— Капут...
— Как того бандита, о котором столько писали в
газетах?
Значит, она лучше следила за новостями, чем ее мужик. Впрочем, ничего удивительного: что ей было еще делать, если не красить ногти и не читать газетки?
— Да, точно так же, как его... Более того: если бы не эта моя борода, мы с ним были бы похожи, как близнецы...
Она рассмеялась:
— Так это вы и есть?
— Угадали!
Она находила это лишь забавным и не испытывала ни малейшего страха. Она была рада, что отгадала ответ. Видимо, вся жизнь казалась этой девчонке сплошной игрой, иногда веселой, иногда монотонной...
— А вас действительно зовут Сказкой?
— Как же! Такие имена бывают только в календарях! Это Поль меня так окрестил.
— У него хороший вкус, это имя вам очень к лицу.
Наступило молчание... Я услышал, как в комнате Кармони открылась дверь, и машинально прислушался. То, что происходило за тигровой занавеской, могло сыграть решающую роль в моем ближайшем будущем.
Откровенно говоря, я был почти доволен ходом событий. Я в очередной раз отхватил приличный кусок от пирога удачи. Ко мне вновь возвращалось былое везение. Впрочем, оно далеко и не уходило...
Сказка сообразила, что я решил подслушать беседу. — Послушайте, мсье Канут, вы, похоже, очень любознательный молодой человек?
— Это не любопытство,— шепотом ответил я.— Это профессиональная добросовестность. Мне дали роль, и Я ожидаю реплики, после которой должен выйти на сцену!
Она улыбнулась.
— А без этой бороды вы, наверное, красивый! Ну вот, она уже начинала меня клеить... Ничего себе,
скорость... Где только ее этому учили? Уж явно не на курсах для домохозяек! Я с удовольствием бы продемонстрировал ей фокус с плавающей рукой, но уж больно неподходящее было время... Да и персона тоже. Если я начну закидывать крючки девчонке самого Кармони, то моя карьера у короля наркогиков не продлится и дня! В соседней комнате уже базарили вовсю.
— Я смотрю, машина здесь, — говорил незнакомый голос.— Нашли его?
— Конечно!— ответил Кармони.
Тот, другой, спросил тихим голоском, в котором звучало что-то вроде беспокойства:
— Кокнули?
— Да.
— Тем лучше!
Тому типу, видно, сильно полегчало.
— Поделом ему. Это ж надо — замочил Жерара как ни в чем не бывало, скотина!
Тогда Кармони проговорил своим спокойным голосом:
— Прежде чем сдохнуть, он все выложил... Сказал, что собирался убить меня за двадцать пять миллионов, которые ему обещал некий Бертран...
— Что за хреновина? Вы его знаете, этого Бертрана?
— Нет, а ты?
— Впервые о нем слышу!
— Странно...
— Почему, патрон?
— Потому что парень утверждал, что труп этого самого Бертрана лежит у тебя в погребе...
Тот тип с трудом сглотнул слюну. — Это еще что за сказки? Эх, патрон, зря вы приказали его хлопнуть! Пусть бы попробовал повторить все это при мне!
Кармони крикнул:
— Капут!
И я вошел. Действительно — для этого наступил самый подходящий момент.
Посреди комнаты сидел невысокий лысый толстяк в сером полосатом костюме. У него на коленях лежала широкополая фетровая шляпа.
Он посмотрел на меня; мое лицо ни о чем ему не
напоминало.
— Это кто? — спросил он.
— Капут. Слыхал о таком?
— Еще бы...
Незнакомец неловко протянул мне пухлую потную руку, но я не стал пожимать ее, и он глупо застыл с поднятой рукой, как дрессированная собачка.
— Убери свою клешню, приятель, — проворчал я.— И становись перед микрофоном; по-моему, это твой последний шанс отличиться. Он позеленел.
— Что? Но,.. Но позвольте...
— Замолчи, Бунк!
Кармони зажег одну из своих диковинных сигарет, вонявших розами.
— Капут — это и есть тот, кто сидел за рулем "рено". Это он убил Жерара и нашел труп так называемого Бертрана!
— Послушайте, тут какое-то недоразумение! Зачем было устраивать весь этот спектакль?
Я двинулся вперед. Меня одолевала страшная злость. Этот тип был мне противен. Я вообще терпеть не могу маленьких и толстых, а этот казался еще и насквозь фальшивым...
— Раз уж ты, свинина, обо мне слыхал, то должен знать, что в мокрых делах я немного разбираюсь. Ты не мог не знать, что у тебя в подвале труп... Он, наверное, и до сих пор там лежит; не станешь же ты таскать его с места на место, когда в квартале море полицейских!
— Да клянусь вам...
— Не надо клясться, это для тебя плохая примета... Он начал увиливать:
— Может, труп в подвале и есть, но я о нем абсолютно ничего не знаю... Я никогда не слыхал об этом самом Бертране, и вообще...
Я повернулся к итальянцу.
— Скажите, Кармони, не найдется ли в вашем домишке какого-нибудь спокойного уголка, где легко будет смывать с пола кровь?
Вместо ответа Кармони нажал на кнопку звонка, и Меченый мгновенно открыл дверь,
— Пошли в подвал, — постановил итальянец.
Бунк начал раскисать.
— Патрон!— заскулил он.— Я не понимаю, за что мне всё это! Этот человек только что убил ваших людей и затащил нас всех в дерьмо, а вы почему-то верите ему, а не мне!
Между нами говоря, я этому толстяку немного сочувствовал. Действительно, тут было на что обижаться...
— Пошли, пошли,— поторопил Кармони, ничуть не поколебавшись.
И мы стали спускаться по лестнице следом за телохранителем, Бунк шел впереди меня на подгибающихся ногах, продолжая что-то жалобно ворчать. Кармоии топал сзади, то и дело щелкая ради забавы своей золотой зажигалкой.
В холле парень, который отобрал у меня пистолет, поднялся с места — точь-в-точь как часовой, вытягивающийся при появлении генерала.
Меченый открыл небольшую дверь в углу холла, включил свет, и мы двинулись вниз по деревянной лестнице, покрытой плетеной дорожкой.
Толстяк уже ничего не говорил — только пыхтел, как тюлень.
Наконец мы прибыли в шикарный, выложенный плиткой подвал. Охранник со шрамом открыл следующую дверь, и мы оказались в прачечной. Здесь стояли здоровенная стиральная машина, сушка и гладильный стол. У этого Кармони были, похоже, крайне буржуазные привычки...
Переход в это помещение, служившее для строго определенных целей, несколько уменьшил напряжение. Мы стояли друг напротив друга, опустив руки, и обменивались нерешительными взглядами.
— Это вам подойдет? — спросил меня итальянец.
— Вполне.
Своим вопросом он, в сущности,, предоставлял мне полную свободу действий... И я начал действовать.
Для начала я снял пиджак и тщательно закатал рукава рубашки. Бунк в панике косился на мои бицепсы и бормотал:
— Но патрон! Патрон! Неужели вы позволите ему меня бить?.. Это же...
— Так,— перебил я его,— начнем по порядку. Значит,, говоришь, о Бертране ты никогда не слышал?
— Конечно, не слышал и...
Не успел он договорить, как я отмерил ему первоклассную плюху. Бунк растянулся на черно-белой плитке, и его шляпа откатилась в дальний угол комнаты. Телохранитель прокомментировал мой удар одобрительным мычанием. Он общался с окружающими посредством одних междометий, но тем не менее выражал свои мысли довольно неплохо. Это, кстати, могло бы послужить неплохим уроком тем, кто сочиняет диалоги для фильмов...
Бунк поднялся на ноги, бешено вращая глазами. Из его разбитой губы текла топкам красная струйка. Он вытер ее рукавом и вдруг быстро сунул руку в карман. Наверное, еще плохо соображил, кто перед ним стоит...
Прежде чем он успел выставить напоказ свою артиллерию, я угостил его двумя, резкими ударами в подбородок — справа и слева. Он снова расстелился на полу; его пушка лязгнула о плитку. Я подобрал ее и протянул Меченому.
— Держи: подаришь своему приятелю из холла,
раз он их коллекционирует.
Кармони едва заметно улыбнулся. Я подошел к Бунку, схватил его за шиворот и одним рывком поставил на ноги. Он уже не пытался сопротивляться. Он уже хотел со мной дружить...
— В последний раз спрашиваю: ты знал Бертрана?
— Нет!
Конечно, так он ни за что бы не признался... Его язык мог развязаться только на краю могилы.
— Ладно, мой милый...
Я посмотрел на Кармони.
— У вас бритвы не найдется?
При слове "бритва" толстяк задрожал и снова принялся умолять босса о пощаде, но итальяшка будто оглох. Он, похоже, наслаждался происходящим. Я все больше подозревал, что подавить в себе некоторые инстинкты ему так и не удалось.
Он сделал знак своему громиле, и тот вышел.
— Что вы собираетесь со мной делать? — спросил Бунк.
Он был жалок, но я не испытывал к нему сострадания. От подобных слизняков меня просто тошнит. — Мне всегда хотелось разрезать какую-нибудь свинью на мелкие кусочки... Наверное, у меня синдром мясника...
Кармони только посмеивался. Его безмолвие служило, мне чем-то вроде поощрения. Своим молчанием он давал мне зеленый свет. Его глаза горели бешенством; он ненавидел Бунка и, может быть, втайне даже надеялся, что я замучу его до смерти.
Меченый вернулся и принес красивую немецкую бритву с перламутровой рукояткой и узорами на лезвии.
Я повертел ее в руке; лезвие ярко блеснуло в свете молочно-белого стеклянного шара, освещавшего прачечную.
Бунк съежился, насколько это позволял его бухгалтерский животик. Он бормотал: "Не надо! Не надо!"— и неотрывно смотрел на эту стальную полоску, притягивающую к себе весь свет помещения.
— Учти, сейчас самое время обо всем рассказать,— предупредил я. — Для меня это уже дело принципа. Один из нас врет. И поскольку это не я, мне нужно, чтобы ты сделал небольшое публичное признание!
— Нет! Нет! — проблеял этот урод.
Я с удовольствием объяснил бы, что со мной тогда произошло, но сделать это, честно говоря, нелегко. Меня будто заколдовало это осунувшееся от страха лицо. Его дурнота притягивала меня. Во мне пробудилось что-то вроде аппетита. Мне будто хотелось полакомиться его гнусной рожей с безумными желтоватыми глазами и бледными губами, упиться его дрожью...
Я положил свободную руку ему на голову. Я не нажимал, но у него все равно подкосились ноги. Тогда я быстрым движением выбросил бритву вперед. Я ничего не почувствовал. Он, впрочем, тоже! Бритва, казалось, была только что от точильщика. Что-то упало на пол. Я посмотрел: это было его ухо. Не знаю, приходилось ли вам когда-нибудь видеть ухо отдельно от головы, но могу вас заверить, что вид у него не слишком веселый.
Струя крови хлынула по щеке Бунка и залила его крахмальную манишку. Он с ужасом поднес руку к голове.
Я шутки ради поднял ухо с пола, зажав его большим и указательным пальцами:
— Смотри, малыш, как ты легко рассыпаешься... Когда я с тобой закончу, ты будешь похож на картину Пикассо!
Кармони бросил сигарету на пол и раздавил ее своим кожаным шлепанцем.
— Пожалуй, это ухо ему уже не надерешь,— заметил он, сдерживая равнодушный зевок.
Этот неожиданно зазвучавший голос и решил все дело.
— Подождите... — выдавил из себя Бунк,— я все расскажу!
Он сломался. Но меня вообще удивляло, что он продержался так долго. Надо было видеть этого паршивого вахлака! Тряпка, кусок дерьма, несчастная полудохлая тварь!.. Из его зияющей раны продолжала ручьем литься кровь.
— Да, я знал Бертрана...
На этом этапе развития действия, как говорят театральные критики, Кармони мнил инициативу в свои руки. Он неожиданно толкнул Бунка плечом, тот повалился на пол; при этом на белые пижамные брюки Кармони упала большая капля крови. Итальянец отошел к умывальнику и смыл кровь, прежде чем продолжать дискуссию. Когда он вновь приблизился к нам, его глава были широко открыты, и взгляд как бы делился надвое: в нем сквозили и любопытство, и ненависть.
— Кем был Бертран? Бунк всхлипнул.
— Клянусь вам, патрон, клянусь...
— Хватит клясться, рожай!
— Бертран вел мои дела...
— Ах вот как?
— Да... Когда-то он работал на бирже, но потом ушел на покой. В последнее время он жил довольно бедно; у него остался только большой дом в Фонтенбло... Чтобы зарабатывать на жизнь, ему приходилось заниматься бухгалтерией...
Мне начинало открываться истинное лицо Бертрана. Старичок подживал на руинах своего былого величия и довольно тяжело переносил свою бедность...
Бунк продолжал:
— Однажды он позвонил мне и сказал, что можно провернуть потрясающую биржевую операцию. Речь шла о нефтяной компании "Барконз". Достаточно было купить акций на сто тридцать миллионов... Бертран был уверен, что за неделю эти акции здорово подскочат, он располагал сведениями из первых рук... Только ста тридцати миллионов у него как раз и не было.
— И акции купил ты?
— Да, патрон!
— На мои деньги?
Бунк застонал: Кармони приправил, последний вопрос пинком в ребра. Толстяк опустился — и это не каламбур — на низшую ступеньку общественной лестницы. Распростертый на полу, брызжущий
кровью, он был похож на издыхающее» от боли и страха животное, С его лба стекал зеленоватый пот. Этот пот блестел на ресницах, но Бунк даже не пытался моргать глазами, чтобы его стряхнуть.
— Послушайте, патрон... Это заняло всего несколько дней... Я снял сто тридцать миллионов с недельного баланса и дал их старику... Он провернул свою операцию... Все прошло хорошо... Думаю, он наварил не меньше двухсот миллионов! Только мне этот подлец вернул все те же сто тридцать: сказал, что заболел и не успел вложить деньги. Сначала я поверил, но потом навел справки и узнал, что акции он все же покупал.
Кармони, будучи опытным финансистом, ненадолго замечтался — представлял себе эту сказочную операцию. Мечты на время ослабили его ярость.
Наконец он снова наклонился к своему развенчанному помощнику.
— Я нисколько не удивлен, что тебя обули, как последнего, дурня! Да если б ты рассказал об этом мне, я бы сам договорился с этим Бертраном, и уж меня бы он не надрючил, чтоб я подох!
В азарте расследования Кармони начал забывать о своей изысканной речи. Его губы кривились в хищном оскале.
— Мсье хотел все заграбастать сам, — подгавкнул я. Кармони слегка кивнул.
— Ладно. Дальше!
— Я узнал об этом только вчера. Ну и, конечно, помчался в Фонтенбло. Хотел его задушить, но он клялся всеми святыми, что говорит правду... Тогда я его немножко побил — тоже безрезультатно. Обыскал дом, ничего не нашел... Времени было мало, и я увез старика с собой, чтобы обработать как полагается...
— И?
От коротких резких вопросов Кармони невозможно было уклониться.
— В подвале дело обернулось плохо... Я сделал неосторожное движение...
— Выходит, после него остались неизвестно где двести миллионов?
— Совершенно верно... Надо найти их, патрон... Ведь, по существу, они ваши...
— Ну, спасибо!
Бунк понял, что перегнул палку: подвели запоздалая угодливость и трусость. Он прислонился к стене и замолчал. Он внезапно показался мне страшно усталым. Если
долго трясти труса, то наступает минута, когда он смиряется со своей судьбой и становится почти храбрым...
Именно эту минуту я и избрал, чтобы нарисоваться вновь. По части коварства я, мог утереть нос кому угодно...
— Это что же получается, Бунк? Ты не просто воспользовался деньгами своего шефа, ты к тому же сделал это от его имени...
Если бы он мог умертвить меня взглядом, то сделал бы это не колеблясь. У него уже затеплилась было надежда, но это мое замечание стало для него равносильно нескольким выстрелам н грудь из револьвера.
Кармони прищурился: это еще не приходило ему в голову.
— Бертран нанял меня для убийства Кармони, — пояснил я Бунку. — А значит, думал, что имеет дело именно с ним... Вывод напрашивается сам собой: ты позволил бессовестно надуть себя под именем Кармони!
Бунк уже не пытался отрицать. Кармони сделал сдержанный знак телохранителю, и меченый робот опять куда-то исчез.
— Ты уверен, что эти двести миллионов не у тебя? Бунк стал сама искренность; было ясно, что на
этот раз он не врет.
— Конечно, патрон! Конечно!
Продолжение нетрудно было угадать. Продолжение — а заодно и начало. Если Бунк решился на подобный фокус, то, скорее всего, намеревался навострить лыжи, получив свою долю. Наверное, мечтал об аккуратненьком домике с зелеными ставенками в тихом лесном уголке, где можно будет отдохнуть от грязных дел... Кармони улыбнулся.
— Видишь ли, Бунк,— проговорил он,— так уж устроена жизнь: одним суждено руководить, другим — подчиняться...
— Да, да... — прохныкал поганец.
— Напрасно ты решил поиграть в босса, дружок. Простой шестерке, да еще в твоем возрасте, это не дано.
— Да, да...
— Все, что из тебя еще может получиться — это приличный покойник...
Бунк едва не лишился чувств. Он, конечно, ожидал подобного вывода, но все же зашатался, услышав этот приговор, потому что это был именно приговор.
В этот момент вернулся Меченый... Он держал в руке шпагу. У меня перехватило дыхание. На кой черт ему понадобилась эта железяка?
Но очень скоро я понял. Кармони взял шпагу за рукоять и крепко сжал ее своими мальчишескими ручонками.
У него, похоже, был комплекс мушкетера. Малый воображал себя д'Артаньяном, не иначе!
Меченый из любопытства подошел поближе, Ему не хотелось пропустить такое интересное зрелище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45