— заметила мадам Броль.
— Что вы хотите этим сказать?
— До двадцати четырех лет она жила в нищете и лишь два года пожила по-человечески.
— Она сама поведала вам об этом?
— Мы иногда болтали с ней чисто по-женски.
— И что она рассказывала о себе?
— Она родилась в восемнадцатом районе, можно сказать, прямо на улице. Лучшие годы провела в квартале около бульвара Шапель. Вам, я думаю, не стоит объяснять, что это такое. Поэтому, когда она устроилась здесь, ей казалось, что у нее начинается райская жизнь.
— Она не чувствовала себя счастливой?
Домработница пожала плечами и посмотрела на Мегрэ чуть ли не с сочувствием, словно удивляясь, как он плохо разбирается в людях.
— А по-вашему, она должна была прыгать от радости, что живет в таком доме, где люди не удостаивают ее даже взглядом, встречая на лестнице?
— Почему же она тут поселилась?
— Очевидно, на это были свои причины.
— Ее содержал тот музыкант?
— Кто вам рассказал о нем?
— Неважно. Пьеро — саксофонист?
— Наверное. Я знаю только, что он играет в каком-то кафе.
Мадам Броль сказала лишь то, что хотела, и не больше того. Теперь, когда у Мегрэ сложилось более или менее точное представление о погибшей, он был уверен, что по утрам женщины довольно откровенно болтали друг с другом.
— Не думаю, — возразил Мегрэ, — чтобы музыкант, играющий в кафе, мог платить за квартиру в этом доме.
— Я тоже так не думаю.
— Тогда?..
— Тогда это должен был делать кто-то другой, — докончила она.
— Пьеро приходил к ней вчера вечером?
Мадам Броль продолжала спокойно смотреть Мегрэ в глаза.
— И вы, конечно, решили, что именно он ее убил? Могу сказать вам только одно: они любили друг друга.
— Она вам об этом говорила?
— И не только любили, а мечтали пожениться.
— Почему же они этого не сделали?
— Возможно, потому, что у них не было денег. А может, и потому, что тот, второй, не выпускал ее из рук.
— Тот второй?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду того, кто платил за квартиру. Или вам надо это объяснять?
Внезапно Мегрэ в голову пришла мысль, и, решив ее проверить, он прошел в спальню, открыл гардероб, вынул оттуда мужские домашние тапочки, купленные в дорогом обувном магазине на улице Сент-Оноре. А сняв с вешалки шелковый халат каштанового цвета, он нашел на подкладке марку магазина с улицы Риволи.
Люди Моэрса уже ушли, но сам он ждал комиссара в комнате.
— Что-нибудь нашел?
— Как обычно, отпечатки пальцев. И старые, и довольно свежие.
— Мужские?
— Одни — точно мужские. Через час будут точные сведения.
— Проверь отпечатки по картотеке и заодно захвати с собой вот эти тапочки и халат. Передай их Жанвье или Торрансу. Пусть установят, где они куплены.
В квартире снова наступило спокойствие, и Мегрэ пошел на кухню к домработнице.
— Можете не сидеть здесь больше.
— Можно начать уборку?
— Не сегодня.
— Что же мне тогда делать?
— Идите домой, но уезжать из Парижа я вам запрещаю.
— Понимаю.
— Вы уверены, что вам больше нечего мне сказать?
— Если я что-нибудь вспомню, то дам вам знать.
— Еще один вопрос: вы абсолютно уверены, что не выходили из квартиры с того момента, как обнаружили труп, и до прибытия полиции?
— Клянусь, что нет.
— И никто не входил в квартиру?
— Ни одна живая душа.
Она сняла с вешалки сумку с покупками. Мегрэ на всякий случай осмотрел ее — револьвера там не было.
— Можете и меня обыскать, если вам хочется. Но он не стал ее обыскивать, а лишь провел рукой по болтающемуся платью. Скорее, для очистки совести.
— В свое время это доставило бы вам удовольствие… — с этими словами мадам Броль и Мегрэ вышли из квартиры и на лестнице столкнулись с Люка, в мокром плаще и шляпе.
— Дождь идет?
— Уже минут десять. Что мне теперь делать, шеф?
— Сам толком не знаю. Может быть, останешься здесь. Если будут звонить, постарайся узнать — откуда. Возможно, кто-то позвонит около одиннадцати. Предупреди стол подслушивания. Ну, а кроме того, поройся тут еще. Хотя обыск и проведен, но никогда не вредно лишний раз покопаться.
— АО ком, собственно говоря, идет речь?
— Об одной девице, околачивавшейся под фонарем на бульваре Барбе, которую кто-то поселил здесь. Насколько известно, у нее был любовник, какой-то музыкант из кафе.
— Это он ее убил?
— Он приходил к ней вчера вечером. Консьержка утверждает, что больше никого не видела.
— Есть его приметы?
— Сейчас спущусь к консьержке и еще раз расспрошу.
Консьержка как раз разбирала почту. Судя по ее словам, Пьеро был молодым человеком лет тридцати, крепко сложенный блондин и напоминал более продавца из мясной лавки, чем музыканта.
— Это все, что вы можете мне сообщить?
— Все, господин комиссар. Если я что-нибудь еще вспомню, то обязательно дам вам знать.
Странно. Таким, или почти таким же, был ответ домработницы. Мегрэ подумал, что они обе, только по разным причинам, не хотят рассказать ему все, что знают.
Подняв воротник пальто и засунув руки в карманы, комиссар зашагал по улице. Туман перешел в холодные, тонкие капли дождя, невольно навевавшие мысль о простуде. Мегрэ вошел в угловой бар выпить грога.
Глава 2
Мужчиной по имени Пьеро занимался Жанвье. Шаг за шагом он проследил все его действия, прежде чем тот исчез.
Около половины двенадцатого Люка, спокойно обыскивающий квартиру на авеню Карно, услышал давно ожидаемый звонок. Он осторожно поднял трубку и, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать себя, услышал, как на другом конце провода прошептали:
— Это ты?
И, прежде чем молчание в трубке могло показаться подозрительным, Пьеро добавил:
— Ты не одна?
И, наконец, совсем встревоженно:
— Алло! Это Карно двадцать два — тридцать пять?
— Да, Карно двадцать два — тридцать пять.
Люка явственно слышал его дыхание в трубке. Пьеро звонил из автомата, наверняка из какого-нибудь бара.
Подождав еще мгновение, музыкант повесил трубку. Теперь оставалось ждать только вызова из стола «подслушива-ния. Через две минуты раздался звонок:
— Люка? Этот тип звонил из бистро «У Леона» на бульваре Рошешуар, угол улицы Рикет.
Спустя минуту Люка связался с комиссариатом улицы Гут Д'Ор, что в двух шагах от бистро.
Инспектор Жанин был на месте, и Люка описал ему приметы Пьеро, а заодно и назвал бар, предупредив коллегу:
— Побудь там до прихода Жанвье.
Мегрэ сидел у себя в кабинете с распущенным галстуком, перед ним лежали четыре набитые трубки и рапорт, который следовало закончить до полудня. Жанвье просунул голову в приоткрытую дверь кабинета:
— Шеф, он звонил. И мы знаем, где он находится. Люка уже сообщил в комиссариат на улице Гут Д'Ор, и Жанин с минуты на минуту будет на месте. Я тоже туда. Что с ним делать?
Комиссар посмотрел на него своими большими усталыми глазами.
— Привезешь его сюда, но только тихо.
— Вы не будете обедать?
— Попрошу, чтобы мне принесли бутербродов.
Жанвье добрался до нужной улицы на черной служебной машине. Подъехав к бару, он приказал водителю остановиться. Бистро помещалось в узком, вытянутом вдоль улицы здании. Войдя, Жанвье сразу заметил Жанина у стойки. Он склонился над стаканчиком вермута и явно его ждал. Кроме инспектора, в баре было четверо клиентов. Жанвье огляделся. Пол в баре был усыпан опилками, стены выкрашены в грязно-желтый цвет. Телефонная кабина находилась рядом с туалетом.
— Смотался?
Жанин кивнул, вытянув в знак приветствия руку.
— Мы можем спокойно побеседовать. Он был здесь без четверти одиннадцать, как обычно.
— Хозяин знает его фамилию?
— Он знает только, что его зовут Пьеро, что он музыкант и живет где-то неподалеку отсюда. Каждое утро он приходит в бар без четверти одиннадцать выпить чашечку кофе, и почти всегда ровно в одиннадцать ему звонят. Но сегодня звонка не было. Он подождал полчаса и позвонил сам. Когда он вышел из кабины, хозяину показалось, что он чем-то озабочен. Постоял немного у стойки и, расплатившись, вышел из бара.
— Известно, где он обедает?
— Хозяин утверждает, что не знает, — и без перехода спросил: — Я еще нужен тебе?
— Не знаю. Выйдем.
Стоя на тротуаре, Жанвье окинул взглядом улицу Рикет, которая просматривалась от начала до конца. На противоположной стороне виднелись вывески двух отелей. И Жанвье совершенно правильно рассудил, что если Пьеро завтракает по утрам в маленьком баре, то и живет он где-то в двух шагах отсюда. Поэтому он предложил:
— Посмотрим?
Первый отель, в который они зашли, назывался «Отель дю Вар». За конторкой, справа от коридора, сидела старая женщина, к которой Жанвье сразу же обратился с вопросом:
— Пьеро у себя?
— Вышел примерно час назад.
— Вы уверены, что он не возвращался?
— Конечно. Я никуда не отлучалась, да и ключ от его комнаты на месте.
Жанин подошел поближе, и только теперь она его заметила.
— Давно он здесь живет?
— Больше года. За комнату платит ежемесячно. Она принесла регистрационную книгу и стала ее перелистывать.
— Вот, пожалуйста. Вы же знаете, что у нас солидное заведение.
По документам Пьеро значился как Пьер Эйро, двадцати девяти лет, уроженец Парижа.
— В котором часу он обычно возвращается?
— Иногда во второй половине дня, иногда нет.
— Женщины к нему приходят?
— Как и ко всем.
— Разные или одна?
— Вы ее тоже должны помнить, мосье Жанин. Она долго вертелась в нашем квартале. Ее зовут Лулу, — не замедлила с ответом женщина.
— А фамилия?
— Не знаю. Я всегда звала ее Лулу. Красивая девочка, и ей повезло в жизни. Теперь она ходит в мехах и приезжает сюда на такси.
— Вчера вы ее видели? — спросил Жанвье.
— Вчера нет, позавчера. Ведь воскресенье было позавчера? Она приехала после обеда с маленькими пакетиками в руках, и они поели в комнате. Затем вышли под ручку и, наверное, пошли в кино.
— Дайте ключ от его комнаты.
Женщина лишь пожала плечами, словно желая сказать: «Какой смысл спорить?»
— Постарайтесь, чтобы он не заметил, что вы рылись в его вещах. А то он обязательно предъявит претензии к нам.
Жанин предусмотрительно остался внизу, чтобы женщина не предупредила Пьеро о визите полиции.
Жанвье вошел в номер 53. Окна комнаты выходили во двор. В углу стояла железная кровать, покрытая изношенным, полинявшим ковриком, точно таким же был накрыт стол. На туалетном столике валялись зубная щетка, кисточка для бритья, зубная паста, расческа и бритва. Под кроватью находился огромный, незапертый чемодан, служивший, по-видимому, для хранения грязного белья.
В гардеробе Жанвье нашел только один костюм, две пары старых брюк, серую фетровую шляпу и кепку. Что касается белья, то оно состояло из трех-четырех рубашек, нескольких пар носков и кальсон. Соседнее отделение гардероба было завалено нотными тетрадями. И лишь в ночном шкафчике Жанвье обнаружил женские домашние туфли, а за дверью — домашний халат из китайского шелка.
Пока Жанвье копался в комнате, Жанин успел расспросить хозяйку гостиницы, и, когда они вышли на улицу, похвастался:
— У меня есть адреса нескольких ресторанчиков, где он попеременно обедал.
Жанвье записал эти адреса и сказал:
— Лучше будет, если ты останешься здесь. Когда он из дневных газет узнает, что произошло с его приятельницей, если уже не узнал… Может быть, он захочет вернуться в гостиницу?
— Думаешь, это он?
— Шеф ничего мне не говорил.
Жанвье направился в итальянский ресторан на бульваре Рошешуар, спокойный и уютный.
Две официантки в черно-белых костюмах хлопотали в зале, но ни одна из них ничего не знала о Пьеро.
— Вы не видели Пьеро Эйро?
— Музыканта? Нет. И я бы удивилась, если бы он пришел, сегодня не его день.
Второй ресторан, значившийся в списке Жанвье, был обычной закусочной и находился на улице Барбе. Но и там никто не видел Пьеро.
Оставалась последняя надежда — на ресторанчик шоферов, где, в основном, питался трудовой люд.
Жанвье подошел к стойке и заказал кружку пива. Его, должно быть, здесь знали, несколько человек с удивлением посмотрели в его сторону.
— У нас нет бочкового пива, — сказал хозяин. — Не хотите ли стаканчик божоле?
Жанвье кивнул в знак согласия и, подождав немного, спросил:
— Пьеро не приходил? Музыкант?
— Да. Мы договорились встретиться здесь в четверть первого…
— Он уже ушел.
Хозяин бара говорил спокойным тоном и, казалось, его ни капельки не смутило появление полиции.
— Он меня не дождался?
— Он очень спешил и даже не окончил обеда.
— Кто-нибудь пришел за ним?
— Нет. Он внезапно поднялся из-за стола, сказав, что торопится.
В котором часу это было?
— Минут пятнадцать назад.
Жанвье окинул взглядом столики и отметил про себя, что двое клиентов читали газеты. Стол у окна еще не был убран, и рядом с тарелкой недоеденного рагу лежала развернутая дневная газета.
— Он сидел здесь?
— Да.
Жанвье пришлось пробежать под дождем метров двести и встретиться с Жанином, дежурившим на улице Рикет.
— Он не возвращался?
— Я никого не видел.
— Полчаса назад он обедал в маленьком ресторанчике. Купил газету и понял, что его ищут… Сразу же вышел. Надо позвонить шефу.
Мегрэ находился в своем кабинете на набережной Орфевр. На столе перед ним находился поднос с бутербродами и двумя кружками пива. Комиссар внимательно выслушал рапорт Жанвье.
— Постарайся разыскать кафе с дансингом, где он работает. Возможно, это знает хозяйка гостиницы. Вероятно, это в том же квартале. А Жанин пусть понаблюдает за гостиницей.
Мегрэ не ошибся. Хозяйка гостиницы действительно знала место работы Пьеро. Она тоже прочитала газету, но ей и в голову не пришло, что упоминавшаяся там Луиза Филон и известная ей Лулу — одно и то же лицо. Впрочем, в газете происшедшему было отведено всего лишь несколько строчек:
«Некая Луиза Филон, без определенных занятий, сегодня утром была обнаружена домработницей мертвой в своей квартире на авеню Карно. Она была убита выстрелом из револьвера в упор. Это произошло, скорее всего, вчера вечером. По-видимому, это не преступление с целью ограбления. Следствие ведет лично комиссар Мегрэ, и мы уверены, что он уже напал на след преступников».
Пьеро работал в маленьком кафе «Грело» на улице Шарбоньер, рядом с бульваром Шапель, в том же квартале, что и гостиница, но в менее респектабельной части.
В эту пору дня кафе пустовало. Кроме хозяина, обедавшего с женой — женщиной неопределенного возраста, в зале никого не было. Хозяин поднял взгляд на вошедшего, и Жанвье понял, что тот с первого взгляда угадал его профессию.
— В чем дело? Кафе открывается только в пять.
Жанвье показал свой полицейский жетон, но мужчина не повел и бровью. Это был коренастый человек, с носом и ушами бывшего боксера.
В зале было что-то вроде галерки для оркестра. Вероятно, музыканты поднимались туда по лестнице. Видя, что Жанвье ждет, хозяин нарушил молчание:
— Слушаю вас…
— Пьеро здесь нет?
Хозяин обвел взглядом пустой зал:
— А вы его здесь видите?
— И он не приходил сегодня?
— Мы начинаем в семь вечера. Но иногда он приходит в четыре-пять на партию белота.
— А вчера он работал?
Хозяин с хозяйкой переглянулись, и Жанвье понял, что они себе на уме и надо и ними держать ухо востро.
— А что он сделал?.
— Быть может, ничего особенного, но мне необходимо его кое о чем расспросить.
— Почему?
Инспектор решил рискнуть.
— Потому что Лулу мертва.
— Не городите чепухи.
Неподдельное удивление прозвучало в его голосе. Видимо, он еще не читал газет.
— Давно?
— Она умерла прошлой ночью.
— Что с ней случилось?
— Вы ее знали?
— В свое время она торчала здесь почти каждый вечер. Года два назад.
— А теперь?
— Приходила изредка выпить стакан вина и послушать музыку.
— В котором часу вчера вечером выходил Пьеро?
— А кто вам сказал, что он выходил?
— Консьержка на авеню Карно видела, как он входил в дом, а через четверть часа спустился обратно.
Хозяин кафе на мгновение замолчал, размышляя, как вести себя дальше. Он, вероятно, опасался навредить Пьеро своими ответами, но и вступать в конфликт с полицией ему не хотелось.
— Скажите сначала, что случилось с Лулу?
— Ее кто-то убил.
— Только не Пьеро, — убежденно заявил хозяин.
— А я и не говорил, что ее убил Пьеро.
— Тогда чего же вы от него хотите?
— Уточнить кое-какие детали. Вы утверждаете, что вчера вечером он был на работе?
— Ничего я не утверждаю. Могу сказать только, что в семь часов он уже играл в оркестре.
— Но около девяти часов он выходил?
— Его позвали к телефону. Это было двадцать минут десятого.
— Лулу?
— Не знаю. Возможно, что и она.
— Это была Лулу, — вмешалась в разговор жена хозяина. — Я стояла рядом и все слышала. Он ей сказал: «Я сейчас приду». И, повернувшись ко мне, добавил: «Мелани, мне надо съездить туда». Я спросила: «Что-нибудь случилось?» Он ответил: «Вроде бы». И поднялся наверх переговорить с музыкантами, а потом быстро выбежал из кафе.
— В котором часу он вернулся?
На этот раз ответил мужчина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Что вы хотите этим сказать?
— До двадцати четырех лет она жила в нищете и лишь два года пожила по-человечески.
— Она сама поведала вам об этом?
— Мы иногда болтали с ней чисто по-женски.
— И что она рассказывала о себе?
— Она родилась в восемнадцатом районе, можно сказать, прямо на улице. Лучшие годы провела в квартале около бульвара Шапель. Вам, я думаю, не стоит объяснять, что это такое. Поэтому, когда она устроилась здесь, ей казалось, что у нее начинается райская жизнь.
— Она не чувствовала себя счастливой?
Домработница пожала плечами и посмотрела на Мегрэ чуть ли не с сочувствием, словно удивляясь, как он плохо разбирается в людях.
— А по-вашему, она должна была прыгать от радости, что живет в таком доме, где люди не удостаивают ее даже взглядом, встречая на лестнице?
— Почему же она тут поселилась?
— Очевидно, на это были свои причины.
— Ее содержал тот музыкант?
— Кто вам рассказал о нем?
— Неважно. Пьеро — саксофонист?
— Наверное. Я знаю только, что он играет в каком-то кафе.
Мадам Броль сказала лишь то, что хотела, и не больше того. Теперь, когда у Мегрэ сложилось более или менее точное представление о погибшей, он был уверен, что по утрам женщины довольно откровенно болтали друг с другом.
— Не думаю, — возразил Мегрэ, — чтобы музыкант, играющий в кафе, мог платить за квартиру в этом доме.
— Я тоже так не думаю.
— Тогда?..
— Тогда это должен был делать кто-то другой, — докончила она.
— Пьеро приходил к ней вчера вечером?
Мадам Броль продолжала спокойно смотреть Мегрэ в глаза.
— И вы, конечно, решили, что именно он ее убил? Могу сказать вам только одно: они любили друг друга.
— Она вам об этом говорила?
— И не только любили, а мечтали пожениться.
— Почему же они этого не сделали?
— Возможно, потому, что у них не было денег. А может, и потому, что тот, второй, не выпускал ее из рук.
— Тот второй?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду того, кто платил за квартиру. Или вам надо это объяснять?
Внезапно Мегрэ в голову пришла мысль, и, решив ее проверить, он прошел в спальню, открыл гардероб, вынул оттуда мужские домашние тапочки, купленные в дорогом обувном магазине на улице Сент-Оноре. А сняв с вешалки шелковый халат каштанового цвета, он нашел на подкладке марку магазина с улицы Риволи.
Люди Моэрса уже ушли, но сам он ждал комиссара в комнате.
— Что-нибудь нашел?
— Как обычно, отпечатки пальцев. И старые, и довольно свежие.
— Мужские?
— Одни — точно мужские. Через час будут точные сведения.
— Проверь отпечатки по картотеке и заодно захвати с собой вот эти тапочки и халат. Передай их Жанвье или Торрансу. Пусть установят, где они куплены.
В квартире снова наступило спокойствие, и Мегрэ пошел на кухню к домработнице.
— Можете не сидеть здесь больше.
— Можно начать уборку?
— Не сегодня.
— Что же мне тогда делать?
— Идите домой, но уезжать из Парижа я вам запрещаю.
— Понимаю.
— Вы уверены, что вам больше нечего мне сказать?
— Если я что-нибудь вспомню, то дам вам знать.
— Еще один вопрос: вы абсолютно уверены, что не выходили из квартиры с того момента, как обнаружили труп, и до прибытия полиции?
— Клянусь, что нет.
— И никто не входил в квартиру?
— Ни одна живая душа.
Она сняла с вешалки сумку с покупками. Мегрэ на всякий случай осмотрел ее — револьвера там не было.
— Можете и меня обыскать, если вам хочется. Но он не стал ее обыскивать, а лишь провел рукой по болтающемуся платью. Скорее, для очистки совести.
— В свое время это доставило бы вам удовольствие… — с этими словами мадам Броль и Мегрэ вышли из квартиры и на лестнице столкнулись с Люка, в мокром плаще и шляпе.
— Дождь идет?
— Уже минут десять. Что мне теперь делать, шеф?
— Сам толком не знаю. Может быть, останешься здесь. Если будут звонить, постарайся узнать — откуда. Возможно, кто-то позвонит около одиннадцати. Предупреди стол подслушивания. Ну, а кроме того, поройся тут еще. Хотя обыск и проведен, но никогда не вредно лишний раз покопаться.
— АО ком, собственно говоря, идет речь?
— Об одной девице, околачивавшейся под фонарем на бульваре Барбе, которую кто-то поселил здесь. Насколько известно, у нее был любовник, какой-то музыкант из кафе.
— Это он ее убил?
— Он приходил к ней вчера вечером. Консьержка утверждает, что больше никого не видела.
— Есть его приметы?
— Сейчас спущусь к консьержке и еще раз расспрошу.
Консьержка как раз разбирала почту. Судя по ее словам, Пьеро был молодым человеком лет тридцати, крепко сложенный блондин и напоминал более продавца из мясной лавки, чем музыканта.
— Это все, что вы можете мне сообщить?
— Все, господин комиссар. Если я что-нибудь еще вспомню, то обязательно дам вам знать.
Странно. Таким, или почти таким же, был ответ домработницы. Мегрэ подумал, что они обе, только по разным причинам, не хотят рассказать ему все, что знают.
Подняв воротник пальто и засунув руки в карманы, комиссар зашагал по улице. Туман перешел в холодные, тонкие капли дождя, невольно навевавшие мысль о простуде. Мегрэ вошел в угловой бар выпить грога.
Глава 2
Мужчиной по имени Пьеро занимался Жанвье. Шаг за шагом он проследил все его действия, прежде чем тот исчез.
Около половины двенадцатого Люка, спокойно обыскивающий квартиру на авеню Карно, услышал давно ожидаемый звонок. Он осторожно поднял трубку и, стараясь даже не дышать, чтобы не выдать себя, услышал, как на другом конце провода прошептали:
— Это ты?
И, прежде чем молчание в трубке могло показаться подозрительным, Пьеро добавил:
— Ты не одна?
И, наконец, совсем встревоженно:
— Алло! Это Карно двадцать два — тридцать пять?
— Да, Карно двадцать два — тридцать пять.
Люка явственно слышал его дыхание в трубке. Пьеро звонил из автомата, наверняка из какого-нибудь бара.
Подождав еще мгновение, музыкант повесил трубку. Теперь оставалось ждать только вызова из стола «подслушива-ния. Через две минуты раздался звонок:
— Люка? Этот тип звонил из бистро «У Леона» на бульваре Рошешуар, угол улицы Рикет.
Спустя минуту Люка связался с комиссариатом улицы Гут Д'Ор, что в двух шагах от бистро.
Инспектор Жанин был на месте, и Люка описал ему приметы Пьеро, а заодно и назвал бар, предупредив коллегу:
— Побудь там до прихода Жанвье.
Мегрэ сидел у себя в кабинете с распущенным галстуком, перед ним лежали четыре набитые трубки и рапорт, который следовало закончить до полудня. Жанвье просунул голову в приоткрытую дверь кабинета:
— Шеф, он звонил. И мы знаем, где он находится. Люка уже сообщил в комиссариат на улице Гут Д'Ор, и Жанин с минуты на минуту будет на месте. Я тоже туда. Что с ним делать?
Комиссар посмотрел на него своими большими усталыми глазами.
— Привезешь его сюда, но только тихо.
— Вы не будете обедать?
— Попрошу, чтобы мне принесли бутербродов.
Жанвье добрался до нужной улицы на черной служебной машине. Подъехав к бару, он приказал водителю остановиться. Бистро помещалось в узком, вытянутом вдоль улицы здании. Войдя, Жанвье сразу заметил Жанина у стойки. Он склонился над стаканчиком вермута и явно его ждал. Кроме инспектора, в баре было четверо клиентов. Жанвье огляделся. Пол в баре был усыпан опилками, стены выкрашены в грязно-желтый цвет. Телефонная кабина находилась рядом с туалетом.
— Смотался?
Жанин кивнул, вытянув в знак приветствия руку.
— Мы можем спокойно побеседовать. Он был здесь без четверти одиннадцать, как обычно.
— Хозяин знает его фамилию?
— Он знает только, что его зовут Пьеро, что он музыкант и живет где-то неподалеку отсюда. Каждое утро он приходит в бар без четверти одиннадцать выпить чашечку кофе, и почти всегда ровно в одиннадцать ему звонят. Но сегодня звонка не было. Он подождал полчаса и позвонил сам. Когда он вышел из кабины, хозяину показалось, что он чем-то озабочен. Постоял немного у стойки и, расплатившись, вышел из бара.
— Известно, где он обедает?
— Хозяин утверждает, что не знает, — и без перехода спросил: — Я еще нужен тебе?
— Не знаю. Выйдем.
Стоя на тротуаре, Жанвье окинул взглядом улицу Рикет, которая просматривалась от начала до конца. На противоположной стороне виднелись вывески двух отелей. И Жанвье совершенно правильно рассудил, что если Пьеро завтракает по утрам в маленьком баре, то и живет он где-то в двух шагах отсюда. Поэтому он предложил:
— Посмотрим?
Первый отель, в который они зашли, назывался «Отель дю Вар». За конторкой, справа от коридора, сидела старая женщина, к которой Жанвье сразу же обратился с вопросом:
— Пьеро у себя?
— Вышел примерно час назад.
— Вы уверены, что он не возвращался?
— Конечно. Я никуда не отлучалась, да и ключ от его комнаты на месте.
Жанин подошел поближе, и только теперь она его заметила.
— Давно он здесь живет?
— Больше года. За комнату платит ежемесячно. Она принесла регистрационную книгу и стала ее перелистывать.
— Вот, пожалуйста. Вы же знаете, что у нас солидное заведение.
По документам Пьеро значился как Пьер Эйро, двадцати девяти лет, уроженец Парижа.
— В котором часу он обычно возвращается?
— Иногда во второй половине дня, иногда нет.
— Женщины к нему приходят?
— Как и ко всем.
— Разные или одна?
— Вы ее тоже должны помнить, мосье Жанин. Она долго вертелась в нашем квартале. Ее зовут Лулу, — не замедлила с ответом женщина.
— А фамилия?
— Не знаю. Я всегда звала ее Лулу. Красивая девочка, и ей повезло в жизни. Теперь она ходит в мехах и приезжает сюда на такси.
— Вчера вы ее видели? — спросил Жанвье.
— Вчера нет, позавчера. Ведь воскресенье было позавчера? Она приехала после обеда с маленькими пакетиками в руках, и они поели в комнате. Затем вышли под ручку и, наверное, пошли в кино.
— Дайте ключ от его комнаты.
Женщина лишь пожала плечами, словно желая сказать: «Какой смысл спорить?»
— Постарайтесь, чтобы он не заметил, что вы рылись в его вещах. А то он обязательно предъявит претензии к нам.
Жанин предусмотрительно остался внизу, чтобы женщина не предупредила Пьеро о визите полиции.
Жанвье вошел в номер 53. Окна комнаты выходили во двор. В углу стояла железная кровать, покрытая изношенным, полинявшим ковриком, точно таким же был накрыт стол. На туалетном столике валялись зубная щетка, кисточка для бритья, зубная паста, расческа и бритва. Под кроватью находился огромный, незапертый чемодан, служивший, по-видимому, для хранения грязного белья.
В гардеробе Жанвье нашел только один костюм, две пары старых брюк, серую фетровую шляпу и кепку. Что касается белья, то оно состояло из трех-четырех рубашек, нескольких пар носков и кальсон. Соседнее отделение гардероба было завалено нотными тетрадями. И лишь в ночном шкафчике Жанвье обнаружил женские домашние туфли, а за дверью — домашний халат из китайского шелка.
Пока Жанвье копался в комнате, Жанин успел расспросить хозяйку гостиницы, и, когда они вышли на улицу, похвастался:
— У меня есть адреса нескольких ресторанчиков, где он попеременно обедал.
Жанвье записал эти адреса и сказал:
— Лучше будет, если ты останешься здесь. Когда он из дневных газет узнает, что произошло с его приятельницей, если уже не узнал… Может быть, он захочет вернуться в гостиницу?
— Думаешь, это он?
— Шеф ничего мне не говорил.
Жанвье направился в итальянский ресторан на бульваре Рошешуар, спокойный и уютный.
Две официантки в черно-белых костюмах хлопотали в зале, но ни одна из них ничего не знала о Пьеро.
— Вы не видели Пьеро Эйро?
— Музыканта? Нет. И я бы удивилась, если бы он пришел, сегодня не его день.
Второй ресторан, значившийся в списке Жанвье, был обычной закусочной и находился на улице Барбе. Но и там никто не видел Пьеро.
Оставалась последняя надежда — на ресторанчик шоферов, где, в основном, питался трудовой люд.
Жанвье подошел к стойке и заказал кружку пива. Его, должно быть, здесь знали, несколько человек с удивлением посмотрели в его сторону.
— У нас нет бочкового пива, — сказал хозяин. — Не хотите ли стаканчик божоле?
Жанвье кивнул в знак согласия и, подождав немного, спросил:
— Пьеро не приходил? Музыкант?
— Да. Мы договорились встретиться здесь в четверть первого…
— Он уже ушел.
Хозяин бара говорил спокойным тоном и, казалось, его ни капельки не смутило появление полиции.
— Он меня не дождался?
— Он очень спешил и даже не окончил обеда.
— Кто-нибудь пришел за ним?
— Нет. Он внезапно поднялся из-за стола, сказав, что торопится.
В котором часу это было?
— Минут пятнадцать назад.
Жанвье окинул взглядом столики и отметил про себя, что двое клиентов читали газеты. Стол у окна еще не был убран, и рядом с тарелкой недоеденного рагу лежала развернутая дневная газета.
— Он сидел здесь?
— Да.
Жанвье пришлось пробежать под дождем метров двести и встретиться с Жанином, дежурившим на улице Рикет.
— Он не возвращался?
— Я никого не видел.
— Полчаса назад он обедал в маленьком ресторанчике. Купил газету и понял, что его ищут… Сразу же вышел. Надо позвонить шефу.
Мегрэ находился в своем кабинете на набережной Орфевр. На столе перед ним находился поднос с бутербродами и двумя кружками пива. Комиссар внимательно выслушал рапорт Жанвье.
— Постарайся разыскать кафе с дансингом, где он работает. Возможно, это знает хозяйка гостиницы. Вероятно, это в том же квартале. А Жанин пусть понаблюдает за гостиницей.
Мегрэ не ошибся. Хозяйка гостиницы действительно знала место работы Пьеро. Она тоже прочитала газету, но ей и в голову не пришло, что упоминавшаяся там Луиза Филон и известная ей Лулу — одно и то же лицо. Впрочем, в газете происшедшему было отведено всего лишь несколько строчек:
«Некая Луиза Филон, без определенных занятий, сегодня утром была обнаружена домработницей мертвой в своей квартире на авеню Карно. Она была убита выстрелом из револьвера в упор. Это произошло, скорее всего, вчера вечером. По-видимому, это не преступление с целью ограбления. Следствие ведет лично комиссар Мегрэ, и мы уверены, что он уже напал на след преступников».
Пьеро работал в маленьком кафе «Грело» на улице Шарбоньер, рядом с бульваром Шапель, в том же квартале, что и гостиница, но в менее респектабельной части.
В эту пору дня кафе пустовало. Кроме хозяина, обедавшего с женой — женщиной неопределенного возраста, в зале никого не было. Хозяин поднял взгляд на вошедшего, и Жанвье понял, что тот с первого взгляда угадал его профессию.
— В чем дело? Кафе открывается только в пять.
Жанвье показал свой полицейский жетон, но мужчина не повел и бровью. Это был коренастый человек, с носом и ушами бывшего боксера.
В зале было что-то вроде галерки для оркестра. Вероятно, музыканты поднимались туда по лестнице. Видя, что Жанвье ждет, хозяин нарушил молчание:
— Слушаю вас…
— Пьеро здесь нет?
Хозяин обвел взглядом пустой зал:
— А вы его здесь видите?
— И он не приходил сегодня?
— Мы начинаем в семь вечера. Но иногда он приходит в четыре-пять на партию белота.
— А вчера он работал?
Хозяин с хозяйкой переглянулись, и Жанвье понял, что они себе на уме и надо и ними держать ухо востро.
— А что он сделал?.
— Быть может, ничего особенного, но мне необходимо его кое о чем расспросить.
— Почему?
Инспектор решил рискнуть.
— Потому что Лулу мертва.
— Не городите чепухи.
Неподдельное удивление прозвучало в его голосе. Видимо, он еще не читал газет.
— Давно?
— Она умерла прошлой ночью.
— Что с ней случилось?
— Вы ее знали?
— В свое время она торчала здесь почти каждый вечер. Года два назад.
— А теперь?
— Приходила изредка выпить стакан вина и послушать музыку.
— В котором часу вчера вечером выходил Пьеро?
— А кто вам сказал, что он выходил?
— Консьержка на авеню Карно видела, как он входил в дом, а через четверть часа спустился обратно.
Хозяин кафе на мгновение замолчал, размышляя, как вести себя дальше. Он, вероятно, опасался навредить Пьеро своими ответами, но и вступать в конфликт с полицией ему не хотелось.
— Скажите сначала, что случилось с Лулу?
— Ее кто-то убил.
— Только не Пьеро, — убежденно заявил хозяин.
— А я и не говорил, что ее убил Пьеро.
— Тогда чего же вы от него хотите?
— Уточнить кое-какие детали. Вы утверждаете, что вчера вечером он был на работе?
— Ничего я не утверждаю. Могу сказать только, что в семь часов он уже играл в оркестре.
— Но около девяти часов он выходил?
— Его позвали к телефону. Это было двадцать минут десятого.
— Лулу?
— Не знаю. Возможно, что и она.
— Это была Лулу, — вмешалась в разговор жена хозяина. — Я стояла рядом и все слышала. Он ей сказал: «Я сейчас приду». И, повернувшись ко мне, добавил: «Мелани, мне надо съездить туда». Я спросила: «Что-нибудь случилось?» Он ответил: «Вроде бы». И поднялся наверх переговорить с музыкантами, а потом быстро выбежал из кафе.
— В котором часу он вернулся?
На этот раз ответил мужчина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12