только радость от того, что наконец-то ей стало легче.
– Сегодня мы выйдем отсюда, – объявил он ей. – Моя семья будет рада познакомится с тобой. А ты… тебе придется немалому научиться.
5
Она попросила его подождать, пока она смоет в ванной с рук апельсиновый сок. Когда она вернулась, он подошел к одной из стен и прикоснулся к ней парой своих удлиненных головных щупалец.
Тотчас же в том месте стены, которое отметили его щупальца, образовался темный проем. Проем быстро расширился, превратившись в дверь, сквозь которую в комнату Лилит хлынули потоки звуков и света, зеленого, оранжевого, желтого…
Со времени ее первого Пробуждения ее мир был практически лишен красок. Цвет своей кожи собственной крови – и все это внутри бледных стен камеры, – вот все, на чем мог остановиться ее глаз. Прочее было чередой переходных полутонов от белого к серому. Даже ее еда – и та была бесцветной, за исключением недавних банана и апельсина. Теперь впереди ее ждали настоящие цвета и солнечный свет. И там было много места. Огромное, непривычное пустое пространство.
Увеличиваясь в размерах, проход в стене казался расходящимися складками морщинистой плоти, растворяющейся словно под напором невидимой руки. Впечатление было одновременно и удивительным и внушающим отвращение.
– Она живая? – спросила она.
– Да, – ответил он.
А она била стену кулаками, пыталась кусать ее, рвала ногтями, била ногами. Стена продолжала оставаться гладкой, чуть податливой, как стол и кровать, но не более того, и совершенно непроницаемой. На ощупь стена казалась пластиковой, под пальцами давала ощущение прохлады.
– Что это такое?
– Плоть. Больше похожая на мою, чем на твою, но и от моей тоже отличается. Это… корабль.
– Ты шутишь! Разве корабль… живой?
– Да, живой. Пошли, теперь можно выходить.
Проем в стене увеличился настолько, что они уже могли пройти в него вдвоем. Пригнувшись, он шагнул вперед. Тоже пригнувшись, она последовала было за ним, но, шагнув, остановилась. Там, снаружи, было так много пустоты. Предметы, которые испускали свет и сверкали всеми цветами, были тонкой, как волос, разноцветной листвой и круглыми плодами, напоминающими кокосовые орехи, находящимися, очевидно, на разной степени созревания. И то и другое свисало со всех сторон открывшегося прохода в чужой мир. Сразу вслед за странной растительностью открывалось широкое поле с несколькими одиноко стоящими деревьями – невероятно высокими – и отдаленными холмами под сияющими светло-желтыми небесами. Одного только вида растений и неба ей хватило для того, чтобы мгновенно убедиться, что она находится не на Земле; об обратном не стоило даже мечтать, обманыв?°я себя. На некотором расстоянии от выхода виднелись движущиеся фигуры, формой напоминающие человеческие, и несколько животных величиной с овчарку, рассмотреть которых во всех подробностях пока не удавалось – мешало расстояние и яркий свет – хотя на первый взгляд у животных наверняка было более чем две пары ног. Шесть ног? Или десять?
– Выходи же, Лилит, – позвал ее Йядайя.
Вместо этого она шагнула назад, дальше от чужеродного простора. Ее маленькая одиночка, которую она столько дней и ночей ненавидела, внезапно показалась ей самым уютным и безопасным местом во всем мире.
– Ты хочешь вернуться обратно в камеру, Лилит? – мягко спросил ее Йядайя.
Неотрывно глядя на него сквозь открытый проем, она внезапно поняла, что он специально провоцирует ее, пытается узнать, сколько в ней еще осталось страха. Он был совершенно прав, и может быть именно потому это сработало. Она пытается вернуться в свою темницу – как животное из зоопарка, так долго просидевшее в клетке, что та стала в конце концов ему домом.
Стиснув зубы, она заставила себя шагнуть в проем, а потом, трепеща от волнения, выбралась наружу.
Оказавшись под открытым небом, она встала около Йядайи, вздохнув глубоко и порывисто. Повернув голову в одну и другую сторону, она быстро осмотрелась, потом поспешно опустила глаза под ноги, борясь в себе с настойчивым стремлением броситься обратно в свое убежище, которое находилось так близко. Он взял ее за руку и повел прочь.
Когда она повторно оглянулась по сторонам, дыра в стене за ее спиной уже затягивалась, и она поняла, что то, из чего она только что вышла, на самом деле представляло собой огромное дерево. Ее комната занимала лишь малую часть внутреннего объема этого дерева. Оно произрастало из нечто, напоминающего вполне обычную, светло-коричневую почву с большой примесью песка. Нижние ветви древа сгибались от тяжести висящих на них плодов. В остальном дерево выглядело вполне нормальным, если не считать его размеров. В окружности ствол превосходил любое офисное здание, которое она видела в своей жизни. Вершина дерева, казалось, подпирала светло-желтое небо. Каково оно было высотой? Какая часть его служила зданием или обиталищем других медуз?
– И все, что находилось внутри моей комнаты, тоже было живым? – спросила она.
– Все, за исключением некоторых предметов внешней отделки и их креплений, – ответил Йядайя. – Еда, которой ты питалась, производилась из плодов этого дерева, растущих на одном из его сучьев. Это дерево было специально модифицировано для того, чтобы быть средой твоего обитания и давать тебе продукты, необходимые для жизни.
– У которых вкус был словно у картона с постным маслом, – негромко добавила она. – От души надеюсь, что в жизни никогда такого больше не попробую.
– Не беспокойся – дальше тебя кормить будут по твоему вкусу. Но благодаря прежней еде, ты сохранила отличное здоровье. Твой прежний рацион, кстати говоря, был рассчитан таким образом, чтобы дать организму сигнал о том, чтобы тот не вырабатывал больше раковых клеток, пока твоя генетическая структура, предрасположенная к раку, подвергалась постепенной корректировке.
– Значит, вы исправили мои гены?
– Совершенно верно. Исправленные гены были внедрены в твои клетки, где они прижились и теперь преспокойно репродуцируют. Теперь рака у тебя не будет никогда, ты излечилась совершенно.
Странная манера распоряжаться чужими судьбами, подумала она, но вслух не сказала ничего.
– А когда вы отправите меня обратно на Землю? – спросила она через мгновение.
– Пока что, сейчас, это невозможно – ты не выживешь там, в особенности если окажешься одна.
– До сих пор вы никого на Землю не отправляли?
– Твоя группа будет первой.
– Ах, вот как…
Подобное до сих пор не приходило ей в голову – то, что в качестве морской свинки на Земле окажется не она одна, а целая куча народу, которым нужно будет там бороться за существование. Это многое меняло.
– Что происходит сейчас на Земле? – спросила она.
– Там пусто и дико. Леса, горы, пустыни, равнины, великие океаны. Ваш мир, некогда очень богатый и сейчас вернувший себе большую часть своих богатств, уже почти полностью очищен от радиации. В океанах жизнь бурлит, но, к сожалению, на суше, уцелевших животных видов очень мало: в основном это насекомые, черви, земноводные, рептилии и мелкие млекопитающие. Но вы, люди, сможете жить в таком мире – мы в этом не сомневаемся.
– Когда же?
– Необходимости для спешки нет. Впереди у тебя очень длинная жизнь, Лилит. А кроме того, ты еще не принималась за работу, которую должна выполнить тут для нас.
– Ты уже упоминал об этом. Что это за работа?
– Для начала тебе придется пожить в моей семье – это должно продлиться настолько долго, насколько это будет возможно. Тебя обучат тому, что впоследствии войдет в твои обязанности, станет твоей работой.
– Так о какой же работе идет речь?
– Тебе придется взять на себя Пробуждение небольшой группы людей, все они будут англоговорящими, и научить их общению с нами. Но прежде мы научим тебя выживать, а ты в свою очередь, будешь учить этому их. Люди, с которыми тебе придется общаться, все из так называемых «цивилизованных слоев» общества. Теперь им придется научиться создать свое собственное общество, учиться жить в лесу, строить для себя жилища своими собственными руками и выращивать и добывать пищу без чьей-то помощи и без машин.
– Вы не позволите нам пользоваться машинами? – нерешительно поинтересовалась она.
– Само собой, не позволим. Не только не позволим, но на первых этапах будем всячески противодействовать развитию у вас машиностроения, даже самого элементарного. Мы, конечно, снабдим вас орудиями труда, необходимыми для охоты и организации земледелия, но в дальнейшем вы будете обеспечивать себя всем необходимым сами. Мы уже позаботились о том, чтобы защитить ваш организм от наиболее опасных и смертоносных бактерий и вирусов. Но далее всем необходимым вам придется обеспечивать себя самостоятельно – вы сами будете добывать себе пропитание и защищаться от хищных животных и природных явлений, иначе не будет никакого развития.
– Где вы будете учить нас выживать – здесь, в своем тепличном мире? Устроите какой-нибудь макет – и наверняка ошибетесь, откуда вам знать, кто мы такие и как живем?
– Так оно и будет, а о вас мы конечно знать всего не можем. Для того ты и нужна нам. До сих пор мы очень много времени уделяли изучению человеческого тела, вашего образа мысли, вашей литературы, исторических хроник, многообразия культуры. Могу с уверенностью сказать, что в некоторых областях мы знаем о ваших способностях даже больше, чем знаете о себе вы. Так утверждают оолойи.
– Какая самоуверенность, наверняка они ошибаются. Хотя, если эти их исследования в самом деле велись два с половиной века, то кое-что вы наверняка сумели разузнать.
– Значит, вы сделали нам универсальную прививку против всех болезней? – переспросила она после этого, просто для того чтобы лишний раз убедиться, что не ослышалась.
– Нет, это не так.
– Но ты сказал…
– Мы просто укрепили вашу иммунную систему, сделали вас более стойкими к разного рода основным болезням.
– Каким же образом? Опять что-то связанное с генами?
Йядайя ничего не ответил. Лилит выждала паузу, чтобы убедиться, что ответа не будет. Вот еще одно, что они сотворили с ее телом без ее ведома, естественно желая ей добра и все такое прочее.
– В свое время мы примерно таким же образом обращались с животными, – тихо объявила она.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Мы поступали с животными так, как считали нужным, полагая, что животным от этого будет только лучше – кастрировали их, делали прививки от разнообразных болезней, стерилизовали, изолировали самцов от самок – и все только из добрых намерений. Мы хотели для них только одного – чтобы они были здоровыми и жили под нашей заботой – для того только, чтобы потом их однажды зарезать и съесть.
Ни одно из щупалец Йядайи даже не дрогнуло, однако у Лилит создалось стойкое убеждение в том, что ее собеседник покатывается со смеха. Точно, он смеется над ней.
– И ты не боишься говорить мне такие вещи? – спросил он ее.
– Нет, – ответила она, – я боюсь, когда не понимаю, что со мной делают.
– Из тебя сделали очень здоровую женщину. Оолойи сделали все, чтобы подготовить тебя к долгой жизни на Земле – не для того же мы собираемся готовить тебя к переменам, чтобы ты вскорости умерла там.
Сказав это, он замолчал, дав понять, что разговор на эту тему закончен. Она в очередной раз оглянулась по сторонам, на гигантские деревья, у многих из которых ствол примерно посредине начинал делиться и ветвиться, образуя сучья, покрытые густой листвой, похожей на длинные зеленые волосы. Некоторые из этих волосяных прядей словно бы колыхались, но не от ветра, поскольку ветра кругом не было, а будто сами по себе. Лилит вздохнула. Даже эти деревья – точно как здешние коренные обитатели – имеют щупальца, то есть совсем неземные, чужеродные. Такие длинные, гибкие, зеленые щупальца.
– Йядайя?
Щупальца Йядайи мгновенно вскинулись в ее сторону, к чему она все еще никак не могла привыкнуть, хотя, похоже, это было тем единственным внешним проявлением, при помощи которого он мог продемонстрировать ей свое внимание или показать, что вообще смотрит на нее.
– Я желаю научиться всему, чему вы считаете нужным меня научить, – сказала ему она, – и я буду учиться, хотя я не лучший ученик, которого можно придумать. Уверена, что у вас здесь найдется немало таких людей, кто уже имеет опыт общения с дикой природой, чего обо мне никак не скажешь – таких, кто и вас самих сможет поучить. Вот с ними-то вам и нужно было начинать переговоры.
– Мы уже говорили с ними. Но такие люди проигрывают тебе хотя бы в том, что многое из их опыта, из того, что раньше они считали «обязательным», теперь необязательно, или наоборот, даже вредно и опасно. На Земле появились новые растения – в результате предпринятых нами направленных мутаций на основе старого материала. Некоторые из плодов, которые раньше можно было употреблять в пищу без опаски, теперь смертельно ядовиты. Кое-какие плоды теперь нужно знать как приготовить, иначе от них тоже можно заболеть или даже умереть. В животном мире тоже кое-что сильно изменилось – некоторые виды, прежде безвредные, теперь стали опасными. Твоя Земля внешне по-прежнему та же, но в результате вашей попытки уничтожить на ней жизнь и нашей попытки эту жизнь, по возможности, воскресить Земля сильно изменилась.
Лилит кивнула, удивляясь тому, что способна выслушивать такие вещи почти без всякого волнения. Возможно причина тут крылась в том, что она, сразу после войны, прежде чем оказаться в космическом плену, уже точно знала, что ее мир мертв. Она смирилась с потерей, и все остальное больше не казалось ей таким страшным.
– От городов должно быть остались одни развалины? – спросила она.
– Именно так. Крупные города оказались разрушены все до единого. То, что еще оставалось, мы уничтожили.
Не осознавая своих действий, она судорожно схватила его за руку.
– Вы уничтожили города? Стерли все, что осталось от нашей цивилизации, с лица Земли?
– Для того чтобы вы смогли начать все заново с нуля. Для поселения вам будет отведен район, свободный не только от радиоактивности, но и от следов прошлой истории. Это делается для того чтобы вы не пошли по уже раз пройденному пути.
– Так вы действительно считаете, что, лишив нас нашей культуры, вы сделали нас лучше, чем мы были раньше?
– Мы так не думаем. Вы не станете ни лучше, ни хуже. Вы станете другими.
Внезапно она уразумела, что стоит с ним лицом к лицу, что сжимает его руку в своих и ему, наверное, больно. По крайней мере ей было больно. Она разжала пальцы и его рука безвольно упала вниз, совершенно расслабленно и как-то не по-живому, стукнувшись о его тело как мертвая, как оно обычно и бывало, когда он не пользовался рукой для каких-то целенаправленных действий.
– Знаешь, что – я уверена, что вы ошиблись, причем жестоко, – почти выкрикнула она ему в лицо.
Гнев душил ее, и она не могла, да и не хотела сдерживать свои эмоции. Она больше не могла видеть его щупальца, чужеродное лицо и сдерживать свою злость – но вместе с тем ей непременно хотелось выговориться до конца. – Вы разрушили то, что не принадлежало вам ни по какому праву! – продолжила кричать она. – Мы были безумны, но вы ничем не отличаетесь от нас – акт нашего безумства был вами безумно завершен.
– Но ты жива, – ответил он ей.
Продолжая идти рядом с Йядайей, она внезапно почувствовала, что не испытывает к нему больше чувства благодарности. Почва вокруг была покрыта упругим ковром из густой травы с мясистыми стеблями, или, быть может, это тоже были щупальца. Йядайя ступал очень осторожно, старясь помять как можно меньше травы – отчего ей немедленно захотелось наподдать ногой ближайший пучок зелени. И только вспомнив о том, что ее ноги до сих пор босы, она удержалась. Потом, присмотревшись, она с внезапным чувством отвращения увидела, что трава изо всех сил старается увернуться от ее ног и гнется как живая, отчего становится похожей на все ту же поросль из дождевых червей, только размером они со среднюю змею. Но трава определенно росла из почвы, очевидно имела и корни. Каким же образом она может быть одновременно и живой?
– Что это? – спросила она, указав вперед босой ногой.
– Это часть нашего корабля. Назначение этой части – производить особую жидкость, которая очень нравится нашим животным, да и нам тоже. Тебе она наверняка понравится. Это полезно.
– Это животные или растения?
– Это неразрывная часть корабля, не более того.
– А сам корабль – это животное или растение?
– Он и то и другое, но в то же время нечто большее.
Черт его знает, что это может означать.
– Корабль разумен?
– В определенной ситуации бывает и так. Сейчас большая часть корабля бездействует, спит, если хочешь. Но даже в таком состоянии корабль химическим путем можно принудить производить многие полезные вещи и совершать необходимые действия – ты узнаешь все об этом, если наберешься терпения и выслушаешь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Рассвет'
1 2 3 4 5 6
– Сегодня мы выйдем отсюда, – объявил он ей. – Моя семья будет рада познакомится с тобой. А ты… тебе придется немалому научиться.
5
Она попросила его подождать, пока она смоет в ванной с рук апельсиновый сок. Когда она вернулась, он подошел к одной из стен и прикоснулся к ней парой своих удлиненных головных щупалец.
Тотчас же в том месте стены, которое отметили его щупальца, образовался темный проем. Проем быстро расширился, превратившись в дверь, сквозь которую в комнату Лилит хлынули потоки звуков и света, зеленого, оранжевого, желтого…
Со времени ее первого Пробуждения ее мир был практически лишен красок. Цвет своей кожи собственной крови – и все это внутри бледных стен камеры, – вот все, на чем мог остановиться ее глаз. Прочее было чередой переходных полутонов от белого к серому. Даже ее еда – и та была бесцветной, за исключением недавних банана и апельсина. Теперь впереди ее ждали настоящие цвета и солнечный свет. И там было много места. Огромное, непривычное пустое пространство.
Увеличиваясь в размерах, проход в стене казался расходящимися складками морщинистой плоти, растворяющейся словно под напором невидимой руки. Впечатление было одновременно и удивительным и внушающим отвращение.
– Она живая? – спросила она.
– Да, – ответил он.
А она била стену кулаками, пыталась кусать ее, рвала ногтями, била ногами. Стена продолжала оставаться гладкой, чуть податливой, как стол и кровать, но не более того, и совершенно непроницаемой. На ощупь стена казалась пластиковой, под пальцами давала ощущение прохлады.
– Что это такое?
– Плоть. Больше похожая на мою, чем на твою, но и от моей тоже отличается. Это… корабль.
– Ты шутишь! Разве корабль… живой?
– Да, живой. Пошли, теперь можно выходить.
Проем в стене увеличился настолько, что они уже могли пройти в него вдвоем. Пригнувшись, он шагнул вперед. Тоже пригнувшись, она последовала было за ним, но, шагнув, остановилась. Там, снаружи, было так много пустоты. Предметы, которые испускали свет и сверкали всеми цветами, были тонкой, как волос, разноцветной листвой и круглыми плодами, напоминающими кокосовые орехи, находящимися, очевидно, на разной степени созревания. И то и другое свисало со всех сторон открывшегося прохода в чужой мир. Сразу вслед за странной растительностью открывалось широкое поле с несколькими одиноко стоящими деревьями – невероятно высокими – и отдаленными холмами под сияющими светло-желтыми небесами. Одного только вида растений и неба ей хватило для того, чтобы мгновенно убедиться, что она находится не на Земле; об обратном не стоило даже мечтать, обманыв?°я себя. На некотором расстоянии от выхода виднелись движущиеся фигуры, формой напоминающие человеческие, и несколько животных величиной с овчарку, рассмотреть которых во всех подробностях пока не удавалось – мешало расстояние и яркий свет – хотя на первый взгляд у животных наверняка было более чем две пары ног. Шесть ног? Или десять?
– Выходи же, Лилит, – позвал ее Йядайя.
Вместо этого она шагнула назад, дальше от чужеродного простора. Ее маленькая одиночка, которую она столько дней и ночей ненавидела, внезапно показалась ей самым уютным и безопасным местом во всем мире.
– Ты хочешь вернуться обратно в камеру, Лилит? – мягко спросил ее Йядайя.
Неотрывно глядя на него сквозь открытый проем, она внезапно поняла, что он специально провоцирует ее, пытается узнать, сколько в ней еще осталось страха. Он был совершенно прав, и может быть именно потому это сработало. Она пытается вернуться в свою темницу – как животное из зоопарка, так долго просидевшее в клетке, что та стала в конце концов ему домом.
Стиснув зубы, она заставила себя шагнуть в проем, а потом, трепеща от волнения, выбралась наружу.
Оказавшись под открытым небом, она встала около Йядайи, вздохнув глубоко и порывисто. Повернув голову в одну и другую сторону, она быстро осмотрелась, потом поспешно опустила глаза под ноги, борясь в себе с настойчивым стремлением броситься обратно в свое убежище, которое находилось так близко. Он взял ее за руку и повел прочь.
Когда она повторно оглянулась по сторонам, дыра в стене за ее спиной уже затягивалась, и она поняла, что то, из чего она только что вышла, на самом деле представляло собой огромное дерево. Ее комната занимала лишь малую часть внутреннего объема этого дерева. Оно произрастало из нечто, напоминающего вполне обычную, светло-коричневую почву с большой примесью песка. Нижние ветви древа сгибались от тяжести висящих на них плодов. В остальном дерево выглядело вполне нормальным, если не считать его размеров. В окружности ствол превосходил любое офисное здание, которое она видела в своей жизни. Вершина дерева, казалось, подпирала светло-желтое небо. Каково оно было высотой? Какая часть его служила зданием или обиталищем других медуз?
– И все, что находилось внутри моей комнаты, тоже было живым? – спросила она.
– Все, за исключением некоторых предметов внешней отделки и их креплений, – ответил Йядайя. – Еда, которой ты питалась, производилась из плодов этого дерева, растущих на одном из его сучьев. Это дерево было специально модифицировано для того, чтобы быть средой твоего обитания и давать тебе продукты, необходимые для жизни.
– У которых вкус был словно у картона с постным маслом, – негромко добавила она. – От души надеюсь, что в жизни никогда такого больше не попробую.
– Не беспокойся – дальше тебя кормить будут по твоему вкусу. Но благодаря прежней еде, ты сохранила отличное здоровье. Твой прежний рацион, кстати говоря, был рассчитан таким образом, чтобы дать организму сигнал о том, чтобы тот не вырабатывал больше раковых клеток, пока твоя генетическая структура, предрасположенная к раку, подвергалась постепенной корректировке.
– Значит, вы исправили мои гены?
– Совершенно верно. Исправленные гены были внедрены в твои клетки, где они прижились и теперь преспокойно репродуцируют. Теперь рака у тебя не будет никогда, ты излечилась совершенно.
Странная манера распоряжаться чужими судьбами, подумала она, но вслух не сказала ничего.
– А когда вы отправите меня обратно на Землю? – спросила она через мгновение.
– Пока что, сейчас, это невозможно – ты не выживешь там, в особенности если окажешься одна.
– До сих пор вы никого на Землю не отправляли?
– Твоя группа будет первой.
– Ах, вот как…
Подобное до сих пор не приходило ей в голову – то, что в качестве морской свинки на Земле окажется не она одна, а целая куча народу, которым нужно будет там бороться за существование. Это многое меняло.
– Что происходит сейчас на Земле? – спросила она.
– Там пусто и дико. Леса, горы, пустыни, равнины, великие океаны. Ваш мир, некогда очень богатый и сейчас вернувший себе большую часть своих богатств, уже почти полностью очищен от радиации. В океанах жизнь бурлит, но, к сожалению, на суше, уцелевших животных видов очень мало: в основном это насекомые, черви, земноводные, рептилии и мелкие млекопитающие. Но вы, люди, сможете жить в таком мире – мы в этом не сомневаемся.
– Когда же?
– Необходимости для спешки нет. Впереди у тебя очень длинная жизнь, Лилит. А кроме того, ты еще не принималась за работу, которую должна выполнить тут для нас.
– Ты уже упоминал об этом. Что это за работа?
– Для начала тебе придется пожить в моей семье – это должно продлиться настолько долго, насколько это будет возможно. Тебя обучат тому, что впоследствии войдет в твои обязанности, станет твоей работой.
– Так о какой же работе идет речь?
– Тебе придется взять на себя Пробуждение небольшой группы людей, все они будут англоговорящими, и научить их общению с нами. Но прежде мы научим тебя выживать, а ты в свою очередь, будешь учить этому их. Люди, с которыми тебе придется общаться, все из так называемых «цивилизованных слоев» общества. Теперь им придется научиться создать свое собственное общество, учиться жить в лесу, строить для себя жилища своими собственными руками и выращивать и добывать пищу без чьей-то помощи и без машин.
– Вы не позволите нам пользоваться машинами? – нерешительно поинтересовалась она.
– Само собой, не позволим. Не только не позволим, но на первых этапах будем всячески противодействовать развитию у вас машиностроения, даже самого элементарного. Мы, конечно, снабдим вас орудиями труда, необходимыми для охоты и организации земледелия, но в дальнейшем вы будете обеспечивать себя всем необходимым сами. Мы уже позаботились о том, чтобы защитить ваш организм от наиболее опасных и смертоносных бактерий и вирусов. Но далее всем необходимым вам придется обеспечивать себя самостоятельно – вы сами будете добывать себе пропитание и защищаться от хищных животных и природных явлений, иначе не будет никакого развития.
– Где вы будете учить нас выживать – здесь, в своем тепличном мире? Устроите какой-нибудь макет – и наверняка ошибетесь, откуда вам знать, кто мы такие и как живем?
– Так оно и будет, а о вас мы конечно знать всего не можем. Для того ты и нужна нам. До сих пор мы очень много времени уделяли изучению человеческого тела, вашего образа мысли, вашей литературы, исторических хроник, многообразия культуры. Могу с уверенностью сказать, что в некоторых областях мы знаем о ваших способностях даже больше, чем знаете о себе вы. Так утверждают оолойи.
– Какая самоуверенность, наверняка они ошибаются. Хотя, если эти их исследования в самом деле велись два с половиной века, то кое-что вы наверняка сумели разузнать.
– Значит, вы сделали нам универсальную прививку против всех болезней? – переспросила она после этого, просто для того чтобы лишний раз убедиться, что не ослышалась.
– Нет, это не так.
– Но ты сказал…
– Мы просто укрепили вашу иммунную систему, сделали вас более стойкими к разного рода основным болезням.
– Каким же образом? Опять что-то связанное с генами?
Йядайя ничего не ответил. Лилит выждала паузу, чтобы убедиться, что ответа не будет. Вот еще одно, что они сотворили с ее телом без ее ведома, естественно желая ей добра и все такое прочее.
– В свое время мы примерно таким же образом обращались с животными, – тихо объявила она.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Мы поступали с животными так, как считали нужным, полагая, что животным от этого будет только лучше – кастрировали их, делали прививки от разнообразных болезней, стерилизовали, изолировали самцов от самок – и все только из добрых намерений. Мы хотели для них только одного – чтобы они были здоровыми и жили под нашей заботой – для того только, чтобы потом их однажды зарезать и съесть.
Ни одно из щупалец Йядайи даже не дрогнуло, однако у Лилит создалось стойкое убеждение в том, что ее собеседник покатывается со смеха. Точно, он смеется над ней.
– И ты не боишься говорить мне такие вещи? – спросил он ее.
– Нет, – ответила она, – я боюсь, когда не понимаю, что со мной делают.
– Из тебя сделали очень здоровую женщину. Оолойи сделали все, чтобы подготовить тебя к долгой жизни на Земле – не для того же мы собираемся готовить тебя к переменам, чтобы ты вскорости умерла там.
Сказав это, он замолчал, дав понять, что разговор на эту тему закончен. Она в очередной раз оглянулась по сторонам, на гигантские деревья, у многих из которых ствол примерно посредине начинал делиться и ветвиться, образуя сучья, покрытые густой листвой, похожей на длинные зеленые волосы. Некоторые из этих волосяных прядей словно бы колыхались, но не от ветра, поскольку ветра кругом не было, а будто сами по себе. Лилит вздохнула. Даже эти деревья – точно как здешние коренные обитатели – имеют щупальца, то есть совсем неземные, чужеродные. Такие длинные, гибкие, зеленые щупальца.
– Йядайя?
Щупальца Йядайи мгновенно вскинулись в ее сторону, к чему она все еще никак не могла привыкнуть, хотя, похоже, это было тем единственным внешним проявлением, при помощи которого он мог продемонстрировать ей свое внимание или показать, что вообще смотрит на нее.
– Я желаю научиться всему, чему вы считаете нужным меня научить, – сказала ему она, – и я буду учиться, хотя я не лучший ученик, которого можно придумать. Уверена, что у вас здесь найдется немало таких людей, кто уже имеет опыт общения с дикой природой, чего обо мне никак не скажешь – таких, кто и вас самих сможет поучить. Вот с ними-то вам и нужно было начинать переговоры.
– Мы уже говорили с ними. Но такие люди проигрывают тебе хотя бы в том, что многое из их опыта, из того, что раньше они считали «обязательным», теперь необязательно, или наоборот, даже вредно и опасно. На Земле появились новые растения – в результате предпринятых нами направленных мутаций на основе старого материала. Некоторые из плодов, которые раньше можно было употреблять в пищу без опаски, теперь смертельно ядовиты. Кое-какие плоды теперь нужно знать как приготовить, иначе от них тоже можно заболеть или даже умереть. В животном мире тоже кое-что сильно изменилось – некоторые виды, прежде безвредные, теперь стали опасными. Твоя Земля внешне по-прежнему та же, но в результате вашей попытки уничтожить на ней жизнь и нашей попытки эту жизнь, по возможности, воскресить Земля сильно изменилась.
Лилит кивнула, удивляясь тому, что способна выслушивать такие вещи почти без всякого волнения. Возможно причина тут крылась в том, что она, сразу после войны, прежде чем оказаться в космическом плену, уже точно знала, что ее мир мертв. Она смирилась с потерей, и все остальное больше не казалось ей таким страшным.
– От городов должно быть остались одни развалины? – спросила она.
– Именно так. Крупные города оказались разрушены все до единого. То, что еще оставалось, мы уничтожили.
Не осознавая своих действий, она судорожно схватила его за руку.
– Вы уничтожили города? Стерли все, что осталось от нашей цивилизации, с лица Земли?
– Для того чтобы вы смогли начать все заново с нуля. Для поселения вам будет отведен район, свободный не только от радиоактивности, но и от следов прошлой истории. Это делается для того чтобы вы не пошли по уже раз пройденному пути.
– Так вы действительно считаете, что, лишив нас нашей культуры, вы сделали нас лучше, чем мы были раньше?
– Мы так не думаем. Вы не станете ни лучше, ни хуже. Вы станете другими.
Внезапно она уразумела, что стоит с ним лицом к лицу, что сжимает его руку в своих и ему, наверное, больно. По крайней мере ей было больно. Она разжала пальцы и его рука безвольно упала вниз, совершенно расслабленно и как-то не по-живому, стукнувшись о его тело как мертвая, как оно обычно и бывало, когда он не пользовался рукой для каких-то целенаправленных действий.
– Знаешь, что – я уверена, что вы ошиблись, причем жестоко, – почти выкрикнула она ему в лицо.
Гнев душил ее, и она не могла, да и не хотела сдерживать свои эмоции. Она больше не могла видеть его щупальца, чужеродное лицо и сдерживать свою злость – но вместе с тем ей непременно хотелось выговориться до конца. – Вы разрушили то, что не принадлежало вам ни по какому праву! – продолжила кричать она. – Мы были безумны, но вы ничем не отличаетесь от нас – акт нашего безумства был вами безумно завершен.
– Но ты жива, – ответил он ей.
Продолжая идти рядом с Йядайей, она внезапно почувствовала, что не испытывает к нему больше чувства благодарности. Почва вокруг была покрыта упругим ковром из густой травы с мясистыми стеблями, или, быть может, это тоже были щупальца. Йядайя ступал очень осторожно, старясь помять как можно меньше травы – отчего ей немедленно захотелось наподдать ногой ближайший пучок зелени. И только вспомнив о том, что ее ноги до сих пор босы, она удержалась. Потом, присмотревшись, она с внезапным чувством отвращения увидела, что трава изо всех сил старается увернуться от ее ног и гнется как живая, отчего становится похожей на все ту же поросль из дождевых червей, только размером они со среднюю змею. Но трава определенно росла из почвы, очевидно имела и корни. Каким же образом она может быть одновременно и живой?
– Что это? – спросила она, указав вперед босой ногой.
– Это часть нашего корабля. Назначение этой части – производить особую жидкость, которая очень нравится нашим животным, да и нам тоже. Тебе она наверняка понравится. Это полезно.
– Это животные или растения?
– Это неразрывная часть корабля, не более того.
– А сам корабль – это животное или растение?
– Он и то и другое, но в то же время нечто большее.
Черт его знает, что это может означать.
– Корабль разумен?
– В определенной ситуации бывает и так. Сейчас большая часть корабля бездействует, спит, если хочешь. Но даже в таком состоянии корабль химическим путем можно принудить производить многие полезные вещи и совершать необходимые действия – ты узнаешь все об этом, если наберешься терпения и выслушаешь.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Рассвет'
1 2 3 4 5 6