумительного Степашину я не ответил. Вежливо
распрощался. Подумал: каким двуличным надо быть, чтобы сперва в
пылу обиды начать гасить человека, а потом, замирившись, сделать
вид, что ничего не произошло. А ведь этот человек руководил нашей
госбезопасностью! (Сейчас верховодит в Минюсте...)
Степашин зря старался. Никаких результатов наше письмо
все равно не дало. Президент Бабичева не тронул - Черномырдин в
очередной раз отстоял "своего".
Подобно Петелину, сегодня Владимир Степанович
продолжает оставаться на вершине власти. В немногочисленных
интервью рассказывает о трудной, но интересной работе аппарата
правительства, о демократических идеалах. С таким же успехом в
верности президенту и в любви к двуглавому орлу мог бы распинаться
и глава КПРФ Г. А. Зюганов. Геннадий Андреевич по крайней мере
взяток не берет...
По некоторым данным и сейчас Солодовников продолжает
чувствовать себя хозяином в "коридорах власти". По-прежнему
расставляет своих людей на ответственные посты. Но думаю, что
вина в этом не спецслужб, а тех, кто в свое время не прислушался к
их информации.
ГАД ПРЕЗИДЕНТА
Глава (теперь уже бывший) президентской администрации (сокращенно ГАД)
Сергей Филатов был одним из самых рьяных критиков СБП. Постоянно жаловался
своим доверенным людям на "произвол", чинимый коржаковцами, на то, что в
Кремле невозможно работать, что за ним все время следят.
Весной 1995 г. Филатов даже заявил журналистам, что его служебный кабинет
прослушивается. Он, правда, не сказал, чьих рук это дело. Но для любого
мало-мальски разбирающегося в политике человека и так было ясно - "слушать"
в Кремле может только одно ведомство - СБП. Правда, почему его окружили
такой заботой и вниманием, Филатов объяснять не стал. Он-то знал, что
присматривали мы за ним отнюдь не из праздного любопытства...
* * *
Все началось весной 1995 г. Один из сотрудников отдела "П"
по своим делам ездил на Ставрополье. Вернувшись, рассказал, что
получил тревожный сигнал: якобы местные криминальные
авторитеты имеют самую тесную связь с Филатовым.
Я поручил провести первичную проверку, выяснить, насколько
достоверна эта информация. Вскоре ко мне на стол легла
оперативная справка, в которой сообщалось, что Филатов
действительно находится в близких отношениях с некими
гражданами Гавриловым и Гольдбергом, оба в прошлом .судимыми.
Они регулярно встречаются, вместе проводят время.
В ФСБ и МВД эти данные подтвердились. По информации
коллег Гаврилов являлся криминальным авторитетом Ставрополья.
Он активно вынашивал планы войти во власть.
- Да, на Филатова у нас имеется много всего, - задумчиво
изрек Коржаков, когда я представил ему полученные материалы. - Я
неоднократно докладывал президенту, что Сергей Александрович
дружит не с теми, с кем надо. Видно, Филатов окончательно
зарвался.
Хотя в структуре СБП существовал отдел "К",
занимавшийся администрацией президента, и отдел,
обслуживающий территории, решено было поручить разработку
нам. Источники ведь были наши...
* * *
Далее события разворачивались, как в фильме "Спрут" -
стремительно и лихо.
Оперработника, вылетевшего в Ставрополь, уже поджидали.
По негласному указанию руководителей краевых спецслужб за ним
было организовано наблюдение. Доходило до смешного.
- Представляете, - рассказывал он потом. - Встречаюсь
я с одним из руководителей местной ГК. Разговор идет нормально.
Вдруг мы оба замечаем "хвост". Начальник тут же вспоминает о
каком-то неотложном деле и убегает.
Понятно, что ставропольскими генералами двигали совсем
негосударственные интересы. Всеми силами они старались
защитить Гаврилова и Гольдберга - самых богатых людей края...
Приходилось действовать, как подпольщикам: жить на
конспиративных квартирах, тайно встречаться с источниками,
уходить от "наружки".
Ставропольские "князьки" настолько нежно относились к
бывшим рецидивистам, что готовы были закрыть глаза на всё.
Абсолютно на всё. Гаврилов был очень близок со многими из них.
Видимо, не случайно большинство оперативных материалов на
Гаврилова было уничтожено.
А материалов накопилось немало. Гаврилов, например,
подозревался в махинациях с валютой. По оперативным учетам
проходил, как уже упоминалось, одним из криминальных
авторитетов края. (Формально он являлся президентом концерна
"ГРиС".) УВД края разрабатывало Гаврилова на причастность к
двум заказным убийствам. Однако самое страшное заключалось даже
не в этом. У силовиков были все основания предполагать, что Рамбон
Гаврилов самым тесным образом связан с иностранной разведкой,
точнее - с израильской.
Его компаньонами были экс-генерал военной разведки Израиля
и высший чин МВД в отставке. Каждую неделю на встречу к
Гаврилову в Пятигорск из Москвы и Израиля приезжали
установленные израильские разведчики, в крайнем случае лица,
подозреваемые в сотрудничестве со спецслужбами этого государства.
Заместитель Гаврилова был уличен в получении денег от сотрудника
израильской разведки. Факт их встречи зафиксировали оперативно-
технические службы. Усилиями Гаврилова на территории концерна
"ГРиС" открылось одно из самых крупных в России
представительств "Сохнута" - организации, которая помогает
нашим евреям эмигрировать в Израиль. В печати неоднократно
утверждалось, что под "крышей" "Сохнута" активно действуют
"Моссад" и другие израильские спецслужбы. . Именно поэтому
работой ставропольского филиала и заинтересовались спецслужбы.
Узнав об этом, Гаврилов моментально перевел офис в другое место.
Бизнесмен арендовал пассажирский самолет, организовал
постоянный чартерный рейс Минводы - Тель-Авив, нарушая при
этом все мыслимые и немыслимые законы. Полеты проходили без
какого бы то ни было таможенного и пограничного контроля.
Не знаю, как вы, но я вряд ли подружился бы с таким
человеком. Одно его прошлое говорит само за себя - в 1980 г.
областной Карачаево-Черкесский суд приговорил Гаврилова к 10 годам
лишения свободы. Он был признан виновным в хищении
госимущества, мошенничестве, взяточничестве и злоупотреблении
служебным положением.
Под стать ему и наш второй герой - глава фирмы "Эльбрус"
Яков Гольдберг. Гольдберг провел в местах не столь отдаленных
целых 11 лет. Среди других статей в его деле фигурировал и
бандитизм.
Впрочем, преступниками эти люди были раньше. На момент
проверки они обрели статус уважаемых граждан, с которыми
считалось все местное руководство.
Между прочим, деньги на развитие дела Гаврилов получил от
израильтян. А как же иначе, ведь Гаврилов - член Общественной
палаты при президенте России? Глава ельцинской администрации
всякий раз, приезжая на Ставрополье, прямо из аэропорта мчался к
нему с визитом.
Имя Филатова "новые русские" использовали при каждом
удобном случае: для них открывались любые двери. На Ставрополье
отлично знали: связываться с Гавриловым и Гольдбергом - себе
дороже. Как говорится, подальше от царей - будешь целей. Чуть
что - мигом нажалуются Филатову или израильскому послу. Ведь
вызвал же Гаврилов одним телефонным звонком посла в Пятигорск,
когда решался вопрос об экстренной отправке беженцев-евреев из
Чечни в Израиль...
* * *
Скверная репутация друзей отнюдь не смущала главу
президентской администрации. Скорее наоборот. Он постоянно
встречался с ними, созванивался, помогал чем мог.
Ставропольцы тоже не оставались в долгу. В районе
Николиной горы, под Москвой, Филатову был построен шикарный
коттедж. Только по самым скромным оценкам, обошелся он в
миллион долларов. Платил, разумеется, не Филатов. Дом начинал
возводить Гольдберг. Потом, когда почувствовал, что деньги тают
как снег, перепоручил важную миссию Гаврилову. Сам Филатов при
каждом удобном случае утверждал, что дачу он якобы воздвигал на
полученные в банке кредиты.
Возникает резонный вопрос: а для чего, собственно,
расчетливые бизнесмены шли на такие траты? Все очень просто.
Как я уже сказал, дружба с Филатовым была для них своеобразной
индульгенцией. Нечто вроде депутатской неприкосновенности. К
тому же с помощью главы ельцинской администрации они при
желании могли достать и луну с неба. Когда после провала в
Буденновске летом 1995 г. ставропольский губернатор Кузнецов был
отправлен в отставку, Гаврилов попытался посадить на его место
своего человека - "ручного" вице-губернатора Коробейникова. Он
специально . возил "претендента на престол" в Израиль, устраивал
смотрины. На земле обетованной дали добро.
Тогда Коробейникова снарядили и отправили в Москву. При
себе он имел чемоданчик с неплохим содержимым - 300 - 350
миллионов рублей наличными. Эти деньги предназначались
чиновникам, которые могли бы помочь при назначении
Коробейникова. Поддержки одного Филатова было явно
недостаточно. Но вышла промашка. В аэропорту "Внуково"
контролеры обнаружили огромную сумму. Ситуация получилась
скандальная. Объяснить, откуда у него столько денег. Коробейников
не мог. К счастью, никакие деньги бизнесменам не помогли.
Коробейникова дружно "прокатили". С горя он ушел в глухую
оппозицию - возглавил краевую организацию Конгресса русских
общин, начал выступать с резкой критикой президента.
Хотел бы я посмотреть на Филатова, если бы ему удалось
довести дела до конца. Усадить в губернаторское кресло ярого
антиельциниста - такое иезуитство не прощается.
Неудача не сломила деятельного Гаврилова. Он решил не
размениваться по мелочам, а податься в крупные политические
деятели. Осенью 1995 г. президент концерна "ГРиС" был
зарегистрирован краевым избиркомом как один из кандидатов в
депутаты Государственной Думы.
Скорее всего, необходимое число голосов набрали бы, и
Гаврилов одержал бы победу. Но тут в дело вмешались мы...
* * *
Согласитесь: когда руководитель администрации президента
дружит с человеком, подозреваемым в связях с иностранной
разведкой, это настораживает.
Филатов не мог не понимать, что, получив кабинет в
Кремле, он перестал принадлежать самому себе. Любой его неверный
шаг воспринимался отныне как "государственная линия", любая
выходка бросала тень на власть - лично на президента. Понимать
- понимал, но продолжал вести себя, как и раньше.
В апреле 1995 г. Сергей Александрович приказал оформить
вице-президента "Мост-банка" Хаита внештатным экспертом
Центра президентских программ. Думаю, Хаиту просто хотелось
получить краснокожее удостоверение-вездеход.
Коржаков и Барсуков переполошились. Хаит давно уже
вызывал опасения спецслужб. Банкир питал большие симпатии к
"Бюро по связи при премьер-министре Израиля". Кто не знает -
вышеупомянутое бюро является координатором работы израильских
спецслужб в России.
"Ну ладно, - подумали в СБП и ГУО, - человек ошибся.
Откуда Филатову слышать о таких делах?"
На имя главы ельцинской администрации было направлено
письмо, где объяснялось, почему Хаита не следует оформлять на
работу в президентские структуры.
Филатов письмо прочитал и... подписал 10 октября 1995 г.
соответствующее распоряжение. Цитирую:
"Утвердить Хаита Бориса Григорьевича консультантом
Центра президентских программ Администрации Президента
Российской Федерации с исполнением обязанностей на
общественных началах".
Коржаков с Барсуковым испытали настоящий шок. Ладно бы
Филатов ничего не знал. Но его ведь специально предупреждали.
Начальник Управления кадров администрации Д. Д. Румянцев даже
прочитал Филатову целую лекцию о том, как израильские
спецслужбы наращивают обороты по сбору политической,
экономической и прочей информации об обстановке в России. На
пальцах объяснил, что Хаита нельзя пускать в Кремль.
Всё - как в прорву. Либо Сергей Александрович не верил,
вообще, никому, либо сознательно окружал себя подозрительными
личностями. Либо просто ничего не понимал в жизни. В любом
случае для шефа кремлевской администрации вел он себя, мягко
говоря, неподобающе.
Вспоминаю, как коллеги из параллельного отдела целый месяц
уламывали Филатова, чтобы он уволил из администрации одного
сотрудника, который подозревался в связи с иностранной разведкой.
Сергей Александрович и слушать никого не желал. Он пошел
на попятную только спустя месяц, когда убедился, что СБП и ФСБ
не успокоятся и будут долбить его каждый день.
Кстати, премьер-министр Черномырдин в этом плане
выигрывает на филатовском фоне. Стоило мне только доложить,
что один чиновник из аппарата правительства подозревается в
работе на заграничную спецслужбу, как Ч. В. С. в тот же день отдал
распоряжение об увольнении. Старый аппаратчик, он впитал с
молоком матери страх перед шпионами. То ли дело - Филатов...
История с Хаитом завершилась весьма знаменательно. Когда
Коржакову стало окончательно ясно, что добром вопрос не решить,
он написал письмо на имя Ельцина. В документе подробно излагалась
вся проблема.
"С. А. Филатову. Не допускать и близко", - начертал на
бумаге президент...
Однако спустя несколько месяцев, когда все утихло Сергей
Александрович все-таки сделал так, как считал нужным, оформив
Хаита в Центр президентских программ.
* * *
Итак, осенью 1995 г. Рамбон Гаврилов был зарегистрирован
как кандидат в депутаты Госдумы. Еще немного, и он бы получил
мандат народного избранника, а вместе с ним депутатскую
неприкосновенность и неограниченные возможности.
Необходимо было Гаврилова остановить. Но как? После
долгих раздумий мы пришли к выводу, что лучше всего отдать весь
материал на бизнесмена кому-то из журналистов. Во-первых,
напечатав это в газете, мы открыли бы избирателям глаза. Во-
вторых, дали бы понять и Гаврилову, и Филатову, что живут они не
в безвоздушном пространстве и что каждый их шаг внимательно
отслеживается.
Из всех многочисленных журналистов мы остановили свой
выбор на обозревателе ИТАР-ТАСС - Ларисе Кислинской.
Кислинская - известный журналист. Одна из первых начала
писать о борьбе с преступностью. Познакомились мы с ней, когда я
еще работал в МУРе, с тех пор ни разу не имел возможности
усомниться в ее порядочности и профессионализме.
Вскоре в "Российской газете" вышла сенсационная статья
"Крыша для кунака". В материале подробно рассказывалось о
Гаврилове, Гольдберге и иже с ними. Однако имя Филатова названо
не было, в статье он фигурировал как "Покровитель".
Но Сергей Александрович понял все моментально. Тут же
вышел на Коржакова.
- Александр Васильевич, вы плохо обо мне думаете. Я предан
президенту, это все ложь и клевета.
- Сергей Александрович, - спокойно ответил шеф. - В
вашей преданности президенту я нисколько не сомневаюсь. Но то,
что вы делаете по простоте душевной, очень сильно
дискредитирует вас, а значит, и Бориса Николаевича.
Дни Филатова были сочтены. В первых числах декабря я
зашел в кабинет к Коржакову. В это время зазвонил телефон прямой
связи с президентом.
- Слушаю, Борис Николаевич, - отозвался шеф.
Через несколько минут он положил трубку и прознес:
- Видишь, как все отлично складывается. Президент
просит представить все материалы на Филатова.
Документы я готовил с особым чувством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22