— Тогда остается адмирал Гонивол, — сказал Гиялорис, не проявляя никакой благодарности за совет.
— Согласен, — быстро вставил Септах Мелайн. — Гонивол, по крайней мере, останется нейтральным при возникновении спорных ситуаций. Его не волнует никто и ничто, за исключением, полагаю, Гонивола. Нельзя ли теперь перейти к обсуждению других событий?
— Будет ли в программе борьба? — спросил Гиялорис.
— Борьба бывает всегда. Да и Фархольт, в любом случае, настоял бы на ее включении.
— Отлично. Я одолею Фархольта.
В разговор снова включился Септах Мелайн.
— Я считаю, что эту схватку нужно предоставить Свору. А вы могли бы выступить против Фаркванора в фехтовании.
— Шутки вам не всегда удаются, Септах Мелайн, — пробурчал Гиялорис.
— Нет, нет! — с неожиданным энтузиазмом воскликнул Свор. Давайте собьем всех с толку. Никто ничего не сможет понять! Серьезно. Я выйду на борьбу с огромным неповоротливым Фархольтом хотя бы только для того, чтобы увидеть выражение его лица, когда он узнает, кто будет его соперником. Гиялорису мы должны позволить попытать счастья в дуэли с прытким Фаркванором, а вы, Септах Мелайн, вы можете выступить вместе с Престимионом в гонках двухместных колесниц против команды Корсибара.
— Вообще-то я так и собирался поступить, — ответил Септах Мелайн.
— Вместо фехтования? — удивился Престимион. — И там, и там, — объяснил Септах Мелайн. — Если, конечно, не будет возражений. А в гонках колесниц мы можем…
Послышался негромкий стук. Престимион открыл дверь и выглянул в коридор. Там стояла женщина, лицо которой полускрывала узкая маска — знак отличия служителей понтифекса, одна из тех, кто обеспечивал гостей с Замковой горы всем необходимым.
— Не вы ли принц Престимион? — спросила она.
— Да, это я.
— Господин, пришел некий вруун по имени Талнап Зелифор и просит у вас аудиенции. Он говорит, что располагает очень важной для вас информацией.
Престимион нахмурил брови.
— Кому-нибудь из вас было известно, что Талнап Зелифор находится в Лабиринте? — спросил он, оглянувшись через плечо.
— Только не мне, — отозвался Септах Мелайн.
— Он такой маленький, что его можно было просто не разглядеть, — как всегда тяжеловесно сострил Гиялорис.
— Он прибыл с людьми Гонивола, — сказал Свор. — Я раза два мельком видел его.
— Клянусь Божеством, я не верю, что от него может быть хоть какая-то польза, — заявил Септах Мелайн. — Престимион, если вы по-настоящему мудрый человек, вам следует держать его подальше от себя. Вокруг нас и так вьется и зудит в уши целый рой волшебников. Разве я не прав?
— Его считают исключительно точным прорицателем, — рассудительно заметил Гиялорис.
— А хотя бы и так, — возразил Септах Мелайн. — Я ненавижу даже саму внешность вруунов. И их запах, кстати. А кроме того, нам всем известно, что этот недомерок Талнап Зелифор гнусный предатель, что он кидается из стороны в сторону при каждой перемене ветра и вполне может оказаться опасным для нас. У него душа шпиона.
— Но в чьих же интересах он может шпионить? Ведь у нас нет врагов! — Гиялорис оглушительно расхохотался. — Не вы ли собственной персоной объясняли мне это всего пять минут назад? Наша планета населена цивилизованными людьми, и все мы едины в лояльности к тем, кого закон ставит над нами.
Престимион поднял руку, призывая к молчанию.
— Хватит, господа, хватит! Очень печально, что нам приходится волноваться из-за таких, как Талнап Зелифор, Я думаю, что мы можем уделить ему немного времени. Скажите врууну, что он может войти, — добавил он, обращаясь к женщине.
Талнап Зелифор был очень мал даже по меркам собственной расы, а среднему человеку он не доставал и до колена. Хрупкое, словно нематериальное тело врууна состояло из множества гибких эластичных члеников; его увенчивала узкая, заостряющаяся кверху голова, из которой выдавались два сверкающих золотых глаза и острый крючковатый клюв-рот. От существа исходил несильный, приятный, вызывающий грусть запах, напоминающий аромат цветов, засушенных в книге много лет назад.
Врууны жили на Маджипуре почти столько же времени, сколько и люди. Они были среди первых нечеловеческих рас, которым правивший в ту пору корональ лорд Меликанд предложил обосноваться здесь, когда стало ясно, что человеческое население огромного мира не в состоянии расти достаточно быстро для того, чтобы обеспечить все потребности развивающейся цивилизации. Это произошло много тысяч лет назад, практически на заре истории Маджипура. Врууны обладали необычными и весьма ценными способностями: некоторые из них могли, например, мысленно связываться с другими разумными существами, к каким бы расам те ни относились, и проникать в их сокровенные думы или силой внушения перемещать предметы. Даже в менее доверчивые, чем нынешняя, эпохи, врууны многократно демонстрировали доказательства своего умения разглядеть контуры грядущего.
Подобно большинству своих соплеменников, Талнап Зелифор утверждал, что обладает вторым из названных даров. Всем было известно, что он зарабатывал себе на жизнь, торгуя предсказаниями, хотя толком о нем никто ничего не знал. В Замке считалось, что он состоит на службе у принца Гонивола, Великого адмирала, но при этом его частенько видели в свите Корсибара. Не единожды он предлагал свои услуги и Престимиону, но всегда получал отказ:
Престимион не жаловал волшебников. И поэтому новое появление Талнапа Зелифора стало для него неожиданностью.
— Ну? — без всякого приветствия спросил принц.
Талнап Зелифор поднял одно из своих тонких, похожих на веревку щупалец и показал маленькую овальную, прекрасно отшлифованную пластинку из зеленого драгоценного камня, который называли велатисит. Пластинка ярко сверкала, словно озаренная внутренним огнем. На ней можно было различить мелкие, чуть заметные глазу выгравированные руны.
— Это подарок, ваше превосходительство. Корим-бор, амулет, содержащий слова власти; он может быть полезен вам, если наступят трудные времена. Повесьте его на цепочку и носите на шее. Когда потребуется, прикоснитесь к нему — и получите необходимую поддержку.
Септах Мелайн фыркнул.
— О боги! Неужели этим фантазиям так и не будет конца? Мы все потонем в потоке суеверного безумия!
— Спокойно, — бросил ему Престимион и продолжил, обращаясь к врууну: — Вам, должно быть, известно, что я мало верю в такие вещи?
— Я знаю об этом, ваше превосходительство, и считаю такое к ним отношение ошибкой с вашей стороны.
— Может быть, вы и правы.
Престимион нагнулся и взял маленький зеленый амулет у Талнапа Зелифора. Он легонько потер пластинку кончиком пальца и при этом смотрел на нее с опаской, словно ожидал, что прикосновение способно вызвать какое-то тревожное видение. Но улыбка говорила, что он всего лишь притворяется и на самом деле уверен, что ничего случиться не может.
Престимион повернул амулет боком и ахнул от восхищения мастерством работы, мельком взглянул на совершенно гладкую оборотную сторону, а затем подкинул пластинку вверх, как монету, молниеносным движением поймал и небрежно сунул в карман туники.
— Благодарю, — сказал он врууну с глубоким равнодушием в голосе, даже не стараясь показаться искренним. — И как вы считаете, скоро ли он может мне понадобиться?
— Простите меня, ваше превосходительство, но я уверен, что скоро.
Септах Мелайн громко фыркнул и повернулся к принцу спиной.
Тихо, настолько тихо, что Престимиону пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова, вруун заговорил вновь:
— Ваше превосходительство, я явился сюда, чтобы указать вам этот день, и не столько ради вашего блага, сколько во имя процветания всего Маджипура. Я знаю, что и ко мне, и ко всем представителям моей профессии вы не питаете ничего, кроме презрения, но в то же время ваше сердце исполнено заботой о судьбах мира, и вы выслушаете меня хотя бы по этой причине.
— Кстати, Талнап Зелифор, сколько я должен буду заплатить вам, чтобы услышать ваши предсказания?
— Ручаюсь вам, принц Престимион, что в этом деле я не ищу никакой личной выгоды.
Септах Мелайн запрокинул голову и расхохотался; смех, усиленный эхом от сводчатого потолка, гулко раскатился по залу.
— Бескорыстный совет! Даром! На мой взгляд, однако, даже это будет слишком большой платой.
— Вам следовало бы попросить у меня денег, Талнап Зелифор, — сказал Престимион. — Я с подозрением отношусь к предсказателям, не требующим вознаграждения за свои услуги.
— Лорд…
— Этот титул пока еще не принадлежит мне, — перебил его принц.
— Тогда — ваше превосходительство. Повторяю, что я пришел сюда не ради денег. Если вы сочтете необходимым заплатить мне, дайте десять мерок.
— Этого хватит разве что на порцию сосисок и кружку пива, — заметил Престимион. — Вы очень дешево цените свою мудрость, мой друг. — Щелкнув пальцами, он махнул Свору: — Заплатите ему.
Свор выкопал в кошельке маленькую квадратную медную монетку и вручил ее врууну.
— Ну, говори же, — нетерпеливо бросил Престимион.
— Вот что я должен вам сказать, — начал Талнап Зелифор. — Вчера вечером я глядел на Великую луну, и она была алой, словно по ее лику струилась человеческая кровь…
— Он видел Великую луну! — презрительно воскликнул Септах Мелайн, по-прежнему стоявший ко всем спиной. — Великую луну, которая сейчас находится на противоположной стороне мира, и из этого полушария ее ну никак невозможно разглядеть, видел ее с самого дна Лабиринта, от которого до поверхности земли не меньше мили. Куда как ловко, вруун! Ваше зрение, похоже, острее моего.
— Я видел ее своим вторым зрением, мой добрый господин. Оно не имеет ничего общего с вашим.
Престимион терпеливо продолжал расспросы.
— И что, по вашему мнению, означает видение крови, струящейся по лику Великой луны?
— Грядущую войну, ваше превосходительство.
— Войну? На Маджипуре не бывает войн.
— Будет, — сказал Талнап Зелифор.
— Обратите внимание на его слова, прошу вас! — Гиялорис неожиданно для Престимиона всем своим видом выражал недовольство игрой, которую принц вел с прорицателем. — Принц, он видит будущее!
Септах Мелайн резкими шагами вышел вперед и навис над врууном, как будто намереваясь раздавить его каблуком.
— Кто вас прислал сюда, маленький пакостник? — звенящим голосом спросил он.
— Я пришел по собственной воле, — ответил Талнап Зелифор, глядя прямо вверх, в глаза Септаха Мелайна. — Ради блага всех и каждого, в том числе и вашего, мой добрый господин.
Септах Мелайн плюнул, чуть не попав во врууна, и снова отвернулся.
— И кто же будет воевать? — подчеркнуто бесстрастным голосом осведомился Престимион.
— Я не могу ответить на этот вопрос, ваше превосходительство. Могу лишь сообщить, что ваша дорога к трону не будет гладкой. Имеются ясные предзнаменования, говорящие о существовании сильной оппозиции вашей кандидатуре; я вижу их повсюду. Воздух здесь просто насыщен ими. Предстоит борьба. У вас есть могущественный враг, который затаился в ожидании своего часа. И когда этот час наступит, он появится, чтобы бороться с вами за Замок, и весь мир будет страдать от этой борьбы.
— Ха! — воскликнул Гиялорис. — Вы слышите его, Септах Мелайн?
— У вас часто бывают такие ужасные видения, Талнап Зелифор? — спросил Престимион.
— Не столь ужасные, как это.
— Скажите мне, кто может быть этим могущественным врагом, чтобы я смог пойти и обнять его, как друга. Поскольку всякий раз, когда я теряю чью-то любовь, я стараюсь приложить все силы в попытке вернуть ее.
— Я не могу назвать вам никаких имен, ваше превосходительство.
— Не можете или не хотите? — небрежно спросил герцог Свор, вернувшийся на свое место в дальнем углу.
— Не могу. Мне не удалось ясно разглядеть ни одного лица.
— Кто же может быть этим конкурентом, этим врагом? — ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Гиялорис. Его и без того всегда мрачное лицо совсем потемнело от волнения. Суеверие пустило крепкие корни в душе Гиялориса, и предсказания волшебников он воспринимал очень серьезно. — Может быть, Сирифорн? Его огромные владения и сейчас позволяют ему называть себя королем, так разве трудно ему вообразить себя и короналем, тем более что многие правители некогда происходили из его рода. Или ваш кузен прокуратор. Да, он ваш родственник, но все мы знаем, насколько он хитер. И с другой стороны, возможно, слова врууна означают, что…
— Остановитесь, Гиялорис, — прервал его Престимион. — Вы слишком вольно обращаетесь с подобными домыслами. И всегда находится много желающих использовать вашу доверчивость в недостойных целях. — Он вновь повернулся к врууну и холодно спросил: — Хотите ли вы поделиться со мной еще какими-нибудь подробностями вашего прозрения?
— Мне нечего добавить, ваше превосходительство.
— Хорошо. Тогда идите. Идите.
Талнап Зелифор сделал своими многочисленными щупальцами движение, которое можно было бы счесть какой-то причудливой версией знака Горящей Звезды, хотя, вполне возможно, это было лишь непроизвольным движением верхних конечностей, аналогичным человеческому пожатию плеч.
— Как вам будет угодно, ваше превосходительство.
— Благодарю вас за информацию, хотя она и не слишком приятна. И за амулет.
— Умоляю вас, ваше превосходительство, отнеситесь к моему предупреждению серьезно.
— Я отнесусь к нему с той серьезностью, какой оно заслуживает, — ответил Престимион и кратким жестом указал на дверь.
Вруун вышел.
Едва дверь закрылась, Гиялорис с силой шлепнул себя по мощному бедру.
— Корсибар! — воскликнул он со внезапной яростью. — Конечно!
— Что? — строго спросил Престимион.
— Этот враг, этот конкурент — Корсибар! Если это не Сирифорн, не Дантирия Самбайл, то, значит, Корсибар. Разве вы не видите? Нет ничего странного в том, что сын хочет пойти по стопам отца, — сын короля мечтает тоже стать королем. И в данном случае сын короналя не желает позволить какому-то выскочке занять трон, который, по его мнению, должен принадлежать ему самому.
— Достаточно и больше чем достаточно, Гиялорис! — не свойственным ему резким тоном оборвал друга Престимион. — Все это никчемные бредни.
— Я не стал бы так безоговорочно утверждать…
— Все это ерунда! Чушь, полнейшая чушь! Алая луна, тайный враг, предзнаменование войны. Интересно, что за демоны внушают такие мысли о будущем, предоставляют столь убедительные доказательства? Где они живут, какого цвета у них глаза? — Он печально покачал головой. — Война на Маджипуре! Это не тот мир, где ведутся войны, Гиялорис. За многие тысячи лет, прошедшие с тех пор, как были побеждены метаморфы, здесь не было ни одной — ни одной! — войны. А эти ваши нелепые домыслы насчет Сирифорна! Вы полагаете, что он мечтает о троне? О нет, мой друг, только не он. В его жилах и без того течет королевская кровь высшей пробы, а к тяжкому труду управления государством он не имеет ни малейшей склонности. Мой кузен прокуратор? Он любит устраивать каверзы, это верно. Но, думаю, до каверз такого сорта он не дойдет. И Корсибар! Корсибар!
— Но, Престимион, он же действительно королевского происхождения, — заметил Гиялорис.
— Внешне — да. Но не по внутреннему содержанию. Симпатичный пустоголовый человек, окруженный роем льстецов и подлецов. Не имеющий собственных идей и всецело зависящий от тех, кто подсказывает ему, как нужно думать.
— Точная оценка, — откликнулся Септах Мелайн. — Я сказал бы о нем примерно то же самое.
— В любом случае, — продолжал Престимион, не обращая внимания на эти слова, — ему и в голову не придет занять трон. Чтобы сын короналя совершил такой поступок? Это нарушает все традиции, а Корсибар не тот человек, который бросит вызов обычаям. Он скучный благовоспитанный дворянчик, и не более, лишенный необходимой для такого поступка искры зла. Он жаждет развлечений, удовольствий, а не забот о власти. Абсурдная мысль, Гиялорис. Абсурдная. Выкиньте ее из головы.
— Предположения Гиялориса, возможно, и в самом деле абсурдны, — заметил герцог Свор, — но, Престимион, в воздухе здесь и впрямь витает нечто странное. Я сам ощущаю это: какое-то густое, темное, зловещее облако, собирающееся вокруг нас.
— И вы туда же, Свор?! — с досадой взмахнув рукой, воскликнул Престимион.
— Конечно.
— О, как бы мне хотелось, чтобы этот безумный поток колдовства и пророчеств никогда не вырывался на свободу! Эти талисманы и предсказатели, эти чудовищные магические ритуалы! Ведь, как я понимаю, когда-то мы были рационально мыслящими людьми. Сможем ли мы вернуться к здравому рассудку? В этом виноват Пранкипин. Именно он склонил мир к шарлатанству, — Престимион сурово посмотрел на герцога Свора. — Вы, мой друг, со своим пристрастием к волшебству подвергаете мое терпение серьезному испытанию, очень серьезному. Вы и Гиялорис — оба.
— По-видимому, так оно и есть, — ответил Свор, — и я прошу у вас за это прощения, Престимион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11