А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И тут же раздался отчаянный женский крик.
Забившись в угол кровати и прикрывшись одеялом, на Сашу смотрела
круглыми глазами хорошенькая румяная девушка.
- Ларка! - шепотом обрадовался Саша, но сейчас же обеспокоенно
поинтересовался: - А Алик где?
- Что там происходит, Лариса? - раздался из-за стены встревоженный и
сонный могучий женский голос.
- Таракана увидела! - криком ответила Лариса и скорчила Саше рожу.
- О, господи, какая дуреха, - сказали за стеной, и слышно было, как
взвизгнули кроватные пружины. Лариса и Саша помирали от беспричинного и
беззвучного смеха. Высмеялись наконец и стали рассматривать друг друга.
Уже взрослые, совсем взрослые. Лариса провожала на фронт мальчишку, а Саша
тогда расставался с девчонкой дружком-приятелем, которую два последних
предвоенных года защищал и оберегал, как старший брат.
- Санька, ухажер ты мой прекрасный! - тихо-тихо сказала Лариса,
выпросталась из-под одеяла и, как была в одной комбинации, подошла к Саше,
взяла за уши и поцеловала в губы. Он ласково погладил ее по волосам,
откинулся, рассматривая, и вдруг страшно возмутился:
- Да прикройся ты наконец! Мужчина же я все-таки!
- Какой ты мужчина! - возразила Лариса, но в халатик влезла.
- А хороша, чертовка! - восхитился Саша. - Выходи за меня замуж!
- Опоздал. У меня жених есть.
- Вот такие вы все. Не дождалась!
- А ты мне предложение делал?
Они шипели как змеи.
- Сейчас сделаю предложение. В ресторан со мной пойдешь отметить нашу
встречу?
- Замуж не пойду, а в ресторан пойду.
- Тогда буди Алика. Я его внизу жду. До вечера, чужая невеста.
Алик вышел мрачный, обиженный, заспанный.
- Выспаться не дал, - забурчал он, - а у меня сегодня тренировка.
- Какая еще тренировка? - удивился Саша.
- По боксу. И вообще поосторожней со мной. Имеешь дело с чемпионом
Москвы среди юношей.
- Да ну! - восхитился Саша, сделал молниеносную подсечку, и чемпион
Москвы оказался на земле. Алик встал, тщательно отряхнулся, сказал
безразлично:
- Имей в виду, в следующий раз отвечу.
- Мы с рогами, - понял Саша. - Ну ладно, прости. Мне помощь твоя
нужна. Штуку одну донести. Была бы левая в порядке, сам справился, а то...
Он продемонстрировал левую. Сгибалась она действительно плохо.
- О чем речь, Саша!
- Тогда пошли.
У будки Саша сказал:
- Подожди меня здесь. И посмотри. Кого увидишь - свистни. - И скрылся
в проеме. Алик прогуливался, посматривая. Светило низкое-низкое солнце,
воздух был неподвижен и по-летнему тепл. В близких зарослях
полураспустившейся акации чирикали неизвестные пичуги. Томно было,
прекрасно. И безлюдно. Вышел Саша.
- Никого?
- Никого.
Тогда Саша за воротник вытащил из будки тугой мешок.
- Закинь мне его на плечо.
- Что это, Саша?
- Рис.
- Откуда?
- Отсюда.
- А сюда откуда?
- Оттуда, - раздраженно окончил диалог Саша.
Саша брал чужое, Саша присваивал не свое. Это было ужасно,
отвратительно, противоестественно. Алик хотел сказать это вслух, но вдруг
поймал мутный Сашин взгляд - как бы сквозь и мимо.
Ничего не говоря, Алик ухватился за нижние углы мешка. Держась правой
рукой за горловину, Саша подсел, и они вдвоем ловко вскинули увесистый
мешок на Сашино плечо.
- Порядок! - одобрил Саша.
- Я тебе больше не нужен? - холодно осведомился Алик. Саша через
левое плечо серьезно посмотрел на него, ответил:
- Нужен. Пока до рынка дойду, раза три плечо менять придется.
А у рынка вовсю шуровал народ: воскресенье, базарный день, барахолка.
Раздвигая мешком плотные ряды, порядком взмокший, Саша и идущий следом
Алик прорвались наконец к ряду, где царствовал Петро. Саша скинул мешок,
достал носовой платок, вытер лицо, высморкался.
- Я тебе больше не нужен? - опять спросил Алик.
- В баню пойдем.
- У меня тренировка, - сказал Алик, повернулся и пошел. Саша
рассматривал его осуждающую спину, когда подковылял Петро.
- Привет, Сашок, что это у тебя?
Саша лихо хлопнул по упитанному мешочному торсу:
- Почем сегодня рис?
- Красненькая стакан...
Весь мешок оптом за сколько возьмут?
- Любая половина.
- Зови перекупщика, Петро!

Вас не забыть, московские бани военных лет. Гостеприимно принимая в
свои жаркие чертоги вечно мерзнувших от постоянной голодухи москвичей, вы
вместе с городской пылью и заводской копотью смывали с них усталость и
тоску, равнодушие и тревогу.
И вас не забыть, коричнево-зеленые, размером меньше спичечного
коробка, кубики мыла, от которых волосы становились легкими, а отмытая
кожа чисто поскрипывала под растирающей ее ладонью.
Саша отстоял длинные очереди в Песчаные бани. Очередь за билетами.
Очередь за кубиками мыла. Очередь в раздевалку. Он разделся, обнажил
молодое, сильное, во многих местах изуродованное железом тело и вошел в
мыльную.
Он тщательно мылился большой мочалкой...
Он темпераментно хлестал себя веником...
И опять неистово тер себя грубым лыком...
Он отмывался.

Саша брился, когда отражением в зеркале мелькнуло за серым вечерним
окном чье-то лицо. Саша стремительно развернулся. На него грустно и
внимательно смотрел Сергей.
- В дверь заходи! - недовольно посоветовал Саша.
Сергей стоял в дверях.
- Зачем ты это делаешь, Сашок?
- Что я делаю - поинтересовался Саша, озабоченно оценивая в зеркале
качество своей парикмахерской работы и выражение Серегиного лица. С
грустным всепониманием старшего Сергей неохотно усмехнулся и прямо
спросил:
- Где ты взял этот рис?
- Какой рис? - Саша решительно захлопнул походное свое зеркало и
мокрым полотенцем вытер лицо.
- Хватит придуриваться. Откуда у тебя рис?
Саша налил в ладонь одеколона, зажмурившись, умылся из горсти, охнул,
открыл глаза и весело встал:
- Нашел.
- Где?
- Ну ладно, Серега! Был рис и нет риса!
- Ты украл его. - Сергей сел за стол и стал рассматривать свои руки.
- Я нашел этот рис, - раздраженно повторил Саша. - Еще чего?
- Больше ничего.
Накатывала волна командирского гнева, и Саша, не сдерживаясь, жестко
и повелительно предложил младшему по званию:
- Тогда вы свободны, сержант, можете идти.
- Я не сержант. Я - инвалид, - тихо напомнил Сергей. От этого
напоминания нехорошо стало Саше. И он уже попросил, скрывая, что просит:
- Не лезь в мои дела, Серега. Договорились?
- Не договорились. - Сергей поднялся. - Но, в общем, твои дела - это
твои дела. Самому делать, самому и отвечать...
- Извини. Я спешу. Меня девушка ждет, - прервал его Саша.
Сергей подошел к нему, взял за плечи:
- Не делай этого, Сашок.
- Что не делать-то? С девушкой в ресторан не идти, что ли?
Рассмотрев сердитые Сашины глаза, Сергей засмеялся, ласково толкнул в
грудь и решил:
- Ох и дурачок же ты! Мальчишка! Ну, иди в ресторан. Девушка ждет.

Но сначала он ждал девушку, отутюженный, начищенный, надраенный, при
всех регалиях лихой капитан. Он стоял посреди двора и, ожидая Ларису,
беспрерывно здоровался со знакомыми. Лариса изредка поглядывала в окно на
эту прелестную картину, одевалась и причесывалась не торопясь. Последний
раз, рассмотрев в зеркале и платье с плечами, и прическу валиком, и себя -
хорошенькую, яркую, озорную, - она королевой явила себя двору. И фронтовой
принц по достоинству оценил стать и наряд своей королевы.
- Нет слов, - потрясенно произнес он и от избытка чувств ударил себя
кулаком в грудь. Ордена и медали зазвенели.
Музыканты истово играли довоенное танго, и однорукий певец вместе с
оркестром душевно рассказывал:
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась,
Что нет любви...
Лариса и Саша сидели за отдельным столиком у стены ресторана
"Астория" и в ожидании заказа разглядывали танцующих.
- Откуда у людей деньги? - задумчиво полюбопытствовал Саша.
- А у тебя откуда?
- Ну, у меня по случаю.
- И у них, наверное, тоже по случаю.
- Наверное. Только вот вопрос: по какому?
- Ну, хватит, Саня. Скажи мне что-нибудь хорошее!
Саша откинулся в кресле, слегка опустил веки и начал:
Я вас любил. Любовь еще, быть может,
В моей душе угасла не совсем.
Но пусть она вас больше не тревожит:
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим,
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как, дай вам бог, любимой быть другим.
Он замолк. Лариса погладила его руку, лежавшую на столе.
- Господи, как хорошо! - И догадалась вдруг. - Это правда, Саня?
- Нет, - Саша помотал головой, засмеялся. - Хотелось бы, но нет.
- И слава богу, - облегченно решила Лариса. - Я в этом году
медицинский уже кончаю. А что ты в мирной жизни делать собираешься?
- Осенью в педагогический поступать буду.
- А не скучно - учителем?
- Ты вон как Пушкина слушала.
Заказ все не несли. Опять заиграл оркестр, и опять танго.
- Потанцуем? - предложила Лариса.
Плотное стадо танцующих прижало их друг к другу, и Саша ощутил рядом
с собой женщину, близость которой волновала.
- Нет, все-таки ты мне нравишься, - шепнул он ей на ухо.

А Лариса ответила громко:
- Тебе сейчас каждая баба с титьками нравится. Пошли на место.
У их столика орудовал официант. Они уселись и дождались его ухода.
Саша разлил по рюмкам, поднял свою, посмотрел на Ларису сквозь хрусталь и
коньяк. Сказал примирительно:
- Извини.
Лариса улыбнулась и тоже подняла свою рюмку:
- За тебя, Саня. За голодного кобеля, за мальчишку, с которым прошло
мое детство, за солдата, который нас всех спас. За тебя, Саня.
Выпила, сморщилась и с удовольствием стала есть хорошую еду. Молодые,
здоровые, вечно полуголодные по военным временам, они жадно насыщались, не
стесняясь этого. Вновь пришла музыка, и с музыкой пришел элегантный
гражданин, который склонив голову, рассеченную косым пробором, перед
Ларисой, обратился к Саше:
- Разрешите пригласить вашу даму на танец?
- Вот как надо! - назидательно сказала Лариса. - Разрешишь?
- Разрешаю, - важно ответил Саша.
Красиво танцевали элегантный гражданин и Лариса. Покуривая, сытый
Саша благодушно следил за ними. Рядом поинтересовались:
- Гуляешь, Сашок?
На Ларисином стуле сидел мальчик-старичок Семеныч и хихикал. Был он в
очень приличной темной тройке, галстуке, брит, мыт, причесан и в
обстановке вечернего ресторана вполне мог сойти за пожилого интеллигента.
- Ну-ка встань, фармазон, - приказал Саша. - На этом месте хороший
человек сидит.
По-прежнему улыбаясь, Семеныч послушно встал.
- Коммерцией занялся, и сразу денежки появились. Но торгуешь ты,
Саша, плохо. Разве можно товар за полцены отдавать?
- Тебя рядом не было. А кроме тебя, кто умный совет даст?
- Именно. А почему не было? Прогнал ты меня с рынка. - Семеныч
огорчился лицом, осмотрел купеческий блеск зала. - Теперь приходится здесь
время проводить.
- Куски подхватываешь?
- Точно сказал - куски. Которые пожирнее. Ну, я пойду, а то вон твою
мамзель ведут. Если что у тебя появится, могу способствовать. А найти меня
легко: с девяти вечера я всегда здесь. - Семеныч сделал ручкой и удалился.
Элегантный мужчина подвел Ларису, подождал, пока она усадится, молча
поклонился Саше и отошел.
- Уф, устала! Давай мороженого! - откинувшись в кресле, потребовала
Лариса.
Тут же возник официант. Не глядя на него, Саша распорядился:
- Две порции мороженого и счет!
Он не смотрел на официанта, потому что следил, как Семеныч, сунув
своему официанту в карман комок денег, направился к выходу.
- И то верно! - поддержала Сашино требование счета Лариса.
- Хорошенького понемногу. Завтра мне ни свет, ни заря в Мытищи на
неделю. Горшки за вашим братом раненым выносить.
Ресторан провожал их утесовской "Улицей":
С боем взяли город Брест, город весь прошли
И последней улицы название прочли...
Они прошагали безмолвный свой двор, вошли в Ларисин подъезд и по
деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Светила синяя маскировочная
лампочка, и под ее лечебным светом Лариса, поднявшись на цыпочки,
поцеловала Сашу в щеку.
- Спасибо, Саня.
Не замечаемый ими, опершись о косяк, стоял в черном проеме коридорной
двери Алик. Он весь вечер ждал Сашу. Ждал, когда тот придет, объяснит - и
объяснения эти все возвратят на свои места: и его, Алика, обожающее
уважение к Саше, и Сашину привязанность к нему, и их безмерно откровенные
нескончаемые разговоры и общие прекрасные стихи, написанные другими
людьми, но объединяющие их души. Он ждал, а в это время Саша с Ларисой в
ресторане безмятежно пил водку на ворованные деньги.
- Нашла с кем целоваться, - презрительно сказал Алик.
- Тебя не спросила, - издевательски ответила Лариса и, проскользнув
мимо Алика, исчезла во тьме.
- Ты что развонялся, сопляк? - злобно и гадко сказал Саша.
Изменившись в лице, Алик сделал стремительный шаг вперед и неуловимо
ударил Сашу в челюсть правым крюком. Глухо считая ступеньки, Саша скатился
на межэтажную площадку. Мгновенье посидел, ничего не понимая, затем
вскочил, рванулся наверх. Но было поздно: отчетливо звякнул наброшенный
крючок. Держась за перила, Саша медленно пошел вниз, озабоченно ощупывая
челюсть.
У себя в комнате он спустил бумажную светомаскировочную штору и
включил свет. Не спеша снял кителек, замечательные свои бриджи и хромовые
сапожки. Из вещмешка извлек комплект хабэ бэу, яловые сапоги, сильно
бывшую в употреблении ушанку. Переодевшись, влез в ловкую телогрейку,
перепоясался. Несколько раз подпрыгнул, проверяя себя на стук и бряк.
Присел на стул, посидел перед дорогой, встал, выключил электричество и
растворился во тьме.
Обнаружился Саша на знакомом пустыре. У школьного забора он постоял,
прислушиваясь и присматриваясь, а затем быстро и неслышно пошел к
трансформаторной будке. Обогнул ее и, уже не торопясь, направился к
недалеким зарослям акации.
В кустах он отыскал место поудобнее и прилег на бок, готовый вскочить
в любую секунду. Сосал мундштук незажженной папиросы, беззвучно
поплевывал, посматривал.
Неизвестный хотел идти тайно, но получалось это у него плохо: Саша
услышал его издалека. Неизвестный шел к будке от Амбулаторного. Подойдя,
он повторил Сашин маневр с обходом кругом.
Саша нащупал в сухой путаннице прошлогодней травы тоненькую сухую
хворостинку и переломил ее. Раздался в тишине еле различимый жалкий и
тревожный звук.
Неизвестный в два шага достиг стены будки и исчез в ее тени. И снова
полная тишина. Секунду, другую, третью.
- Это кто там? - нервным полушепотом спросил от стены. Прошла еще
секунда, и еще одна... Наконец неизвестный возник опять.
Осторожно ступая, он медленно приближался к кустам. В правой руке его
был тускло светившийся нож.
Неслышимый, как уж, Саша умело и быстро переполз в другой конец
зарослей, и, когда неизвестный стал обходить кусты, оказался у него за
спиной, поднялся, приближаясь все ближе, пошел за ним шаг в шаг.
- Ты что здесь делаешь, паренек? - спросил Саша и одновременно с
вопросом ребром ладони безжалостно ударил неизвестного по шее. Тот
целенаправленно - вниз головой - упал.
Темно-синее небо выцветало на востоке. Подходил рассвет. Саша присел
рядом с неизвестным, подобрал нож и рассмотрел его. Добросовестно
выточенная из напильника финяга с наборной плексигласовой ручкой, по
которой тоже цветным плексигласом выложено имя владельца - Пуха. Пуха
закряхтел и открыл глаза. Потаращил их, мало соображая.
- Как тебя зовут? - поинтересовался Саша.
- Пуха, - ответил Пуха.
- Пухой тебя кличут. А как зовут? Как мама с папой назвали?
- Артур, - признался Пуха-Артур.
- Ах, Артур, Артур. Почему же ты такой неосторожный?
Пуха-Артур приподнялся и тоже сел. Он покачал головой из стороны в
сторону, проверяя шею, и сказал обиженно:
- Я вас знаю. Вас Сашей зовут.
- Да и я тебя узнал, голубок. Ты у Семеныча сявка.
Пуха-Артур оскорбленно сопел, молчал.
- Ну, а профессия у тебя какая, помимо воровской?
- Шофер.
- Значит, весь товар отсюда забирать на твоей машине будут?
- Не-е, я свою не дал, - независимо возразил Пуха-Артур и осекся:
понял, что проговорился. Саша подтвердил это:
1 2 3 4 5 6 7 8