Не знаю, позволит ли он мне переговорить с ней.
- Вот оно что! - воскликнул Гаспар. - Невольник безумный. Так скажи ему, что ты пришла по поручению Шеботы.
- Все равно не пустит.
- Но что же тогда делать? Все наши планы рушатся.
Гаспар ударил себя по лбу. Ему пришла в голову счастливая мысль.
- Знаю, что мы сделаем! - сказал он и прежде, чем Людвиг и Киприано успели спросить, исчез между могил.
Подойдя к привязанной к столбу Шеботе, он быстро снял обмотанный вокруг ее головы плащ и нащупал на ее шее что-то похожее на четки; это было сделанное из человеческих зубов ожерелье. Колдунья носила его, чтобы внушать больше страха. Гаспар подумал, что это ожерелье может сослужить им службу против самой колдуньи.
Взяв ожерелье, гаучо снова завернул старухе голову плащом и сказал Насене:
- Возьми это и покажи слабоумному невольнику. Если он не совсем лишен рассудка, он поверит, что ты пришла от имени Шеботы и пустит тебя к пленнице. Как действовать дальше, ты знаешь сама.
Насена взяла страшные бусы. Она была уверена, что этот атрибут колдуньи подействует на раба.
Не сказав ни слова, девушка повернулась и пошла плавно и быстро по тропинке.
Друзья смотрели ей вслед, пока она не исчезла в темноте. Они ни минуты не сомневались, что она исполнит обещание. Личные интересы побуждали ее действовать с ними заодно.
LIII. Обманутый тюремщик
Глубокая ночь. Месяц спрятался. Темно и безмолвно в городе. Все спят. Огни погасли в хижинах. Улицы пустынны.
Только в хижине-пещере Шеботы тускло горит свеча из воска диких пчел с фитилем из пальмового волокна. Хижина прислонилась одной стеной к склону холма. Ее почти не видно из-за густых деревьев. Свечка дымит, красноватое пламя освещает страшные предметы: кости и черепа обезьян, чучела змей, ящериц и других пресмыкающихся, зубы аллигатора и ягуара, рыло тапира и муравьеда, много разных птиц, насекомых, пресмыкающихся и рыб.
Все эти вещи расположены напротив входа, чтобы не только входящие в хижину, но и просто проходящие мимо могли их видеть. А чтобы еще больше внушить страха суеверным дикарям, посредине всей этой коллекции Шебота поставила человеческий череп.
Красноватый свет свечи, который освещал всю эту чертовщину, светил также на прелестное личико Франчески Гальбергер.
Шебота ушла, и девушка осталась одна. Она сидела на низкой бамбуковой кровати, опустив голову на руки. Золотистые волосы струились между пальцами и падали на шкуру большого пампасского волка, постланную вместо матраса.
Свеча догорала и иногда с треском вспыхивала. Франческа была все так же печальна, как тогда, когда ее везли в плен. Она стала еще бледнее, выражение ее лица было еще безнадежнее. Она почти не спала с тех пор, как выехала вместе с отцом в степь, и до того дня, как ее привезли в хижину Шеботы. Черные мысли и теперь мучают ее и не дают ей забыться сном. А когда она засыпает, ей снится отец, лежащий на земле в предсмертной агонии. Над ним, чудится ей, как сам сатана, стоит с окровавленным копьем Вальдес.
Но не только прошлое угнетает Франческу. Она боится за себя и за оставшихся дома мать и брата. Думает она и о дорогом Киприано, которого любит так же нежно, как он ее.
Тяжело на душе у Франчески, когда она думает о них. Она видела, как дружелюбно говорил Вальдес с индейцами и была уверена, что всем ее близким грозит опасность. Часто задавала она себе вопрос, куда поехал Руфино: назад ли в Парагвай или в их степной домик, чтобы завершить свое дьявольское злодеяние, начатое убийством? Во всяком случае он не оставит в покое семью Гальбергера; в этом девушка была уверена.
Вот и теперь черные мысли не давали спать Франческе. Беспокоило ее и отсутствие Шеботы. Колдунья никогда не уходила на ночь из дома. Отчего ее сегодня нет так долго? Тем не менее девушка не пыталась бежать. Она хорошо знала, что это не удастся ей. Хозяйки дома нет, но у двери, скорчившись, сидит человек. Это такой же, как она, белый невольник. Может быть, было время, когда он так же томился, как она. Неволя сделала его безумным и теперь он покорился своей судьбе. Он - верный раб Шеботы. Никакая собака не сторожит так, как он.
Франческа никогда не пыталась подкупить своего стража, не пыталась даже переступить порог хижины. Она даже не помышляла о бегстве.
Вот и теперь она думала не о побеге, а о том, кто появится сейчас в открытой двери хижины. Что, если это будет не Шебота и не ее невольник, а хозяин обоих, Агуара!
До сих пор молодой вождь не обижал Франческу. Он всегда был вежлив с ней и уверял в своей дружбе. Но что-то подсказывало девушке, что это личина, которую он в один прекрасный день сбросит. Несмотря на протесты Агуары, она была уверена, что он участвовал в убийстве ее отца.
Раздались чьи-то шаги. Франческа вскочила со своего места и стала с ужасом прислушиваться. Она знала походку Шеботы и слышала, что это не она. Кто же мог прийти в хижину в такое время? Жилище колдуньи считалось у това священным. Без ее зова никто не смел переступить порога ее хижины, кроме Агуары.
Исключительное отношение вождя к Шеботе пугало Франческу. Это, видимо, его шаги. Страх охватил девушку. Сердце забилось у нее в груди. Шаги все приближались... но нет, это не шаги мужчины... Походка слишком легкая... Это не Агуара.
Шаги замерли, но через открытую дверь послышался мягкий женский голос. Незнакомка разговаривала со стражем. Сначала они обменялись обычными приветствиями, потом страж спросил, что женщине нужно.
- Мне надо поговорить с бледнолицей девушкой.
- Нельзя. Шебота не позволяет никому приходить сюда.
- Мне Шебота позволила, даже велела. Она послала меня с поручением к пленнице. Сама она занята и не может прийти сейчас.
- Может быть, ты и правду говоришь, но как мне это узнать? - недоверчиво засмеялся тюремщик. - Не скажу, что ты лжешь, но что-то не верится мне. Не станет Шебота давать поручений такой красавице.
- Разве ты меня знаешь?
- Ты сестра Каолина, красавица Насена.
- Так почему же ты мне не веришь? Сестра Каолина не станет лгать. Почему ты думаешь, что я тебя обманываю?
- Иногда красавицы-то и обманывают! - вздохнул невольник, словно вспомнив что-то давно пережитое. - Я не верю тебе, хотя ты и красива, хотя ты и сестра Каолина.
- Посмотри на это и ты поверишь.
Насена показала ему страшное ожерелье колдуньи.
- Это дала мне Шебота, в доказательство того, что она позволила, даже приказала мне переговорить с пленницей.
При виде отвратительного ожерелья колдуньи недоверие стража исчезло. Он знал, как Шебота дорожила этим ожерельем, как ревниво оберегала его, давая лишь в крайних случаях. Невольник не спросил, зачем она дала его Насене, и только кивнув на дверь головой, сказал:
- Иди!
LIV. Спасительница
Франческа достаточно понимала язык това, чтобы догадаться по разговору Насены с тюремщиком, что девушка хочет переговорить с ней. Ее удивило, что Насена пришла так поздно ночью, и она не могла догадаться, по какому поводу. Она несколько раз видела Насену, но никогда с ней не разговаривала. Сестра Каолина явно избегала ее и никогда не приходила в дом Гальбергера. Когда они встречались, Франческе всегда казалось, что Насена недружелюбно смотрит на нее. Между тем девушке никогда и в голову не приходило обидеть чем-нибудь сестру Каолина, который был так дружен с ее братом. Вспомнив сердитые взгляды, какими награждала ее Насена, Франческа не ждала ничего хорошего от ее посещения.
Тем более удивилась она, когда не увидела на лице вошедшей никакого враждебного выражения. Напротив, Насена ласково и покровительственно улыбнулась пленнице. Действительно, ревности Насены как не бывало, когда она увидела свою соперницу такой беспомощной, такой жалкой. Мысль, что она избавится от нее навсегда, тоже радовала ее.
- Хочешь быть свободной? - прямо спросила она, и в голосе ее прозвучало желание освободить пленницу.
- Зачем ты спрашиваешь? - недоверчиво взглянула на нее Франческа.
- Потому что Насена может дать тебе свободу, если ты хочешь.
- Хочу ли? - воскликнула девушка. - Ты смеешься надо мной! Конечно, хочу. Но как ты освободишь меня?
- Насена возвратит тебя твоим бледнолицым.
- Они далеко отсюда. Разве ты отвезешь меня к ним?
- Нет. Но ты ошибаешься. Твои друзья близко. Они ждут тебя.
На мгновение глаза пленницы засветились давно потухшим огоньком надежды. Но недоверие снова овладело ею.
- О ком ты говоришь, Насена? - спросила она.
- О твоем брате, бледнолицем юноше, о твоем двоюродным брате и гаучо, который привел их сюда. Все трое ждут тебя недалеко от города, по ту сторону холма. Насена говорила с ними и обещала привести тебя. Белая сестра! - сказала она тоном, который не позволял усомниться в ее искренности. - Не будь так недоверчива. Насена сдержит свое слово. Она отдаст тебя твоему брату и другу, который ждет тебя с таким нетерпением.
Пленница удивленно взглянула на свою освободительницу. Неужели Насена угадала ее тайну? Каким образом?.. Ведь не выдал же ее Киприано, с которым она виделась и говорила? Франческа забыла, что индианка несколько лет жила недалеко от них и со свойственной ее расе проницательностью, хотя она и не бывала у них в доме, угадала, что между Франческой и ее кузеном существует чувство нежнее братского.
Между тем Насена стала торопить ее, снова напоминая о дорогом человеке, который ждет.
Франческа не заставила себя долго уговаривать.
- Я верю тебе, Насена, - сказала она. - Ты назвала меня своей белой сестрой. Я готова следовать за тобой всюду.
Франческа протянула Насене руку. Индианка взяла ее и уже хотела выйти за дверь, как вдруг вспомнила о стражнике. Лицо ее омрачилось. Ей пришла в голову мысль, что он помешает им бежать.
Франческа поняла ее колебания. Зная, что тюремщик может слышать их, они стали шепотом советоваться.
Насена, как более опытная, решила выйти не скрываясь, как бы с согласия Шеботы. Если он остановит их, они постараются бежать. За дверью слышались тяжелое дыхание невольника - он страдал астмой - и его шаги. Медлить было невозможно.
Держа друг дружку за руки, девушки перешагнули порог.
- Я забыла сказать тебе, - сказала Насена стражу, - что увожу ее. Шебота велела привести к ней бледнолицую пленницу.
- Ты не смеешь сделать это! - сердито закричал невольник. - Шебота убьет меня, если узнает, что я отпустил пленницу.
- Но сама Шебота приказала мне.
- Я ничего не знаю об этом.
- Ты забыл, что я тебе дала?
Насена указала на страшные четки, которые он взял от нее как залог.
- Не забыл, - сказал невольник, встряхнув ожерелье так, что зубы застучали. - Но я не могу отпустить с тобой бледнолицую девушку. Это может стоить мне жизни.
- Зачем тебе жизнь в неволе? - вдруг спросила Франческа на его родном языке.
Невольник вздрогнул, удивленно взглянул на молодую девушку и потер глаза, как будто проснулся от долгого сна.
- Что ты говоришь? - воскликнул он. - Свобода! Свобода!.. Я давно лишен ее... Я раб Шеботы... Я никогда не буду свободен.
- Можешь, если хочешь, сейчас же быть свободным.
- Хочу ли? Ты шутишь? Только покажи мне дорогу и пусть Шебота...
- Шебота тебе ничего не сделает. Слушай меня. - Франческа говорила медленно. - Мы с тобой одного племени, одной расы. За мной приехали друзья. Они близко. У тебя тоже должны быть друзья, там, на родине. Отчего бы тебе не вернуться к ним?
- Отчего бы не вернуться? - повторил он. - Если ты возьмешь меня с собой, я пойду.
- Я охотно возьму тебя с собой. Бежим скорее!
С этими словами Франческа взяла за руку своего недавнего тюремщика.
Удивленная таким внезапным проявлением ума у человека, которого все давно считали помешанным, Насена молча пошла вперед. Пленники последовали за ней, попросив ее указывать им путь.
LV. Неудачное падение
Когда Насена отправилась в город, гаучо и его товарищи стали готовиться в обратный путь. Они решили спуститься с холма по тропинке. Уходя, Насена обещала привести пленницу к подошве холма. На этом оканчивалась ее миссия, дальше они должны были действовать сами.
Местом встречи назначено было начало тропинки у хлопчатника. Насена хорошо знала это дерево. В детстве она играла под ним, позже отдыхала в его тени. Тропинка эта была кратчайшим путем к холму. Боялись друзья лишь одного - что Насена не приведет с собой Франческу. Только Людвиг не сомневался.
Странное дело, к его радости по поводу освобождения сестры примешивалась нотка грусти. Он знал, что Насена помогает им не из чувства дружбы. Ее заставляет действовать ревность. Она освобождает пленницу, чтобы досадить Агуаре. Но Людвиг никому не сказал о своих подозрениях. Разговаривать, впрочем, было и некогда. После ухода Насены Гаспар подал сигнал к отъезду и они засуетились около лошадей.
- Незачем нам оставаться в этом грустном месте, - сказал Гаспар, седлая коня. - Если краснокожая красавица обманет нас, мы попадемся здесь, как в западне. Нас окружат и отрежут нам отступление. Чем раньше мы выберемся отсюда, тем лучше. На равнине мы по крайней мере можем ускакать от преследователей. Скорее прочь отсюда! Досадно только, что нам придется тащить с собой Шеботу, хотя, конечно, она не тяжелая. Это просто мешок с костями.
- Неужели ты хочешь взять ее с собой, Гаспар? - удивлялся Киприано.
- А как же иначе? Если мы отпустим ее, за нами тотчас пошлют погоню. Если оставим привязанной к столбу, завтра утром в городе станут ее искать и, не доискавшись, придут сюда. А место здесь самое подходящее для старой ведьмы.
- Нельзя ли отвести ее в лес и там привязать к дереву? - спросил Киприано. - В частом кустарнике ее никто не увидит. А если замотать ей голову, как сейчас, она не сможет и кричать.
- Все это ни к чему! - отвечал Гаспар. - Как мы ее не спрячем, ее найдут. Эти краснокожие, как змеи, проползут сквозь какие угодно тернии. Кроме того, у них, как вам это самим очень хорошо известно, есть собаки с великолепным, как у гончих, чутьем. Они за полмили почуют старуху и приведут своих хозяев туда, где она спрятана.
- Да, при таких условиях, конечно, они найдут ее, - сказал Киприано.
- А если не найдут, подумайте, как это будет ужасно! - заметил Людвиг.
- Отчего ужасно? - удивился Киприано. - Тем лучше для нас, если не найдут.
- Но для нее-то каково! Привязанная к дереву Шебота должна будет умереть от голода и жажды. Как ни отвратительна колдунья, мы сами будем на лучше ее, если поступим с ней так жестоко.
- Да, сеньор Людвиг, - согласился с ним для вида гаучо, - может быть, вы и правы. Но не о чем спорить. Мы не можем привязать Шеботу к дереву и оставить ее уже потому, что тогда нам самим грозит подобная участь: нас прикрутят к дереву, как пук хворосту, и поджарят на медленном огне. Есть еще один способ избавиться от Шеботы, не увозя ее с собой.
- Какой? - спросил Киприано, видя, что гаучо не решается высказаться.
- Пристукнуть ее хорошенько или прирезать. Не дурно было бы также повесить эту негодяйку. Тогда индейцы найдут ее, но она не расскажет им, в какую сторону мы ускакали. Вижу, что сеньору Людвигу не нравится мой способ.
- Что угодно, только не это! - с ужасом воскликнул юноша.
- Тогда не остается никакого другого выхода, как взять ее с собой. Я согласен быть галантным и посажу ее на свое седло. Если вам надоест тащить ее с собой, можете бросить ее электрическим угрям, когда мы будем переправляться через реку. Пусть себе позабавятся ее косточками.
В другое время слова Гаспара, может быть, вызвали бы смех, но теперь юношам было не до веселья. Людвиг только улыбнулся, а Киприано слушал гаучо недовольно, так как думал о Франческе и ему было не до плоских шуток.
- Тащи ее скорее сюда, Гаспар! - сказал он нетерпеливо. - Нам надо спешить.
Шутки не мешали, однако, Гаспару справляться с делом. Оседлав лошадей, он пошел за Шеботой и приволок старую колдунью, фигура которой походила на тюк тряпья.
Водрузив ее на седло и приказав сидеть смирно, он сел сзади нее. Не рассчитывая везти старуху всю дорогу, Гаспар не привязал ее к седлу. Это было крайне неосмотрительно. Когда всадники стали спускаться по крутой тропинке с холма, стук подков разбудил спавших в густой листве обезьян, и они жалобно завыли. Лошади испугались непривычного крика и понесли. Больше всех испугалась лошадь Гаспара. Она взвилась на дыбы, потеряла равновесие и упала.
Когда несколько оглушенный падением Гаспар встал, он убедился, что дальше поедет один. Колдунья исчезла.
LVI. Гнев женщины
Ничего удивительного в исчезновении Шеботы не было. Как только старуха ощутила под ногами почву и почувствовала, что Гаспар не держит ее, она тотчас же на четвереньках поползла в кустарник. Как затравленный собаками барсук, скрылась она в тернистых кустарниках, куда не решилась бы залезть даже собака.
Каждая тропинка склона холма была хорошо знакома Шеботе. Добравшись до ближайшей из них, она выпрямилась и, осмотревшись, быстро, как молодая, зашагала обратно по направлению кладбища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
- Вот оно что! - воскликнул Гаспар. - Невольник безумный. Так скажи ему, что ты пришла по поручению Шеботы.
- Все равно не пустит.
- Но что же тогда делать? Все наши планы рушатся.
Гаспар ударил себя по лбу. Ему пришла в голову счастливая мысль.
- Знаю, что мы сделаем! - сказал он и прежде, чем Людвиг и Киприано успели спросить, исчез между могил.
Подойдя к привязанной к столбу Шеботе, он быстро снял обмотанный вокруг ее головы плащ и нащупал на ее шее что-то похожее на четки; это было сделанное из человеческих зубов ожерелье. Колдунья носила его, чтобы внушать больше страха. Гаспар подумал, что это ожерелье может сослужить им службу против самой колдуньи.
Взяв ожерелье, гаучо снова завернул старухе голову плащом и сказал Насене:
- Возьми это и покажи слабоумному невольнику. Если он не совсем лишен рассудка, он поверит, что ты пришла от имени Шеботы и пустит тебя к пленнице. Как действовать дальше, ты знаешь сама.
Насена взяла страшные бусы. Она была уверена, что этот атрибут колдуньи подействует на раба.
Не сказав ни слова, девушка повернулась и пошла плавно и быстро по тропинке.
Друзья смотрели ей вслед, пока она не исчезла в темноте. Они ни минуты не сомневались, что она исполнит обещание. Личные интересы побуждали ее действовать с ними заодно.
LIII. Обманутый тюремщик
Глубокая ночь. Месяц спрятался. Темно и безмолвно в городе. Все спят. Огни погасли в хижинах. Улицы пустынны.
Только в хижине-пещере Шеботы тускло горит свеча из воска диких пчел с фитилем из пальмового волокна. Хижина прислонилась одной стеной к склону холма. Ее почти не видно из-за густых деревьев. Свечка дымит, красноватое пламя освещает страшные предметы: кости и черепа обезьян, чучела змей, ящериц и других пресмыкающихся, зубы аллигатора и ягуара, рыло тапира и муравьеда, много разных птиц, насекомых, пресмыкающихся и рыб.
Все эти вещи расположены напротив входа, чтобы не только входящие в хижину, но и просто проходящие мимо могли их видеть. А чтобы еще больше внушить страха суеверным дикарям, посредине всей этой коллекции Шебота поставила человеческий череп.
Красноватый свет свечи, который освещал всю эту чертовщину, светил также на прелестное личико Франчески Гальбергер.
Шебота ушла, и девушка осталась одна. Она сидела на низкой бамбуковой кровати, опустив голову на руки. Золотистые волосы струились между пальцами и падали на шкуру большого пампасского волка, постланную вместо матраса.
Свеча догорала и иногда с треском вспыхивала. Франческа была все так же печальна, как тогда, когда ее везли в плен. Она стала еще бледнее, выражение ее лица было еще безнадежнее. Она почти не спала с тех пор, как выехала вместе с отцом в степь, и до того дня, как ее привезли в хижину Шеботы. Черные мысли и теперь мучают ее и не дают ей забыться сном. А когда она засыпает, ей снится отец, лежащий на земле в предсмертной агонии. Над ним, чудится ей, как сам сатана, стоит с окровавленным копьем Вальдес.
Но не только прошлое угнетает Франческу. Она боится за себя и за оставшихся дома мать и брата. Думает она и о дорогом Киприано, которого любит так же нежно, как он ее.
Тяжело на душе у Франчески, когда она думает о них. Она видела, как дружелюбно говорил Вальдес с индейцами и была уверена, что всем ее близким грозит опасность. Часто задавала она себе вопрос, куда поехал Руфино: назад ли в Парагвай или в их степной домик, чтобы завершить свое дьявольское злодеяние, начатое убийством? Во всяком случае он не оставит в покое семью Гальбергера; в этом девушка была уверена.
Вот и теперь черные мысли не давали спать Франческе. Беспокоило ее и отсутствие Шеботы. Колдунья никогда не уходила на ночь из дома. Отчего ее сегодня нет так долго? Тем не менее девушка не пыталась бежать. Она хорошо знала, что это не удастся ей. Хозяйки дома нет, но у двери, скорчившись, сидит человек. Это такой же, как она, белый невольник. Может быть, было время, когда он так же томился, как она. Неволя сделала его безумным и теперь он покорился своей судьбе. Он - верный раб Шеботы. Никакая собака не сторожит так, как он.
Франческа никогда не пыталась подкупить своего стража, не пыталась даже переступить порог хижины. Она даже не помышляла о бегстве.
Вот и теперь она думала не о побеге, а о том, кто появится сейчас в открытой двери хижины. Что, если это будет не Шебота и не ее невольник, а хозяин обоих, Агуара!
До сих пор молодой вождь не обижал Франческу. Он всегда был вежлив с ней и уверял в своей дружбе. Но что-то подсказывало девушке, что это личина, которую он в один прекрасный день сбросит. Несмотря на протесты Агуары, она была уверена, что он участвовал в убийстве ее отца.
Раздались чьи-то шаги. Франческа вскочила со своего места и стала с ужасом прислушиваться. Она знала походку Шеботы и слышала, что это не она. Кто же мог прийти в хижину в такое время? Жилище колдуньи считалось у това священным. Без ее зова никто не смел переступить порога ее хижины, кроме Агуары.
Исключительное отношение вождя к Шеботе пугало Франческу. Это, видимо, его шаги. Страх охватил девушку. Сердце забилось у нее в груди. Шаги все приближались... но нет, это не шаги мужчины... Походка слишком легкая... Это не Агуара.
Шаги замерли, но через открытую дверь послышался мягкий женский голос. Незнакомка разговаривала со стражем. Сначала они обменялись обычными приветствиями, потом страж спросил, что женщине нужно.
- Мне надо поговорить с бледнолицей девушкой.
- Нельзя. Шебота не позволяет никому приходить сюда.
- Мне Шебота позволила, даже велела. Она послала меня с поручением к пленнице. Сама она занята и не может прийти сейчас.
- Может быть, ты и правду говоришь, но как мне это узнать? - недоверчиво засмеялся тюремщик. - Не скажу, что ты лжешь, но что-то не верится мне. Не станет Шебота давать поручений такой красавице.
- Разве ты меня знаешь?
- Ты сестра Каолина, красавица Насена.
- Так почему же ты мне не веришь? Сестра Каолина не станет лгать. Почему ты думаешь, что я тебя обманываю?
- Иногда красавицы-то и обманывают! - вздохнул невольник, словно вспомнив что-то давно пережитое. - Я не верю тебе, хотя ты и красива, хотя ты и сестра Каолина.
- Посмотри на это и ты поверишь.
Насена показала ему страшное ожерелье колдуньи.
- Это дала мне Шебота, в доказательство того, что она позволила, даже приказала мне переговорить с пленницей.
При виде отвратительного ожерелья колдуньи недоверие стража исчезло. Он знал, как Шебота дорожила этим ожерельем, как ревниво оберегала его, давая лишь в крайних случаях. Невольник не спросил, зачем она дала его Насене, и только кивнув на дверь головой, сказал:
- Иди!
LIV. Спасительница
Франческа достаточно понимала язык това, чтобы догадаться по разговору Насены с тюремщиком, что девушка хочет переговорить с ней. Ее удивило, что Насена пришла так поздно ночью, и она не могла догадаться, по какому поводу. Она несколько раз видела Насену, но никогда с ней не разговаривала. Сестра Каолина явно избегала ее и никогда не приходила в дом Гальбергера. Когда они встречались, Франческе всегда казалось, что Насена недружелюбно смотрит на нее. Между тем девушке никогда и в голову не приходило обидеть чем-нибудь сестру Каолина, который был так дружен с ее братом. Вспомнив сердитые взгляды, какими награждала ее Насена, Франческа не ждала ничего хорошего от ее посещения.
Тем более удивилась она, когда не увидела на лице вошедшей никакого враждебного выражения. Напротив, Насена ласково и покровительственно улыбнулась пленнице. Действительно, ревности Насены как не бывало, когда она увидела свою соперницу такой беспомощной, такой жалкой. Мысль, что она избавится от нее навсегда, тоже радовала ее.
- Хочешь быть свободной? - прямо спросила она, и в голосе ее прозвучало желание освободить пленницу.
- Зачем ты спрашиваешь? - недоверчиво взглянула на нее Франческа.
- Потому что Насена может дать тебе свободу, если ты хочешь.
- Хочу ли? - воскликнула девушка. - Ты смеешься надо мной! Конечно, хочу. Но как ты освободишь меня?
- Насена возвратит тебя твоим бледнолицым.
- Они далеко отсюда. Разве ты отвезешь меня к ним?
- Нет. Но ты ошибаешься. Твои друзья близко. Они ждут тебя.
На мгновение глаза пленницы засветились давно потухшим огоньком надежды. Но недоверие снова овладело ею.
- О ком ты говоришь, Насена? - спросила она.
- О твоем брате, бледнолицем юноше, о твоем двоюродным брате и гаучо, который привел их сюда. Все трое ждут тебя недалеко от города, по ту сторону холма. Насена говорила с ними и обещала привести тебя. Белая сестра! - сказала она тоном, который не позволял усомниться в ее искренности. - Не будь так недоверчива. Насена сдержит свое слово. Она отдаст тебя твоему брату и другу, который ждет тебя с таким нетерпением.
Пленница удивленно взглянула на свою освободительницу. Неужели Насена угадала ее тайну? Каким образом?.. Ведь не выдал же ее Киприано, с которым она виделась и говорила? Франческа забыла, что индианка несколько лет жила недалеко от них и со свойственной ее расе проницательностью, хотя она и не бывала у них в доме, угадала, что между Франческой и ее кузеном существует чувство нежнее братского.
Между тем Насена стала торопить ее, снова напоминая о дорогом человеке, который ждет.
Франческа не заставила себя долго уговаривать.
- Я верю тебе, Насена, - сказала она. - Ты назвала меня своей белой сестрой. Я готова следовать за тобой всюду.
Франческа протянула Насене руку. Индианка взяла ее и уже хотела выйти за дверь, как вдруг вспомнила о стражнике. Лицо ее омрачилось. Ей пришла в голову мысль, что он помешает им бежать.
Франческа поняла ее колебания. Зная, что тюремщик может слышать их, они стали шепотом советоваться.
Насена, как более опытная, решила выйти не скрываясь, как бы с согласия Шеботы. Если он остановит их, они постараются бежать. За дверью слышались тяжелое дыхание невольника - он страдал астмой - и его шаги. Медлить было невозможно.
Держа друг дружку за руки, девушки перешагнули порог.
- Я забыла сказать тебе, - сказала Насена стражу, - что увожу ее. Шебота велела привести к ней бледнолицую пленницу.
- Ты не смеешь сделать это! - сердито закричал невольник. - Шебота убьет меня, если узнает, что я отпустил пленницу.
- Но сама Шебота приказала мне.
- Я ничего не знаю об этом.
- Ты забыл, что я тебе дала?
Насена указала на страшные четки, которые он взял от нее как залог.
- Не забыл, - сказал невольник, встряхнув ожерелье так, что зубы застучали. - Но я не могу отпустить с тобой бледнолицую девушку. Это может стоить мне жизни.
- Зачем тебе жизнь в неволе? - вдруг спросила Франческа на его родном языке.
Невольник вздрогнул, удивленно взглянул на молодую девушку и потер глаза, как будто проснулся от долгого сна.
- Что ты говоришь? - воскликнул он. - Свобода! Свобода!.. Я давно лишен ее... Я раб Шеботы... Я никогда не буду свободен.
- Можешь, если хочешь, сейчас же быть свободным.
- Хочу ли? Ты шутишь? Только покажи мне дорогу и пусть Шебота...
- Шебота тебе ничего не сделает. Слушай меня. - Франческа говорила медленно. - Мы с тобой одного племени, одной расы. За мной приехали друзья. Они близко. У тебя тоже должны быть друзья, там, на родине. Отчего бы тебе не вернуться к ним?
- Отчего бы не вернуться? - повторил он. - Если ты возьмешь меня с собой, я пойду.
- Я охотно возьму тебя с собой. Бежим скорее!
С этими словами Франческа взяла за руку своего недавнего тюремщика.
Удивленная таким внезапным проявлением ума у человека, которого все давно считали помешанным, Насена молча пошла вперед. Пленники последовали за ней, попросив ее указывать им путь.
LV. Неудачное падение
Когда Насена отправилась в город, гаучо и его товарищи стали готовиться в обратный путь. Они решили спуститься с холма по тропинке. Уходя, Насена обещала привести пленницу к подошве холма. На этом оканчивалась ее миссия, дальше они должны были действовать сами.
Местом встречи назначено было начало тропинки у хлопчатника. Насена хорошо знала это дерево. В детстве она играла под ним, позже отдыхала в его тени. Тропинка эта была кратчайшим путем к холму. Боялись друзья лишь одного - что Насена не приведет с собой Франческу. Только Людвиг не сомневался.
Странное дело, к его радости по поводу освобождения сестры примешивалась нотка грусти. Он знал, что Насена помогает им не из чувства дружбы. Ее заставляет действовать ревность. Она освобождает пленницу, чтобы досадить Агуаре. Но Людвиг никому не сказал о своих подозрениях. Разговаривать, впрочем, было и некогда. После ухода Насены Гаспар подал сигнал к отъезду и они засуетились около лошадей.
- Незачем нам оставаться в этом грустном месте, - сказал Гаспар, седлая коня. - Если краснокожая красавица обманет нас, мы попадемся здесь, как в западне. Нас окружат и отрежут нам отступление. Чем раньше мы выберемся отсюда, тем лучше. На равнине мы по крайней мере можем ускакать от преследователей. Скорее прочь отсюда! Досадно только, что нам придется тащить с собой Шеботу, хотя, конечно, она не тяжелая. Это просто мешок с костями.
- Неужели ты хочешь взять ее с собой, Гаспар? - удивлялся Киприано.
- А как же иначе? Если мы отпустим ее, за нами тотчас пошлют погоню. Если оставим привязанной к столбу, завтра утром в городе станут ее искать и, не доискавшись, придут сюда. А место здесь самое подходящее для старой ведьмы.
- Нельзя ли отвести ее в лес и там привязать к дереву? - спросил Киприано. - В частом кустарнике ее никто не увидит. А если замотать ей голову, как сейчас, она не сможет и кричать.
- Все это ни к чему! - отвечал Гаспар. - Как мы ее не спрячем, ее найдут. Эти краснокожие, как змеи, проползут сквозь какие угодно тернии. Кроме того, у них, как вам это самим очень хорошо известно, есть собаки с великолепным, как у гончих, чутьем. Они за полмили почуют старуху и приведут своих хозяев туда, где она спрятана.
- Да, при таких условиях, конечно, они найдут ее, - сказал Киприано.
- А если не найдут, подумайте, как это будет ужасно! - заметил Людвиг.
- Отчего ужасно? - удивился Киприано. - Тем лучше для нас, если не найдут.
- Но для нее-то каково! Привязанная к дереву Шебота должна будет умереть от голода и жажды. Как ни отвратительна колдунья, мы сами будем на лучше ее, если поступим с ней так жестоко.
- Да, сеньор Людвиг, - согласился с ним для вида гаучо, - может быть, вы и правы. Но не о чем спорить. Мы не можем привязать Шеботу к дереву и оставить ее уже потому, что тогда нам самим грозит подобная участь: нас прикрутят к дереву, как пук хворосту, и поджарят на медленном огне. Есть еще один способ избавиться от Шеботы, не увозя ее с собой.
- Какой? - спросил Киприано, видя, что гаучо не решается высказаться.
- Пристукнуть ее хорошенько или прирезать. Не дурно было бы также повесить эту негодяйку. Тогда индейцы найдут ее, но она не расскажет им, в какую сторону мы ускакали. Вижу, что сеньору Людвигу не нравится мой способ.
- Что угодно, только не это! - с ужасом воскликнул юноша.
- Тогда не остается никакого другого выхода, как взять ее с собой. Я согласен быть галантным и посажу ее на свое седло. Если вам надоест тащить ее с собой, можете бросить ее электрическим угрям, когда мы будем переправляться через реку. Пусть себе позабавятся ее косточками.
В другое время слова Гаспара, может быть, вызвали бы смех, но теперь юношам было не до веселья. Людвиг только улыбнулся, а Киприано слушал гаучо недовольно, так как думал о Франческе и ему было не до плоских шуток.
- Тащи ее скорее сюда, Гаспар! - сказал он нетерпеливо. - Нам надо спешить.
Шутки не мешали, однако, Гаспару справляться с делом. Оседлав лошадей, он пошел за Шеботой и приволок старую колдунью, фигура которой походила на тюк тряпья.
Водрузив ее на седло и приказав сидеть смирно, он сел сзади нее. Не рассчитывая везти старуху всю дорогу, Гаспар не привязал ее к седлу. Это было крайне неосмотрительно. Когда всадники стали спускаться по крутой тропинке с холма, стук подков разбудил спавших в густой листве обезьян, и они жалобно завыли. Лошади испугались непривычного крика и понесли. Больше всех испугалась лошадь Гаспара. Она взвилась на дыбы, потеряла равновесие и упала.
Когда несколько оглушенный падением Гаспар встал, он убедился, что дальше поедет один. Колдунья исчезла.
LVI. Гнев женщины
Ничего удивительного в исчезновении Шеботы не было. Как только старуха ощутила под ногами почву и почувствовала, что Гаспар не держит ее, она тотчас же на четвереньках поползла в кустарник. Как затравленный собаками барсук, скрылась она в тернистых кустарниках, куда не решилась бы залезть даже собака.
Каждая тропинка склона холма была хорошо знакома Шеботе. Добравшись до ближайшей из них, она выпрямилась и, осмотревшись, быстро, как молодая, зашагала обратно по направлению кладбища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15