Такси подъехало к тротуару.— Приехали, — сказал водитель. — Вас подождать?— Да, — согласился Чэпмэн. — Я тут же вернусь.Он поднялся по ступенькам — нетвердо, с остановками, оказалось, такой подъем требует нешуточных усилий. Чэпмэн приволакивал ногу и часто дышал, но наконец добрался до двери, вошел в вестибюль и отыскал ящик, который абонировал несколько недель назад. Kонверт — он увидел — был еще там, всего один конверт.Он медленно повернул ручку, но замок не сработал; снова… на сей раз — успешно. Протянул руку и достал конверт.Повернулся, и опять боль обрушилась на него — жестокая, кошмарная. Оглушительная тьма сомкнулась над ним, он рухнул на пол, даже не ощутив удара.Вспыхнули яркие огни, словно предвещая рассвет новой жизни, и медленно и плавно Чэпмэн погрузился в состояние, называемое смертью. 32 Гроза разразилась через несколько минут после того, как он тронулся в путь. С человеком на плечах, Фрост с трудом пробирался вперед, а в небе сверкали молнии, грохотал гром, сплошной стеной падала вода, и земля под ногами, казалось, ползет вниз вместе со стремящимся по ней потоком. Деревья метались, как великаны в горячке, а наверху, в отвесных скалах, в паузах между раскатами грома завывал ветер.Мужчина был большой и тяжелый, Фросту приходилось часто останавливаться и отдыхать. Шаг за шагом он карабкался по опасной крутизне обрыва, а размокающая земля расползалась под ногами.Он слышал кошмарный грохот низвергающихся потоков воды, как. в воронку, летящих в ущелье между склонами. Наверное, площадка, на которой он обнаружил мужчину, была уже на фут покрыта водой.С началом грозы вовсе потемнело, и Фрост видел лишь на несколько ярдов перед собой. О расстоянии, которое еще предстояло пройти, думать он не смел. Думать было можно только о следующем шаге, каждый раз — о следующем шаге. Время исчезло, мир сузился до двух ярдов, и Фрост двигался вперед, окруженный сырой вечностью.Вдруг, совершенно неожиданно, лес кончился. Только что он шел среди деревьев, сделал шаг — перед ним луг, с травой по колесо, склонившейся под сильным ветром. Белесые стебли призрачно светились в сумерках, а над ними — сплошные струи неунимающегося дождя.На холме над лугом стоял дом, окруженный исхлестанными грозой деревьями, а перед домом — какой-то невнятный горб, кажется, сарай.Фрост ступил на луг, здесь земля была уже не такой вязкой, а близость дома придавала силы.Он пересек луг и впервые за все время почувствовал, что нес человека, именно человека. Когда он карабкался в гору, это была только ноша, просто тяжелый груз. А теперь безжизненное тело снова стало человеком.Он дошел до деревьев, молнии продолжали дергаться в небе, ветер без устали хлестал по лицу.Дом выглядел как прежде. Все вспомнилось, даже здесь, стоя под дождем, он мог представить себе две кресла-качалки, выставленные на крыльцо, и двух стариков, сидящих в сумерках и глядящих в сторону речной долины.Он встал на ступеньку, та заскрипела, но выдержала.Дверь. Раньше это не приходило ему в голову, а теперь Фрост задумался — не заперта ли? Господи, какая разница, все равно он войдет, даже если придется разбить окно. Этот человек должен оказаться под крышей. Но, едва он потянулся к ручке, дверь открылась и чей-то голос произнес: «Kладите его сюда».Возле стены Фрост увидел что-то похожее из койку. Наклонившись, он положил больного и выпрямился. Руки одеревенели, ныла каждая мышца. Комната на мгновение поплыла перед глазами, но вскоре все пришло в порядок.Человек, открывший дверь, стоял к нему спиной возле стола в другом конце комнаты. Затеплился язычок пламени, свеча разгорелась — Фрост впервые видел свечу после того вечера с Энн.Человек обернулся, это была женщина лет шестидесяти. Простоватое, но волевое лицо, волосы собраны в пучок; поношенный свитер с дырой на локте…— Что с ним? — спросила она.— Змея. Я нашел его в лесу, одного.Она взяла свечу и, подойдя к Фросту, передала ему.— Подержите, я взгляну.Она склонилась над лежащим.— Нога, — пояснил Фрост.— Вижу.Женщина протянула руки и взялась за обтрепанные края штанины. Дернула в стороны, и ткань с треском разошлась. Рванула еще раз.— Держите свет ниже.— Да, мэм, — кивнул Фрост.Нога была покрыта черными и красными пятнами. Вздувшаяся кожа глянцево блестела, из нескольких открытых ран сочился гной.— Он давно в таком состоянии?— Не знаю. Я нашел его днем.— Вы его тащили в гору? В такую грозу?— А что оставалось? Не бросать же его там.— Чем тут поможешь… — вздохнула она. — Только помыть. Покормить. Устроить поудобнее.— Лекарств, конечно, нет?— В десяти милях отсюда спасательная станция. А у меня — машина. Kогда гроза прекратится, отвезем его туда. Сейчас нельзя — дорога плохая, можем застрять. А оттуда они отправят его на вертолете в Чикаго.Она повернулась и пошла на кухню.— Я разведу огонь, — сказала она. -Вскипячу воду. Вы его отмойте пока немного. Постараемся что-нибудь в него влить.— Он говорил о каком-то нефрите, -пробормотал Фрост. — Будто мертвеца тащил… Шел и думал, что он замерз, но нет, жив.— Да, плохо умирать в такую погоду, -согласилась она. — И в таком месте. Спасатели бы не сумели добраться вовремя.— Это точно.— Вы шли именно сюда? Вы знали, куда шли?— Kогда-то, очень давно, я жил здесь. Я не знал, что дом занят.— Простите, я осмелилась… Мне показалось, что никто не будет против.— Да нет, что вы…— Похожее вам самому надо поесть. -поняла она, взглянув на Фроста.— Да и отдых не помешает.— Простите, мэм, — Фрост отступил на шаг. — Должен вас предупредить. Я — изгнанник. Мне с вами говорить не положено, и никто…Она отмахнулась от его слов.— Я знаю, что это значит. Не надо объяснять.— Я не объясняю. Я только хочу, чтобы все было ясно. Здесь плохой свет, и вы могли не заметить отметин. Борода закрывает самые заметные. Я побуду здесь, помогу вам с этим человеком и уйду. Не хочу навлечь на вас неприятности.— Молодой человек, — поморщилась она. -Какое мне дело, что вы изгнаны. Да вряд ли в этой глуши вообще кому-то есть до этого дело.— Но я не хочу…— Послушайте, раз уж вы изгнаны, то что вас заставило возиться с ним?— Я не мог его оставить. Я не мог дать ему умереть там…— Могли, — усмехнулась она. — Вы изгнаны, и это — не ваша забота.— Но, мэм…— Где-то я вас раньше видела, -медленно произнесла она. — Только без бороды. Я подумала об этом сразу, когда увидена вас на свету, но…— Вряд ли, мэм… Впрочем, меня зовут Дэниэл Фрост, и…— Дэниэл Фрост из Нетленного Центра?— Да, но…— Радио. У меня тут приемник, и я слушаю новости. Они сказали, что вы исчезли. Сказали, что разразился какой-то скандал. Но то, что вас изгнали, об этом — ни слова. Да, теперь я вспомнила, где видела вас — на новогоднем балу, год назад.— То есть?— Ну да. В Центре, в Нью-Йорке. Вы могли меня не запомнить, нас не представили. Я работаю в отделе исследований Времени.— О Боже! — вскричал Фрост. Он наконец догадался, кто эта женщина. Это о ней Б.Д. говорил, что она пропала и ее необходимо найти.— Я рада, что встретилась с вами, Дэниэл Фрост. Меня зовут Мона Kэмпбел. 33 Энн Харрисон поняла, что опять выбрала дорогу, ведущую в тупик, но поделать ничего не могла, оставалось ехать вперед, пока не удастся развернуться. Тогда — назад до развилки и снова пытать счастье.Когда-то давно все дороги были пронумерованы и снабжены указателями, а на любой станции обслуживания имелись карты. Теперь же многие указатели исчезли, а станции обслуживания пропали вовсе. К чему они, при таких машинах?Ничего не оставалось, как тыкаться наобум, чтобы попасть, наконец, на дорогу, ведущую более-менее в нужном направлении. Ошибаться, петлять, возвращаться, теряя уйму времени и никогда не зная, где находишься.Иногда попадались люди, которых можно было расспросить, редко — небольшие городки, которые можно было опознать, во всех остальных случаях оставалось ехать наугад.День был теплый, и буйная поросль сжимала дорогу с обеих сторон, превращая ее в туннель, где даже с открытыми окнами нечем дышать.Дорога сделалась еще уже и теперь смахивала на траншею. Справа круто возвышалась гора, густо поросшая деревьями и подлеском, серые валуны, покрытые лишаями мха, высовывались из травы. Слева же — почва резко уходила под уклон и, точно так же, была усеяна валунами и утыкана деревьями.Энн решила так: если через пять минут она не найдет места, чтобы развернуться, то вернется к развилке задним ходом. Это, конечно, медленно и рискованно — слишком узка колея, поэтому ей хотелось надеяться, что все обойдется.Но деревья все ниже склонялись к дороге и скребли ветвями по машине.Гнездо она увидена слишком поздно и сразу не сообразила, что это такое. Kакой-то серый мяч, похожий на комок выгоревшей на солнце оберточной бумаги, свешивался с ветвей прямо перед лобовым стеклом. Он скользнул по стеклу, обогнул его, ветка спружинила, и комок влетел внутрь машины, ударился о сиденье и взорвался с жужжащим воем.Тут только она поняла, что это — осиное гнездо.Осы облепили лицо, запутались в волосах. Энн закричала и стала размахивать руками, чтобы их отогнать. Машина накренилась и соскочила с дороги. Врезалась в дерево, отскочила, ударилась о валун, опять дернулась вперед и нелепо замерла почти в вертикальном положении, застряв между двумя деревьями.Энн нашарила ручку, открыла дверь и скатилась с сиденья на землю. Вскочила и куда-то побежала, хлопая себя руками. Спотыкалась и падала, каталась по земле, пока не пришла в себя, ударившись о ствол дерева.Одна оса все еще ползла по лбу, другая зудела в волосах. Очень сильно болели два укуса — на шее и на щеке.Оса со лба улетела. Энн села и потрясла головой, жужжание прекратилось.Она встала и, оглядев себя, обнаружила массу синяков, ссадин и — укусов. Тупо ныла лодыжка. С опаской села на поваленное дерево, под ее весом полусгнивший ствол скрипнул и на землю посыпалась труха.Кругом была глушь — сырая, зеленая. Тишина, все замерло, никому не было до нее дела.Она почувствовала, что вот-вот закричит. Не время теперь распускаться, приструнила она себя. Надо быстро собраться с мыслями, прийти в себя, подняться в гору и выяснить, в каком состоянии машина. Хотя, даже если она и не разбита вдребезги, вытащить на дорогу ее все равно не удастся.Было, конечно, глупо отправляться в путешествие. Но ее вынудили к этому две вещи — необходимость спрятаться от Нетленного Центра и слабая надежда, что она догадалась, где находится Фрост.А что Фрост? — подумала Энн. Видела его лишь раз, приготовила ему обед и сидела с ним за столом, украшенным красными розами и свечами. С ним было легко. Он обещал помочь, хотя и знал, что вряд ли сможет, но помочь хотел — даже несмотря на то, что сам глядел в лицо опасности. И он сказал тогда, что в детстве часто проводил лето на ферме под Бриджпортом в Висконсине.Человек, который стал парией, изгнанником.Она прямо-таки чемпион среди неудачников, главный адвокат по части проигранных процессов. И что в результате? А то, что она тут — в незнакомой глуши, на заброшенной дороге в сотне миль от ближайшего жилья. Да еще — искусанная осами, вся в синяках и с разбитой ногой. Круглая дура.Энн заставала себя встать и минуту прислушивалась к боли в лодыжке. Немного ноет, но жить можно.Она медленно побрела в гору. Ноги погружались в черную почву, устланную ковром из мертвых листьев, скопившихся здесь за многие листопады. Обходила валуны, хватаясь за молодые деревца и ветви, чтобы не соскользнуть вниз. Иногда мимо жужжа пролетала оса, но рой, похоже, успел уже где-то пристроиться.Наконец она добралась до машины. Вопросов не осталось: колесо ударилось о валун и было безнадежно покорежено.Энн стояла возле машины, соображая что же делать дальше.Спальный мешок, конечно, легкий, но слишком громоздкий, чтобы с ним разгуливать. Надо взять еду, сколько сможет, топорик, спички, запасную пару обуви.Не оставаться же здесь. Где-нибудь она отыщет помощь. Может быть, удастся даже починить машину. А починит, что тогда? Она проехала всего-то несколько сотен миль, осталось — намного больше. Продолжать безумную одиссею или возвращаться в Манхэттен?Новый звук заставил ее вздрогнуть — мягкий звук дерева, трущегося о металл и слабое жужжание, которое мог издавать только электрический мотор.Kто-то едет! Ее выследили!Страх обрушился на нее, и она припала к земле, сжавшись ничком возле разбитой машины, когда другая пока еще скрытая зеленью, тихо вползла на дорогу.Выследили!.. Ведь эта дорога никуда не ведет.Сейчас машина доберется до гнезда и что начнется? Вряд ли осы будут довольны, что их опять потревожили.Но вот ветви перестали хлестать кузов: мотор жужжал уже на холостом ходу. Не доехав до гнезда, машина остановилась.Хлопнула дверь, и зашуршали чьи-то неторопливые шаги. Человек остановился. Повисла жуткая тишина. Опять шелест шагов по листьям, снова тишина.Человек прокашлялся, собираясь заговорить, но передумал, словно не хотел нарушать безмолвие леса.Kакое-то время он топтался на месте.— Мисс Харрисон, где вы?От удивления она приподнялась. Этот голос она уже слышала, да, несомненно!— Мистер Саттон? — сказала она так спокойно, как только могла. — Я здесь. Осторожнее, гнездо.— Kакое гнездо?— Осиное. На дереве, как раз перед вами.— А с вами все в порядке?— Относительно. Немного покусали. Понимаете, я врезалась в гнездо, машина сошла с дороги…Она заставала себя замолчать. Слова вырывались слишком уж бесконтрольно. Надо взять себя в руки, истерики ей только не хватало…Саттон сошел с дороги и спускался вниз, направляясь к ней.Она видела, как он идет — большой, грубоватый человек с морщинистым лицом.Он остановился и осмотрел машину.— Отъездилась, — хмыкнул он.— Колесо разбито.— Да, заставили вы меня погоняться за вами…— Но зачем? И как вы меня разыскали?— Просто повезло, — сказал он недовольно. — Десятка два наших людей ищут вас повсюду. А мне просто повезло. Я поговорил вчера с людьми из деревни.Он помолчал и добавил:— Там, в доме, у развилки… Они сказали, что вы поехали сюда. Они удивились, здесь, собственно, никакой дороги и нет.— Я дом не видела.— Он чуть в стороне от дороги, наверху холма. Ко мне выбежала собака, только потому я его и заметил.Энн встала.— Что дальше? Зачем вы ехали за мной?— Вы нам нужны. Есть вещь, которую можете сделать только вы. Дело в том, что умер Фрэнклин Чэпмэн.— Что?!— Инфаркт.— Kонверт, — закричала она. — Чэпмэн был единственный, кто знал…— С этим все в порядке. Конверт у нас. Мы за ним наблюдали. Таксист отвез его на почту…— Да, письмо было там, — кивнула она. -Я попросила его абонировать ящик под вымышленным именем, дала ему конверт, он отправил его сам себе и оставил лежать в ящике. Так, чтобы я не знала, где именно хранится письмо.— Таксист был из наших, — пояснил Саттон. — Мы внимательно следили за Чэпмэном. Он казался больным, когда садился в машину.— Бедный Фрэнклин, — вздохнула она.— Он умер мгновенно. Никогда не знаешь…— Но у него нет второй жизни…— Знаете, его вторая жизнь куда лучше, чем та, которую сочинил Нетленный Центр… 34 Фрост сидел на крыльце и глядел на долину. Начинающиеся сумерки окутывали реку, низинную темную землю; над изломанной кромкой леса косо летела стая ворон, отправляясь куда-то на ночлег. На другой стороне реки тонкой светлой лентой между покатых холмов извивалась старая дорога.Ниже по склону стоял сарай, стропила подгнили, крыша проваливалась. Рядом с сараем громоздилось какое-то сельскохозяйственное оборудование. На дальнем краю коричневатожелтого поля мелькнула тень то ли собаки, то ли койота.Kогда-то, вспоминал Фрост, лужайка перед домом была подстрижена, и повсюду красовались ухоженные цветочные клумбы. Изгородь регулярно красили и чинили, а теперь вся краска облезла, да и половина реек сгнила. Ворота главного въезда покосились, створка висела на одной петле.Машина Моны Кэмпбел стояла, утопая в высокой траве, полностью скрывшей колеса, вытянувшейся почти до окон.Машина тут неуместна, подумал Фрост. Человек бросил эту землю, и земле надо дать время прийти в себя после долгого рабства у человека.Позади него мягко скрипнула дверь, Мона Кэмпбел вышла на крыльцо и села рядом.— Приятный вид, — сказала она. — Вы не находите?Фрост кивнул.— Думаю, вам есть что вспомнить о днях, проведенных здесь.— Да, конечно, — вздохнул Фрост. — Но это было так давно.— Не так уж и давно, — возразила она. -Всего-то лет двадцать или того меньше.— Здесь пусто. Одиноко. Все не так, как раньше. Но я не удивлен. Так и думал.— Но вы пришли сюда. Вы искали здесь защиту.— Что-то толкало меня сюда, что-то заставило поступить так. Не знаю, что, но — так было.Они посидели минуту в молчании, он увидел, как ее руки свободно и спокойно лежат на коленях — руки, уже покрытые морщинами, но все еще сильные и ловкие. Когда-то, подумал Фрост, эти руки были красивы, даже и теперь они еще не потеряли своей красоты.— Мистер Фрост, — спросила она, глядя мимо него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15