- Ай-ай, он меня лучше понял, - так же как и тот господин.
- Значит, ты знавал его и прежде?
- Чуть-чуть, совсем немного - много лет тому назад.
- В стране, откуда ты родом, наверное? Он, кажется, англичанин.
- Нет, ничего подобного. Он - проклятый ирландец.
Уши Майнарда загорелись.
- Что же было с ним много лет назад? - спросил более молодой новый знакомый Свинтона, которой не уступал в любопытстве своему старшему товарищу.
- Что было с ним? Ай-ай, дружище, ничего, абсолютно ничего.
- Никакого занятия или профессии?
- О, да; когда я знавал этого господина, он был лейтенантом в пехотном полку. Один из самых бесполезных людей в корпусе, как я знаю. Мы не должны были принимать его команду в нашем полку.
Пальцы Майнарда нервно задергались.
- Конечно, нет, - продолжила "важная персона". - Я имею все основания, джентльмены, так полагать, потому что являюсь Гвардейцем - Гвардейцем Ее Величества Гвардии Драгунов.
- Значит, он служил у вас в одном из полков, сформированных до начала мексиканской войны. Вы знаете, почему он оставил службу?
- Хорошо, господа, хоть я и не привык болтать об инцидентах, случившихся с моими сослуживцами-военными. Я обычно осторожен в таких вопросах, очень осторожен, на самом деле.
- О, конечно, довольно об этом, - откликнулся задавший вопрос. - Я потому только спросил, что мне кажется немного странным: офицер нашей армии вынужден оставить службу.
- Если бы мне было известно о каком-либо доверии к этому господину, продолжил Гвардеец, - я был бы счастлив сообщить вам об этом. К сожалению, мне нечего вам сказать по этому поводу. К большому сожалению, нечего.
Мускулы Майнарда, особенно мускулы его правой руки, сильно напряглись. Совсем немного требовалось для того, чтобы он вмешался в беседу. Еще одной подобной реплики было вполне достаточно, и, к сожалению для себя, мистер Свинтон ее произнес.
- Все это правда, джентльмены, - сказал он; обилие выпитого, очевидно, лишило его возможности соблюсти, как обычно, принятую им предосторожность. Правда в том, что господин Лейтенант Майнард, или Капитан Майнард, как я полагаю, не сам ушел в отставку - его изгнали со службы в Британской армии. Что конкретно произошло, я не знаю, но знаю, что это правда.
- Это ложь! - закричал подошедший Майнард, резким движением снял перчатку со своей руки и полоснул ею по щеке клеветника. - Это наглая ложь, Дик Свинтон! И если вы не опровергнете это, как надлежит вам сделать, вы будете способствовать распространению ложных слухов. Никогда не было того, о чем вы говорите, и вы это знаете, негодяй!
Щека Свинтона стала белой как перчатка, которой его ударили; но это было скорее проявлением трусости, чем гнева.
- Ай, действительно! Так вы были здесь и все слышали, Майнард! Хорошо, хорошо, я уверен... вы говорите, что это неправда. И вы назвали меня негодяем! И ударили меня своей перчаткой!
- Я повторю эти слова и снова ударю вас. Я плюну вам в лицо, если вы не возьмете свои слова обратно!
- Взять свои слова обратно!
- Так! Довольно разговоров! Я даю вам время, чтобы вы взяли свои слова обратно. Моя комната номер 209, на четвертом этаже. Я надеюсь, что вы найдете друга, которому не составит труда подняться ко мне. Вот моя визитка, сэр!
Свинтон взял визитную карточку пальцами, которые сильно дрожали во время этого. В то же время соперник, презрительно взглянув на него и его дружков, подошел к противоположной стойке бара, хладнокровно допил свой стакан и без единого слова поднялся по лестнице наружу.
- Ты встретишься с ним, не так ли? - спросил старший из компаньонов Свинтона.
Это был не очень корректный вопрос, но, судя по всему, человек, его задавший, считал излишним проявлять какую бы то ни было деликатность.
- Конечно, конечно, - ответил ему Гвардеец Ее Величества Конной Гвардии, не обращая внимание на бестактность. - Проклятый осел на мою голову, тоже мне! - продолжил он, размышляя. - Я здесь чужой, нет у меня друзей...
- О, об этом, - прервал его Лукас, хозяин собаки-ньюфаундленда, - не беспокойся. Я буду счастлив быть твоей второй рукой.
Человек, с такой готовностью предложивший свои услуги, был самым что ни на есть отъявленным трусом, которого только можно найти в этой фешенебельной гостинице, где и происходила беседа, - разве что сам Свинтон мог с ним сравниться. Лукас и сам был заинтересован в дуэли с капитаном Майнардом. Но безопаснее было оставаться на вторых ролях, и Луи Лукас понимал это как никто другой.
Не в первый раз брал он на себя подобную роль. Уже дважды в прошлом поступал он таким образом, блефуя и создавая много шума вокруг себя, - такое по ошибке принимают за храбрость. В действительности он был трусом; и хотя неприятные воспоминания от столкновения с Майнардом мучили его, он позволил себе оставить эту обиду без ответа. И вот, ссора его соперника со Свинтоном подоспела вовремя и была ему на руку.
- Я или мой друг всегда к твоим услугам!
- С удовольствием, - согласился его напарник.
- Благодарю вас, господа, благодарю обоих! Это очень любезно с вашей стороны! Но, - продолжил Свинтон, колеблясь, - я должен, к сожалению, отказаться от помощи любого из вас в моем неприятном деле. У меня есть некоторые старые друзья в Канаде, служившие со мной в полку. Я телеграфирую им. И этот господин должен будет подождать. А теперь к черту все это! Давайте забудем это и пропустим еще по стаканчику.
Все это было сказано довольно хладнокровно, так, что даже все выпитое уже не могло оправдать отговорку. Да, это была, в действительности, лишь отговорка, чтобы выиграть время и избежать дуэли с Майнардом.
Был некоторый шанс на это, если б не было свидетелей, но если слух об этом дойдет до чьих-либо ушей, то не останется ничего другого, кроме вызова на дуэль.
Такие мысли мелькали в голове мистера Свинтона, пока готовили и подавали новые горячительные напитки для всей компании.
Еще один стакан с напитком коснулся его белых сухих губ, и, после того как продолжилась беседа ни о чем между ним и его знакомыми, мистер Свинтон на время забыл о своих ужасных беспокойных мыслях.
Это забвение продолжалось, поскольку он выпил больше чем предполагал, и выпитое успокоило его. Однако часом позже, когда он поднялся наверх, даже алкогольный туман в голове не мог стереть четкое и ясное воспоминание о его столкновении с "проклятым ирландцем"!
И вот, в его собственной квартире атмосфера дворянского происхождения внезапно улетучилась. Так же, как и некое подобие речи. Его разговоры напоминали теперь разговоры простого пьяницы. Они были адресованы камердинеру, все еще способному выслушивать их.
Малый вестибюль на одной из сторон его квартиры был, как предполагалось, спальней этого пользующегося доверием слуги. Судя по диалогу, который последовал, слуга действительно мог считаться пользующимся доверием, и незнакомый человек был бы весьма удивлен, услышав все это.
- Очень славную ночь ты провел! - сказал камердинер тоном скорее хозяина, чем слуги.
- Точно... точ... ик!.. Ты говоришь правду, Франк! Н-нет, совсем не славная ночь. Совсем наоборот - п... п... п... поганая ночь!
- Что ты имеешь в виду - что ты напился?
- Им... имею в виду! Я имею в виду эти д... дурацкие игры. Черт побери! Отличный шанс! Никогда не делайте этого. Миллион долларов! Все пропало этот дьявольский господин!
- Какой господин?
- Будь он проклят - я его видел... встретил на балу... бал... бар... ниже. Давайте еще выпьем! Крепкие напитки повсюду... вокруг... кто принесет этот дурацкий напиток?
- Попробуй выразиться яснее! Что ты хочешь этим сказать?
- Что я хочу сказать? Чтосказать? Он... ик... о нем.
- О нем! О ком?
- Кто... кто... кто... кото... Майнард. Ты, конечно, знаешь Майнарда? Он из тридцатого... тридцатого... неважно, из какого... полка. Это неважно... Он здесь... пр... пр... проклятая злая собака.
- Майнард здесь! - воскликнул камердинер довольно странным для слуги голосом.
- Это точно он! Живой и здоровый, черт бы его побрал! Явился в полном здравии, чтобы испортить все - он всегда все портит.
- Ты уверен, что это он?
- Уверен, уверен! Я так думаю. Он дал мне серьезный повод не сомневаться в этом - проклятие на его голову!
- Ты говорил с ним?
- Да, да.
- Что он сказал тебе?
- Сказал он немного... немного... что он явился... что он сделал.
- Что?
- Дьявол! много... да, да. Не стоит сейчас думать об этом. Давай ляжем спать, Франк. Я расскажу тебе обо всем утром. Это игра. Это Юп... Юпитер.
Более не в состоянии продолжать беседу и еще меньше - раздеться, мистер Свинтон повалился на кровать поперек последней; и, свесившись вниз, вскоре с храпом уснул.
Могло показаться странным, что слуга лег на кровать рядом с ним, однако так он и сделал.
Но уважаемый читатель ведь не знает, что маленьким камердинером была его жена, а вместе с тем это именно так!
Да, это была его любезная "фанатка", она и разделила таким образом кушетку своего мужа-алкоголика.
ГЛАВА XIII
ВЫЗОВ С ПОСЫЛЬНЫМ
- Откровенно говоря, я совершил большую глупость, - рассуждал молодой ирландец, когда вернулся в свою спальню и опустился на стул. - Не было никакой необходимости так поступать. Такая болтовня, тем более что Дик Свинтон здесь чужой, никак не могла бы мне повредить. Конечно, здесь его никто не знает; и это, кажется, играет ему на руку; без сомнения, он готов обобрать половину таких богатых голубков, как те, что были с ним недавно.
- Вполне вероятно, что он наврал кое-что подобное про меня и матери этой девушки - впрочем, и про себя также. Наверное, поэтому со мной обращались так невежливо! Тогда хорошо, что я поймал его за руку, и я заставлю его раскаяться в своем вранье. Был изгнан из Британских войск! Проклятая злая собака, прогавкавшая эту сплетню про меня! Противно даже думать о таком. То, что я слышал, всего лишь факт в его собственной биографии! Это, наверно, и навело его на мысль сказать подобное. Я не думаю, что он продолжает служить в Гвардии: иначе что он здесь делает? Гвардейцы не покидают Лондон без серьезной и обычно малоприятной причины. Я сделаю все, чтобы его опозорить. Он уже был на грани позора, как я слышал.
- Он, конечно, будет сопротивляться. Он не был бы Диком Свинтоном, если бы помог мне в этом - я достаточно хорошо знаю этого пройдоху. Но я не оставил ему никакого шанса выкрутиться. Удар перчаткой по лицу, не говоря уж об угрозе плюнуть ему в лицо - при свидетельстве двух странных джентльменов, наблюдавших это! Если он не законченный трус, он не осмелится оставить все это без ответа.
- Конечно, он вызовет меня, и что я буду после этого делать? Трое или четверо товарищей, с которыми я успел наладить хорошие отношения - все они не друзья мне, ни один из них. Кроме того, разве кто-нибудь из них обязан заботиться обо мне после такого недолгого знакомства?
- Что же мне делать? Телеграфировать Графу? - продолжил он после паузы, размышляя. - Он сейчас в Нью-Йорке, я знаю, и я уверен, что он без промедления пришел бы мне на помощь. Это дело только бы восхитило его, старого рубаку, - теперь, когда Мексиканская кампания завершилась, он рад был бы снова обнажить свой справедливый меч. Входите! Кто это бесцеремонно стучит в дверь честного джентльмена в столь поздний час?
Еще не было и 5 часов утра. За окнами гостиницы можно было услышать стук колес экипажей, которые развозили по домам последних возвращающихся с бала гуляк.
- Навряд ли Свинтон послал своего эмиссара в такой час. Входите!
За открывшейся дверью показался ночной портье, работник гостиницы.
- Ну, что вам угодно, мой дорогой?
- Один джентльмен желает видеть вас, сэр.
- Приведите его!
- Он просил меня, сэр, передать вам свои извинения за то, что потревожил вас в столь ранний час. Только потому, что у него к вам очень важное дело.
- Что за вздор! С чего бы это он говорит в таком духе? Друг Дика Свинтона более деликатный джентльмен, чем он сам?
Последняя реплика была сказана тихо и не предназначалась служащему гостиницы.
- Он сказал, сэр, - продолжил портье, - что прибыл пароходом...
- Пароходом?
- Да, сэр, пароходом из Нью-Йорка. Он прибыл только что.
- Да-да, я слышал гудок парохода. Ну, дальше?
- Тот, кто прибыл пароходом, - он думал... он думал...
- Черт побери! Это мой давний друг, не надо утруждать себя, передавая его мысли в вашем изложении. Где он? Проведите его ко мне, и пускай он выскажется сам.
- Из Нью-Йорка? - продолжил Майнард после того, как швейцар удалился. Кто же мог пожаловать ко мне оттуда? И что за столь важное дело, чтобы разбудить человека в половине пятого утра? - ведь он, наверное, полагал, что я сплю - но, на его счастье, я не в постели. Или столица Британской империи горит, и Фернандо Вуд, подобно Нерону, веселится на его руинах? Ба! Розенвельд!
- Майнард!
Они обменялись приветствием, по которому можно было понять, что встреча их была неожиданной и после долгой разлуки. Друзья обнялись - их пылкая давняя дружба не ограничилась простым рукопожатием. Оба активных участника недавней Мексиканской кампании воевали бок о бок, под градом пуль в нелегких сражениях. Их дружбу скрепил крайне тяжелый штурм Чапультепека, когда смертельный столб огня, выпущенный из пушки, повалил на землю не одного контрэскарпа, и смешавшаяся кровь погибших струёй стекала в канаву.
С тех пор они расстались и не видели друг друга. Неудивительно поэтому, что их встреча пробудила эти воспоминания и была очень трогательной.
Несколько минут ни один из них не был в состоянии сказать что-либо связное. Они обменивались лишь восклицаниями. Майнард первым сумел прийти в себя.
- Да благословит тебя Господь, дорогой мой Граф! - сказал он. - Мой великий учитель военной науки. Как же я рад тебя видеть!
- Не больше, чем я тебя, дорогой друг!
- Но скажи, какое дело привело тебя сюда? Я не ожидал тебя, но вот странное совпадение: я как раз в этот момент думал о тебе!
- Я здесь, чтобы встретиться с тобой - и мне нужен именно ты!
- Ах! Для чего же, мой дорогой Розенвельд?
- Ты сказал, что я твой учитель военной науки. Пусть будет так. Но ученик теперь превзошел многих, включая и своего учителя, - он стал знаменит и известен повсюду. Именно поэтому я здесь.
- Выкладывай, что случилось, Граф!
- Лучше прочитай вот это, чтобы избавить меня от долгих объяснений. Как видишь, письмо адресовано лично тебе.
Майнард взял запечатанный конверт, который вручил ему друг. На конверте было написано:
КАПИТАНУ МАЙНАРДУ.
Вскрыв конверт, он прочитал:
"Комитет немецких беженцев в Нью-Йорке, ввиду последних известий из Европы, надеется, что светлые идеи свободы еще не подавлены на их древней родине. Они приняли решение снова вернуться туда и принять участие в борьбе, начатой в Бадене и Палатине. Впечатленные храбростью, показанной Вами в последней Мексиканской войне, и Вашим теплым отношением к нашим соотечественникам, воевавшим с Вами, а также зная Вашу приверженность идеям свободы, они единодушно решили предложить Вам возглавить это предприятие. Представляя опасность, которой Вы подвергнетесь, а также учитывая Вашу храбрость, они могут Вам обещать, что никакая другая награда не заменит Вам всеобщей любви и благодарности немецкого народа. Чтобы Вы могли доказать это, они предлагают Вам доверие и всеобщую преданность нации. Ответьте нам, готовы ли вы принять это предложение?"
Примерно полдюжины человек подписалось под этим письмом, и Майнард бегло пробежал список. Он знал этих людей и слышал об их движении.
- Я принимаю предложение, - сказал он после нескольких секунд раздумья. - Ты можешь вернуться и передать мой положительный ответ комитету.
- Вернуться и передать ответ! Мой дорогой Майнард, я приехал, чтобы вернуться с тобой!
- Я лично должен приехать?
- Сегодня же. Восстание в Бадене началось, и ты отлично знаешь, что революция не будет ждать. Важен каждый час. Они ждут твоего прибытия следующим пароходом. Я надеюсь, что ничто не сможет помешать тебе немедленно уехать? Что? Есть какая-то помеха?
- Да, это так, есть кое-что - я не могу уехать немедленно.
- Это случайно не женщина? Нет-нет! Ты выше этого.
- Нет, не женщина.
Майнард сказал это, но на его лице появилось странное выражение, как будто он что-то скрывал.
- Нет-нет! - продолжал он с натянутой улыбкой. - Не женщина. Это всего лишь один человек и всего лишь одно дело к нему.
- Объясните, капитан! Кто или что это?
- Хорошо, это просто ссора. Около часа назад я ударил этого человека по лицу.
- Ха!
- Сегодня вечером здесь, в гостинице, был бал.
- Я знаю об этом. Я встретил нескольких людей, покидавших бал. Ну и что же?
- Там была молодая леди...
- Я так и думал. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о дуэли, в которой не была бы замешана леди, молодая или старая? Извини, что я тебя прервал.
- В конце концов, - сказал Майнард, очевидно, изменяя тактику, - я не должен был говорить тебе о ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43