За что уволили - непонятно. А вот что оказалось интересно: Петрухин был не местный. И примерно тогда же, когда был принят на работу, приехал из Москвы. Здесь был просто зарегистрирован, проживал в квартире, которую снимало АОЗТ "Клуб "Белая чайка". Его московский адрес был таков: Третий переулок Измайловского Зверинца. Ничего себе адрес. Впрочем, звучит.
Еще было не очень поздно, когда я позвонил Елене Михайловне.
- Не разбудил? - спросил сразу, как только представился.
- Что ты, Сережа! Я поздняя птица, ложусь за полночь. Что-нибудь узнал?
- Я вот чего звоню, - сказал я, - сегодня поговорил с директором клуба... Ну, вашего, "Белой чайки". И не могу понять. Его из Москвы перетянули. Но кто? За какие заслуги? Он же москвич. И он, как мне кажется, фактически бесконтрольно распоряжался всеми финансами клуба. Ты случайно не знаешь, за какие такие заслуги его сделали директором? На протоколах подписи Николая Олеговича, но что-то все мне это кажется подозрительным. Не прояснишь?
- Ты много от меня хочешь. Всеми делами заправлял муж, я даже и не лезла в его дела. Да он и не позволил бы.
- Это верно, - подствердил я. - Но мало ли. Значит, не знаешь. Ну ладно. Теперь о другом. Не знаю... Я завтра с утра хочу отыскать врача, который лечил твоего мужа и к тебе съездить, Аркадия повидать... Нет, наверное сначала к вам, потом в поликлиннику. Впрочем, посмотрим. Так или иначе, с утра заеду.
- Заезжай, мы будем ждать.
Я положил трубку. Еще не ложившаяся Катенька вбежала ко мне в кабинет и ревниво поинтересовалась, кому это он звонил? Узнав, что это опять её Окунева, рассердилась было, но я тут же послал её на кухню за пивом, и она умчалась.
И вот что оказалось интересно. Разбирая квартальные и годовые отчеты, я сообразил неожиданно, что почти вся выручка - по отчетам совсем небольшая - уходила на какой-то анонимный московский счет в "Агро Банке", откуда деньги регулярно переводили в неизвестном направлении, судя по тому, что сумма всегда из месяца в месяц не увеличивалась и оставалась чисто условной. В связи с тем, что "Клуб "Белая чайка" процветал и приток денег осуществлялся в виде "нала", то есть наличности, а проконтролировать ничего было нельзя, все, разумеется, уходило куда-то. Во всяком случае, фронт работ на следующий день наметился.
Утро было ясное, утро было солнечное, и через открытую дверь балкона громко, словно через динамик, ухали голуби. Особенно усердствовал один сизарь, так самодовольно крутившийся на перилах, что все время упускал момент, когда улетала его очередная сиюминутня избранница. На часах было без десяти восемь. В такую погоду хорошо на лодке заякориться где-нибудь в тихой заводи и таскать одну за другой свежую и упругую плотвичку. Но... прежде всего дело.
Я выпрыгнул из кровати прямо под душ и, пока смывал с себя остатки сна в открытую дверь стали вползать кофейные волны. Что может быть лучше для непритязательного человека: хорошая погода, по утрам кофе, который готовит тебе твоя женщина... Что еще? Да, здоровье. А ещё деньги, как символ свободы, сама эта свобода и тогда, действительно, незачем торопиться в неизбежный рай, ибо он уже здесь. Лениво разглядывая себя в зеркале напротив, я подумал, что надо ужесточить собственный распорядок дня и заезжать в спортзал не два раза в неделю, а каждый день. И время тратиться меньше, и психологически меньше расслабляешься, пытаясь пропустить невзначай день тренировки. Я ещё раз критически оглядел себя и решил, что килограмма два уже набрал лишние за последнюю неделю. Это, конечно, не страшно при моих габаритах. Я напряг все мышцы, словно на подиуме, и в этот момент вновь заглянула Катя, быстро оценившая обстановку. Все ещё хихикая, уходила, звонко сообщая на ходу, что кофе готов, вылезай, хватит любоваться.
Кофе, сыр, варенье... Тостер выплюнул подсушенный хлеб... На подоконник открытого окна с газовым пузырем невесомой занавески громко приземлился голубь, поочередно и нервно оглядел нас обоими глазами и, несмотря на их неподвижное любопытство, почел за лучшее ретироваться, что и совершил с неменьшим шумом.
Теперь сигарета, необыкновеннао вкусная по утрам. Катя, проходя к мойке, дотронулась до моей шеи - мимолетная ласка, атрибут устойчивого счастья. Я потянулся к телефону, позвонил дежурному, спросил, как обстоят дела с моим нырнувшим "фордом". Оказалось, ребята хорошо сработали с утра, вытянули лебедкой, отвезли в автомастерскую, пусть сохнет, потом проверят. Я одобрил их действия и приказал подогнать к подъезду свой "Мерседес". Положил трубку и решил больше никому не звонить. Сначала заеду в поликлиннику, потом к Елене Михайловне в Княжеское именье. Одел костюм, купленный вчера с Еленой Михайловной. Странно, даже за глаза нет-нет, а назовешь её так, инстинктивно сохраняя дистанцию. Дама хоть куда, княгиня, что и говорить. Посмотрел на себя в зеркале и остался доволен. Этакий викинг славянской национальности, обряженный в свободного покроя костюм. Катя, оглаживая меня со всех сторон, загляделась в зеркало, прислонила голову к моему плечу, задумалась на мгновение, но вдруг порывисто обняла:
- Ты меня правда любишь?
Я рассеянно похлопал её по упругой попке, вытащил пачку сигарет, закурил и, махнув ей рукой, вышел.
Машина уже ждала. Голубой "шестисотый" "Мерседес" редко мною используемый. И сейчас предпочел бы привычный свой "форд".
Машину пригнал Пинаев Василий, недавно демобилизовавшийся из армии и кем-то порекомендованный. Он стоял рядом с дверцей автомобиля. Поздоровались.
- Вы за руль сядите, или мне вас сегодня вести?
- Сам, сам. А ты на своих двоих доберешься, или тебя подкинуть?
- Да мне все равно, как-нибудь доберусь, - скромно сказал Василий, не желавший стеснять начальство.
- Ладно, садись, - сказал я, - доброшу.
Заехали в гараж. В одном крыле здания помещалась авторемонтная мастерская где и работал Василий. Там же над ямой уже стоял белый выкупавшийся "форд". Пришлось выйти полюбоваться. А ещё через десять минут припарковался у Центральной городской поликлинники, где с незапамятный времен стоял на учете отец города, и куда решительно, минуя регистрацию, вошел я. Разумеется, я не собирался на общих основаниях стоять в регистратуре. Жизненный опыт давно подсказал, что в казенных учреждениях надо прорываться на самый верх - сил тратиться столько же, а толку часто гораздо больше.
Молоденькой и очень стерильной секретарше, как и все здесь щеголявшей в белом халатике, распахнутом на груди ровно настолько, чтобы заставить больное мужское население сомневаться, есть ли там что-нибудь под белым хлопком (наверное, нет), я показал свое липовое удостоверение капитана ФСБ и прочее, прочее, на пару минут задержался, чтобы пожаловаться на опасные будни секретной службы и, наконец, был допущен.
Главный врач поликлинники оказался женщиной в летах. Было ей лет под шестьдесят, брови имела густые и сросшиеся на переносице, взгляд умный, и немного раздраженный от постоянного начальственного бремени. Здесь лучше было говорить прямо, что я и сделал. Сообщил, что по желанию единственного сына бывшего мэра города Куницына Николая Олеговича (главный врач его лично прекрасно знала), он расследует некоторые обстоятельства... в связи с новыми данными... внезапная насильственная смерть родственников мэра...
Тут меня подстерегал сюрприз. Главный врач, которую как оказалось звали Ираидой Леонидовной, прежде всего сообщила, что насколько она помнит, Николай Олегович, действительно, был чрезвычайно здоровым мужчиной, то есть она хотела сказать, имел здоровый организм. Кажется, ему делали операцию аппендицита. Он и заходил в поликлиннику либо с комиссией, либо раз в десять лет по собственной нужде. По этой же причине личного лечащего врача у него не было. Лучше свериться с медицинской картой. Но это увы, невозможно. Сегодня ночью случилось ЧП местного значения: кто-то похулиганил и забрался в архив. Подъехали на машине и, пользуясь тем, что сигнализации нет (увы, бедность), зацепили решетку тросом, вырвали оную, разбили стекло и вошли. Внутри хулиганы хулиганили мало: взяли несколько покойницких карт и на железном подносе устроили хулиганский костер. Конечно, совершенно случайно исчезла и карта Куницына Николая Олеговича.
Меня оперативность преступников просто восхитила. Но свое восхищение оставил при себе. Что я мог найти в этой карте такого, из-за чего можно было устраивать весь этот сыр бор?
Уже летя в Княжеские угодья, я вновь обдумывал все, что удалось узнать к настоящему моменту. Очень мало. И вообще, намечался определенный тупик. Для меня. Преступники же действовали на шаг впереди, опережая во всем. Надо было ехать в Москву, подключить вышестоящие силы, решил я. Пора моему старому другу, генералу Романову помочь мне. Может у них в министерстве есть какая информация на того же Петрухина Анатолия Сергеевича, нового гендиректора "Белой чайки".
Возле парадного дворцового входа все повторилось как обычно: примчавшиеся собаки во главе с лохматой Марфой, конечно, узнали его, но глухо, предупреждающе рычали. Марфа одновременно повиливала хвостом, давая понять, что её недружелюбие необходимо по службе и лично к нему, мне, она относится неплохо. Так оно и было, потому что всегда, когда Щербаков или иной охранник формально приобщали его к числу гостей, собаки позволяли себя гладить и чесать за ушами. Так же было и сейчас.
ГЛАВА 25
ЛИСТОК С БАНКОВСКИМИ РЕКВИЗИТАМИ
Я нашел Лену и Аркадия в столовой. Плюхнулся в кресло напротив их и объявил, что умираю от жажды, но готов довольствоваться джином с тоником. Лена сама смешала мне коктейль и на всякий случай поставила передо мной бутылки джина с тоником.
Я коротко рассказл им обо всем, что случилось со мной вчера и сегодня, сумев избежать трагических сторон, всегда присутствующих в рассказах об убийствах и покушениях на оное. Мой приглаженный оптимизм невольно передался слушателям и когда я закончил рассказывать, настроение у Лены и Аркадия, несколько подавленное по моему приезду, вопреки смыслу происшедшего, стало лучше.
- У меня сложилась версия, которую ещё надо проверять. Нет, почти ничего нового, - быстро заметил я, увидев, как все встрепенулись. - Я вам повторю, чтобы лишний раз самому для себя все прояснить.
Я сильно затянулся сигаретой и долго выпускал дым в потолок, в тот угол, где липились белые с вкраплениями позолоты гипсовые виноградные гроздья.
- Незадолго до смерти Николая Олеговича в город внедряется человек от одной из структур в силовых кругах. Задача: прибрать город к рукам, что в нашем бардаке сделать нетрудно: были бы возможности и прикрытие. Этот человек быстро входит в курс дела, узнает основной расклад сил и, возможно, способствует быстрой кончине Николая Олеговича. Да, да, - подтвердил я, увидя их реакцию. - я делаю это предположение вот почему. Во-первых, когда я сегодня приехал в поликлиннику, где на учете состоял мэр, то есть Николай Олегович, медицинскую карту не нашел. Кто-то ночью забрался в архив и сжег несколько медицинский карт на букву "К". Захватили побольше, и нет нужного документа. Так или иначе, я сегодня-завтра, скорее завтра, махну в Москву, все там на месте проверю. Но дальше. Во-вторых, примерно тогда же поменяли генерального директора "Клуба "Белая чайка". Старый был уволен, а новым стал москвич. Кто такой, мы ещё проверим по своим каналам. Бывший генеральный директор тоже переехал в Москву со всем семейством. С ним я тоже попробую повидаться. После всех этих перетурбаций несколько месяцев все было внешне спокойно. Что на других предприятиях творилось, мы пока не знаем. Я думаю, что творилось примерно тоже, что и в "Белой чайке": начальство заменили, а финансовый поток просто уводили в сторону. Это, в принципе, сделать нетрудно. Ну вот, недели две назад основная работа была сделана и начали отстреливать тех, кто заведомо не был согласен на добровольную смену власти. Для этого были задействованы наши кавказские супермены, а может быть и ещё кто-либо. Сложность в том, что Николай Олегович часто не вел документацию, все держал в уме, и сейчас точно сказать, какие из предприятий города управляются подставными лицами, но принадлежали ему, трудно. Найти-то все это можно, но надо провести большую работу, а времени у нас нет.
Я раздавил окурок в пепельнице и сделал глоток из своего бокала. Все невольно отпили из своих. Я посмотрел на Лену, потом на Аркадия. Хмыкнул.
- Тут объявилась группа горских киллеров, которую мне удалось нейтрализовать, вы это знаете. Мы на этом успокоились, а они начали новую атаку. Я думаю, в город прибыла новая группа, и троих из них я вчера удачно замочил в сортире, - сказал я, не удержавшись, чтобы не повторить знаменитую фразу.
Все смотрели на меня. Аркадий вдруг сказал:
- Я бы хотел попросить вас, Сергей Владимирович, помочь мне самому во всем разобраться. Я уверен, кое-какая документация по предприятиям все же осталась где-нибудь, мне нужен в помощь опытный бухгалтер. Я правда, ничего не понимаю в этом деле, но вот для этого и нужен бухгалтер. А выводы я как-нибудь пойму. Это можно сделать?
Я удивился и неопределенно пожал плечами, что можно было понять и как согласие. На Аркадия это было не похоже, он никогда не интересовался делами отца. Мысли свои оставил при себе, а выскался вполне определенно:
- Конечно, почему бы и нет. Тем более, это твое право, как ни крути. А учиться надо, учиться никогда не поздно. Сегодня же отряжу тебе человека поопытнее, - решительно закончил я. - Ну, если всё...
- Нет, - прервал его Аркадий. - У меня ещё не всё.
- Да? - удивленно и заинтересованно переспросил я. - И что же?
- Я хотел рассказать... За день до смерти отца, вечером, в баре, ко мне подошел какой-то человек и передал конверт. Сказал, что это от отца. Ну я тогда и внимание не обратил, мало ли отец мне делал замечаний и устно и письменно, так что сунул конверт в карман и совершенно забыл. Да и пьяный был. А сегодня случайно наткнулся на брюки, которые были тогда на мне, ну и нашел конверт.
Лена и я молча сморели на него. Аркадий также молча смотрел на нас.
- Ну и? - нетерпеливо спросил я.
- Что?.. А да, там были листок с цифрами и название банка. И все.
- Где он? - спросил я. - Он при тебе?
- Да, - сказал Аркадий, - я хотел бы съездить вместе с вами в банк.
- Где этот листок? - спросил я.
- Вот он, - сказал Аркадий, доставая из кармана рубашки сложенный вдвое лист из обычной тетради в клеточку. Мы заинтересовано подвинулись к нему, рассматривая этот листок, словно манускрипт с тайнописью, в корявых иероглифах которой заключена тайна мироздания, никак не меньше. Кто знает, кто знает?.. Для человека судьба Вселенной заключена в его собственной жизни и бесконечность отлично укладывается в краткий предел от купели (если повезет) до последнего "прости" (что наверняка).
- "Сигма-банк"! - удивленно воскликнул я, качая головой; каждый день пребывая в своем офисе, не знал, что возможная разгадка тайны рядом, руку протяни к телефону, сделай несколько шагов по коридору!..
Это удивление я сохранил в себе до прибытия к собственному офису, то есть к банку, но тут же забыл, когда необходимость действовать очистила мысли.
- Сейчас пойдем прямо к Мишке, он нам все предоставит и объяснит. Неплохо устроился мужик. Слышал о Мишке? Хотя, что говорю, откуда тебе? Миша племянник одного из вице-президентов Московского "Сигма-банка". Тот и пристроил своего молодого перспективного родственника к нам. Парень ничего, только у них, у банкиров, мода какая-то толстеть. Может, для солидности, бормотал себе под нос я, выпуская дым и рассматривая листок с цифрами. Наверное, все же для солидности, - продолжал я тему лишнего веса. Встречают, как-никак по одежке, то есть по внешнему виду. А толстые кажутся такими надежными. Как ты думаешь? - повернулся я к Аркадию.
- Не знаю, - равнодушно пожал он плечами.
- Интересно, что же мы там найдем, в этом сейфе? - сказал я.
- Может надо сходить и посмотреть? - предложил Аркадий.
- Истинно! - воскликнул я, сразу обращаясь в свою привычную, деятельную ипостась. - Устами твоими глаголет истина.
Мы вышли. я захлопнул дверцу машины, запер, кивнул прохоживающемуся у вьезда на территорию бывшего детского садика милиционеру с автоматом-малышом на ремне, и вот уже мы входим в здание, в котором какой-нибудь нынешний школьник, года три назад ходивший сюда кушать манную кашу, ни за что бы не узнал детскую Альма-Матер - так все величаво, просто, блестяще. "Ясное дело, ремонт ведь делали турки," - игриво и отвлеченно подумал я.
На двери кабинета висела блестящая хромом металлическая табличка с золотыми буквами: Ордынский Михаил Григорьевич, Генеральный директор. Я кивнул тоненькой черненькой секретарши в узкой коротенькой юбке, сидевшей (не юбка, а секретарша) перед сияющим ликом большого монитора, и, ведя за собой Аркадия, сходу ворвался в кабинет, где перед взорами нашими предстал Генеральный директор собственной персоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Еще было не очень поздно, когда я позвонил Елене Михайловне.
- Не разбудил? - спросил сразу, как только представился.
- Что ты, Сережа! Я поздняя птица, ложусь за полночь. Что-нибудь узнал?
- Я вот чего звоню, - сказал я, - сегодня поговорил с директором клуба... Ну, вашего, "Белой чайки". И не могу понять. Его из Москвы перетянули. Но кто? За какие заслуги? Он же москвич. И он, как мне кажется, фактически бесконтрольно распоряжался всеми финансами клуба. Ты случайно не знаешь, за какие такие заслуги его сделали директором? На протоколах подписи Николая Олеговича, но что-то все мне это кажется подозрительным. Не прояснишь?
- Ты много от меня хочешь. Всеми делами заправлял муж, я даже и не лезла в его дела. Да он и не позволил бы.
- Это верно, - подствердил я. - Но мало ли. Значит, не знаешь. Ну ладно. Теперь о другом. Не знаю... Я завтра с утра хочу отыскать врача, который лечил твоего мужа и к тебе съездить, Аркадия повидать... Нет, наверное сначала к вам, потом в поликлиннику. Впрочем, посмотрим. Так или иначе, с утра заеду.
- Заезжай, мы будем ждать.
Я положил трубку. Еще не ложившаяся Катенька вбежала ко мне в кабинет и ревниво поинтересовалась, кому это он звонил? Узнав, что это опять её Окунева, рассердилась было, но я тут же послал её на кухню за пивом, и она умчалась.
И вот что оказалось интересно. Разбирая квартальные и годовые отчеты, я сообразил неожиданно, что почти вся выручка - по отчетам совсем небольшая - уходила на какой-то анонимный московский счет в "Агро Банке", откуда деньги регулярно переводили в неизвестном направлении, судя по тому, что сумма всегда из месяца в месяц не увеличивалась и оставалась чисто условной. В связи с тем, что "Клуб "Белая чайка" процветал и приток денег осуществлялся в виде "нала", то есть наличности, а проконтролировать ничего было нельзя, все, разумеется, уходило куда-то. Во всяком случае, фронт работ на следующий день наметился.
Утро было ясное, утро было солнечное, и через открытую дверь балкона громко, словно через динамик, ухали голуби. Особенно усердствовал один сизарь, так самодовольно крутившийся на перилах, что все время упускал момент, когда улетала его очередная сиюминутня избранница. На часах было без десяти восемь. В такую погоду хорошо на лодке заякориться где-нибудь в тихой заводи и таскать одну за другой свежую и упругую плотвичку. Но... прежде всего дело.
Я выпрыгнул из кровати прямо под душ и, пока смывал с себя остатки сна в открытую дверь стали вползать кофейные волны. Что может быть лучше для непритязательного человека: хорошая погода, по утрам кофе, который готовит тебе твоя женщина... Что еще? Да, здоровье. А ещё деньги, как символ свободы, сама эта свобода и тогда, действительно, незачем торопиться в неизбежный рай, ибо он уже здесь. Лениво разглядывая себя в зеркале напротив, я подумал, что надо ужесточить собственный распорядок дня и заезжать в спортзал не два раза в неделю, а каждый день. И время тратиться меньше, и психологически меньше расслабляешься, пытаясь пропустить невзначай день тренировки. Я ещё раз критически оглядел себя и решил, что килограмма два уже набрал лишние за последнюю неделю. Это, конечно, не страшно при моих габаритах. Я напряг все мышцы, словно на подиуме, и в этот момент вновь заглянула Катя, быстро оценившая обстановку. Все ещё хихикая, уходила, звонко сообщая на ходу, что кофе готов, вылезай, хватит любоваться.
Кофе, сыр, варенье... Тостер выплюнул подсушенный хлеб... На подоконник открытого окна с газовым пузырем невесомой занавески громко приземлился голубь, поочередно и нервно оглядел нас обоими глазами и, несмотря на их неподвижное любопытство, почел за лучшее ретироваться, что и совершил с неменьшим шумом.
Теперь сигарета, необыкновеннао вкусная по утрам. Катя, проходя к мойке, дотронулась до моей шеи - мимолетная ласка, атрибут устойчивого счастья. Я потянулся к телефону, позвонил дежурному, спросил, как обстоят дела с моим нырнувшим "фордом". Оказалось, ребята хорошо сработали с утра, вытянули лебедкой, отвезли в автомастерскую, пусть сохнет, потом проверят. Я одобрил их действия и приказал подогнать к подъезду свой "Мерседес". Положил трубку и решил больше никому не звонить. Сначала заеду в поликлиннику, потом к Елене Михайловне в Княжеское именье. Одел костюм, купленный вчера с Еленой Михайловной. Странно, даже за глаза нет-нет, а назовешь её так, инстинктивно сохраняя дистанцию. Дама хоть куда, княгиня, что и говорить. Посмотрел на себя в зеркале и остался доволен. Этакий викинг славянской национальности, обряженный в свободного покроя костюм. Катя, оглаживая меня со всех сторон, загляделась в зеркало, прислонила голову к моему плечу, задумалась на мгновение, но вдруг порывисто обняла:
- Ты меня правда любишь?
Я рассеянно похлопал её по упругой попке, вытащил пачку сигарет, закурил и, махнув ей рукой, вышел.
Машина уже ждала. Голубой "шестисотый" "Мерседес" редко мною используемый. И сейчас предпочел бы привычный свой "форд".
Машину пригнал Пинаев Василий, недавно демобилизовавшийся из армии и кем-то порекомендованный. Он стоял рядом с дверцей автомобиля. Поздоровались.
- Вы за руль сядите, или мне вас сегодня вести?
- Сам, сам. А ты на своих двоих доберешься, или тебя подкинуть?
- Да мне все равно, как-нибудь доберусь, - скромно сказал Василий, не желавший стеснять начальство.
- Ладно, садись, - сказал я, - доброшу.
Заехали в гараж. В одном крыле здания помещалась авторемонтная мастерская где и работал Василий. Там же над ямой уже стоял белый выкупавшийся "форд". Пришлось выйти полюбоваться. А ещё через десять минут припарковался у Центральной городской поликлинники, где с незапамятный времен стоял на учете отец города, и куда решительно, минуя регистрацию, вошел я. Разумеется, я не собирался на общих основаниях стоять в регистратуре. Жизненный опыт давно подсказал, что в казенных учреждениях надо прорываться на самый верх - сил тратиться столько же, а толку часто гораздо больше.
Молоденькой и очень стерильной секретарше, как и все здесь щеголявшей в белом халатике, распахнутом на груди ровно настолько, чтобы заставить больное мужское население сомневаться, есть ли там что-нибудь под белым хлопком (наверное, нет), я показал свое липовое удостоверение капитана ФСБ и прочее, прочее, на пару минут задержался, чтобы пожаловаться на опасные будни секретной службы и, наконец, был допущен.
Главный врач поликлинники оказался женщиной в летах. Было ей лет под шестьдесят, брови имела густые и сросшиеся на переносице, взгляд умный, и немного раздраженный от постоянного начальственного бремени. Здесь лучше было говорить прямо, что я и сделал. Сообщил, что по желанию единственного сына бывшего мэра города Куницына Николая Олеговича (главный врач его лично прекрасно знала), он расследует некоторые обстоятельства... в связи с новыми данными... внезапная насильственная смерть родственников мэра...
Тут меня подстерегал сюрприз. Главный врач, которую как оказалось звали Ираидой Леонидовной, прежде всего сообщила, что насколько она помнит, Николай Олегович, действительно, был чрезвычайно здоровым мужчиной, то есть она хотела сказать, имел здоровый организм. Кажется, ему делали операцию аппендицита. Он и заходил в поликлиннику либо с комиссией, либо раз в десять лет по собственной нужде. По этой же причине личного лечащего врача у него не было. Лучше свериться с медицинской картой. Но это увы, невозможно. Сегодня ночью случилось ЧП местного значения: кто-то похулиганил и забрался в архив. Подъехали на машине и, пользуясь тем, что сигнализации нет (увы, бедность), зацепили решетку тросом, вырвали оную, разбили стекло и вошли. Внутри хулиганы хулиганили мало: взяли несколько покойницких карт и на железном подносе устроили хулиганский костер. Конечно, совершенно случайно исчезла и карта Куницына Николая Олеговича.
Меня оперативность преступников просто восхитила. Но свое восхищение оставил при себе. Что я мог найти в этой карте такого, из-за чего можно было устраивать весь этот сыр бор?
Уже летя в Княжеские угодья, я вновь обдумывал все, что удалось узнать к настоящему моменту. Очень мало. И вообще, намечался определенный тупик. Для меня. Преступники же действовали на шаг впереди, опережая во всем. Надо было ехать в Москву, подключить вышестоящие силы, решил я. Пора моему старому другу, генералу Романову помочь мне. Может у них в министерстве есть какая информация на того же Петрухина Анатолия Сергеевича, нового гендиректора "Белой чайки".
Возле парадного дворцового входа все повторилось как обычно: примчавшиеся собаки во главе с лохматой Марфой, конечно, узнали его, но глухо, предупреждающе рычали. Марфа одновременно повиливала хвостом, давая понять, что её недружелюбие необходимо по службе и лично к нему, мне, она относится неплохо. Так оно и было, потому что всегда, когда Щербаков или иной охранник формально приобщали его к числу гостей, собаки позволяли себя гладить и чесать за ушами. Так же было и сейчас.
ГЛАВА 25
ЛИСТОК С БАНКОВСКИМИ РЕКВИЗИТАМИ
Я нашел Лену и Аркадия в столовой. Плюхнулся в кресло напротив их и объявил, что умираю от жажды, но готов довольствоваться джином с тоником. Лена сама смешала мне коктейль и на всякий случай поставила передо мной бутылки джина с тоником.
Я коротко рассказл им обо всем, что случилось со мной вчера и сегодня, сумев избежать трагических сторон, всегда присутствующих в рассказах об убийствах и покушениях на оное. Мой приглаженный оптимизм невольно передался слушателям и когда я закончил рассказывать, настроение у Лены и Аркадия, несколько подавленное по моему приезду, вопреки смыслу происшедшего, стало лучше.
- У меня сложилась версия, которую ещё надо проверять. Нет, почти ничего нового, - быстро заметил я, увидев, как все встрепенулись. - Я вам повторю, чтобы лишний раз самому для себя все прояснить.
Я сильно затянулся сигаретой и долго выпускал дым в потолок, в тот угол, где липились белые с вкраплениями позолоты гипсовые виноградные гроздья.
- Незадолго до смерти Николая Олеговича в город внедряется человек от одной из структур в силовых кругах. Задача: прибрать город к рукам, что в нашем бардаке сделать нетрудно: были бы возможности и прикрытие. Этот человек быстро входит в курс дела, узнает основной расклад сил и, возможно, способствует быстрой кончине Николая Олеговича. Да, да, - подтвердил я, увидя их реакцию. - я делаю это предположение вот почему. Во-первых, когда я сегодня приехал в поликлиннику, где на учете состоял мэр, то есть Николай Олегович, медицинскую карту не нашел. Кто-то ночью забрался в архив и сжег несколько медицинский карт на букву "К". Захватили побольше, и нет нужного документа. Так или иначе, я сегодня-завтра, скорее завтра, махну в Москву, все там на месте проверю. Но дальше. Во-вторых, примерно тогда же поменяли генерального директора "Клуба "Белая чайка". Старый был уволен, а новым стал москвич. Кто такой, мы ещё проверим по своим каналам. Бывший генеральный директор тоже переехал в Москву со всем семейством. С ним я тоже попробую повидаться. После всех этих перетурбаций несколько месяцев все было внешне спокойно. Что на других предприятиях творилось, мы пока не знаем. Я думаю, что творилось примерно тоже, что и в "Белой чайке": начальство заменили, а финансовый поток просто уводили в сторону. Это, в принципе, сделать нетрудно. Ну вот, недели две назад основная работа была сделана и начали отстреливать тех, кто заведомо не был согласен на добровольную смену власти. Для этого были задействованы наши кавказские супермены, а может быть и ещё кто-либо. Сложность в том, что Николай Олегович часто не вел документацию, все держал в уме, и сейчас точно сказать, какие из предприятий города управляются подставными лицами, но принадлежали ему, трудно. Найти-то все это можно, но надо провести большую работу, а времени у нас нет.
Я раздавил окурок в пепельнице и сделал глоток из своего бокала. Все невольно отпили из своих. Я посмотрел на Лену, потом на Аркадия. Хмыкнул.
- Тут объявилась группа горских киллеров, которую мне удалось нейтрализовать, вы это знаете. Мы на этом успокоились, а они начали новую атаку. Я думаю, в город прибыла новая группа, и троих из них я вчера удачно замочил в сортире, - сказал я, не удержавшись, чтобы не повторить знаменитую фразу.
Все смотрели на меня. Аркадий вдруг сказал:
- Я бы хотел попросить вас, Сергей Владимирович, помочь мне самому во всем разобраться. Я уверен, кое-какая документация по предприятиям все же осталась где-нибудь, мне нужен в помощь опытный бухгалтер. Я правда, ничего не понимаю в этом деле, но вот для этого и нужен бухгалтер. А выводы я как-нибудь пойму. Это можно сделать?
Я удивился и неопределенно пожал плечами, что можно было понять и как согласие. На Аркадия это было не похоже, он никогда не интересовался делами отца. Мысли свои оставил при себе, а выскался вполне определенно:
- Конечно, почему бы и нет. Тем более, это твое право, как ни крути. А учиться надо, учиться никогда не поздно. Сегодня же отряжу тебе человека поопытнее, - решительно закончил я. - Ну, если всё...
- Нет, - прервал его Аркадий. - У меня ещё не всё.
- Да? - удивленно и заинтересованно переспросил я. - И что же?
- Я хотел рассказать... За день до смерти отца, вечером, в баре, ко мне подошел какой-то человек и передал конверт. Сказал, что это от отца. Ну я тогда и внимание не обратил, мало ли отец мне делал замечаний и устно и письменно, так что сунул конверт в карман и совершенно забыл. Да и пьяный был. А сегодня случайно наткнулся на брюки, которые были тогда на мне, ну и нашел конверт.
Лена и я молча сморели на него. Аркадий также молча смотрел на нас.
- Ну и? - нетерпеливо спросил я.
- Что?.. А да, там были листок с цифрами и название банка. И все.
- Где он? - спросил я. - Он при тебе?
- Да, - сказал Аркадий, - я хотел бы съездить вместе с вами в банк.
- Где этот листок? - спросил я.
- Вот он, - сказал Аркадий, доставая из кармана рубашки сложенный вдвое лист из обычной тетради в клеточку. Мы заинтересовано подвинулись к нему, рассматривая этот листок, словно манускрипт с тайнописью, в корявых иероглифах которой заключена тайна мироздания, никак не меньше. Кто знает, кто знает?.. Для человека судьба Вселенной заключена в его собственной жизни и бесконечность отлично укладывается в краткий предел от купели (если повезет) до последнего "прости" (что наверняка).
- "Сигма-банк"! - удивленно воскликнул я, качая головой; каждый день пребывая в своем офисе, не знал, что возможная разгадка тайны рядом, руку протяни к телефону, сделай несколько шагов по коридору!..
Это удивление я сохранил в себе до прибытия к собственному офису, то есть к банку, но тут же забыл, когда необходимость действовать очистила мысли.
- Сейчас пойдем прямо к Мишке, он нам все предоставит и объяснит. Неплохо устроился мужик. Слышал о Мишке? Хотя, что говорю, откуда тебе? Миша племянник одного из вице-президентов Московского "Сигма-банка". Тот и пристроил своего молодого перспективного родственника к нам. Парень ничего, только у них, у банкиров, мода какая-то толстеть. Может, для солидности, бормотал себе под нос я, выпуская дым и рассматривая листок с цифрами. Наверное, все же для солидности, - продолжал я тему лишнего веса. Встречают, как-никак по одежке, то есть по внешнему виду. А толстые кажутся такими надежными. Как ты думаешь? - повернулся я к Аркадию.
- Не знаю, - равнодушно пожал он плечами.
- Интересно, что же мы там найдем, в этом сейфе? - сказал я.
- Может надо сходить и посмотреть? - предложил Аркадий.
- Истинно! - воскликнул я, сразу обращаясь в свою привычную, деятельную ипостась. - Устами твоими глаголет истина.
Мы вышли. я захлопнул дверцу машины, запер, кивнул прохоживающемуся у вьезда на территорию бывшего детского садика милиционеру с автоматом-малышом на ремне, и вот уже мы входим в здание, в котором какой-нибудь нынешний школьник, года три назад ходивший сюда кушать манную кашу, ни за что бы не узнал детскую Альма-Матер - так все величаво, просто, блестяще. "Ясное дело, ремонт ведь делали турки," - игриво и отвлеченно подумал я.
На двери кабинета висела блестящая хромом металлическая табличка с золотыми буквами: Ордынский Михаил Григорьевич, Генеральный директор. Я кивнул тоненькой черненькой секретарши в узкой коротенькой юбке, сидевшей (не юбка, а секретарша) перед сияющим ликом большого монитора, и, ведя за собой Аркадия, сходу ворвался в кабинет, где перед взорами нашими предстал Генеральный директор собственной персоной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27