— Но мадам Марсиа никогда не приходила?
— Никогда…
— Вы не знаете почему?
— Полагаю, потому, что месье Морис был ревнив…
Она очень хороша собой, многие любят женщин такого типа. К тому же между ними было больше тридцати лет разницы…
Он посмотрел в глубь зала:
— А вот и Рауль! Снова на своем посту.
Метрдотель уже их заметил, он подошел и подал руку Мегрэ, а потом Жанвье.
— Вы пришли ко мне?
— Мы хотели увидеть вас, но на то нет особой причины. Я уже сказал Фредди, что панихида состоится послезавтра в церкви Нотр-Дам-де-Лоретт…
— Значит, закроем ресторан… Было бы разумнее предупредить меня раньше. Ведь теперь на мне лежит вся ответственность за дело… Я здесь работаю уже шестнадцать лет, а она…
Он замолчал в смущении. У него едва не вырвалось:
«А она спала с ним не больше пяти лет…»
— Вы знаете, кто сменит в ресторане месье Марсиа?
— По вашему тону я уже догадываюсь. Впрочем, я уже думал об этом вчера. Разумеется, она?
— Да, она. А вы с ней знакомы?
— Я видел ее в Бандоле. Хозяин знал, что я отдыхаю на Лазурном берегу, и пригласил меня поужинать с ними на вилле… В таком доме приятно доживать свой век…
Вилла не очень большая, не очень помпезная, но настоящая, добротная… Я сам тоже с юга… Немного разбираюсь в старинной провансальской мебели… Такую, как у месье Мориса, я встречал редко…
Он повернулся к Фредди:
— Ты еще не обслужил этих господ? Что будете пить?
— Пиво…
— Мне тоже, — смущенно сказал Жанвье.
А Комита вздохнул:
— Да, забавная ситуация, патрон — женщина… Заведение будет похоже на бордель!..
— Некоторые клиенты наверняка будут чувствовать себя в привычной обстановке…
— Вы ведь знаете, здесь бывают и министры, и художники, и режиссеры, и даже банкиры, адвокаты, врачи, не считая, как вы сейчас заметили, уголовников в прошлом…
— Братья Мори приходят сюда по-прежнему?
Он немного помедлил с ответом:
— Время от времени. Что касается меня, я их всегда недолюбливал, особенно Манюэля. Этот тип не прочь пустить пыль в глаза. У него сногсшибательные машины, поглядеть на него — так с виду он богат, как Крез.
А ведь делами по импорту заправляет братец Джо… Манюэль даже не показывается в конторе на улице Дю-Кэр и большую часть времени проводит в Довиле, в Туке или еще где-нибудь…
— С женщинами?
— Ну, в них-то у него недостатка нет. Ведь он красивый парень, но все так, мимолетом, ничего серьезного.
Впрочем, это не мое дело. Мне кажется, хозяин неплохо к нему относился…
— Меня удивляет одно. Месье Морис, судя по всему, очень любил жену и ревновал ее. Он оставлял ее дома только с кухаркой и горничной… Но, если я правильно понял кассиршу, по ее словам, он даже не утруждал себя и не звонил ей, хотя бы пожелать спокойной ночи.
— Ну уж, вовсе нет!
— Что вы имеете в виду? Выходит, кассирша соврала?
— Нет, она не соврала, но ведь ей известно не больше, чем мне. Хозяин часто сидел у себя в кабинете, и телефон был переключен к нему… И тогда он мог звонить кому угодно…
— Часто так бывало?
— Раза два за вечер…
— Вы думаете, что он звонил жене?
— Наверное, у него были и другие дела, но ей он тоже мог звонить.
— А если ее не было дома…
Метрдотель молча посмотрел на комиссара.
— Надо полагать, этого никогда не случалось, — произнес он после недолгой, но достаточно красноречивой паузы.
Кассирша уселась за маленькой конторкой и стала готовить кассу.
— Вы позволите мне сказать ей пару слов?
— Здесь командуете вы, комиссар.
И поскольку Мегрэ собирался уплатить за два пива, добавил:
— Это за счет ресторана…
— Добрый вечер, мадемуазель!
— Добрый вечер, господин комиссар!
— Вчера вечером или, вернее, сегодня рано утром вы мне сказали, что месье Морис редко просил вас соединить его по телефону.
— Именно так.
— Однако же почти каждый вечер он звонил жене!
— Этого я не знаю. Случалось, что он переключал телефон к себе в кабинет. Тогда мне было неизвестно, кому он звонил…
— Это было всегда в определенное время?
— Не раньше одиннадцати… Чаще за полночь, около половины первого…
— Он не звонил в другие города?
— Время от времени. Я это знаю по телефонным счетам. Оплачивать их — моя обязанность.
— Он звонил всегда в один и тот же город?
— Нет… Чаще всего в маленькую деревню, которую я с трудом нашла по карте: Эгланд-на-Уазе.
— Вы знаете, что у вас скоро вместо хозяина будет хозяйка?
— Я так и предполагала.
— И что вы думали по этому поводу?
— Это всегда малоприятно. Впрочем, поживем — увидим.
Теперь в баре расположились двое клиентов. А Мегрэ с Жанвье уселись в машину.
— На Набережную, шеф?
— Может быть, мне поехать домой? Что-то я разленился. Страшно утомительно задавать вопросы, толком не зная зачем.
— Вы считаете, что убийство Мориса было преднамеренным?
— Нет… Или же это одно из самых странных преступлений, с которыми мне довелось столкнуться.
— Вы все время упоминаете братьев Мори.
— Они давно у меня на подозрении. И я неспроста говорил о мебели, к великому удивлению мадам Марсиа… Морис был человеком примитивным, без всякого художественного вкуса, и вот постепенно он пополнял свой интерьер антикварной мебелью, настоящими музейными экспонатами.
— Ограбление замков?
— Весьма возможно. Во всяком случае, во всем чувствуется безупречный вкус. Я собираюсь пригласить эксперта для осмотра квартиры. Если вся эта мебель и предметы обстановки куплены у антикваров, где-то должны быть счета.
— Вы думаете, что Лина Марсиа в курсе дела?
— За это я не поручусь, как, впрочем, и за обратное…
Уж слишком настойчиво она повторяла, что никогда не ходила вместе с мужем покупать мебель.
Они попали в час пик, на улицах были пробки, и добраться до бульвара Ришар-Ленуар они смогли только за сорок пять минут.
— До завтра, Жанвье.
— До завтра, шеф.
Перед тем как подняться по лестнице, Мегрэ вытер пот со лба.
— Кто-то звонил тебе трижды, но не захотел оставить свой номер телефона. Он обещал позвонить позднее.
— Мужчина или женщина?
— Я не разобрал. Он повторял, что дело очень важное. Что речь идет о жизненно важном деле.
И это в тот момент, когда Мегрэ наконец, расслабившись, собрался сесть за стол у открытого окна…
Глава 3
Только около девяти часов зазвонил телефон, и Мегрэ бросился к аппарату, по дороге выключив телевизор.
— Алло! Комиссар Мегрэ?
Наконец он услышал тот самый пресловутый голос.
— Вы меня не знаете, но я вас знаю. Я видел вас сегодня днем, когда вы навещали Лину Марсиа, и позже, когда шли в «Сардину».
Комиссару уже говорили, что этот голос мог принадлежать и мужчине, и женщине. Мегрэ бы сказал, что это говорил подросток, который кривляется, и ему пришло на ум странное, ничего не значащее слово — щелкунчик. Голос становился то визгливым, то совсем низким — басовым.
— Кто вы?
— Мое имя вам ничего не скажет. Инспектору Луи оно тоже неизвестно, хотя я звоню ему уже много лет подряд. И довольно часто. Я пытался поймать его сегодня, но его нет ни дома, ни на работе. Тогда я решил обратиться прямо к вам. Скажите, когда вы его арестуете?
— Кого?
— Вы знаете не хуже меня. Мори… Манюэля Мори, я имею в виду старшего.
Мегрэ услышал, как провалилась монета. Незнакомец звонил из автомата.
— Это не терпит отлагательств, господин комиссар…
Для меня это вопрос жизни и смерти… Я сразу заметил, что ваш инспектор на хвосте у братьев Мори… Мори — профессионалы и наверняка заметили тоже. Значит, они догадались, что кто-то на них стукнул, а они меня знают и поймут, что это моих рук дело. Прошу вас, арестуйте хотя бы Манюэля… Из них двоих он опаснее… Это он стрелял в месье Мориса…
— Почему?
На другом конце провода вдруг наступила тишина, и Мегрэ нахмурил брови. Ждал он довольно долго, но телефон по-прежнему молчал.
Звука опускаемых монет слышно не было, а только зловещее безмолвие.
— Он хотя бы назвал себя? — спросила мадам Мегрэ.
— Нет. Он многое знает, и это для него опасно.
Наконец Мегрэ лег спать, мрачный, встревоженный.
Он был бессилен защитить человека, не зная ни как его зовут, ни как он выглядит. Когда он на следующее утро пришел на набережную Орфевр, было уже довольно жарко. Первым, кого он заметил, был инспектор Луи, который ждал его, сидя на одной из скамеек в длинном коридоре.
— Вы ко мне?
— Да, господин дивизионный комиссар.
— Есть новости о вашем добровольном осведомителе?
— Да. Он звонил мне за полночь. Он прервал разговор с вами потому, что увидел через стекло кабины кого-то из знакомых, кому не хотел попасть на глаза…
Он мне сказал, что, пока братья Мори будут на свободе, он больше не проявится и на время исчезнет.
— Вы и вправду считаете, что ему угрожает опасность?
— Конечно. Иначе он об этом бы не говорил.
— Какие слухи ходят на Монмартре?
— Говорят, кто-то из них — то ли Манюэль, то ли месье Морис — сводил счеты. Оба были вооружены. Вероятно, Мори оказался проворнее.
— А причина преступления?
— Когда я пытался завести разговор на эту тему, мне в ответ только улыбались и молчали.
— Вы считаете, что Мори был любовником Лины Марсиа?
— Я об этом думал. В этом случае она рисковала не только безбедной жизнью, но, вероятно, и головой…
— Вы проходили сегодня по улице Баллю?
— Да. На дверях уже висят черные драпировки, у дома толпятся люди, входят и выходят.
— Кто они? Вы их узнали?
— Кого там только нет… Мелкие торговцы… Владельцы ресторанов… Девицы из ночных кабаре… Сутенеры…
— Мне бы стоило взглянуть самому.
Комиссар вызвал Жанвье и велел готовить машину.
— Поедемте со мной, месье Луи… Вы знаете этих людей лучше, чем я…
Возле дома Марсиа на улице Баллю собрались небольшие группы людей, словно похороны были назначены на сегодня. Драматическая смерть месье Мориса была событием дня для всего Монмартра, и об этом говорили шепотом.
— Войдем!
Они поднялись на второй этаж. На лестнице царила тишина. Дверь в квартиру была приоткрыта. В холле пахло восковыми свечами и хризантемами. Цветов и венков принесли столько, что их некуда было класть и теперь уже не понадобились бы зеленые растения, чтобы просторная гостиная не выглядела пустой.
Лина стояла у дверей в глубоком трауре, склоняя голову перед каждым посетителем и пожимая протянутые руки. Лицо ее казалось застывшим, непроницаемым.
Увидев Мегрэ, она состроила недовольную гримасу, словно желая упрекнуть его за приход и неуважение к покойному.
— Примите самые искренние соболезнования, — пробормотал он.
— Только этим и занимаюсь.
Гроб еще не закрыли. Морис Марсиа лежал в парадном костюме, со спокойным лицом и, казалось, даже с ироничной улыбкой на губах. В гостиной, обтянутой черной материей, тканной серебром, горела дюжина свечей, и во всем доме пахло воском.
Посетители на минуту подходили к гробу и склоняли головы перед покойником, одетым как для торжественной церемонии.
— Вы кого-нибудь узнаете? — прошептал Мегрэ.
— Одного или двух сутенеров… А вот хозяин «Сан-Жен» с женой, она совладелица заведения…
— Вы думаете, так может продолжаться целый день?
— Наверняка. А завтра в церкви Нотр-Дам-де-Лоретт будет слишком тесно, чтобы…
Они задержались вместе с другими прохожими на противоположном тротуаре, чтобы посмотреть, как входят и выходят посетители.
— Вот они…
На углу улицы остановился красный «ягуар», и из него вышли двое еще очень молодых людей. Оба элегантные, видные парни с презрительным взглядом.
Их здесь знали, и им это было прекрасно известно.
Они шли посредине улицы, приветствуя многочисленных знакомых. Когда старший заметил Мегрэ, он минуту колебался, а потом направился прямо к нему.
— Вы причиняете много неудобств, комиссар, мне и моему брату, устраивая за нами слежку. Чтобы вам сэкономить на агентах, могу дать подробный отчет о своем времяпрепровождении. Сегодня днем, например, мы с Джо находились на улице Дю-Кэр, получали большие партии товара. Завтра, после панихиды, я поеду в Бандоль. Ну а вы, Луи, можете продолжать шарить по всем углам и слушать сплетни… Марсиа стоил большего…
Явно довольный собой, он повернулся к брату, и они вошли в дом.
— Теперь вы смогли сами убедиться, что это за тип, — пробормотал инспектор Луи. — Хищник с острыми зубами, который считает себя умнее всех остальных…
— Я хотел бы расспросить его консьержку.
— Она работает только днем… Ночью ее замещает муж, он спит в привратницкой на раскладушке. Его зовут Виктор, и его хорошо знают в этом квартале… Это отпетый пьяница, весь день он только и делает, что пьет то в одном бистро, то в другом…
— А можно его найти?
— Попробуем… Начнем с улицы Ля-Брюйер и площади Сен-Жорж.
В каждом бистро инспектор Луи выпивал стакан виши с клубничным сиропом, а Мегрэ за все время выпил лишь две кружки пива.
— Вы не видели Виктора?
— Он ушел полчаса назад и, наверное, вернется, потому что еще мало выпил.
Когда Мегрэ и инспектор обнаружили наконец Виктора в шестом по счету бистро, он уже здорово набрался.
— Смотрите! Инспектор Луи… Бутылочку виши инспектору!.. А вы, толстяк…
Это был подонок, какие ютятся под каждым мостом.
Рубаха была расстегнута на груди, оторванный карман висел на нитке.
— Бьюсь об заклад, вы ко мне… А это что за тип?.. Врач?..
— Зачем вам врач?
— Это уже не первый раз… Они пытаются запрятать меня подальше, а ведь я никого даже пальцем не трону…
Это его самого рассмешило.
— Это комиссар Мегрэ…
— Я уже где-то слышал это имя… Зачем я ему понадобился?
— Вы спите в привратницкой по ночам?
— Да, с тех пор, как жена заболела и врач велел ей побольше отдыхать.
— Сколько жильцов в доме?
— А я их никогда не считал… По две квартиры на каждом этаже, и в среднем по три человека в квартире…
Считайте сами… Я уже давно не в ладах с арифметикой…
— Вы хорошо знаете Манюэля Мори?
— Это мой приятель…
— Да ну?
— Правда. Иногда, когда возвращается, он приносит мне бутылку. Другим и в голову не придет, что мне хочется промочить горло…
— Обычно он поздно возвращается?
— Смотря что вы считаете поздно… Дай-ка мне еще этого, Гастон.
Струйка красного вина потекла по его небритому подбородку.
— В полночь?
— Что — в полночь?
— Он возвращается в полночь?
— Или в пять утра… По-разному… Когда к нему приходила его подружка…
— Вы хотите сказать, что он возвращался домой с женщинами?
— Нет, месье. Не с женщинами. С женщиной.
— С одной и той же?
— Да, с одной и той же, вот именно…
— Высокая?
— Не такая высокая, как он, но повыше меня.
— Худая? Блондинка?
— А почему бы и нет?
— Она оставалась у него на всю ночь?
— Вовсе нет… Не угадали… Она проводила с ним не больше одного-двух часов…
— Вы знаете, как ее зовут?
— Я не из полиции. А вы-то хоть знаете мое имя?
— Виктор…
— Виктор, а дальше? Вы думаете, у меня нет фамилии, как у всех людей? Так вот, моя фамилия Макуле, как у моего отца, у матери, а родился я возле Арра… Что вы на это скажете?
— Он приносил вам бутылку, когда приходил с ней?
— Постойте!.. Я об этом не думал… Похоже, что так…
По крайней мере, в последний раз…
— Когда она была в последний раз?
— Вчера?.. Нет… Позавчера… Я иногда путаю, потому что у меня все дни и ночи одинаковы… Это было в ту ночь, когда жильцы второго этажа, как они говорят, устраивали «прием». Потолок надо мной ходил ходуном, и без конца хлопали бутылки с шампанским.
— На каком этаже живет Манюэль Мори?
— На четвертом. У него, поверьте мне, прекрасная квартира… А мебель он покупал не на распродаже, не по дешевке… Например, спальня у него обтянута желтым шелком… Что вы на это скажете?
— Они приехали вместе?
— Он всегда приходит вместе с ней… Не знаю, может быть, боится, что кто-нибудь ее свистнет…
— Никто не приходил в ту ночь, когда Мори и его подружка были наверху?
— Дайте вспомнить… Черт подери, когда работаешь мозгами, прямо в горле пересыхает. Угостили бы бутылочкой…
Мегрэ сделал знак хозяину в голубом фартуке принести вино.
— Знаете, ведь я не замечаю людей, которые проходят. Они звонят, а я даже не всегда до конца просыпаюсь… Это, конечно, не надо рассказывать управляющему домом, он и без того порядочная сволочь… Так вот, когда жильцы проходят мимо застекленной двери, они называют свое имя. В эту ночь какой-то тип, он был один, это точно, назвался Мори… А я и подумал… Вот странно… Ведь он уже недавно проходил со своей дамочкой. Правда, он мог выйти купить бутылку… Или это был не он, а его брат… Их двое… Вы знаете, что их двое? Он набрал код и поднялся наверх.
— По лестнице или на лифте?
— Вот этого я не знаю. Я снова заснул…
— Вы не видели, как он выходил?
— Когда выходят, можно открыть дверь изнутри.
— Никто не выходил, не хлопал дверью?
— Как это не выходил! Компания, которая кутила на втором этаже… Они все были в стельку пьяные, даже женщины орали на лестнице во все горло…
— Вы вставали, чтобы посмотреть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12