А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Как ты думаешь, почему у тебя не было девушки и почему среди немногочисленных своих друзей ты был никто?
- Отчего же, - сказал, закусив распухшую губу, Дима, - когда они убедились, что я тоже кое на что способен, меня очень даже зауважали.
- Вот! А до этого ты был в их глазах самым заурядным рабочим, который не может себе позволить модерново одеваться и разъезжать на собственной тачке. И так везде, куда ни посмотришь. Если на свободе встретимся, я тебе обязательно расскажу, что такое настоящая работа и как нужно жить, чтобы всякая мразь и носу не смела высунуть. Ну ладно, это я так, к слову. Интересно, что ты собираешься говорить на суде?
- Не знаю, - покривил душой Дмитрий, - там видно будет.
- Я только посоветую - не ссылайся на то, что не знал УК, незнание законов не освобождает от ответственности. Лучше всего тебе чистосердечно во всем признаться и просить о снисхождении, но вижу, что ты этого не сделаешь. Ведь не сделаешь?
Серов знал, что на суде присутствуют его мать, соседи, много лет знавшие отца рабочие, представители администрации завода. Он не хотел видеть их лиц, их взглядов и сидел, низко опустив голову. На вопрос, признает ли он себя виновным, Дмитрий коротко ответил:
- Нет.
Его приговорили к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима.
- ...Молодой человек, простите, у вас закурить не найдется?
Дима непонимающе взглянул на незнакомого парня, не сообразив сразу, чего от него хотят.
- Закурить не будет? - повторил тот свою просьбу.
Серов полез за сигаретами, достал опустевшую пачку, пожав плечами извини, мол, скомкал ее и, засунув окоченевшие пальцы в карманы куртки, стремительно зашагал прочь от набережной.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Слухи об убийстве водителя такси, обрастая всевозможными "достоверными подробностями", поползли по Верхнеозерску. Напоминания и требования "сверху", постоянные расспросы вносили ненужную нервозность в действия работников, занятых раскрытием преступления. Между тем проходили дни, а расследование никак не могло сдвинуться с мертвой точки.
Бесследно исчезли разыскиваемые "Жигули". С большим трудом капитану Пошкурлату удалось вычислить владельца белой "Победы" Сергея Максименко, который в ночь с 18 на 19 октября возвращался своим ходом домой после отдыха в Геленджике, а также найти водителей грузовиков и автобусов, проезжавших тогда по Семеновскому шоссе. Несмотря на желание помочь следствию, никто из опрошенных не смог вспомнить ни автомашину такси, ни "Жигули". Видимо, такси действительно свернуло к поселку Каморный до полуночи, а "Жигули" останавливались у поворота на очень непродолжительное время.
По согласованию с руководством ГАИ Пошкурлат поручил Полосухину и Кобликову ежедневно совершать поездки по заранее разработанным маршрутам с целью негласного осмотра "Жигулей", а также присутствовать при техосмотрах. Но машина как в воду канула.
Нигде не всплывали и похищенные у Моисеева вещи.
Инспектор Громов после разговора с Голиковым побывал на автостанции, однако Моисеева никто по фотографии не опознал.
Голиков в последнее время спал по нескольку часов в сутки. Мысль о возможном мотиве совершенного преступления преследовала майора и днем, и ночью. Казалось бы, многое указывало на то, что произошло преднамеренное и заранее подготовленное убийство с целью ограбления. В пользу этой версии свидетельствовали и следующие соображения: рассматривая фотографии следов, оставленных преступником, Голиков обратил внимание, что тот перетаскивал труп от машины боком, делая упор на внутреннюю часть ступни, а не на пятки, что было бы гораздо более естественно, если бы он тащил тело двумя руками. У Голикова возникло предположение, что убийца волочил жертву одной рукой, так как другая была чем-то занята. И тут майору вспомнились ворсинки тика, обнаруженные на заднем сиденье и под ногтями Моисеева. Если раньше он считал, что ворсинки остались от одежды преступника, то теперь Голикова неожиданно осенило. Сверток! В машине находился завернутый в материю пакет с чем-то ценным. Если допустить, что неизвестный знал о содержимом пакета, то стремление завладеть им могло толкнуть его на убийство. А это, в свою очередь, указывает на то, что вместе с Моисеевым ехал не случайный пассажир, а человек, хорошо знавший водителя. Правда, возникают новые вопросы: что вез Моисеев и ему ли принадлежал груз?
Несколько особняком стоял вопрос о самодельном пистолете. Голиков возлагал большие надежды на вызов в милицию Серова и Тюкульмина. Однако Тюкульмин вообще не явился по повестке, а Серов, по отзыву Чижмина, держался неприязненно, озлобленно, не желал отвечать на вопросы, касающиеся изготовления пистолета, мотивируя это тем, что он, мол, "уже понес незаслуженное наказание и до каких пор можно лезть в душу". После того, как Чижмин сказал Серову, что из аналогичного пистолета убит человек и оружие до сих пор находится в руках преступника, Дмитрий заметно занервничал, но ничего к сказанному не добавил. Прощаясь, Чижмин дал Серову номер своего служебного телефона и попросил позвонить, если тот что-нибудь вспомнит или захочет сообщить. Дмитрий сказал, что ему вспоминать нечего, но телефон, поколебавшись, взял.
Странное ощущение не покидало Голикова: вроде бы все делается правильно, а конкретных результатов нет.
"Неужели мы что-то упустили из виду? - казнил себя майор. - Лежит это "что-то" на самой поверхности и удивляется: "Почему никто не обращает на меня внимания?" Нужно мне самому сходить домой к Серову, поговорить с парнем по душам, - решил Голиков, - а заодно поручить Чижмину установить круг его знакомых и выяснить причину неявки Тюкульмина в милицию".
Наступила суббота, третье ноября...
Утро обещало погоду темную, невзрачную, как съежившиеся листья на асфальтовом коврике детской площадки посреди двора. Крыши домов потемнели, мокрый шифер слился в единую угрюмую массу. Вокруг сквозило сыростью, и Баринов, открывая гараж, зябко передернул плечами.
- Доброе утро, Николай Михайлович, - послышалось сзади.
Баринов обернулся. Рядом стоял слесарь ЖЭКа, которого по непонятным соображениям все звали Никанорычем. Слесарь как-то чинил Баринову водопроводные трубы, разумеется, не бесплатно, и сейчас, очевидно, хотел услышать, что у Николая Михайловича разболтались краны в умывальниках, не сливается вода в ванной или полетел в газовой колонке змеевик.
- Привет, Никанорыч, - ответил Баринов и, взглянув на низкую пелену неба, добавил: - Погодка-то оставляет желать лучшего.
- И не говорите, Николай Михайлович, - залебезил слесарь, боясь потерять удобную тему для разговора, - это не погода, а мерзость какая-то. При такой сырости и радикулит схлопотать недолго. Чем ездить куда-то, дома посидели бы, телевизор посмотрели под рюмочку с кофеечком.
- Ничего не попишешь - дела, - высокопарно заметил Баринов, садясь за руль. - Мы с вами, Никанорыч, всепогодные.
- Это точно, - хихикнул слесарь, глядя, как Баринов выводит машину из гаража и запирает дверь. - Ну, обращайтесь, коли чего понадобится.
- Обязательно, - рассеянно ответил Баринов. Он уже погрузился в свои мысли. "Хорошо, хоть успел вечером забрать машину из ремонта. Совсем обленились, дармоеды. Да я бы за такие деньги..."
Баринов ехал в другой город к своему старому знакомому, который обещал достать нужный позарез инструмент для работы по камню.
Младший лейтенант Юрий Полосухин опять нес службу на Семеновском шоссе при выезде из города. Мечтательный по натуре, Полосухин в десятый раз рассматривал привычный пейзаж, находя в нем все новые и новые детали.
До конца дежурства оставалось меньше двух часов. Проезжающих машин было мало, немилосердно хотелось спать.
"Меньше машин - больше шансов уснуть", - подумал Полосухин, отпустив после проверки водителя грузовика, и, вспомнив виденный еще в детстве плакат времен гражданской войны, добавил вслух:
- Не спать на посту!
Вдалеке, на полотне дороги, уходящей, как казалось, вверх, со стороны города показались синие "Жигули". На ветровом стекле вовсю работали "дворники", уже можно было рассмотреть водителя. Внезапно Юрий почувствовал, что у него холодеет внутри. "Нет, - подумал он, - не может быть... Тогда ведь было темно, очень темно. И шел такой же дождь. Что делать?"
Когда "Жигули" поравнялись с постом, Полосухин уже стоял с поднятым жезлом, приказывая остановиться.
- Ваши права, - младший лейтенант наклонившись, отдал честь, не сводя глаз с владельца машины.
Баринов предъявил права, сохраняя спокойствие, хотя веко левого глаза начало слегка подергиваться.
- М-да, - протянул Полосухин, придав лицу удивительно равнодушное выражение. - Придется вам пройти на пост ГАИ, там в помещении составим протокол.
- По какому поводу? - возмутился Баринов, прикидывая в уме, не является ли вся история мелким вымогательством.
- Видите ли, - уверенно объяснил Полосухин, - тормозные колодки вашей машины не в порядке. Думаю, далеко вы так не уедете, тем более, по мокрой дороге.
Баринов секунд двадцать переваривал эту фразу, все более убеждаясь в правильности своей догадки, а затем резко сказал:
- Тормоза у меня в полной исправности. Если хотите, можете проверить сами.
- Проверим, конечно. Обидно погибнуть в расцвете сил из-за технической неполадки. - Полосухин к этому моменту успел составить словесный портрет Баринова: рост средний, волосы темные с проседью, жидковатые, зачесанные назад, длинный нос, глаза зеленоватые и как бы немного выцветшие, подбородок узкий, губы тонкие, особых примет нет. Одет в темно-коричневый костюм, сшитый, скорее всего, на заказ, под пиджаком пуловер серого цвета, голубая рубашка и галстук. Кожа на руках грубая, вздувшиеся вены, пальцы короткие. Годос низкий, несколько просевший.
Николай Михайлович подвинулся, и Юрий, сев за руль, тронул с места. По снине младшего лейтенанта побежали мурашки - он верил в удачу.
Быстро набрав скорость, Полосухин начал пробовать тормоза, которые, естественно, были в полном порядке. Баринов жадно наблюдал за действиями постового, как будто ему показывали бесплатный цирк.
- Сейчас мы еще на развороте проверим, - бормотал Полосухин, выкручивая руль.
Машина выехала передними колесами на обочину, а затем, с легким визгом от поворота, и задними. В воздух поднялся целый фонтан грязи. Впрочем, обрызгивать было некого: от поста в одну сторону шли деревья, в другую - поле, и нигде ни живой души. Только на шоссе редкие любопытные водители на ходу глазели за странными маневрами "Жигулей".
- У вас действительно все в порядке, - сказал Полосухин, вытирая пот со лба. - Извините, произошло досадное недоразумение.
- Ничего, ничего, - благодушно ответил Баринов, - бывает. Со всяким, как говорится, случается. - Теперь Николай Михайлович, почувствовав свое превосходство над попавшим в дурацкое положение инспектором, пришел в отличное расположение духа. - Я вот тоже, помню, когда получал права...
- Вы далеко направляетесь? - прервал его воспоминания Полосухин.
- В Глебовск, по личному делу.
- Счастливого пути!
Подождав, пока "Жигули" скроются из виду, младший лейтенант побежал к своему посту.
К приезду оперативной группы Полосухин успел огородить участок дороги со следами протекторов "Жигулей". Вскоре на своем мотоцикле приехал и майор Голиков.
Опершись о седло, майор, ломая спички, раскурил папиросу. Ему не хотелось выдавать волнения, мысли роились в голове, мешая спокойно все взвесить.
"Две недели, - невесело думал Голиков, - а результатов никаких. Как будто и не было короткого глухого хлопка в осеннем мраке, остекленевших глаз и крови, перемешанной с грязью".
Сделав несколько глубоких затяжек, майор направился навстречу Ревазу Мчедлишвили.
- Чем порадуете, следопыты? - с затаенной надеждой спросил он.
- Экспертиза покажет, - лукаво улыбнулся Реваз. - Но вам, Александр Яковлевич, по секрету скажу: чертовски большое сходство.
В этот момент к ним подошел Полосухин и протянул майору небольшой листок бумаги, где был записан номер "Жигулей", фамилия и инициалы водителя, приведен его словесный портрет.
- Здесь мне все ясно, - одобрительно кивнул Голиков после недолгого молчания, - а как вел себя этот Баринов во время вашей гм... беседы?
- Нормально. Возмутился, естественно, но не кричал.
- Я вот что хочу спросить: не вел ли себя водитель по отношению к вам несколько настороженно, с опаской, понимаете?
Полосухин сдвинул фуражку на затылок и потер переносицу.
- Да, пожалуй. Вы знаете, он все время с каким-то нездоровым любопытством наблюдал за мной.
- А он не мог заподозрить, что милиция в вашем лице проявляет к нему повышенный интерес?
- Нет, что вы, я не давал для этого никаких оснований. Уж скорее он решил, что я немного того... - Юрий выразительно постучал указательным пальцем по лбу.
- Ну, спасибо, - неожиданно для себя майор нервно рассмеялся.
В управлении Голикова ожидал еще один сюрприз.
Приехав домой на обед, Сергей Бородин возле подъезда встретил соседа - Евгения Петровича.
- Добрый день, Сережа! А я-то думаю, кто это на таком министерском лимузине разъезжает? Ну, рассказывай, как успехи. Хотя, что там спрашивать, сам вижу - ты теперь на коне.
- Да, на таком "коне" можно без капремонта на край света ехать, самодовольно ответил Бородин. - Зато на работе дел хоть отбавляй.
- Что так? - посочувствовал сосед.
- А вы про убийство водителя такси слышали?
- Слыхал, болтают по этому поводу всякое. Жалко парня, и надо было ему так неосмотрительно поехать ночью за город. Кстати, если не секрет, бандюг этих поймали?
- Не сомневайтесь, Петрович, разыщем, - важно произнес Бородин, напустив на себя вид бывалого детектива. - Всего вам я сказать не могу, сами понимаете, служебная тайна.
Пытаясь выглядеть значительней, Сергей в последнее время заимел привычку несколько приукрашать свои служебные обязанности. Как-то в беседе с соседом он даже намекнул, что с его мнением считается сам начальник уголовного розыска.
- Да, ради бога, Сережа, я все прекрасно понимаю, - запротестовал Евгений Петрович. - Служба есть служба. Просто обидно, что хорошего человека нет, а какие-то гады преспокойно разгуливают на свободе.
- Ничего, долго им гулять не придется. А что касается того, был ли потерпевший хорошим человеком, так это пока, как говорится, вопрос за семью печатями. - Сергей любил щегольнуть мудреным выражением, но при этом частенько вставлял в цитату слова из "другой оперы", в результате чего фраза теряла изначальный смысл.
- Как тебя понимать?
- Честные люди в тюрьме не сидят.
- Согласен. А к чему ты это говоришь?
- Да к тому, что сегодня утром, когда я в "управе" дожидался шефа, мы получили такую информацию о прошлом водителя, что все рты пораскрывали. Оказывается, он был ранее судим, хотя этот факт тщательно скрывал.
- Ну, так здесь нет ничего удивительного. Кому хочется, чтобы на тебя косо смотрели из-за допущенной в жизни ошибки.
- У моего шефа по этому вопросу другое мнение, - начал Бородин, но осекся и быстро добавил: - Извините, Петрович, мне пора, а то не успею пообедать.
- Заходи на чашку чая вечерком, - крикнул вдогонку сосед.
Перед началом совещания в кабинете Голикова царило оживление. Олег Тимошкин возбужденно отмеривал круги по паркетному полу. В его глазах отражался азарт охотника, внезапно нашедшего давно утерянный след. Лев Чижмин о чем-то шумно переговаривался с инспектором Громовым. Даже старший лейтенант Волошин, которого замучили постоянные семейные неурядицы, старался выглядеть молодцом.
Несколько неуютно чувствовал себя Валентин Нефедов, успевший за последнее время раскрыть "глухую", давно висевшую на отделе кражу, но ни на шаг так и не приблизившийся к похищенным у Моисеева вещам.
И только майор Голиков ничем не выдавал своего настроения, хотя ему уже было известно заключение экспертов.
Выждав, пока стихнет шум, Голиков сообщил:
- Сегодня удалось выяснить, что "Жигули", остановившиеся в ночь убийства Моисеева возле места происшествия, принадлежат Баринову Николаю Михайловичу, работающему в спецкомбинате портретистом. Кроме того, из Темрюка пришел ответ на наш запрос о прошлом потерпевшего. В нем содержится неожиданная информация, заставляющая взглянуть на данное преступление в новом ракурсе: в 1964 году Моисеев был приговорен к четырем годам лишения свободы за то, что, находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, совершил наезд на ребенка.
Сделав короткую паузу, Голиков добавил:
- К вопросу о Баринове мы вернемся чуть позже. Сейчас я хочу отметить другое. Конечно, можно посетовать на неоперативность наших коллег из Темрюка, но это ни в коей мере не снимает с нас ответственности. Упустить столько времени! Владислав, - майор посмотрел на Громова, - оформляй командировку и немедленно отправляйся в Манчиково, где Моисеев отбывал наказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23