Оптом и в розницу». В окошках маячили гранитные же физиономии троллей. Я уже настолько привык к черному столичному юмору, что и здесь смог улыбнуться – разумеется, спецподразделение Угыт-Джая «Гранит» могло написать на своем транспорте абсолютно соответствующую действительности рекламу. Потом я вышел в общедоступный коридор, потом на улицу. Капитан еще стоял возле фургона.– Раах, я готов. Он обернулся.– О, Ше, а я и не знал, что люди тоже умеют действовать быстро. Ты сегодня при параде. – Он открыл боковую дверь, и меня мгновенно втянули внутрь несколько могучих каменных лап. Он встал на подножку и скомандовал: «Поехали», – не закрывая двери. Фургон мягко тронулся, и Капитан проворчал мне: – Вашу защиту проходить – удовольствие то еще. Значит, приказ Старика таков: проходи всех целителей по максимуму, а потом ты свободен.– А вы?– А у нас на сегодня после всех этих событий зачистка шестого сектора Свободной. Старика наверху не любят, но доверяют. А эту историйку надо как-то замазывать, вот ему и дали добро на зачистку сектора. На официальное-то расследование все равно разрешения не дадут. Может, хочешь с нами? Ваши иногда участвуют – все хлопот меньше.– Да нет, я на дежурстве.– А, ну тогда молчу. Служба – это святое.Этот тролль-смертник разговаривал со мной, как с равным, даже с некоторым уважением – еще бы, сотрудник бригады "У". Раньше бы я просто раздулся от гордости – тролли вообще, а эти-то в особенности не слишком признают другие расы. Но здесь, видимо, имело место деление не по расовому, а по профессиональному признаку.– А в параде-то зачем? Отмечаешь первое дежурство? – Раах-но разговаривал со мной, стоя по-прежнему – не закрывая дверь и легонько придерживаясь за верхний край входа, хотя машина сейчас неслась на полной скорости. Я хотел сказать что-то соответственно мужественное, но сказал правду:– Хотел портрет маме послать...– Хороший парень, совсем наш. – Несколько лап ощутимо шарахнули меня по спине и плечам, а в темноте фургончика стало прямо-таки тесно от фундаментальных тролльих улыбок. И я с запозданием вспомнил, что у троллей «мама» – единственное понятие в родстве. М-да...Остановились мы внезапно. Тролли привычно высыпались из фургончика и, наверное, задавили бы меня, но капитан подхватил меня раньше и аккуратно отставил в сторону. Мы находились рядом с небольшим парком, в котором и находился Дом Жизни Департамента Таможни.– Нам сюда. – Капитан кивнул на несколько многоэтажных корпусов, связанных между собой разноцветными полупрозрачными переходами. – Слушай, Ше, выручи, а?Я недоуменно посмотрел на капитана – нет, он не шутил, а скорее сам был смущен.– Понимаешь, Ше, я не расист, с кем только наша работа не сталкивает, но есть эльфы, а есть эльфы. Там одна такая сидит... слов нет. Зайди к ней, получи направление.– Э-э...– Да ты только скажи, что подразделение «Гранит» идет на профилактику к дежурному целителю... и все. Она даст талончик, а целители – народ невредный, хоть и духи.– Хорошо, но...– Она в первом корпусе в регистратуре сидит, вон там... а мы с ребятами подождем у входа. Лады?И я пошел, а что еще я мог сделать? Стеклянные двери, огромный холл, мягкие, удобные кресла. За регистрационной стойкой сидела светлая эльфиянка. Сияющие локоны, глаза и все как положено. И если бы я не был знаком с Ринель, на меня это могло бы произвести изрядное впечатление, а так я все время, идя к стойке, ждал, что сейчас это прелестное создание откроет свой очаровательный ротик и обдаст меня потоком если не ругани, то распоряжений и указаний. И она открыла ротик, и прелестный голосок пропел:– О, юноша, ты страдаешь! Мы в Доме Жизни, отринь свои страхи. Мы поможем тебе, целители излечат твои раны, а я могу разделить с тобой боль твоей израненной души, истерзанного сердца. Иди же ко мне, вместе мы сильнее...Ее голос обволакивал, сияющие глаза завораживали, и я, уже не в силах сопротивляться, подошел к стойке и произнес:– Спецподразделение «Гранит» следует на профилактику к дежурному целителю.Эльфийка захлопнула рот, но лишь на мгновение, ее прекрасные глаза наполнились светлыми слезами.– И тебя, столь юного и неопытного, так же пленила эта стезя порока. Не сила, а разум и сердце должны править Миром. Ни один конфликт никогда не решала сила, она только раздувала их, толкая Мир к пропасти. И ты тоже участвуешь в этом?– В чем?– Толкаешь Мир в пропасть? О нет, ты только заблуждаешься, ты слишком молод, чтобы быть настолько порочным. Я вижу у тебя оружие – брось его. Оставь всякую мысль о насилии, и если так поступит каждый, то все разумные сольются в экстазе в одно сверхсущество, для которого и был создан Мир...Она все говорила и говорила, а я чувствовал себя полнейшим идиотом. В чем-то, конечно, наверное, она была права. Но вот Ринель, например, говорит по-другому, и то, что думает, а эта...Я потряс головой, вытрясая из ушей сладкое журчание.– Спецподразделение «Гранит» торопится на профилактику!Она аж покраснела от такой наглости.– Несчастный, вульгарный смертный, возьми свой талончик. Пятый корпус, второй этаж, двести двадцать третий кабинет. Но боюсь, что тебе уже ничего не поможет, ты слишком испорчен. Тьма уже поселилась в твоем сердце...Я схватил эту маленькую бумажку и кинулся к выходу.– Ну как? – нетерпеливо спросил Капитан, сидящий на газончике и издали в самом деле похожий на могильную плиту. Ни слова не говоря я подал ему бумажку.– Что, достала?– Ну-у...– И так каждый раз: «Бросай оружие и сливайся в экстазе». А у меня через три часа зачистка эльфов. Ладно, пошли. Группа, подъем! – скомандовал он остальным.Целитель оказался – вот уж не ожидал! – древесным духом изрядно преклонных лет. Окинув девятку троллей и меня подслеповатым взглядом и выслушав рокотание Капитана «активная красная... атаки сто восемьдесят шестого уровня... плюс рикошеты...», отошел к столу и выдал каждому стакан воды вместе с горстью пилюлей, корешков, катышков, сушеных листьев. Мне он почему-то выдал аж три горсти подобной трухи и, подумав, налил еще один стакан воды. И мы все это съели у него на глазах.– Хорошо, что сейчас без уколов и притираний, – справившись с отрыжкой, сказал мой сосед справа.А старый пенек внимательно смотрел, как мы это жуем, хотя мне приходилось изрядно паршиво. Все эти снадобья вроде и неживые, а так и норовили выбраться наружу.– Ну вот и все, ребятки, теперь все в порядке будет... Только что ж вы своего младшенького довели? Оно, конечно, не у мамы, но о младших все равно заботиться надо. Я ему еще кой-чего в снадобье добавил, так что его еще недельки две на операции не брать и кормить от пуза, а то так и останется мягеньким недоростком...Тролли стояли и молча смотрели на меня, и взгляды у них тоже были нелегкими... А Капитан, справившись с шоком, начал ругаться, поминая старому сучку все пестики-тычинки его предков до двенадцатого колена.– Он хуман, понимаешь ты это, козлиный корм? Хуман, а не тролль...– Так тут... вот... написано... спецподразделение «Гранит»... а это ж тролли...– Все беды от грамотности, с-собачий кустик! А ты глазами посмотреть или дух пощупать?– Так... написано ж... я думал, он просто маленький у вас, сын полка...И тут наконец не удержались, заржали все остальные. А мне и было б смешно – вон, за тролля приняли, – но в желудке явно было что-то не то, и вообще...– Слушай, травка вонючая, нейтрализуй ему все обратно, сейчас, немедленно, понял?От крика и хохота дребезжали окна и чуть подрагивали стены.– Да я... сейчас, сейчас... Только на пол меня поставьте...Капитан, наконец, опустил целителя на пол и обернулся ко мне.– Грул, возьми Ше и выверни из него в сортире то, что еще в желудке!Тот сразу перестал ржать и, схватив меня под мышку, рванул в обозначенном направлении. И с поставленной задачей справился одним легким ударом одного пальца. Но легче мне не стало, казалось, сердце стучит, как дварфовский молот, кровь кипит и застилает розовым глаза. А в низу живота кое-что слишком сильно оттопыривало штаны... Но еще через две минуты я глотал новую порцию зелий, которые должны были не дать мне превратиться в тролля... Эти древесные духи жизни, что им разница между человеком и троллем?– Ну вот и все, молодой человек. Недельку-другую, конечно, будет не совсем комфортно, но зато потом болеть не будете, а повышенную возбудимость попозже уберем.Кольцо Власти мерцало на пальце в такт ударам сердца, когда меня вытащили наружу.– Ну ладно, сын полка, нам сейчас пора – операция все-таки. А вот вечерком мы тебя найдем и все это хорошенько обмоем, ты ж почти наш теперь.– А как найдете?– Да чтоб тролль тролля не нашел, такому не бывать. – Я понял, что он отчего-то не хочет говорить, и не стал настаивать.– Может, тебя подбросить куда?Надо было спросить про портретную мастерскую, но я вдруг вспомнил орчанку Зуфу и решил:– До Департамента Ценных Кадров.– Поехали, это практически по дороге.Почти сам и почти легко я выпрыгнул из фургона (так по крайней мере казалось снаружи) как раз напротив мрачного многоэтажного куба-здания с окнами бойницами, которые еще недавно так потешались надо мной. Но теперь-то я был уже не провинциальным соискателем работы, а полноправным горожанином, чиновником высокого ранга в серо-серебряной форме... А что имуществом не оброс, так зато в люксе трехкомнатном живу, тролли вон на из-за-гранных машинах подвозят. Вполне себе ничего. Могу девушку погулять пригласить. Тем более что аванс получил немаленький. Я поймал себя на том, что нервно переминаюсь с ноги на ногу возле двери, достал платок уставного серого цвета, вытер вспотевшие ладони.А куда я ее приглашать-то хотел, идиот? У нас-то все просто: вечером пятачок у колодца – самое оживленное место, молодежь разнорасовая там и собиралась. И дальше – кто пиво пить, кто представление смотреть, кто – потанцевать. А кто и за город – ну, это совсем разврат. А чтобы по центральному проспекту гулять и витрины с новинками разглядывать – так я никогда к той золотой молодежи не принадлежал.– Извините. – В дверь, осторожно подвинув меня, протиснулся прямо-таки квадратный гнум, и я понял, что все еще продолжаю топтаться перед входом. Нет, с этой позорной нерешительностью нужно было что-то делать. Вот сейчас пойду и спрошу у нее: «Простите, куда в этом городе молодой специалист может пригласить очень порядочную девушку?» А что? Вот это идея. Не в свою же гостиницу ее приглашать, еще подумает, что я ее непорядочной или еще какой считаю...Тут дверь резко распахнулась, чуть не припечатав меня к стене.– Извини, парень, да! – Зуфа скользнула по мне невидящим взглядом, и я вдруг понял, что она очень расстроена. Так расстроена, что на окружающее просто внимания не обращает.– Зуфа, здравствуй!Она резко остановилась и посмотрела на меня еще раз. Совсем так, как когда-то хотел на нее посмотреть я.– Не узнала? – Я уже был почти готов убежать – мне не везет.– Ой, парень, так это ты? – Ее глаза потеплели.– Торопишься куда?– Да нет. Достал один тут... Из наших, дикий совсем, думает, тут его деревня, так и все можно. – Ее глаза опять гневно вспыхнули. – А ты-то тут зачем? Увольняться надумал или перевода просить?– Да нет, я так... – Выхода не было, она явно собиралась уходить, и я решил с головой нырять в прорубь. – Ты же говорила, что здесь уже полгода?– Ну? – Зуфа улыбнулась.– Ну вот я и подумал, что... ну, может быть, если я зайду, ты не откажешься мне рассказать, как здесь и что... – Мне казалось, что даже кончики ушей у меня сейчас вспыхнут, так неловко все это было. – Пришел, а ты уходишь...– А меня пораньше сегодня отпустили, за воскресную отработку... Ну помнишь, когда мы в трамвае встретились, так я хоть выспаться хотела. – Она словно бы машинально поправила волосы. – А через неделю отпуск – пугали-пугали, но дали все-таки. – И она уж совсем весело тряхнула своей роскошной черной гривой, с большим трудом собранной в хвост.Я опустил голову, уши пылали... конечно, ей не до меня. Да ее и ждет, наверное, уже кто-нибудь...– Ладно... тогда раз ты торопишься... я, того, пойду...– Подожди, ты что, правда ко мне зайти хотел или так, мимо?Я вздохнул.– Правда...– А... зачем?– Ну... я думал... я тебя погулять приглашу, а ты мне город покажешь... я же здесь ничего не знаю.– Ой, ну ты меня прости, я просто такая злая выскочила, а тут ты!.. А что тебе показать?– То, что тебе нравится, то и покажи.– Ну ладно, пошли... Ты пиво любишь?– Да, – твердо ответил я и сам себе поверил. Я был очень везучим человеком.А потом мир вокруг стал совсем прекрасным. Прихлебывая пиво из сине-серебряных банок, мы плыли на лодке водянника по Вельдан-каналу, и Зуфа, почти не отвлекаясь на пиво, рассказывала мне о канале (водянник усмехался), о набережной, о кварталах на берегу. По каналу шли непрерывные потоки судов, перевозящих грузы. Вельдан – единственный город, где еще 10 лет назад, в год развала Союза Рас, с помощью спокойных и расово-безразличных водянников сумели-таки замкнуть часть реки в третье транспортное кольцо и хоть как-то справиться с грузопотоком. Правда, поговаривали, что сейчас речь уже идет о четвертом, благо пожизненный мэр у нас (она так гордо и сказала: «у нас, вельданцев») оказался из бессмертных. Но набережные были красивы, и городские кварталы, отреставрированные все тем же мэром, тоже были красивы, и они же были самые старые в городе – до создания канализации (пусть и магической) все разумные предпочитали селиться у воды.– Откуда ты все это знаешь?– Да я ж сначала гидом хотела работать – но не вышло...– Почему?– Да там орков не очень... Как будто этим иномирцам не все равно, орк ты, или гоблин, или урук-хэ, или полукровка. Да они и гнума от дварфа-то не отличат.– А сами-то они кто?– Да Силы их знают. По виду чаще хуманы или вообще что-то неприметное, а по мыслям все разные. И эльфы бывают, и гнумы, и тролли-перевертыши, и вампиры... У нас-то все проще – посмотришь на человека и сразу видно, кто он и чего от него можно ждать, ну, за редким исключением. А иномирцы все выглядят почти одинаково, да только снаружи. Но хоть в туризм я не попала, а все ж в справочной мои знания иногда и пригодиться могут. Так что я не жалею, что рискнула. Ну что меня в родном алле ждало? Замуж в, – она замешкалась, – ...ну, по-вашему, лет в 13-15, а потом всю жизнь работать на мужа вместе с еще пятью-десятью женщинами либо на полях, либо шерсть выделывать да за скотом ходить – в общем, самую тяжелую и грязную работу делать, которую никто в его роду делать не хочет. Ты думаешь, почему орчанки так быстро стареют?.. Ой, ну что-то я разнылась, достал меня тот горный баран в справочной. А ты, я вижу, в порядке. И не такая уж дыра эта ваша контора, раз третий ранг дали почти сразу.Я хвастаться не хотел, но раз уж она сама начала... Нет, никаких тайн я, конечно, не выдавал, но намекнуть намекнул, что занимаюсь делами очень серьезными и что попал в очень крутую контору, только уж очень секретную, и потому должен молчать. Я ждал, что она будет расспрашивать и придется врать, чтобы не портить день, но она оказалась очень деликатной и лишних вопросов задавать не стала.Последнее пиво мы допили уже в Центре на одном из тенистых зеленых бульваров, где проезд транспорта был запрещен, а в тени огромных деревьев, в три обхвата, казалось, собралась большая часть населения Вельдана. Я заметил, что под ногами у нас путается разномастная и разновозрастная молодежь. Молодежь пугалась все чаще и чаще, а потом мы с Зуфой вывалились на обширную площадь, замощенную разноцветной мозаичной плиткой. По периферии вился лабиринт узких аллеек, полускрытых декоративными кустарниками и плотными стайками все того же гуляющего молодняка.Над площадью, в самом центре, сверкая бликами в мощной подсветке, громоздился мужик, простирающий мощную длань над живописной группой счастливых подданных, куда-то стремящихся от подножия владыки. Подданных? Явно подданных. А рожа этого истукана показалась мне подозрительно знакомой. А потом я просто обалдел, когда сообразил, кого она мне напоминает: Артуро собственной персоной. С неподобающе дурацким видом я повернулся к Зуфе:– Э-э... а это кто – там, на площади?– Молодежь какая-то гуляет... я не знаю, мне некогда гулять, мне работать надо. – В голосе ее мне на миг почудилась легкая грустинка.– Да нет, я имел в виду памятник...– А-а! – Зуфа заметно оживилась. – Это Аеннар Второй, последний монарх, Освободитель. Скульптура работы талантливого тролльского мастера Зрыб-Цтела. Единственный из троллей, он работал с металлом, за что и был проклят своей матерью. Говорят, королевская семья этого ваятеля аж за Грань учиться отправляла. Вот он и выучился. По столице еще много таких изделий понатыкано. Только уж больно они... нездешние. Зато достопримечательность.Я потянул Зуфу к подножию мужика, желая поближе ознакомиться с мемориальной табличкой. Подножие утопало в мутных водах обширного бассейна, в который ронял свои струи равномерно журчавший фонтан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27